Глава 3 Медведь

Ольга подскочила с раннего утра. Прям таки как наши предки, которые вставали с первыми петухами. Ну, с первыми — не с первыми, но как рассвело — так и проснулась. Да и то, вчера перенервничала, уснула с устатку рано. Опять же — отупляющего телевизора нет, причин бодрствовать до поздней ночи — тоже нет. Хотя, скучновато получается. Будить мужа не стала, так по утреннему холодку и затопила печь. Пока та прогревалась — замесила тесто на быстрых дрожжах. Хлеб ведь надо. Муку жалеть смысла нет — не съешь, так испортится. А вот с дрожжами надо что-то придумывать. Скоро пакетики кончатся. Но эти дрожжи, они быстродействующие, из них опара никакая — поднимутся разок и сдохнут. А натуральных давно не покупали. В детстве, помнится, мама купит огромный кирпич дрожжей, их надо нащипать мелкими кусочками и высушить на поддонах. Руки от этого кисло-горького запаха, может, и отмоешь, но в доме ещё долго воняло после того, как убирали сухие дрожжи с печи.

Что сделать сегодня для поесть? В общем отделении холодильника ничего сверх-скоропортящегося не осталось. Яйца, колбаса, пара огурцов, помидоры — они и в тепле ещё денёк полежат. Но в морозилке кое-что есть. Хорошо, что не успела в ней наледь убрать до переноса. За вчерашний день почти ничего не растаяло. Так, только немного подтекать стало. Женщина достала пакет с замороженной курицей. Вот это обязательно надо готовить. Мясо растает — через сутки уже нехорошим станет — кто знает, сколько эта птичка лежала на складах и в магазине. Что у нас? Курицу уже достала. Кусок сала. Приличный ещё. Масло сливочное — а его как хранить без холодильника? Кучу льда наморозили — это вообще выкинуть. Или пусть пока в чашке лежит, охлаждает масло. Замороженная клюква. Из Ноябрьска привезла. Компот сварить, что ли? Или попробовать посадить? Она вообще, из замороженных ягод вырастет? В природе ведь зимой тоже замерзает. Дальше, замороженные овощи, большой пакет. Это магазинные. Тоже не уверена, что доживут до завтра. Значит, курица с овощами. Должно хватить на весь день. Дольше всё равно не сохранить. А замороженный укроп с петрушкой куда? Уже подтаяли. Потом зелёный кисель получится. Может, высушить? Попробуем.

Женщина загремела посудой, доставая из закутка возле печи жестяные поддоны и чугунки́. В одном горшке курицу с овощами сварить, в другом — компот из клюквы. Первым делом разложила по поддонам зелень — это надо было успеть до того, как разморозится и станет кашей. Закинула на печь — пусть сохнет. Курицу в воде тоже наверх определила — она уже немного размякла, так как лежала у дверцы, но пусть дальше тает.

Набрала уже ягод для витаминного компотика, когда поняла, что в морозильнике клюква набрала запахи и от рыбы и от мяса — да от всего пахучего, что заворачивай — не заворачивай, а запах пробивался. Ну, что же, высеять куда-нибудь в мокрое местечко — вырастет, так вырастет.

Ко времени, когда печь прогорела, готово оказалось только тесто. Курица ещё в глубине ощущалась твёрдоватой. Но если дальше подкидывать — угоришь в жаре. Лето ведь. Утренняя прохлада уже ушла. И всё-таки засунула к дальней стенке похлёбку: курица, овощи, крупу, приправы с солью, залить водой — может, успеет притомиться. Приправы вот, тоже закончатся когда-то — как быть? Без лаврушки и перца жизнь пресна.

Разгребла угли по краям, чтобы равномерно жар несли. Чугунок с варевом тоже не обделила. И поставила поддоны с хлебом. Теперь прикрыть устье, оставив только щель вверху — угар выходит, а жар остаётся. Поставила на плиту воду для чая и тут же поняла, что надо было заранее поставить чугунок в печь — уже вскипел бы. Теперь вот газ тратить. В принципе, поставить горшок с водой не поздно — как раз к подъёму остальных вскипит.

Вода до общего подъёма закипеть не успела. Уже через двадцать минут по избе пошёл такой дух от выпечки, что все, не просыпаясь, как зомби приползли на кухню. Выгнала всех, дальше умывальника не пустила — и без них у печи не развернуться. Но всё-таки пришлось ставить в кастрюльке ещё воды для чая. И тратить яйца с колбасой на завтрак — курицу ведь ещё долго ждать. Пока возились с гигиеной, успел хлеб подойти. Немного пригорел, но и так сойдёт. Варево из курицы забурлило, пришлось раскидывать угли. Дальше на оставшемся жаре доспеет.

Вот теперь можно и за стол. Горячий пахучий хлеб. Большая яичница-глазунья с колбасой — на сале пожарила. И сладкий бодрящий чай.

Михаил с Андреем за столом обговорили дела на сегодня. Если вчера сходили к югу — вниз по течению, то сегодня стоит забраться вверх. Посмотреть, откуда вода берётся. А если успеют, то ещё в какую-нибудь сторону сходят. Свои владения надо знать. Ольга решила, что вчерашнего путешествия ей достаточно. И дома надо кое-что сделать. На этом завтрак завершился. Основательно перекусив, первопроходцы древнего мира собрались в дорогу.

* * *

Вышли не сразу. Несколько часов ушло на изготовление копий — самая нужная и удобная вещь в первобытном мире. На древки пошли двухметровые обрезки тех же тычин для хмеля. Жерди хорошо просохли и в то же время ещё не начали гнить — хорошее дерево нашли когда-то.

Одно копьё — тяжёлое и мощное, уже имелось в хозяйстве. Пешня, чтобы скалывать лёд. К заострённому бруску — примерно дюйм на два в сечении и длиной сантиметров тридцать, приварен конус такой же длины из толстого железа. Всё когда-то так отлично проварено, что ни разу не ломалось за прошедшие годы. Оставалось только насадить на более мощное древко. Для него решили взять почти трёхметровый отрезок жерди, ещё и усилить подходящими кольцами от литовок — на обоих концах древка. Теперь можно в бой хоть против слона.

Второе оружие сделали из вил. Но не этой современной вилочке из прутиков. Нет, с чердака над конюшней достали древние вилы, с тремя прямыми и толстыми коваными остриями. Настоящий трезубец, достойный древнеримского гладиатора. Длина каждого острия не меньше двадцати сантиметров.

Третье, самое лёгкое копьё мастерили с нуля. Технологию придумали на ходу. Конец древка подобрали такой, чтобы плотно обжать его ещё одним кольцом от литовки — когда-то Михаил специально для этого притащил толстостенную бесшовную трубу на 73 мм и нарезал стальные кольца. Теперь толщина дрына получалась почти семь сантиметров — и в руках можно удержать, и достаточно крепко. Далее в торце жерди просверлили глубокое отверстие — так, чтобы плотно забить кусок какого-то толстого проката. Нашёлся подходящий прут примерно в дюйм толщиной. Сверлили соответствующим пером — чуть меньше, чем толщина железяки. Дедовская ручная дрель оказалась в рабочем состоянии. Непривычно после электрического инструмента, но справились.

Потом полчаса мучились, восстанавливая большой точильный круг с редуктором. Зато, прикрутив диск от болгарки, сумели по-быстрому подрезать острия копий, а не страдать, долго и муторно стачивая толстые железяки. Да и сама заточка заняла немного времени.

У последнего копья Михаил, прикинув, срезал торец жерди на конус. Длина острия всего пятнадцать сантиметров, пусть еще и древко войдёт в тушу, чтобы наверняка достать до жизненно-важных органов.

Закончили к обеду. Незамысловатая похлёбка из разварившихся курицы, овощей и перловки после ударной работы показалась неожиданно вкусной. Ольга кое-как отвоевала половину, оставив её на ужин. Перед уходом попросила Иринку остаться, как помощницу. Та, помявшись, всё-таки согласилась. Ей тоже хотелось сходить в разведку, но и бросать хозяйку одну не комильфо.

Получилось так, что, как и вчера, снова вышли после обеда. Но никто не жалел — особо спешить некуда, а получить надёжное оружие гораздо важнее. Шли неспешно, переваривая пищу.

* * *

Почти плоский у дома, склон постепенно повышался. Шагали не больше получаса, когда сосны сменились сначала ёлочками, а потом и кривыми низкорослыми берёзками. Теперь ничего не заслоняло взгляд. То, что сквозь чащу казалось дальней стороной леса, неожиданно обернулось скалой. Перед вышедшими к последним кустам путниками раскинулись уступы грязно-серой стены.

— Ого! Это сколько же в ней? — Андрей встал, задрав голову.

— Много, — согласился Михаил. — Вправо посмотри. Вон те берёзы и сосны видишь?

Под самой скалой оставалась довольно широкая полоса, заросшая только травой и мелким кустарником — ничего не мешало оглядеться.

— Берёзы прямые, то есть растут не на скалах. Берёза вроде до пятидесяти метров вырастает. Далее ёлки и сосны. Они явно растут ниже по склону, но и сама ель повыше берёзы — до восьмидесяти метров. А край скалы немного выше.

— Это метров сто получается?

— Нет, не больше пятидесяти, — покачал головой Михаил. — Скала немного меньше этих берёз. К тому же, деревья стоят ниже по склону.

— Да, это не камчатские кустики. Правда, и эта скала — не вулкан в несколько километров.

— Ну, что? — Задорно спросил Михаил. — Мы умные или герои?

Андрей непонимающе нахмурился.

— Это в том плане, что «умный в гору не пойдёт»?

— Не только. Помнишь такое: «Нормальные герои всегда идут в обход!» — Фальшиво пропел Михаил.

— Понятно! — Догадался друг. — Если умный обойдёт, то для героя обход — это через верх.

— Тогда вперёд! Вон там уступами можно подняться до вершины.

Быстро прошли широкую поляну. Как и с той стороны леса, здесь всё цвело. Михаил привычно определил лиловые столбики иван-чая. Уже хорошо — хотя бы такой чай, как замена привычного. Скоро покупной закончится, чем тогда чаёвничать? Если поискать, то можно ещё что-нибудь найти, надо только в энциклопедии смотреть — ничего, кроме иван-чая, мужчина вспомнить не мог. Плюс кора ивы и осины, вроде, заваривается. Но это всё позднее.

У самой скалы вал земли поднимался крутым гребнем — приходилось делать зигзаги, чтобы продвинуться хоть немного вперёд. Вставший на дыбы склон не давал приюта высоким растениям, теперь стали заметны другие травки. Хорошо проглядывали розовые стволики черемши и густые пучки кислинки. Сорвав несколько листочков, Михаил почувствовал знакомый с детства лёгкий чесночный привкус. Потом заел его бодрящей кислинкой. Мужчина блаженно улыбался:

— Как же давно я не чувствовал этого вкуса!

— Что? Ностальгия?

— Ага!

Незаметно вышли к точке восхождения. Ручей, который привёл их сюда, начинался немного правее под самой скалой. В густых зарослях ивы ясно слышалось журчание ключа.

— И как забираться? Здесь же выше роста. — Андрей заворожённо смотрел на уходящее к небесам препятствие.

— Выше, но ненамного, — успокоил Михаил. — Ты сильнее, вот и подкинешь меня. А потом я тебя за копьё вытяну.

Забросив оружие наверх, Михаил приготовился к прыжку. Андрей сцепил руки, приготовившись к рывку. Небольшой разбег, толчок, и Миха уже висит животом на краю уступа. Немного отжаться, закинуть ногу — вот и наверху. Отдышавшись, он опустил копьё.

— Давай!

Вскоре оба друга стояли на уступе. Собаку пришлось оставить внизу — поднять его так высоко не получалось. Если бы хоть в рост человека, а то даже руки не дотягиваются. Мишка остался грустить под скалой и охранять кепку хозяина. Дальше тропа шла по диагонали, небольшими ступеньками — самые крупные оказались по пояс. В конце ещё раз пришлось вытягивать друг друга, но при желании этот уступ можно и в одиночку преодолеть.

Двое мужчин застыли на вершине одиночной горы. Площадка наверху имела приличные размеры — чуть больше двадцати метров в толщину и не меньше полусотни в длину. Или в ширину — ведь скала стояла поперёк того пути, которым они пришли. Почти плоская наверху, гора выгибалась плавной дугой в сторону их дома, оставляя за собой две понижающиеся гряды из обломков. Если с южной стороны каменная гора имела почти вертикальный склон, то со всех остальных — не такой крутой, и основание раз в десять превышало размеры наверху. А может — и ещё больше.

Проследив путь ручья по более густым и тёмным зарослям, легко нашли аккуратный круглый провал на месте дома. Потом далее — до большой поляны и до края леса. Отсюда не разобрать уже, кто именно бегает по травянистым холмам, даже в подзорную трубу видны только силуэты. Но можно разделить их по толщине. Редкие и толстые — это мамонты, а все другие животные — как мелкие крапинки. Вдали у горизонта вставал основной массив леса. Те деревья, что они вчера приняли за ещё два островка, оказались вытянувшимися языками большой тайги, пока спрятавшейся за горизонтом. Налюбовавшись, друзья развернулись спиной к дому. С этой стороны скала падала обрывом и немного ниже переходила в крутой склон, усыпанный большими и маленькими осколками. По бокам крупные обломки вытягивались длинными стенами, переходящими в две очень длинных и высоких земляных гряды, заросшие лесом. На расстоянии пары километров эти валы уходили в землю. Хотя вернее говорить, наоборот — там, на севере из земли, взрытой огромным плугом, поднимались два отвала. Сам плуг, теряя обломанные края, остановился здесь. Последним его деянием стал вырытый котлован. Теперь внизу на несколько километров блестела череда озёр, питаемых подземными источниками. Других таких же огромных скал больше не было, но до самого горизонта торчали валуны поменьше. Что под другими холмами — тоже можно догадаться, ведь на север от них идут такие же канавы, но поменьше.

— Это что, ледник сделал? — Андрей удивлённо смотрел на окружающий пейзаж.

— Угу, больше некому и нечему.

— Вот это силища!

— На самом деле, такие большие обломки редки. — Обронил Михаил. — Может, этот удалось утащить, потому что он гораздо легче. Вот смотри.

Мужчина подобрал довольно крупный камень и легко подбросил его.

— Не мел, конечно, но и не мрамор.

С этими словами он начал шоркать камнем по скале. Тут же посыпалась мелкая пыль. На месте трения остались белые матовые полосы.

— Вот. Известняк, очень лёгкая порода, и полезная. Дома из него строят. И в промышленности нужен.

— Угу, — подхватил бывший одноклассник. — Помню: стекло, цемент.

— И ещё куча и маленькая тележка. А как тебе каменный дом здесь?

— Ерунда, до воды далеко. До дров и еды тоже.

— Зато потомкам — в самый раз. Вон те два обломка превратить в башни, и они перекроют путь в долину. А в долине озеро с рыбой. И вода рядом, и еда.

— Почему с рыбой?

— Так вон же, какие-то гуси-лебеди ныряют. Что они, по-твоему, едят? С разгона ныряют только за рыбой. За мелочёвкой, типа планктона или водорослей, можно и с места занырнуть. Не знаю, что это за птицы, но они явно рыбу жрут. И их много, значит, рыбы на всех хватает. Кстати, птичек тоже можно слопать. Только поймать как-то… Оп-па!.. Так, ветер с какой стороны? Сбоку… Но всё равно, уходим, не отсвечиваем.

Из прибрежных кустов показалась голова медведя. Зверь зашёл в озеро по грудь. Подняв лапу, он с размаху опустил её в воду и по дуге махнул в сторону берега. С когтей слетела рыбина и шлёпнулась где-то в траве. Медведь тут же бросился к ней. Придавил лапой и порвал бок огромной пастью.

Наверху двое мужчин припали к земле и медленно отползли от края.

— А чего мы прячемся? — Прошептал Андрей. — Сам же сказал, что ветер сбоку дует.

— Здесь по прямой меньше ста метров. Нас на фоне неба прекрасно видно. И слышно. Там внизу очень хорошо звуки разносятся. Так же, как и запахи может отразить от какой-нибудь скалы. Поэтому спускаемся и домой.

С уступов спрыгивать всё равно высоковато. Потому всё происходило в обратном порядке: сначала на копье спускался один, потом ловил другого. Уже внизу Михаил внезапно поменял планы.

— Надо, всё-таки разведать — медведь живёт здесь или только приходит.

— Другое дело, — подхватил Андрей. — А то прячемся постоянно.

— Мы и будем прятаться, пока не станем сильнее. Обходим с той стороны. Хорошо, что Солнце окажется за нашими спинами — против света почти ничего не видно. И ветер в ту сторону.

Обход скал по широкой дуге занял почти два часа. Наконец, попаданцы смогли выглянуть из-за скалы, стоящей на западном гребне, и осмотреть долинку.

— А где…

— Ч-ш-ш-ш… — Михаил шикнул прямо в ухо.

— Ага, вижу. Вот он, возле пещеры, — прошептал Андрей.

На противоположной стороне долинки темнел вход. Осмотрев всё, мужчины отползли за скалу.

— Место ведь хорошее? Нужное нам? — Спросил он.

— Конечно, — подтвердил друг. — Только этого здоровяка куда девать?

— На коврик, — усмехнулся Михаил. — Или занавеску на входе.

— Не, а действительно — как разбираться будем? Или, может, ну его? Дом есть, еды на всех хватит.

— Как думаешь, сколько площади нужно медведю для охоты? И он будет защищать её от всех чужаков.

— Так ты говорил, что они вроде не охотятся. Вчера наверняка он же в малиннике топтался.

— Ну, есть такие версии, что пещерные медведи были преимущественно растительноядными — зубы у них такие. Но я думаю, что кого-то сожрать тоже готовы. Белые медведи охотники-рыболовы, почти чистые мясоеды. Произошли от бурых. Бурые медведи едят всё подряд, любят протухшее мясо. Наши Потапычи произошли от пещерного. Вот тут и думай, что любит местный Топтыгин жрякать. Как он рыбу слопал — сами видели.

— Ты, может, и великий палеонтолог-любитель. Кучу передач посмотрел. Но не думаешь, что эти учёные в интернете могут ошибаться?

— Ошибаются или нет — ещё увидим. Хотя всё у них вроде научно объясняется. А если ошибаются, тогда тем более — лучше считать, что мы соперники с этим зверем. Или вообще, что он бешеный. Тогда не будет разочарований. А план есть. Мы не помещики, чтобы на медведя с рогатиной и кинжалом ходить. Остаётся только ловушка. Сейчас возвращаемся. Главное — узнали тропу, по которой он ходит. И самое счастливое для нас, что он с другой стороны обходит гору. В малину он вчера тоже с другой стороны зашёл и вышел. Иначе уже навестил бы нас вечером. Наше счастье, что ветер всё время в другую сторону дует.

Уже на обратном пути попался Мишка. Пёс снова гордо тащил удавленную зверушку. Мужчины переглянулись. Спустившись со скалы и не обнаружив питомца, они и не подумали о собакене, убежавшем охотиться. С глаз долой, как говорится. А ведь мог увязаться за ними и залаять в ненужный момент. Дома Михаил снова распотрошил псевдо-тушкана и отдал мясо собаке. Что им две лапки на четверых? Только пачкаться.

* * *

Ранним утром медведицу разбудил какой-то шум снаружи. Она успокоила ворчащих малышей, которые проснулись от её движения, и выглянула из пещеры. Внизу у воды кто-то возился. Вот фигура разогнулась, замахала передними лапами. Медведица уже видела таких странных медведей в детстве, когда жила далеко отсюда. Там такие же обитали в соседней пещере: самец и самка с детёнышем. Они часто ходили вслед за ней с матерью: медведи легко вырывали из земли те корешки, которые не могли добыть соседи. Часть корешков доставалась и тем странным медведям, ходившим на задних лапах. А соседи лазали на деревья, срывая верхние веточки с вкусными ягодами, до которых не могли добраться тяжёлые медведи. Жаль, что тогда пришла большая кошка, убила всех. И её мамку тоже. Едва подросшей медведице пришлось бежать далеко, туда, где нет таких кошек. Несколько раз она останавливалась, пытаясь осесть где-то, но там уже жили другие медвежьи семьи, и она бежала дальше. Так и пришла сюда.

Но те странные медведи были гораздо ниже, а этот вон какой высокий. Любопытствуя, молодая медведица, решила подойти ближе, понюхать. При её приближении гость взмахнул руками и убежал в кусты. Инстинкт бросил медведицу вперёд. Надо догнать! Гость закричал и побежал быстрее, прорываясь сквозь кусты. Зверь за ним, проламывая настоящую просеку. Догнала, пихнула. Беглец перевернулся и остался лежать. Медведица приблизила морду и понюхала утреннего гостя. Пахло теми странными медведями, а ещё — чем-то опасным, свербящим в носу. Тем, что гнало всех её предков прочь от этого запаха. А кто не убежал, того больше нет. Не ожидавшая такой подставы, медведица фыркнула и села на задницу.

* * *

Всё подготовили: и капкан медвежий нашли в загашнике, и цепь, чтобы прикрутить его к дереву. Даже пса не забыли дома привязать. Всё разложили, даже последнее сало на приманку истратили. Потом Михаил долго шумел, пока медведь не выглянул из пещеры. Не учли только, что характер у косолапого окажется таким странным. Сразу бросаться на жертву тот не стал. Спокойно шёл, принюхиваясь к воздуху. Только когда Михаил закричал громче и побежал в кусты, лишь тогда хищник рванул за ним.

Первый (или уже второй?) и основной прокол произошёл, когда зверь совершенно не обратил внимания на приманку. Просто перепрыгнул капкан и нырнул за жертвой. Жалко, блин! Да лучше бы они сами это сало съели.

Отчаянно крича, Михаил бежал от зверя. Там впереди стоит Андрей. Может, в два копья, смогут остановить Топтыгина. Внезапно зверь ускорился, в нос шибануло смрадом. Правый бок будто налетел на мягкую скалу — рикошет, и мужчина отлетел, перекувыркнувшись через голову. Пока очухивался, лицо облизали. Снова эта вонь от нечищеной пасти.

Человек открыл глаза. Перед ним на жопе сидела медведица. Теперь стало ясно, что это именно самка — сквозь шерсть на груди ясно проглядывали четыре набухшие титьки. Зверюга трясла лохматой головой, смешно фыркала и тёрла морду. Запах ей, вишь ли, не понравился. Зашуршали кусты — Андрей решил, что друга надо выручать, и стал подбираться к месту действий. Михаил предостерегающе поднял руку. Медведица насторожилась — и от шума, и от резкого движения. Потом снова фыркнула и решила, что просто так сидеть на заднице — неинтересно, да и вообще — время зря тратится. Встав обратно на все четыре, она взрыла мощной лапой дёрн, обнажая бледно-жёлтые луковицы. Ухватив одну из них, самка поплюхала обратно к пещере, чавкая на ходу. Это она что — решила подкормить его?

Внезапно Михаил вспомнил о капкане. Сейчас медведица не отвлечена погоней и сунет пасть в ловушку. Не по-человечески как-то — им тут жрачки подкинули, а они… Мужчина рванул за зверем, крича на ходу. Вопли не понравились хищнице, она развернулась, ворча и топорща загривок. Хорошо, что тропа делала крюк, и медведица решила пройти по длинному пути. Сам капкан находился с другой стороны кустов, зато здесь стояло дерево, к которому прикрутили цепь. Следовало поспешить — медведица уже обходила поворот. Тряхнув за ржавую цепь, Михаил заставил сработать сторожок капкана. Злобно клацнув, ловушка захлопнулась. Плохо привязанный кусок сала взлетел в воздух. Взмах широкой лапы — приманка лежит на земле и больше не рыпается. Запах сала явно понравился зверушке. Особенно то, что оно подсолено. Распробовав, медведица проглотила еду в один приём и ожидающе поглядела на Михаила.

— А больше нет, — голос немного дрожал, но мужчина постарался взять себя в руки. — Вот смотри…

Медведица обнюхала пустые руки и печально вздохнула. Потом отправилась обратно в пещеру — детей покормить надо.

Михаил сполз к берегу и окунул голову в ледяную воду. Мозги горели, сердце пыталось выскочить через горло, а колени подкашивались. Окунув шевелюру ещё раз, мужчина стал жадно пить. Ключевая вода — явно внизу источники — постепенно успокаивала. Когда к месту осторожно подошёл соратник, мужчина уже более-менее пришёл в себя. Быстро собрав вещи, «охотнички» умотали до хаты.

Загрузка...