Чертоги демонов

Глава 12

Он заметил вертолёт ещё до того, как почувствовал запах гари. В этом плане он был Миланье не конкурент — как бы она ни обижалась, но чутьё у неё было словно у зверя, когда сам Кент выглядел слепым котёнком рядом с ней.

К тому моменту, как они наткнулись на вертолёт, туман практически сошёл на нет, застилая собой только дальние уголки леса между стволов деревьев. Солнце с трудом освещало всё, что находилось под кронами. Его лучи пробивались тонкими дорожками то тут, то там, образуя ослепительные островки света.

— Я чувствую его очень отчётливо, этот запах гари. Мы близко?

— Да, я его уже вижу, — кивнул он.

— Где?

— Перед нами. Но вряд ли тебе это поможет, — заметил он. — Ты всё равно ничего не видишь.

— Бу на тебя, — надула Миланье щёки. — Злой ты.

Вертолёт, что лежал среди стволов, пробив дыру в плотном слое крон деревьев, представлял из себя большой длинный двухмоторный транспортник с одним двигателем спереди и одним двигателем сзади. Он был похож на какую-то огромного тушу мифического чудовища, который свалился с неба и лежал в островке солнечного света, словно сам бог решил его осветить. Если он есть в этих местах.

Не узнать его было так же тяжело — этот вертолёт был такой же неотъемлемой частью демократии, как гамбургеры, танки Абрамс и доллар. Если Кенту не изменяла память, то назывался он «Чинук». Он, наверное, столь же сильно ассоциировался с США, как и Ми-24 с СССР. Только вот…

Остался от представителя демократии только остов. Причём даже не дымящийся, следовательно, сгорел он давно. По крайней мере точно не этой ночью. Обломков тоже было мало, если не считать обломанных лопастей, что лежали то тут, то там. Выглядело больше так, словно он просто сверху аккуратно приземлился, попутно переломав лопасти, чем падал чёрт знает откуда. По крайней мере, Кент мог предположить, что он загорелся уже после приземления.

Все стволы вокруг него были чёрным, слегка обугленными, трава чёрным пятном пепла расходилась на несколько метров в стороны. Удивительно, что вместе с ним не сгорела добрая половина леса.

— Так, Миланье, стой на месте и никуда не уходи, ты поняла? — снял он её со своей шеи.

— А ты куда? — жалобно спросила она. — Как же я буду здесь одна?

— Я буду рядом. Просто осмотрю тут кое-что. Ты поняла?

— Да, — вздохнула она так, словно Кент запретил ей гулять с друзьями.

Больше всего Кента интересовало то, что было в грузовом отсеке, если там, конечно, что-то осталось.

Но, как оказалось, грузовой отсек, где, помимо грузов, сидели и пассажиры, был действительно занят. Старый добрый хамви, а вернее, его обугленный остов, похожий на скелет какой-то твари. Были ещё какие-то коробки, судя по всему, с каким-то оборудованием, но определить по ним тип аппаратуры было очень тяжело.

Вопрос века — куда летел гружённый вертолёт с хамви и аппаратурой плюс двадцать бойцов из элиты военных подразделений? Кент не имел на это ответа. В аду ответы вообще были роскошью, и большинство вопросов оставались с ответом: потому что так.

Может что есть в округе?

Но едва Кент начал оглядываться, как раздался громкий:

— АЙ!

Когда Кент оборачивался, в его руках уже был автомат, снятый с предохранителя. Но тревога оказалась ложной. Миланье умудрилась очень тихо, так, что он даже не услышал, приблизиться к вертолёту, идя на ощупь. Как у неё это получилось, ему было неведомо, однако в конце её шестое чувство дало сбой, и она ударилась лбом в ствол дерева.

Почему она не вытянула перед собой руки, это вообще отдельный вопрос.

— Миланье! Я чо тебе сказал делать?! — рявкнул негромко Кент.

— Не «чо», а «что». И я тоже хочу посмотреть просто! А ты меня оставил там! А вдруг кто утащит, а ты даже не заметишь? И… мне больно.

Она тёрла ушибленный лоб.

— Тогда мы поступим иначе, Миланье, раз ты человеческого языка не понимаешь, — низким и полным угроз сказал Кент. Миланье с испуганной мордашкой захлопала невидящими глазами.

— М-может не надо? — жалобно спросила она.

— Надо, мелочь, — рыкнул Кент.

Он подошёл к ней, схватил за рога и, не обращая на её «ай-яй-яй-яй-яй-яй-яй», поднёс к одному из деревьев, словно специально созданному именно для Миланье. В отличие от большинства деревьев, у этого над землёй была толстая ветка. Кент, всё так же держа Миланье за рога, прицелился, примерился и…

Воткнул её рогами в ветку так, чтоб она висела над землёй.

— Ай! Ты что делаешь!? — пискнула она, не до конца поняв, что он сделал с ней. — Кент!

— Теперь никуда не убежишь, да и живность будет не страшна, — ответил Кент, потирая руки и глядя на неё.

Миланье теперь висела над землёй, воткнутая рогами в ветку, болтала ногами и хваталась руками за рога, пытаясь освободиться. Тщетно. Её острые рожки вошли глубоко в податливую древесину. Её лицо было полно детского негодования, злости и упрямства. Но при этом оно было такое жалобное, что таяло сердце. Даже у Кента, от чего он поспешил отвернуться.

— А ну-ка отпустил меня на землю сейчас же! Кент! На землю!

— Не, не буду. Виси здесь, пока я буду осматривать окрестности. Кстати, будешь сильно дёргаться, рога обломаешь себе.

— Сними меня!

— Потом.

— Нет, сейчас! Сейчас же! — недовольно выкрикнула Миланье, едва не плача. — Приколоть меня рогами к дереву! Это унизительно!

— Зато ты в безопасности и не уйдёшь непонятно куда. А теперь виси, — он повернулся к ней спиной и двинулся обратно к вертолёту.

Миланье же пыталась выбраться из западни, болтаясь над землёй, словно заяц, приколотый за уши, сопровождая свои тщетные попытки:

— Тяпа-тяпа-тяпа-тяпа-тяпа! Тяпа-тяпа-тяпа-тяпа-тяпа! Тяпа-тяпа-тяпа-тяпа-тяпа!

Её «тяпа-тяпа» очень напоминали рычание недовольного животного, только куда более милого и совершенно не страшного.

— Тяпа-тяпа-тяпа-тяпа-тяпа! Тяпа-тяпа-тяпа-тяпа-тяпа!

Её недовольное ворчание разносилось по всей поляне, однако это было и к лучшему — так Кент знал, что с ней всё в порядке.

— Тяпа-тяпа-тяпа-тяпа-тяпа!

Тяпа-тяпа, мать твою… Я скоро начну так же ругаться.

Что Кент искал? Он сам не мог ответить на этот вопрос, однако что-нибудь даст хоть какой-то ответ. Ну или задаст ещё больше вопросов. В конечном итоге, грузовой вертолёт не мог прилететь чёрт знает куда просто так, верно? Значит, были причины. Но сколько бы он ни ходил, ничего так и не нашёл. Ни единого намёка на то, что здесь делал спецназ. Можно было ещё предположить, что техника засбоила, как это часто бывало в аду, и они просто заблудились, полетев вообще не в ту сторону, однако…

Такие люди вряд ли бы заблудились. Даже Кент это понимал.

Закончив свои не увенчавшиеся успехом поиски, Кент вернулся к Миланье. Та висела, до сих пор прибитая рогами к ветке, но уже грустно свесив ручки и ножки, с жалобным лицом. На ней было такое смирение и вселенская грусть, что пробирало до костей. Кента аж перекосило.

— Всё, двигаемся дальше, — выдернул он её из ветки.

Миланье лишь промолчала, посмотрев на него каким-то печальным невидящим взглядом.

— Это было очень грубо, чтоб ты знал, — тихо сказала она.

— Зато ты никуда не убежала. Я понимаю, ты ребёнок, все дела, но… серьёзно, какого хера? У тебя мозги водятся?

— Да, водятся.

— Не видно.

Он подхватил Миланье, вновь посадил себе на шею и двинулся в путь. Сейчас Кент рассчитывал обойти заражённый участок стороной и выйти прямиком к фронту. Для этого придётся сделать небольшой крюк, чтоб не попасть в облако газа, которое сейчас могло разнести по округе. Несколько дней могут затратить, но зато безопасно.

Уже в пути Миланье тихо, слегка грустно спросила:

— Кент, а зачем ты со мной возишься? — она как будто боялась, что их кто-то ещё услышит.

— К чему ты это? — вздохнул Кент, оглядываясь и пытаясь прикинуть, правильно ли они двигаются.

— Ну… я про… девочку вспомнила… Ну как вспомнила… — замялась Миланье, почесав макушку. — Я даже и не забывала. Каждый раз возвращается это, как бы я ни гнала такое из головы. Просто… это… не могу развидеть.

Миланье не врала. Она действительно мысленно возвращалась к той деревне куда чаще, чем ей хотелось. Стоило ей ничего не делать и сидеть на месте, как воспоминания вчерашнего дня сразу лезли в голову.

— И не развидишь в ближайшее время. Но потом просто это чувство приестся и перестанет тебя тревожить. Просто не думай о ней.

— Не могу, — она замолчала ненадолго. — Просто… ты её там бросил, а меня спас. Постоянно таскаешь меня за собой. Так почему ты возишься со мной?

— Задай полегче вопрос, Миланье, я серьёзно.

— Я тебе нравлюсь?

Самое интересное в этом вопросе было то, что задала его Миланье без какой-либо подколки или подначивания. Она не дразнила, не пыталась поддеть его и не пыталась как-то воздействовать на Кента, что было слишком несвойственно для неё.

Кент вздохнул.

— Я вижу в тебе ребёнка. Обычного глупого ребёнка. Возможно, я первый раз вообще увидел в демоне кого-то, кроме животного, требующего пулю. Это меня знатно раздражает.

— Потому что я ребёнок? Я груз?

— Потому что мне тебя жалко, — Кент поморщился от этих слов, словно они причиняли физическую боль. — И да, ты груз, который тянет меня назад, но при этом который мне не хватает смелости бросить.

— А её было не жалко?

— Миланье, есть вещи… как бы сказать помягче… — теперь уже пыхтел Кент, пытаясь подобрать слова. — Боюсь, иногда есть вещи, которые не исправить.

— Ты бы спас её? Скажи честно.

— Тебе действительно это важно?

Миланье кивнула. Естественно, что Кент не мог видеть этого, однако почувствовал покачивание, правильно его переведя.

— Да. Наверное бы спас.

Потому что из-за кое-кого я вижу теперь всё немного иначе. Радуйся, маленькая дрянь, ты испортила мне жизнь.

Он подумал это со злобой и каким-то смирением с безнадёжностью.

А Миланье почувствовала лёгкое облегчение. Почему она спросила это? Миланье не знала, не могла разобраться в себе, в собственных чувствах, в собственных мыслях, и некому было объяснить ей, почему в конечном итоге для неё это важно. Однако его слова как будто облегчили ей немного душу.

— Понятно… — протянула она. — А то облако, ты часто такое видел, Кент?

Повисла секундная тишина уже со стороны Кента, прежде он ответил.

— Больше, чем хотелось, — в голосе чувствовалось, что он не очень-то и хотел об этом говорить.

— Это были демоны?

— Не всегда. Однажды наши сбросили это дерьмо на своих же. Видимо, аппаратура слетела с катушек и дала неверные координаты, такое случается иногда в этом мире. Ну или пилот ошибся. В нашем мире иногда умудряются себе же на голову что-нибудь сбросить, так что здесь вообще такое неудивительно. И они сбросили её. На полевой госпиталь. Иногда люди ошибаются.

— Я половину не поняла, но звучит страшно, а ты спокойно говоришь об этом.

— А ты слишком рассудительная для ребёнка, — заметил Кент.

— Потому что я умная, — однако в голосе Миланье не слышалось обычного бахвальства. Зато он приобрёл более живые нотки, чем минутой назад, словно разговор с Кентом возвращал ей самообладание, выдавливая плохие мысли из головы. — А вот ты странный. Почему ты так спокоен?

— Ну не плакать же мне, в конце концов, верно?

— У меня был друг Роро. Ему нравилось убивать и воевать…

— Какие интересные у тебя друзья, — пробормотал тихо Кент.

— …пусть он и не говорил об этом. Я видела. Вот ты похож на него, — закончила Миланье свою мысль.

— Похож на маньяка?

— Он не маньяк! — возмутилась она и стукнула кулачком по каске. — Он воин! И ему было всё равно, когда речь заходила о смерти и убийствах. Вот мне очень грустно, так как… не хочу вспоминать…

— Так не вспоминай.

— И не буду! Так вот, тебе тоже всё равно, — в её голосе слышалось обвинение.

— Чего?

— Почему ты воюешь?

— Могу задать такой же вопрос, — ответил Кент.

— Мы защищаем свой дом. А ты?

— А я не буду отвечать на этот вопрос.

— Почему?

— Есть вещи, которые я не готов и не хочу рассказывать.

— А когда будешь готов? — Миланье сыпала своими вопросами, как дождик, желая утолить собственное любопытство. — Завтра?

— Нет, отвали, Миланье, — вздохнул Кент.

— Ну ладно… — протянула она, но буквально через пять секунд артобстрел вопросами продолжился. — Что за штука была, что пахла гарью?

— Вертолёт.

— Ветолёт?

— Ты пропустила букву «Р».

— Вретолёт? — сделала Миланье новую попытку.

— Ладно, забей, мелочь. Это летающая машина, которая довозит людей до нужной точки.

— Как демоническая птица! — Миланье словно обрадовалась, обнаружив совпадения между их ездовым животным и их летающей штукой. — А… что она здесь делала?

— Привезла людей.

— А где они?

Кент вздохнул. Он не стал себя обманывать — мелкая его раздражает. Своим любопытством, своими вопросами, своим неугомонным характером и быстрой сменой настроений. Вот она грустила, а вот уже задаёт вопросы и интересуется. Его интересовало — все дети настолько непостоянны, или ему выпал джек-пот с плавающим характером?

Но Кент не понимал одной важной вещи, возможно, в силу своей неопытности в общении с людьми. А может был нечутким дуболомом, которому чужие чувства были столь же чужды, что его городу хорошие дороги. Миланье говорила не потому, что ей было скучно, хотя и это тоже. Она пыталась отвлечься, пыталась забить воспоминания о том, что видела, новой информацией, новыми эмоциями и фантазиями о иноземцах. Закидать новыми эмоциями грусть и боль.

— Утром кровь чувствовала?

— Да, — кивнула Миланье.

— Ну вот это они и были. Только мертвые.

— Некросомы? А зачем они прилетели сюда?

— Вот и мне интересно, — ответил Кент. — У вас в этих лесах что-то есть?

— Не знаю, — пожала Миланье плечами. — Я же не в лесу живу.

— А за лесом?

— Тоже не знаю, — беззаботно ответила она. — Мой дом далеко от этого места.

Хотя откуда ей знать. Если это спецназ, то наверняка что-то суперсекретное, иначе быть не может. К тому же узнай кто, что он нашёл их вертолёт, вполне возможно, что и от него захотят избавиться. Так, для профилактики, чтоб слухи не распространял и тайны не раскрывал. Подобное для их мира не было какой-то необычной практикой, особенно когда можно всё свалить на «погиб при исполнении».

Миланье не потребовалось много времени, чтоб окончательно убедиться в том, что они…

— Заблудились? Мы заблудились, не так ли? — спокойно спросила Миланье.

Однако, несмотря на всю свою невозмутимость, в её голосе слышалась насмешка. Не злая, скорее дружеская, слегка подтрунивающая. Она специально её оставила, чтоб её заметил и Кент, чтоб подразнить его. Но при этом сохраняла внешнее спокойствие, чтоб он не мог её никак упрекнуть.

— Мы не заблудились, — поморщился Кент. — Мы просто идём в неизвестную сторону.

— Но разве это не одно и то же? — поинтересовалась Миланье, глядя вверх. Вернее, она повернула голову на голос Кента, который сейчас забрался на высокое дерево.

— Не одно и то же, — недовольно ответил он сверху, добравшись до верхних крон. Кент постарался выбрать самое высокое из всех, что здесь были.

— А в чём разница? — продолжала давить Миланье.

— Отвали.

— Я просто спрашиваю. Вот мама мне говорила…

— Мне плевать на твою мать, — отрезал он откуда-то сверху.

— Какой ты злой, — она практически смеялась над ним, и Кент это понимал.

Они двигались непонятно куда вот четыре дня. Лес за это время успел едва заметно измениться — появилось чуть больше синеватой травы на земле да побольше деревьев, что имели у основания ветви, но вряд ли то можно назвать хорошим или плохим знаком. Пока им еды хватало, но и это до поры до времени. А что касается местной дичи и заверений Миланье, что её есть можно, то Кент относился к этому весьма осторожно. Может можно, а может они умрут от яда, что течёт в их жилах.

Причина того, что они потерялись, была в кронах деревьев — именно это говорил постоянно Кент, хотя и не употреблял слово «потерялись». Видимо, боялся сам этого слова, рассудила Миланье. Говорил, что если бы не такой потолок, то они бы могли определить направление по звёздам. А солнце…

— Я точно помню, что шёл правильно по нему, — начинал он

— Да-да, — кивала Миланье.

— Да точно! — зло бросал он.

— Но я же говорю, что да, верю тебе, ты точно шёл по солнцу, а теперь мы заблудились… прости, мы идём в неизвестную сторону, — и снисходительно хлопала его по плечу.

— Да я говорю, что всё было верно! — чуть ли не выл он от злобы.

— Так я полностью тебя поддерживая, — не моргнув глазом, отвечала Миланье, но таким голосом, что даже тупой бы понял, что она думает.

На его плечах рос опасный тролль, который уже вкусил прелести подколок и высмеивания с серьёзным лицом. И хоть Кент это понимал, причин на неё наброситься (словесно) она не давала.

— Ну как? — позвала она его, когда Кент практически скрылся в листве.

— Сейчас! — крикнул он сверху.

— Ну как?

— Да сказал же, сейчас!

— Так я и спрашиваю сейчас, — весело ответила Миланье.

— Миланье, твою мать! — заорал Кент сверху. — Я сейчас спущусь и выдеру тебе каким-нибудь прутом!

— Я же девочка! Ты лучше скажи, что видишь!

— Да я же сказал, что сейчас!

— Ну так я и спрашиваю сейчас.

— МИЛАНЬЕ! — рявкнул он, едва не свалившись сверху.

Миланье же стояла внизу, улыбаясь во все свои остренькие зубки, буквально сверкая ими, как маленькими драгоценными камнями. Она была довольна, она чувствовала себя хорошо. И пусть была слепа, но всё же неплохо проводила время, доставая Кента и слушая его истории.

Эти четыре дня для неё были очень познавательными. Сколько она узнала! Сколько она теперь сможет рассказать другим и объяснить те вещи, что были раньше им неведомы! Она с жадностью сухой губки впитывала всю информацию, запоминала, расспрашивала и вновь просила рассказать что-то новое или объяснить то или иное явление.

Четыре дня серости были ничем не хуже обычных четырёх дней в её имении, а будь у неё зрение, может стали бы ещё лучше. Когда он не рассказывал истории и не объяснял что-то, они говорили ни о чём или же Миланье его доставала. Он злился, он бесился и грозился выпороть её, однако дело доходило только до сильного подзатыльника, что вскоре Миланье лишь смешило. И когда она получала своего подзатыльника, то лишь радостно хихикала и продолжала бесить Кента.

К тому же, он доверил ей ночное дежурство! Тут отсутствующая грудь Миланье вообще выгибалась колесом. Ведь она ответственная девушка, взрослая и с очень хорошим слухом и обонянием! Другими словами, ей льстило то, что Кент доверил ей такое несомненно важное дело, причём не просто чтоб занять её, а именно охранять их жизни.

И Миланье охраняла, сидя подобно сторожевому псу с ровной спиной. Несколько часов вечером, после чего Кент брал уже очередь на себя, а потом ещё раз она, но уже утром. Так она смогла покараулить целых три раза, ни разу не уснув и чувствуя себя частью команды. Миланье было приятно приносить пользу и показывать, что она не просто груз.

Можно сказать, что это была хорошая прогулка на природе, и её характер позволил быстро затолкать все неприятные сцены под кровать. И сейчас её день ничем не отличался от предыдущих. Миланье дразнит Кента, а тот бесится и вряд ли сделает что-то больнее подзатыльника. Она не исключала того, что он может шлёпнуть её ремнём, но это же того стоило, верно?

Только главное, чтоб он от злости с ветки не свалился.

Минут через пять он с тихим «ох» приземлился рядом с ней, от чего даже земля слегка вздрогнула.

— Ну как? — спросила она с лицом ангела, у которого выросли глаза, и ожидаемо получила подзатыльника, от чего лишь разулыбалась.

— Из-за тебя я чуть нахер не свалился.

— Блин, если бы ты свалился, то мне бы осталось жить около недели, — вздохнула она.

— Почему недели?

— Ну, думаю, что такого большого тебя мне хватило бы на неделю.

И едва она закончила, как тут же получила ещё одного подзатыльника, но едва ли хотя бы немного расстроилась или подумала над своим поведением.

— Дальше река, как я понял. Или каньон, но это вряд ли, неоткуда ему там взяться.

— Как ты понял это?

— Широкая просека, — пояснил Кент. — Очень широкая просека. Недалеко. Может сегодня уже будем искать переправу.

— Обожаю купаться! — хлопнула Миланье в ладоши и слегка подпрыгнула.

— Осьминогов напомнить тебе? — бросил он на неё снисходительный взгляд.

— Осимогов?

— Тварей с щупальцами.

— Эм… нет, — всё, желание купаться у Миланье неожиданно пропало. — Не хочу.

— Вот и прикуси язык, егоза.

Кент совершенно не помнил этой реки. Нет, возможно, что это та самая, из которой они пришли, однако слишком сильно он в этом сомневался. Его внутренний компас говорил, что в противном случае они должны были пересечь её хотя бы. Но учитывая, как они заплутали, его внутренний компас на пару с настоящим сейчас показывали вообще чёрт знает что.

Зато теперь, когда они выйдут к реке, он сможет вдоволь насмотреться на звёзды и вдоволь наопределять, в какую же всё-таки сторону им надо двигаться. Там уже ни кроны, ничего им мешать не будет.

Конечно, можно было сделать это и ночью, однако забраться на ствол дерева, полностью гладкий, без единого сучка и с корой, которая буквально облазила, у него не получалось. Пробовал несколько раз вечером, однако каждый раз срывался вниз. Один раз Кент почти добрался до вершины с помощью ремня, которое перекинул через ствол, но… не то чтобы он летел, скорее скользил по стволу, прижавшись к нему, как к любовнице, и отбил пятки так, что стоять было больно потом ещё сутки.

После этой попытки он отказался лезть по деревьям с таким высоким и гладким стволом, так как лучше быть живым и заблудившимся, чем разбившимся и… заблудившимся.

Миланье предложила вернуться к «огромной пахнущей гарью штуке», чтоб посмотреть через дыру, которую она должна была проломить, раз упала вниз. Но вот незадача, обратно пути он не нашёл. Как и не нашёл нужного направления по своему компасу в голове.

И теперь река была просто подарком судьбы и, возможно, его единственным шансом выбраться из этого леса.

Ближе к вечеру они вышли к пологому лесистому склону, уходящему вниз. Пройдя ещё полкилометра по нему, Миланье и Кент наконец вышли к реке. Завидели её задолго до того, как подошли, заметив её голубоватую поверхность между стволов деревьев.

Река был довольно широкой, метров двести, по прикидкам Кента. Она отыгрывала на солнце серебром, играя волнами, и выглядела куда чище, чем все те многие реки, которые приходилось видеть ему до этого. Будучи практически полностью прозрачной, она позволяла увидеть сквозь воду даже камни на дне. Берег тоже был каменистым и шёл небольшой полоской на протяжении всей реки.

Её явно не травили, — задумчиво окинул Кент её взглядом. — Иначе бы сразу было заметно. Значит, идёт она со стороны демонов или параллельно фронту.

Многие реки действительно травили, если они шли в сторону демонов. Это был ещё один из способов борьбы, лишавший их водных источников. А кто рискнёт, тот помрёт, всё просто. И обычно такие реки можно было сразу определить по мутности и мёртвой рыбе с мелкими животными на поверхности.

Здесь же прямо у самого берега мелкой рыбёшки было довольно много. Она косяками подплывала ближе к берегу, после чего быстро удалялась вглубь реки. Иногда на середине Кент замечал всплески — или крупная рыба, или хищник, но проверять он, естественно, это не будет. Он даже видел птиц, которые изредка пикировали в воду, вылавливая каких-то неизвестных ему рыб.

— Это река, да? — обрадовалась непонятно чему Миланье. — Я чувствую прохладу и слышу плеск воды.

— Да, река, — кивнул он.

— Большая?

— Метров двести в ширину.

— Большая… — непонятно чему обрадовалась она. — Можно меня ножками в неё поставить? Пожалуйста?

Кент вздохнул, стянул её со своей шеи и поставил прямо в воду.

— Прекрасно… — выдохнула она. — Вода вроде и прохладная, и в то же время тёплая, и… ой! — отдёрнула она ногу, но тут же рассмеялась. — Тут рыбы! Кент, тут рыбы, я чувствую, как они тычутся мне в ноги!

— Да, вижу, — кивнул он.

Её ноги действительно окружал косяк рыб, который то отходил, то вновь наплывал на её ступни. Оставалось надеяться, что это не местная форма пираний, иначе быть ей ещё и хромой. Но куда больше его волновала сама река. Она уходила практически идеально ровно лентой в обе стороны до самого горизонта без каких-либо изгибов.

Это… примерно пять-шесть километров… И она просто идеально ровная… Чёрт, куда мы вообще вышли-то?

Он не помнил ни единой карты с похожей рекой. Возможно, там, за горизонтом, она и делала поворот в сторону, но для начала надо было понять, куда двигаться: налево или направо.

Пока он решал, Миланье уже вовсю стягивала платье.

— Чего чудишь, мелкая? — спросил Кент, недовольно глядя на неё.

— Хочу помыться, от меня саками пахнет. И потом. От высшего демона не должно пахнуть саками и потом. Подержи, пожалуйста? — протянула Миланье ему платье и своё бельё.

— Тебе прямо сейчас надо? — протянул он руку, забирая одежду.

— Естественно! И тебе бы тоже… — она поморщила нос, — не помешало бы.

— Нет, спасибо, — покачал он головой. — Ты поаккуратнее, я не собираюсь за тобой нырять потом.

— Да здесь я, — отмахнулась она и принялась мыться, пока Кент стоял на берегу и караулил её, оглядываясь по сторонам и поглядывая на воду. Не дай бог что вылезет из-под воды…

— Кстати, Кент, — позвала его Миланье. — А вот помнишь, ты мне рассказывал, что у вас есть такая штука… эм… ну, по ней можно говорить с другим демоном, даже если он далеко?

— Телефон, — подсказал Кент.

— Да-да, верно. А ты мог бы связаться с моей мамой им?

— Для начала, у меня нет телефона. А потом, он здесь бесполезен.

— Бесполезен? Почему?

Кент достал компас. Его стрелка продолжала крутиться волчком, совершенно не показывая нужную сторону, словно к нему приложили магнит.

— В вашем мире мало что работает нормально.

Причиной, как говорили учёные, был энергетический фон. Магическим фоном его не называли принципиально, так как подобное считалось ненаучно, однако как его ни называй, результат был один — техника сходила с ума.

Компас был лишь верхушкой айсберга. Рано или поздно любая техника начинала выдавать ошибки, сбоить, отключаться и неправильно работать. Казалось, что сам ад противится людям, всячески усложняя и травя им жизнь. Приходилось как-то выкручиваться, от чего армия возвращалась к старым добрым методам, которыми пользовались ещё в доцифровой эпохе.

Группы, в одной из которых был Кент, занимались разведкой местности. В любой другой ситуации и месте люди запустили бы беспилотник или дрон, но здесь те удивительным образом пропадали, могли заблудиться или вовсе разбивались. На базу возвращалась половина, но и то не факт, что в них будет что-то полезное, а не набор помех. Компьютеры, телефоны, маяки, рации, всевозможные системы — благодаря магическому фону всё это работало здесь раз через раз. Хорошо, если выходила подобная техника из строя, но вот когда крылатая ракета возвращалась туда, откуда была запущена, вот это был полный финиш.

Конечно, для этого мира создавалась техника, та же рация СДУ-три, однако их качество и размеры пока заставляли желать лучшего. Да, армия продолжала использовать истребители, вертолёты и прочую технику, однако это делалось на свой страх и риск. Потому что воевать чем-то надо было.

— К тому же, чтоб с ней связаться, надо, чтоб у твоей мамы тоже телефон был, а я вот очень сильно сомневаюсь в этом, — прогудел Кент.

— А иначе никак? — вздохнула Миланье.

— Телефон связывается не с человеком. Телефон связывается с телефоном, — объяснил Кент.

— Как врата! — воскликнула она, словно её только что озарило. — Должен быть вход и выход! Без входа нет выхода и наоборот!

— Верно, что-то типа, — кивнул он.

— А как тогда…

Но в этот момент Миланье неожиданно смолкла. Всего какую-то секунду стояла на месте, застыв, после чего неожиданно бросилась вперёд. Как кошка вытянула вперёд руки, растопырив пальцы с острыми когтями, и плюхнулась в воду, подняв волну брызг. Она была похожа на хищника, который нырнул в воду за добычей.

— Какого…

Кент был уже тут как тут и бросился в воду спасать безумную бестолочь, но лишь напрасно намочил ноги — едва ли прошло больше трёх секунд, как наружу вынырнула мокрая Миланье, победно подняв над собой руки, в которых билась рыба. Довольно крупная, длиной с руку самой девочки, но ни имевшая ни единого шанса выбраться из цепких пальцев демонёнка, которая воткнула свои когти в её тело.

— Поймала! — оповестила она округу своим радостным победным кличем. — Кент, я поймала рыбу! Смотри! Рыба!

— Вот идиотка… — пробормотал Кент, с сожалением возвращаясь обратно на берег. Он успел залезть туда по колено, и теперь всё ниже их было абсолютно мокрым и холодным. Его сапоги неприятно чавкали при каждом шаге, оставляя за собой мокрые следы. — Из-за тебя только ноги намочил.

— Что говоришь? — не услышала его радостная девчонка.

— Ничего. Вылазь, говорю. Раз уж рыбу поймала, приготовим, что ли. Кстати, она вообще съедобная?

Вместо ответа Милане поступила как настоящий варвар — она просто взяла и вырвала из брыкающейся рыбы зубами кусок мяса. С важным видом переживала, забавно раздувая щёки, после чего сделала вывод.

— Съедобно.

— Вот тупая…

— Почему дура?! — возмутилась она.

— А вдруг она ядовита, и ты бы с этим укусом отправила себя на тот свет? Или сдохнешь через полчаса? Ты яд-то можешь чувствовать?

— Эм… ну только если мне станет плохо, — неуверенно ответила Миланье.

Это можно было не комментировать.

Но Миланье не отравилась и чувствовала себя вполне бодро. Она продолжала плескаться в воде и есть, на ужас Кента, маленьких рыбёшек. Сейчас она куда больше походила на какое-то фантастическое дикое животное или дух леса. Казалось, что Миланье благополучно забыла прошедшее — плескалась, смеялась, брызгала водой в Кента, когда он пытался набрать её… получила пендаля… упала в воду с головой… расплакалась… Потом ей Кент новую повязку на глаза надевал, пока она шмыгала носом, обиженно надувая губы и щёки.

К вечеру, когда она была ещё жива, Кент всё же решил пожарить рыбу на костре. Кент мог описать вкус как… обычная рыба. Вот прямо обычная рыба, хотя ничего удивительного в этом не было. Миланье сказала, что сырой она была куда вкуснее, чем жареная.

— Мы не животные, чтобы жрать её сырой, — ответил Кент.

— Ну… насчёт тебя я бы не была столь категорична… — пробормотала Миланье и тут же получила подзатыльника. Разулыбалась во все свои острые зубы. — Кстати, у меня всё темнее в глазах. Уже вечер?

— Да, звёзды показались, — кивнул он.

— Значит, мы сейчас сможем определить направление?! — обрадовалась она. — Вернуться домой?

— Да, судя по всему, — кивнул он. — Не двигаться. Я скоро вернусь.

— Я тоже хочу посмотреть на звёзды!

— И чем же? — хмуро посмотрел он на неё. — У тебя глаз нет.

— Ну и зачем ты напомнил? — надулась она. — Теперь мне грустно!

Вот же… дура…

Хотя что-то подсказывало ему, что именно дурой считать её как раз-таки опасно. Да, она была наивной, была неусидчивой, иногда делала глупости, но вот дурой точно не была Кент с трудом понимал, когда она говорит правду, а когда подтрунивает над ним. И ещё меньше понимал, когда она использует его, побуждая делать то или иное действие. Миланье была манипулятором, но, к великому сожалению Кента, понять, когда она это делает, он не мог.

Однако вскоре все его мысли были заняты другим. По звёздам, что были на небе, понять, куда ему сейчас надо двигаться, Кент-то мог, да вот только направление было странным. Судя по звёздам, фронт находился за рекой. И в голове Кента крутился только один вопрос:

Когда же мы реку-то пересечь успели?