Призрачный отель IV. Черный обходчик

Глава 23

— Жаль. — Я зевнул, глядя в окно на машину.

— Чего? — Николай повернулся ко мне.

— Что водителя за тонировкой не видно. Мне лично интересно, кто он сегодня. А вам нет?

— Шутки тебе, да? — горько пробормотал Николай. — Смешно, да?

— Ну, прости, плакать — не моё. Даже в детстве плохо получалось… Да прекрати дрожать, блин! Не тронет он тебя. Нас тут двое видящих, отгоним.

Когда мы вышли из такси, обходчик попытался заступить путь. В этот раз он был в облике Дениса.

— Идём со мной, — протянул руку к Николаю.

Я оттолкнул тварь в сторону.

— Ты ещё не понял? Никуда он не пойдёт.

— Это ты не понял, видящий. Я его не оставлю.

— Что здесь происходит?

Я обернулся.

На том месте, где нас высадили из такси, припарковался знакомый внедорожник. Николай-старший хлопнул водительской дверцей и быстро шёл к нам.

— Ты? — пробормотал, глядя на него во все глаза, Николай-младший. — Это ты устроил… вот это всё⁈

— Нет, — поспешно вмешался я, — я просто попросил его приехать. О том, что привезу тебя, не предупреждал. Идёмте, уважаемые, — кивнул на дверь кафе, — нам есть о чём поговорить.

— Я не собираюсь с ним разговаривать!

— Предпочитаешь общаться с обходчиком?

— И с обходчиком не буду! Я сумею от него уйти! Я…

— По-моему, ты уже достаточно набегался. — Я крепко взял Николая за плечо. — Идём.

— Ты уверена, что именно так представляла себе их встречу? — спросил я у Изольды.

Та грустно покачала головой.

После того, как мы сели за стол, я принялся излагать суть проблемы. Николай-младший меня перебил, потом его перебил отец, и через пару минут конструктивная беседа закончилась, не начавшись. С обеих сторон посыпались обвинения.

В отдалении топталась официантка, пытаясь выбрать момент, чтобы подсунуть нам меню, но просвета пока не предвиделось.

— Я говорил тебе, чтобы ты не смел связываться с этим дерьмом⁈ Говорил⁈

— А я тебе ответил, что уже взрослый! Сам знаю, как мне жить, и учить меня не надо!

— Ну конечно, ты же самый умный! Всему научился!

— Зато я никого не предавал! В отличие от тебя.

— А я предавал⁈

— Да! Ты нас бросил.

Николай-старший тяжело вдохнул и выдохнул.

— Не мог проводить с вами столько времени, сколько требовала твоя мать — не равно «бросил».

— Она сказала, что бросил! Между нами и работой выбрал работу. Дороже неё у тебя ничего нет. Так что ты сейчас ко мне привязался? Какая тебе вообще разница, что со мной⁈

Лицо Николая-старшего затвердело. Он сглотнул.

Горько проговорил:

— Я знал. Понимал, что когда-нибудь ты это скажешь. — Сжал кулаки и уставился в стол.

А мне вдруг стало до смерти его жалко — человека, который всю жизнь горел на работе. Отчаянно пытался, но так и не сумел удержать при себе семью.

Представил, как это было. Как Николай обещал появиться на чьём-то дне рождения, или быть дома в новогодние праздники, или поехать с семьей в отпуск. А потом случалось что-то, из-за чего никак не мог выполнить обещание.

Полтора месяца назад я не знал, как это бывает. А сейчас знаю куда лучше, чем хотел бы.

— Заткнись, — холодно сказал я Николаю-младшему. — Ты никогда и ничего не делал для других. А твой отец пожертвовал своей личной жизнью ради людей, которых даже не знает. Он не появлялся дома не потому, что не хотел, а потому, что не мог поступить иначе! То, что твоя мать устала от этого и решила уйти — её выбор. А ты не имеешь права его судить. Тебе двадцать один год, блин! А ты всё ещё предъявляешь за детские обидки. Переваливаешь с больной головы на здоровую.

— Да ты-то кто такой, чтобы влезать⁈ — вскинулся Николай-младший. — Твой отец тебя бросал⁈

— Мой отец меня проклял, — сказала вдруг Изольда. — И до самой смерти жалел об этом. Судьба нас развела. Поговорить так и не удалось.

Повисла тишина.

— Почему ты не говорил, что у тебя есть медали? — Николай-младший вдруг повернулся к отцу.

Тот смешался.

— Да не знаю. Повода не было. А откуда ты…

— Я не хуже тебя! — Младший вскочил. Голос у него зазвенел. — Я не трус и не эгоист, понятно⁈

Он выбежал из-за стола и рванул к двери.

Изольда подхватилась следом, я поймал её за руку.

— Стой.

— Но там же обходчик!

— Вот именно.

Николай-старший посмотрел на нас. И бросился к двери вслед за сыном.

— Нет! — Я загородил ему дорогу. — Не мешай парню!

— Это ты не мешай.

Николай без труда меня отшвырнул и двинулся дальше. В том, что в драке победа будет за ним, я не сомневался.

Мы с Изольдой переглянулись. На улицу переместились одновременно, раньше, чем вышел Николай-старший.

И увидели, как Николай-младший берёт за плечи чёрного обходчика-Дениса и отталкивает — с такой силой, что тот шлёпается в лужу. А сам с независимым видом разворачивается и шагает прочь.

Из кафе выскочил Николай-старший. Бросился догонять сына. Догнал, они о чём-то горячо заговорили.

— Кажется, мы здесь больше не нужны, — пробормотала Изольда.

— Пожалуй, — кивнул я. — Наверное, мы сделали процентов сто десять от того, что видящие проводники вообще должны были сделать в такой ситуации.

— Эти десять процентов нужны, чтобы, помимо видящих проводников, оставаться ещё и людьми.

— Звучит как тост…

— Меню, пожалуйста? — спросила, приблизившись, официантка.

— Нет, спасибо, — улыбнулась ей Изольда. — Мы уже уходим.

Вопрос с чёрным обходчиком, конечно, не был решён. Пусть Николай-младший и примирился с отцом, пусть сумел победить страх — это не меняло приговор, вынесенный вселенной. Раковой опухоли плевать, продолжаешь ты торговаться или уже добрался до стадии смирения. Чёрному обходчику плевать, боишься ты его или нет.

Следующим — и единственным возможным — шагом был визит к ангелу, но тут я внезапно начал колебаться. В память почему-то назойливо лез Ван. Когда я, на заре своей карьеры, попёрся единолично проверять полученный от Даниила Петровича сигнал и едва не погиб, Ван спас меня, наорал, а потом, подумав, обвинил сам себя за то, что влез в мой Путь, или типа того.

В общем, сейчас я чувствовал, что готов понять философию китайца. Готов понять ответственность смотрящего или вообще какого-либо начальника. Нельзя просто так взять и изменить чужую судьбу. За последствия этой перемены ответственность уже будешь нести не он, а ты. Всё, что с ним случится после, случится из-за моего выбора, а не выбора Николая-младшего. На уровне слов я это понимал и раньше. Но теперь слова внезапно проникли глубоко в сердце и озарили мрачным светом чертоги моего разума.

В общем, единственный вывод, который я для себя сделал: спешить пока не надо. Отпихивать от себя обходчика Николай-младший научился, какое-то время сможет самостоятельно обеспечивать свою безопасность, а там — поживём, увидим.

Подойдя вместе с Изольдой к отелю, я увидел маячащего за парковкой пожирателя. И вздохнул. Вот с этим не спешить было уже, кажется, нельзя.

— Не помню! — завывал пожиратель, сидя на асфальте и обхватив голову руками. — Ничегошеньки не помню!

Мы сидели в каком-то благоустроенном дворе на лавочке, не смущая ползающих по горкам и каруселям детей, ибо находились в призрачном мире. Изольда с опасливым интересом смотрела на сидящего напротив пожирателя. В таком амплуа этих тварей она ещё не видела.

Мы пробовали и так, и сяк, но добились примерно ничего. Пожиратель хорошо вспоминал разнообразные рандомные элементы моей жизни. Какие-то короткие сценки из раннего детства, в основном. Опять всплыла в разговоре та тема, с санками, где я в воспоминании как будто смотрел на себя со стороны.

— Это нормально, — сказала вдруг Изольда. — У действительно одарённых детей разум не может сразу вместить всё, что им достаётся. Поэтому душа какое-то время как бы находится снаружи.

— Я — одарённый?

— Ты — видящий. В плане развития души это примерно эквивалентно гению Леонардо да Винчи.

— Преисполнился благоговения к себе…

— А вот это — зря. Дар — не твоя заслуга, а того, кто его дал. Гордыня не доведёт до добра.

— Я вам не мешаю? — Пожиратель отнял руки от лица и посмотрел на нас.

— Нет, всё норм, продолжай, — сказал я. — А, или это был сарказм?

— На кону стоит моё существование. Неужели так трудно сосредоточиться на мне⁈

— Ого, — сказал я. — Вот это — ого.

— Что — «ого»? — насторожился пожиратель.

— Ну, сколько я с вашим братом общался, могу сказать, что чувство юмора — это не ваше совсем. Даже сарказм. Могу ошибаться, но мне кажется, что ты делаешь некоторые успехи.

— Тебе не кажется, — поддержала Изольда. — Посмотри на него внимательнее.

Я пригляделся. И впрямь, пожиратель сделался ещё светлее, а звериная морда почти втянулась. На меня глядело лицо, похожее на человеческое. Тупое, страшное, но не звериное. Что-то подобное было изображено в учебнике истории, в качестве одной из промежуточных стадий между прямоходящей обезьяной и человеком разумным.

На наших глазах происходила эволюция. Духовный питекантроп превращался в духовного человека. Spiritus corrupti становился spiritus ad lucem.

— Правда? — Пожиратель Боря ощупал своё лицо. — Но почему? Я же ничего не вспомнил.

— Это как с Библией. Старание засчитывается, — усмехнулся я.

— Правда?

— Да кто ж его знает. Предположения — всё, что у нас есть. Можно, конечно, и без них обойтись, но с ними живётся как-то легче.

— Почему мы пришли сюда? — спросила Изольда.

Пожиратель, который привёл нас в этот двор, пожал плечами.

— Куда — сюда? Для меня все места в городе одинаковые.

— Но пришли мы сюда. — Я огляделся. Вокруг высились современные дома с пластиковыми окнами. Возле подвальчика толпилось человек пять людей, будто ждали кого-то. На детской площадке галдели дети, которых я сейчас, из призрачного мира, не слышал. — Часто здесь бываешь?

— Да. Нет… Не знаю. — Пожиратель помялся. — Обычно мне не очень здесь нравится.

— Весь город для тебя одинаков, но здесь тебе не очень нравится? И при этом ты сюда захаживаешь? Что тянет?

— Я почти всё время жил в доме-коммунне. Отлучался только искать души или по приказам Маэстро. Редко покидал тот район. Но когда всё же покидал, то всегда оказывался здесь. Так… складывалось.

— А почему сегодня привёл нас именно сюда? — повторила вопрос Изольда. — Если место тебе не нравится.

— Так… сложилось, — усмехнулся жуткой гримасой пожиратель.

— Может, ты жил здесь? — предположил я. — В одном из этих домов.

Боря промолчал, не став в очередной раз потрясать призрачный воздух своим безысходным «не знаю».

К толпе людей подошла бойкая невысокая женщина с вьющимися волосами. Что-то сказала и, спустившись по ступенькам, открыла дверь, ведущую в подвальное помещение. Люди зашли вслед за ней.

Я перевёл взгляд на Борю. Тот как-то совсем съёжился, как будто даже уменьшился в габаритах.

— Что с тобой?

— Не знаю. Я… Я её боюсь. И ненавижу.

— Неудивительно, — заметила Изольда. — Эта женщина — просветлённая.

— Серьёзно?

— Да. Ты ещё не научился их отличать?

— Ну, не с первого взгляда…

Боря упрямо не помнил ничего. Он то ли знал эту женщину при жизни, то ли его просто примагничивало сюда, и он скрежетал призрачными зубами, глядя на просветлённую, как голодный беглый каторжник, подсматривающий через дворцовые окна за кружащимися на балу парами.

Впрочем, это было маловероятно. Просветлённых в городе всё же не один человек, а влекло пожирателя именно сюда.

— Айда посмотрим, — сказал я и перекинулся в мир человеческий.

Пошёл к подвальчику, но меня остановил звук. Я замер, прислушался. Подошёл к освещённому окну, находящемуся на уровне моих ног. Там, на ковриках, сидели все те люди, что ждали женщину, и, сложив руки перед грудью, тянули мантру «ом». Особенно старался один мужик лет шестидесяти. От его низкого голоса, казалось, стены тряслись.

— Что они там делают? — обалдела не меньше моего Изольда.

— Хэзэ, — честно сказал я. — Секта какая-то.

— А это вообще… законно?

— Вряд ли. Что в наше время вообще законно… Ладно, пойдём, пообщаемся.

— И о чём мы будем общаться? Спросим, не знают ли они пожирателя Борю?

— Ну, примерно да…

Изольда без особого энтузиазма спустилась вслед за мной по ступенькам. Я повернул ручку металлической двери, и дверь охотно открылась. Её примеру последовала внутренняя дверь. Мы оказались в крохотном «предбаннике». Распечатка на белоснежной стене предлагала разуться, взять тапки или надеть бахилы. Коробочка с ярко-оранжевыми бахилами прилагалась.

Пение уже стихло. Голос из-за стены провещал что-то на санскрите и добавил: «Я сейчас».

Послышались лёгкие шаги, и к нам выскочила та самая кудрявая девушка. Видимо, услышала, что кто-то пришёл.

— Здравствуйте, — сказала она, переводя внимательный взгляд с меня на Изольду.

— Добрый вечер, — кивнул я. — Очень просим прощения, что вторглись, но у нас важное дело, нужна ваша помощь. Скажите, пожалуйста, вам знаком некий человек по имени Борис, который некоторое время назад умер?

Девушка вздрогнула. Женщиной её называть было психологически тяжело. Выглядела она именно как девушка, чуть ли не моложе Изольды. Но чувствовалось, что ей за тридцать. Такой вот рассинхрон. «Девушка» — слишком легкомысленно, «женщина» — слишком тяжеловесно. Я не мог подобрать верного слова и потому немножко нервничал.

— Почему вы спрашиваете? — спросила девушка, понизив голос.

— Знаете, мы, конечно, можем наврать с три короба… Но если честно, то просто не можем сказать, почему. Могу сказать только, что это — в его интересах. Несмотря на то, что мёртв. Каким он был, как его звали полностью, что вас связывало?

— Борис Игнатьев его звали. Он ко мне ходил с полгода, потом перестал… Я узнала, что погиб в аварии. Пьяный разбился. Больше ничего не знаю.

— А что он у вас делал?

— То же, что и все. Это йога-студия.

— Ах, вот оно что, — поучаствовала в разговоре Изольда и с новым любопытством оглядела предбанник.

— Каким он был? — продолжал я.

— Вы знаете, у меня сейчас занятие идёт…

— Ну, вкратце. Чем занимался?

— Я не знаю. Каким-то бизнесом… Впрочем, он упоминал зарплату. Ну да, он кичился, что у него зарплата триста тысяч. Даже сообщение мне присылал.

— Зачем? Замуж звал?

— Нет, у нас возник конфликт. Он был… малоприятным человеком. Всегда старался устроиться так, чтобы за него всё делали.

— За него йогой занимались?

— Ну, например, доставали ему с полки инвентарь — в таком духе. Я однажды сделала замечание по этому поводу, он взбеленился и перестал ходить. Ночью написал мне несколько бредовых сообщений. Что он такой замечательный, так много зарабатывает, а я к нему отношусь без пиетета…

— И после этого разбился?

— Не сразу. Через несколько дней.

Я замолчал. Новых вопросов в голову не приходило.

— А как к вам можно записаться? — спросила Изольда.

Девушка протянула ей оранжевую визитную карточку и удалилась в основной зал.

— Так! — донеслось до нас. — И чего все повыпадали⁈

Мы вышли на улицу. Я достал телефон.

— Тимур, ты никогда не ходил на йогу? — задумчиво спросила Изольда.

— Не. Это для богатых бездельников. А я человек серьёзный. Если аквариумы не чищу — души возношу. Эй, «коррупти»! Где ты там?

Пожиратель подошёл к нам. Он уже не плыл по воздуху, а ходил, как человек. Эволюционные процессы продолжались.

— Вот, смотри. Узнаёшь?

Я сунул ему под нос смартфон. Пожиратель вгляделся в фотографию и отшатнулся.

Облик его преобразился мгновенно. Передо мной появился низенький упитанный мужчина с забавным круглым лицом. Точно такой же, как на фотографии, где он позировал рядом с «геликом».

В Смоленске поиск нашёл нескольких Борисов Игнатьевых, но мне посчастливилось с первого раза угадать нужного.

— Ну таки здравствуйте, — отвесил я поклон. — Вот ларчик и открылся. Тебя — твою душу — тянуло к просветлённой. Душа надеялась через неё прийти к спасению. Но разум вовремя подхватил поводья и раздолбал тебя в «гелике» вместо того, чтобы самому взять с полки коврик.

— Платформу…

— А?

— Не коврик, а платформу. Они лежали очень высоко. Мне было неудобно тянуться. Я казался смешным, а мне не нравится, когда надо мной смеются.

— Не суть. В общем, теперь ты уже не пожиратель. Ты — наш клиент. Следовательно, предлагаю перебазироваться в отель и уже там работать штатно. Есть возражения? Нет возражений.

Мы пошли прочь со двора, но бывший пожиратель вдруг остановился. Он показал на дом пальцем и уверенно сказал:

— Вот! Это — та самая стена, которую я вспомнил!