Четверо в каменном веке, не считая собаки. Том 1

Глава 2 Разведка

Направление выбрали самое простое — вниз по ручью. Точнее, по правой стороне лишённого воды русла. Или левой? Михаил никак не мог вспомнить, в какую сторону потока надо смотреть, чтобы определить правый и левый берег — то ли в сторону устья, то ли в сторону истоков. У них получалось, что относительно их пути. Они сразу ушли правее всех кустов, разросшихся на влажной около ручья почве.

Вдоль воды пошли не столько потому, что так можно быстрее встретить людские поселения. Скорее наоборот: сам факт переноса и дикость окружающего леса внушали сомнение в наличии современных людей, а значит — и необходимости их срочно искать.

Все, не сговариваясь, молчали о факте переноса. Сознание обрабатывало варианты, но вслух говорить не хотелось, всё заслоняла текучка. Пока важно разведать местную флору и фауну: возле воды гораздо лучше всё растёт. Травой и кустами питаются травоядные. Травоядных поедают хищники.

От последней мысли Михаил резко остановился. В него тут же влетела жена. Шагавший следом Андрей чуть не лишился глаза, но успел разминуться с лопатой, которую Ольга несла на плече. Ирина, постоянно размахивавшая ножом, немного отстала и избежала подобной участи. Начавшиеся крики возмущения и посыпавшееся от всех «что?» хозяин прервал коротким «чш-ш-ш!» и поднятой рукой. Михаил кратко обрисовал мысли. Все согласились, что наличие опасных хищников очень вероятно в такой дикой местности.

Путешественники и до этого шагали вне зарослей травы и кустов, разросшихся вдоль бывшего ручья. По самому руслу, лишённому воды, тоже не походишь — рыхлая почва основательно заболотилась, расползалась и чавкала под ногами. Теперь отошли ещё дальше, под прикрытие голых сосновых стволов: мало ли кто прыгнет, скрытый густой листвой.

По дороге попался заяц, выпрыгнувший из-под одного куста и проскакавший к другому. Там он принялся обирать листву, косясь на гостей, но даже не делая попыток скрыться. Совсем оборзел. Вроде обычный заяц. Или кролик? Мужчина ни разу не интересовался охотой, как и рыбалкой, чтобы разбираться в сортах зайцеобразных. То, что кролики — совсем не одомашненные зайцы, об этом он знал. На этом эрудиция скончалась. Рассуждения прервал Мишка. Пёс, бросив дома законную добычу, потащился с людьми. Теперь он с шумом выпрыгнул из кустов, которые обследовал, и попытался схватить зверушку. В этот раз охота не задалась: заяц с места отпрыгнул на метр и унёсся, отклячивая зад на каждом прыжке. Да, эта жертва оказалась гораздо проворней. Обиженно чихнув, Мишка пристроился в походную колонну. Впрочем, молодость — это молодость, она не умеет долго горевать. Через несколько минут пёс снова скрылся в кустах, задорно рыкнув.

«И ведь не гавкает». — Пришла Михаилу запоздалая мысль. — «Это вообще нормально? Не помню, чтобы лаял. С самого детства — скулил, рычал, но молчал, не гавкал».

Прошли ещё немного, может — с километр, когда Михаил снова остановил отряд. Заставив всех затаить дыхание, он пытался понять, что изменилось. Во-о-от! Чириканье. Какие-то птахи, а вот барабанная дробь дятла. Путешественники не заметили, что кустов стало гораздо больше. Уже несколько раз приходилось обходить заросли, выросшие на притоках. Сам ручей постепенно вырос. Лес из мрачного хвойного переходил в обжитой лиственный. Через некоторое время между стволами стало просвечивать голубизной неба. Это высокие сосны сменялись относительно низкорослыми берёзами. Вдоль ручья росли уже не маловразумительные кустики, а основательные древовидные ивы. До этого Михаил думал, что ивы — это всё-таки кусты. Но характерная длинная листва и гладкая, почти без трещинок, серо-бурая кора не оставляли сомнений — это точно ива. Огромная, с толстыми изогнутыми узловатыми ветвями, но ива.

— Говорят, что конопля — тоже дерево, но ей не дают вырасти, — прокомментировал Андрей встреченные кусты мега-ивы.

Усмехнувшись баянистой шутке, Михаил подобрал подходящую разлапистую хворостину: на низких ветвях регулярно стали попадаться тенёта. Ему, шагавшему впереди, быстро надоело оттирать лицо и руки от прилипших нитей. А отходить ещё дальше от русла не имело смысла — впереди светилась большая прогалина. Или поляна — особую разницу в этих словах городской житель не ощущал. На открытом месте берёзу и иву сменили сначала заросли жимолости, а потом малины.

Не решаясь пробираться через эти джунгли — всё равно на той стороне вставала ещё одна стена леса, вожак взял правее. «Вроде мужик, а повернул направо, а не налево», — усмехнулся он внезапной мысли. И тут же застыл, жестами запрещая остальным говорить и вообще шевелиться: из кустов раздался хруст веток и ворчание. Осторожно разогнувшись (сам не заметил, как присел), мужчина застыл в позе суслика и, вытянув шею, пытался разглядеть — что же там, впереди. Вон там, вроде, кусты пошевелились. Среди веток мелькнул тёмный горб. Мишка, сунувшийся в заросли, выбрался задом наперёд, осторожно ступая каждой лапой. Уселся и поджал хвост, тараща глаза. Мол, хозяин, там тако-о-о-е!

Хоть он и являлся истинно городским жителем, но Михаил быстро соотнёс ягодную поляну и бурую шкуру. Но так же, как всякий коренной горожанин, он боялся любых крупных животных, особенно хищников. С детства на него пыталась напасть каждая первая собака. Теоретически (читал об этом) он знал, что медведи довольно пугливы, но проверять не хотелось. А вдруг это не меланхоличный одиночка, а мамаша с детьми? Тогда наоборот — можно нарваться.

Не отрывая взгляда от зловещих зарослей, Михаил попятился назад, жестикулируя, что говорить всё ещё не стоит, и показывая рукой в нужном направлении. Только отойдя прилично назад, он повернул вбок.

Обойдя поляну по широкой дуге, они снова вернулись к основному руслу. Ручей, сливаясь с другими потоками, уже превратился в приличную речку, журчание которой пробивалось сквозь кусты.

— Медведь? — Уточнила супруга, и сама же кивнула, увидев ответ в глазах мужа.

А Михаил прикидывал размеры зверя. Может, у страха глаза велики, но ветки кустов возвышались почти в рост человека, а горб медведя торчал над ними. Получается метра два в холке. Что же это за зверюга? Характер встреченного хищника оставался загадкой, но заяц, например, совсем не знал человека. Если ещё и эта туша пришла бы познакомиться, то штанам явно потребовалась бы химчистка. Так что хорошо, что обошли этого лакомку стороной.

А заросли всё больше напоминали знакомые с детства смешанные леса. Гладкие белые, зеленоватые и серебристые стволы возвышались вокруг густой колоннадой — каждое дерево не меньше обхвата в толщину, а то и полтора. Густая подушка хвои сменилась травой и крупными папоротниками. Но теперь, вместо тихого шелеста иголок, под ногами громко хрустела сухая листва. Приходилось искать островки зелёной травы, на которых листья не задержались — привлекать кого-то звуком всё ещё не хотелось.

Впереди снова показался просвет. Через несколько минут путешественники застыли за последними деревьями. Перед ними склон резко уходил вниз. Что это — крутой холм или обрыв, пока оставалось неясным: от остального пространства отряд отделяли густые кусты. В лицо пахнуло густым запахом цветущих полей. Дальше до самого горизонта простиралась холмистая равнина, расцвеченная яркими цветами: алые, лиловые, белые, жёлтые, синие пятна разбавляли зелень травы. Во всех направлениях равнину разрезали речушки и овраги — ничем другим эти заросшие темно-зелёными кустами низи́нки не могли быть. Местами из высокой травы и ярких цветов торчали округлые скальные выступы. Ещё в нескольких местах на горизонте можно было заметить такие же густые лесные массивы, через который они прошли.

Красивый пейзаж вполне мог вписаться в какой-нибудь безлюдной местности в переходной зоне между тайгой и тундрой или степью. Хотя, попробуй, найди природу, где нет влияния человека. Картина могла бы вписаться, кроме одного — местного контингента. На полукилометровом расстоянии от путешественников по траве брели крупные рогатые туши. Стадо шерстяных стогов числом до сотни объедало высокую траву. Недалеко бегали, резко меняя направление, совсем мелкие на их фоне лошадки. И даже это можно отнести к чему-то объяснимому, вроде Плейстоценового парка в Якутии. Если бы не две лохматые скалы, выламывавшие хоботами кусты в одной из низинок. Ещё пара скал поменьше бродила между этими великанами. Распаковав трубу, Михаил первым приник к окуляру. Осмотр под увеличением только подтвердил первые выводы: в поле бродили не слоны, а мамонты. Недалеко от них паслись какие-то крупные жвачные — то ли доисторические яки, то ли бизоны. Налюбовавшись, мужчина передал прибор жене, нетерпеливо дёргающей его за плечо. Труба ещё несколько раз переходила по кругу, пока все не свыклись с мыслью, что они конкретно попали.

Застывших путешественников заставило вздрогнуть громкое фырканье. Один из кустов затрясся и провалился вниз. В прореху заползла толстая мохнатая змея. Она потянулась за очередным пучком веток, но остановилась и принюхалась, шипя и фыркая. Потом змея исчезла, зато между кустами появилась огромная голова с чубом на макушке. Неловко поворачивая толстой шеей, зверь пытался рассмотреть, кто же тут рядом с ним. Наконец, посчитав незнакомцев неопасными, мамонт продолжил дегустировать кусты. Постепенно зверь ушёл от их взгорка, семья попаданцев дружно вздохнула. Увидеть почти что на расстоянии вытянутой руки вымершее гигантское животное — то ещё развлечение.

Михаил оглядел своих. Все незаметно для себя уселись на землю, не в силах выдержать шок. Мужчина успокоил заскулившую собаку и на четвереньках добрался до прорехи в кустах. Внезапно снизу снова высунулся хобот, втянул запах человека и фыркнул в лицо, обрызгав его. Ладно, если это что-то вроде слюны, но совсем не хочется искупаться в соплях. Из-за куста выглянула давешняя голова. Оказывается мамонт никуда не ушёл. Просто стучащее в висках сердце не давало расслышать тихие шаги древнего хоботного. Зверь снова фыркнул и попытался ткнуть хоботом в лицо человеку. Если ткнёт, я свалюсь, мелькнула мысль. А потом он захочет схватить. Мамонты не плотоядные, но раздавит ведь как червяка. Следующая мысль: если попасть по чувствительному кончику хобота, то, конечно, мамонт уберёт этот шланг, но зато может основательно рассердиться. Михаил вдарил кулаком не прямо, а сбоку, отбивая конец хобота, и откатился назад, уходя из зоны доступа. Гигант снова выглянул из-под обрыва. Поглядев на ускользнувшую зверушку, он вздохнул и обиженно засопел.

— Миха, ты не хочешь завести домашнего мамонта? — Тихо заржал друг.

— Что? — Занятый мыслями о выживании, мужчина вытаращил глаза.

— Ну, это ведь маленький мамонт. — Пояснил Андрей свою мысль. — Он может приручиться. А потом вырастет, будет нас защищать, катать, таскать всё…

— Ну, ты того! — Покрутила у виска Ира.

— Стоп! Никаких ездовых мамонтов и ручных саблезубых тигров. Давайте возвращаться. Думаю, мы увидели достаточно.

Солнце уже давно минуло верхнюю точку дуги, пройдя три четверти пути к горизонту. Вышли примерно в полдень, дорога заняла четверть светового дня. Обратно, конечно, быстрее, но всё равно надо дойти засветло.

От мыслей отвлекло очередное фырканье под обрывом. Роста зверю хватало, только чтобы заглянуть одним глазом или на ощупь запустить хобот. Он уже ободрал кусты с самого края и тянулся за дальними ветками.

— А ведь действительно маленький. И что с тобой, малыш, делать? Почему ты к мамке с папкой не идёшь?

— Давайте его покормим! — Получил он неожиданный ответ на риторический вопрос.

А почему бы и нет! Иногда совсем не к месту о чём-то задумываться, проводить логические рассуждения. Они находятся непонятно где, а тут мамонт. Кто запрещает покормить? В четыре пары рук, используя топорик и большие ножи, нарубили тонких веток, выбрав такой же куст, к которому тянулся мамонтёнок.

— Эй, малыш, ты где там?

На голос из-под обрыва выглянул прищуренный глаз. Оценив сваленную охапку, зверь заменил гляделку на хобот и уцепил несколько веток. Снизу послышалось аппетитное чавканье и хруст. Срубив ещё пару больших кустов, подволокли их к краю.

— Ладно, давай прощаться. Нам домой пора. И ты иди к своим!

Словно поняв, мамонтёнок вздохнул, фыркнул на прощание хоботом в лицо и, ухватив срубленный куст, поволок его к бродящему вдалеке стаду.

— А ты не малыш, ты — малышка. — Задумчиво бросил вслед Михаил.

Вообще, он не мог понять, почему взрослые так далеко. Да, сюда добрела не совсем кроха, а девочка-подросток. Но ведь слоны, вроде, своих не бросают. Этим и сильны.

— С чего ты решил, что это «она», а не «он»? — Спросила жена.

— Не знаю… Может, по форме ушей, как кошек различают? Или по форме жопы?

— Дожили! Он теперь на слоновьи жопы заглядывается!

— Оль, — устало прервал муж поток слов. — Я понимаю, стресс и всё такое. Но давай отложим. Там, недалеко — огромный медведь. Возможно, есть ещё кто-то, не менее опасный.

Осознав, что ситуация реально опасная, жена резко замолчала. Вспомнив ужас, пришедший к ней на ягодной поляне, она только закивала и приготовилась возвращаться домой.

— Давайте вспоминать, что мы знаем об этих временах. И подумать, что надо сделать в ближайшее время. — Произнёс Михаил, когда все уселись вокруг стола в большой комнате, она же — спальня хозяев. Даже пса Михаил пустил, пусть не в дом, а на мосты, но всё же — сломана ведь конура, пусть здесь живёт.

Всю дорогу молчали под гнётом впечатлений. Только войдя под крышу дома, они почувствовали облегчение — родные стены защищают. Быстренько принесли спрятанный в снегу недоеденный обед. Ничего не пропало. Мясо, завёрнутое в несколько слоёв целлофана, тоже уцелело — никто не нашёл и не разрыл. Пёс в охотку набросился на выданную порцию — тоже набегался за день.

Посмотрев на разложенную еду, Михаил решил, что всем требуется разрядить нервы, и достал одну из купленных в связи с приездом гостей поллитровок. Налил всем по стопке, выпили, закусили.

— По морскому закону, начнём с младшего.

— А кто младший? — Уточнила Ирина.

— Вот ты и есть младше всех, — подтвердил хозяин дома.

— Сейчас ведь ледниковый период, — высказала мысль девушка. — Должно быть холодно. А здесь тепло.

— Гениально! — Саркастически фыркнул Андрей. — Учиться надо было. Ледниковый период идёт уже несколько сотен тысяч лет. В наше время тоже ледниковый период. Просто бывают периоды, когда теплее, а когда холоднее. Как здесь — непонятно. Ясно, что сейчас лето, но какая будет зима — как у нас или как у чукчей, это неизвестно.

— Хорошо, — подхватил Михаил. — Других мыслей нет? А ты, мать, что скажешь?

Получив от каждого невнятный ответ, Михаил продолжил:

— Давайте подумаем. Когда ледник тает, то на его месте образуются болота мерзлоты, как в какой-нибудь Якутии. Потом становится теплее, болота зарастают, становятся тундрой и тундро-степью. В таких северных степях как раз и паслись крупные животные. Мы их сегодня видели. Ещё теплее и влажнее — появляются мелколиственные деревья, вроде берёзы, и первые хвойные — то есть ели и сосны, а за ними — теплолюбивые крупно… широколиственные. Вроде так нас учили? Климатические зоны именно так идут в нашем мире. Так ведь, Оль?

— А? Наверно… Не помню…

Женщину не интересовали глобальные темы. Она нашла более важный вопрос — переписывала запасы, которые остались после зимы.

— Ок! Теперь в обратном направлении. Ледник наступает. Вот стояли широколиственные теплолюбивые леса. Всякие дубы, грабы и прочее. Им на смену залетают с севера более холодовыносливые сосны, потом березы, которые могут расти на болотистой местности. Соснам ведь надо песочек, а на болоте они гниют. Далее, ледник движется к югу, тундры и степи замерзают окончательно. Но к этому времени мамонты и эти… шерстистые носороги успевают объесть оставшиеся на юге кустики, превращая мелкий лесок в степь. Потом тундро-степь замерзает окончательно, и всё сдвигается южнее. Таким образом, мамонты кочуют в узкой полосе между ледником и лесом. Вроде, всё логично.

— А мы можем как-то применить эти рассуждения? — Усомнился Андрей.

— Давай опять рассуждать. Если бы ледник рос, то мы увидели бы увядание сосен. Но пока вроде почва сухая, а не болотистая. И лиственные деревья растут мощно. Вон, даже ива какая-то древовидная. При похолодании сначала затопило бы почву, но тогда стояли бы остатки сосен.

— А может, на севере уже всё затопило? — Вставила Ира.

— Не получается. Как бы давно ни увял лес, мы бы увидели его повсюду. Небольшими, но многочисленными рощицами. А сейчас наоборот — голая степь и только отдельные, но мощные островки леса. Это южная часть отступающей на север степи. Думаю, это так.

Андрей задумчиво поскрёб подбородок. Глядя на него, зачесалось и у Михаила. Обычно гость ходил бритым, но сегодня как-то не до этого, и оба пропустили гигиенические процедуры.

— Так, всё вроде логично, — констатировал Андрей. — А это значит, что впереди несколько тысяч тёплых лет.

— Но пока ещё здесь степь, — подхватил Михаил. — И нас ожидают холодные зимы.

— Долго? — Спросила Ирина.

— Что «долго»?

— Долго нам мёрзнуть зимой?

— Всю жизнь, — усмехнулся Михаил. — Несколько сотен лет — это точно.

— У-у-у… — Огорчённо протянула девушка.

— Вот тебе и «У-у-у…» — Андрей шутливо потянулся к её носу.

Ира шустро выскочила из-за стола и показала жениху язык.

— Блин, прекращайте!

Окрик остановил начавшуюся возню.

— Поважнее есть проблемы, чем собачиться… Оль, ты что там пишешь?

— Переписала все продукты, теперь записываю одежду и обувь.

— Это ты молодец. Покажи, какие продукты. Так… Соль, сахар, масло, мука, угу… А где картошка, морковка и прочее, что лежит в яме?

Женщина удивилась самой себе — что пропустила всё, что сгружали осенью в голбец или овощную яму.

— Ну… Да. Сейчас допишу.

— Допиши. Но надо разделить на восполнимые и невосполнимые. Например, картошка восполнима, а вот капуста — уже нет.

— У капусты есть семена. И вообще, закуплены все семена. В ближайшее время собиралась посадить на рассаду. К маю-июню окрепли бы.

— Семена оставим на следующий год. Сейчас уже лето наступило, ничего не успеет созреть. Только истратим зря.

— А они не испортятся? — Спросил Андрей, не очень-то представлявший огородные заботы.

— Не должны, сейчас их обрабатывают чем-то. В старые времена зерно без всякой химии хранили по несколько лет и успешно сажали… Если не упрело, конечно… Ещё по одной?

Жена и гости прислушались к себе.

— Давай!

— Вот, кстати. Алкоголь — пока невосполнимый ресурс. Здесь ни фруктов, ни зерна, чтобы ставить бражку. Да и самогонного аппарата нет.

— А ягоды? Только зачем нам водка? И кстати, а мне? — Влезла в разговор Иришка.

— А тебе хватит! Ты уже сам себе противоречишь. То тебе нужна водка, то не нужна. Хотя, насчёт ягод ты права. — Но всё-таки налил.

Закусив, Михаил откинулся на спинку стула:

— Подвожу итоги: ничего посадить в этом году мы не можем. Просто не успеет созреть. Единственно, чем придётся рискнуть, это картошкой. Насколько помню, жимолость собирают в первой половине лета. Условно будем считать, что сейчас июнь. Наша уральская картошка должна успеть вырасти. Мы ведь и без этого сажали в конце мая — начале июня. А вот со старой морковкой я бы не рисковал — не успеют вызреть семена.

— Про семена я уже сказала. — Ольга открыла отделение в серванте, где хранила посадочный материал. — Капуста, свекла, морковка, горох, редька, редиска, фасоль, огурцы, помидоры, салаты, петрушка, укроп…

— Петрушка та самая? Кучерявая? — Уточнил Михаил — очень уж ему понравился вкус именно этой зелени.

— Да! — Усмехнулась жена.

— Хорошо! — Потёр руки мужчина.

— Так, дальше. Кабачок, перец острый… Помнишь, в прошлом году попробовали — он хорошо вырос.

— Да, к сентябрю уже семена давал, — согласился муж.

— Ещё на полатях лежат лук и чеснок… Всё! Кстати, редиска успеет дать новые семена. Её ведь специально, чтобы не перезрела, сажают небольшими порциями до самой осени. Иначе она, когда уходит в стрелку, твердеет. Да и лук с чесноком можно посадить. Зелень, опять же, быстро растёт. В августе в нашем климате уже семена давала.

— Значит, планы меняются — снова огород? А я так хотел отдохнуть!

— В гробу отдохнёшь, — «обрадовала» жена. — Сдохнешь от голода, без огорода-то, и ляжешь в гробик.

— Не будет гроба — досок ведь неоткуда взять. И бросят меня просто в яму. Сирого и убогого, смертельно уставшего от возни с грядками. Или на компост пустят.

— Ты чего, Миха? — Пробасил друг. — Нешто не сделаем усё красыво. Хошь — сожжём, як выкинга. Али курган насыпим, як скифы.

Ирина хихикнула в кулак.

— Ладно, харэ прикалываться, скиф. Курган — трудоёмкая штука. А сжигать — что наши потомки откапывать будут?

— А будут потомки? — Поинтересовалась жена.

— А як же ж! — Энтузиазм мужского населения не имел границ. — Вот, нас две пары. Нарожаем…

— Допустим, рожать не вам. — Осадили девушки мужчин.

— А если будут одни мальчики? — Добавила Ольга. — Вон, у твоего брата только девочки. А ну как, у вас разделение по полам?

— В смысле «пополам»? — Не понял Михаил. — Что мы разделили?

— По. Полам, — раздельно произнесла жена. — У Феди девочки, а у тебя пока только мальчик получился. А если и дальше мальчики? И как они умудрятся — без женщин-то?

— Как-как… А как в библии? Иаков родил Иосифа, Иосиф родил Исаака…

Ира снова прыснула, прикрывая рот.

— Ну, ты же понимаешь, что я имею в виду.

— Если серьёзно, то нас ДВЕ пары. А ещё где-то должны быть люди. Вроде при мамонтах уже появились. Если даже кроманьонцы пока не вышли из Африки, то должны быть неандертальцы. Смотрел я передачку. Неандертальцы — коренные жители Европы. Произошли от этого… Гельдерберского человека, который пришёл в Европу миллион лет назад.[1] Неандертальцы здесь появились и прожили несколько сот тысячелетий. И вполне терпимо выглядели. Низенькие, конечно, коренастенькие. Плечи, как у мужика. Нос широковат, брови и губы торчат. В общем, не совсем обезьяны. Даже наоборот, красивые должны быть — в последнее время ведь мода пошла на большие губы и брови.

— Ну, знаешь, Миха! А я ему хотел курган насыпать! — Апеллировал друг к остальным, те важно закивали. — Теперь не дождёшься!

Вместе с Ириной засмеялась уже Ольга. Мужчины тоже улыбнулись.

— Вернёмся к еде, — направил Михаил разговор в нужное русло. — Чего нет? Что мы можем добыть здесь для замены, а что нет?

— Хлеба нет! — Вытянула руку Ира.

— Правильно, садись, пять. Но вряд ли мы найдём пшеницу или рожь. Зато огород по осени засеян озимым овсом. Накое-никакое, а зерно. Надеюсь, что через несколько лет попробуем овсяные лепёшки. Потому старый огород не перекапываем. Кстати, на нём должны остаться корневища от малинника, который рос по соседству.

— А ещё другие кусты и деревья! — Добавила Ольга. — Смородина, слива, вишня. Они остались там, но где-то недалеко. Может из корней что-то вырастет. А вот малина нам не очень важна. По дороге ведь встретили дикую.

— Угу, которую обдирал медведь.

— Так она же не вызрела.

— Ну, значит, будет обдирать позже. А пока он жимолостью питается. Хотя, ты эту малину видела? Там завязи меньше ногтя мизинца! Наша-то гораздо крупнее. Короче, всё, что вылезет — будем рассаживать. Хлеб пока заменяем картошкой. Хотя, картошки тоже мало. Значит, будем охотиться и коптить мясо. Сажаем лук, чеснок, картошку, зелень. Всё?

— Вроде всё, — подтвердила жена.

— А где сажать, если нельзя огород перекапывать? — Встряла Ирина.

— Во! — Утвердительно поднял палец Андрей. — Устами младенца, как говорится…

За что тут же получил в рёбра острым кулачком. Но, не обращая внимания продолжил:

— Вокруг лес, а если сажать на той стороне — вытопчут и съедят. Травоядные же здесь совсем дикие, не понимают, что такое огород.

— М-да, задачка… — Почесал затылок Миха. — Но мы ведь разведали только одну сторону. Обойдём остальные — узнаем ситуацию получше. Размеры островков леса всего по несколько километров. Но они достаточно густые. Здесь внутри ведь нет мелкой дичи, на которую охотятся средние хищники. Зайцам и другой мелочи просто нечего жрать там, где нет кустов и травы, и они живут в более зелёных местах. Теоретически, волки и лисы сюда забредать не должны. Именно они могут нам мешать, и нападать могут. Потому что едим мы одно и то же. Ещё кабаны очень опасны. Тоже хищники, хотя по большей части — падальщики, как гиены. Зато очень психованные.

— А медведь? — Подняла вопрос сама младшая.

— А медведь обычно травоядный. Если и охотится, то на что-нибудь покрупнее — на местных лошадок, овечек или коз. Это я общими названиями. Какие тут сайгаки произрастают — хэ зэ.

— Мы тоже не маленькие, — засомневалась гостья.

— Зато пока непривычны — не видят они пока в нас добычу. Надо, чтобы и дальше не видели. Изначальные наши враги, враги всех обезьян — это кошачьи. Видят двуногих и сразу облизываются. Применимо к местной фауне — саблезубые тигры всех мастей. Не знаю, наверно, кто-то ещё обитал. Пещерный лев, например. Но где именно — не знаю.

— Значит что? Будем рубить лес? — Уточнил Андрей.

— Будем!

— Эх! А я хотел отдохнуть. На работу не надо каждый день — красота!

— Да-да-да… Придётся тебе тоже без кургана обойтись.

От ржача в четыре горла посыпался песок и шлак с чердака.

— Так, про еду более-менее понятно. Как основные дела сделаем — начинаем коптить горы мяса. Вон сколько рогатых бегает за лесом. Одна туша нас долго может кормить. Мы же не дикари, которые успевали только ногу съесть, а уже протухло. Закоптим, однако. Кстати, нужны дрова. И на зиму тоже. Как видите, валить лес всё равно придётся. Дома температура редко падала ниже двадцати. Но падала. Предположим, что здесь морозы, как в Якутии — ниже сорока градусов. Это чтобы не разочароваться.

— А если теплее? — Уточнила Ира.

— А если теплее — то будет нам щасте! Итак, дров потребуется, грубо говоря, раза в четыре больше, чем обычно. А ещё ведь коптить продукты.

Михаил отпил чая.

— Думаю, с одеждой пока проблем нет? — Уточнил он у жены.

— Проблем нет, — усмехнулась Ольга. — Красоваться не перед кем. Так что и старые вещи подойдут. Носить будем, пока не развалятся окончательно. Обувь так же. Выучишься на сапожника — и всё будет хорошо.

— Ага… Жильё пока есть. И неплохое…

— Яма, — скромно вставил гость. Хотя, какой он уже гость. Это не гости, а соплеменники и соратники.

— Что? — Не понял Михаил.

— Мы в яме, говорю. Надо либо новое жильё строить, либо выкопать канаву вниз по склону. Хотя это трудоёмко, но строить дом с нуля где-то в другом месте — ещё сложнее. У меня ещё есть мысли, чтобы по периметру ямы сделать стену и крышу поднять. Будут хранилища. И скотину когда-нибудь заведём.

— С большой оградой — это ты хорошо придумал. Возни меньше, чем с новым домом, но тоже трудоёмко. Зато дождь к нам не попадёт. А ещё полуземлянка меньше тепла теряет, чем высокий дом. Наши предки так и жили.

— Но сначала канаву. — Уточнил Андрей.

— Да, сначала канаву.

— Воду бы в дом, — мечтательно произнесла Ольга.

— Ну, ты, мать, даёшь! Мы только что избавились от угрозы затопления! Хотя… Если прокопаем канаву, куда будет стекать использованная вода, то можно этот же ручей подвести. Будешь с порога воду черпать.

— И всё-таки, — повторила жена. — Жаль, что колодец остался там.

— Ничего бы он не поменял, — огорчил её муж. — Здесь другие водоносные слои. Вода могла просто уйти из него.

— Тогда осталась только проблема с топливом. — Андрей сменил тему. — У нас бензина сколько?

— Одна канистра-двадцатка, и моторного масла — пять литров. Правда, пахать всё равно придётся вручную — сосед с культиватором далеко. А из остального бензин нужен только пиле.

— Ну, хотя бы лес повалим.

— Не очень-то разгоняйся. — Развеял мечты Миха. — Двадцать литров — это копейки для того объёма леса, что надо свалить. А бензин можно заменить спиртом. Наварим самогон — будет работать.

— Туда надо масло добавлять, а масла нет. — У Андрея скепсиса было не меньше.

— Зато хотя бы теоретически можно заставить работать. А что из электроинструмента я могу запустить? Дрель, рубанок, циркулярка, болгарка, цепная пила — столько оборудования простаивает!

— Если запустим бензопилу на спирте, то можно присобачить что-нибудь вместо генератора. Болгарка, например, нигде не нужна — с железом здесь туговато, чтобы тратить его на опилки. Да и диски быстро ломаются.

— Ты думаешь, я что-то помню в электрике, чтобы переделать мотор в генератор? Я с паяльником уже не помню, когда сидел.

— Я тоже не учился на электрика. Только в радиокружок ходил. Вместе вспомним! И кстати, об электричестве. Наверно, надо выключить все телефоны. Смысла в них никакого, а так — может, доживут до того времени, когда генератор сделаем.

— Правильно, пусть хоть небольшая зарядка остаётся. А то совсем без тока электроника деградирует и дохнет.

— В смысле? — Подкинулся Андрей.

— Да был у меня опыт. Пролежали компы без питания год, потом завести не смог. Хотя до этого нормально работали. Хорошо, что на меня долг не повесили, а просто списали.

— Ребята, — напомнила о себе Ирина. — А почему мы не говорим о том, как сюда попали? И как возвращаться?

Настроение резко упало до точки замерзания.

— Ира, вот зачем ты так? — Вздохнул хозяин дома.

Все в коллективе увлекались фантастикой. Соответственно, все возможные варианты уже обкатывались в литературе. И неважно, являлась ли странная гроза природным явлением или это дело рук пришельцев (с другой планеты или из другого времени — сути дела не меняет). Точно так же неважно, попали они в прошлое, на другую планету такого же земного типа или в параллельную вселенную. Здесь и сейчас на дворе дикая природа, а цивилизация представлена только пятнадцатиметровым кругом в густом лесу.

Конечно, если причина переноса в деятельности разумного существа, то есть шанс, что их отправят домой. Но и это не факт. Их могло закинуть случайной флюктуацией при работе аппаратуры. Тогда о них никто никогда не узнает. Их могли перенести специально, ради эксперимента. Тогда счастливый конец возможен только при смене начальства или экспериментатора. Ну и, наконец, если это природное явление, то надеяться можно только на то, что их через некоторое время закинет обратно. Что, опять же, не факт. С таким же успехом перенос может сработать ещё дальше и глубже во времени.

Поэтому гораздо лучше, если они свыкнуться с мыслью, что им тут жить очень долго. И их потомкам тоже. Лучше подготовятся к такому будущему, чем надеяться на лучшее и остаться голодными и холодными.

Всё это Михаил разложил в мозгах по полочкам, когда шли домой, и теперь пытался донести до остальных. Логика вроде не хромала, а варианты он расписал от и до, поэтому все мерно кивали, лишь изредка задавая вопросы.

— Мальчики! — Прервала рассуждения Ольга. — Ирина уже засыпает. Да и я носом клюю.

— Хорошо, Оль… Давай, Андрей, убираем со стола и спать.

Унося остатки еды, ещё несколько раз останавливались, обсуждая всплывающие в голове вопросы. В итоге, засели на кухне, черкая бумагу. Тоже невосполнимый ресурс — мелькнуло у Михаила в голове. Поставив полупустую тару в буфет (сколько такого «невосполнимого ресурса» — от газировок, масла, уксуса, алкоголя — улетело когда-то в мусорку — не сосчитать!), всё-таки разошлись по кроватям.

Когда Михаил лёг в постель, жена уже спала. Не просыпаясь, она легла на его плечо и засопела, щекоча воздухом грудь. Мужчина же сквозь подступающий туман пытался понять — почему его не расстроил перенос. Да и жена, вроде, не огорчается. Наверно, они реально дополняют друг друга, могут жить без остального общества. Или само общество достало. Что будет дальше — непонятно. Может, отложенный психоз ещё проявится. Опять же, гости. Как им здесь понравится? Ребята явно рассчитывали весело провести отпуск, а не застрять здесь навсегда.

Ладно, как сказала одна дамочка: «Об этом я подумаю завтра!»