Чёрный и синий

Глава 13 Причина есть всегда

— Проснись и пой, засранец, — раздался незнакомый голос с ноткой издёвки, а над головой вспыхнул ослепительный свет. — К тебе посетитель. Тот, который не обсуждается.

Блэк едва открыл глаза, когда две пары грубых рук сдёрнули его с койки.

Он находился не в той камере, в которой проснулся вчера. Эта была совершенно пустой, лишь толстая дверь на другом конце. В двери не было окон, только «бобовое окошко», то есть небольшая прорезь в двери, куда охранники передавали еду, и куда заключённые протягивали запястья, чтобы те же охранники надевали и снимали с них наручники.

Однако они не сделали этого с ним.

Они зашли следом за ним.

Блэк находился в карцере, камере изоляции.

Он не помнил, как сюда попал.

Они едва подняли его на ноги, как тут же заставили опуститься коленями на холодный пол. Его разум пытался выстроить цепочку событий, пока они вынудили его поднять руки за голову и стали прохлопывать ладонями по бокам, затем завели руки за спину, заковав запястья, пока Блэк тяжело дышал, стараясь молчать вопреки боли.

Физическая боль разрывала его тело с той самой секунды, как только он достаточно проснулся, чтобы её ощущать.

Всякий раз, когда они передвигали или дёргали его тело, становилось только хуже.

— Блядь, — застонал Блэк, не сумев сдержаться, когда они выкрутили его руки, чтобы заставить встать.

Охранник справа улыбнулся, рывком поднимая его на ноги.

— Похоже, мальчики хорошенько над тобой потрудились, малёк, — Блэк споткнулся, едва не упав на него, но охранник с другой стороны поймал его под руку и удержал. — Видимо, все мы когда-нибудь учимся. Ты реально не тому мудаку пописал в хлопья… не так ли?

Блэк старался проморгаться, вспомнить. Его правый глаз оставался темным и размытым, сколько бы он им ни моргал, и через несколько секунд Блэк осознал, что он отёк настолько, что почти закрылся. Он не помнил ничего, что случилось после того, как ошейник на его шее превратился в живой провод.

Пожарная тревога. Бегущие к нему вожди, которых тут же остановили охранники с полицейскими щитами. Роско… тот другой парень, бритоголовый с татуировкой орла. Заключённые, бегущие в сторону тюремного комплекса и пытающиеся увидеть, какая часть горит.

Блэк знал, что уложил нескольких из них. Затем ошейник вспыхнул…

Затем ничего. Его воспоминания просто остановились.

Конечно, он мог сделать некоторые выводы.

Состояние его тела сообщало ему больше, чем он хотел знать.

Они швырнули его к двери камеры, и Блэк снова невольно застонал, когда они силой толкнули его вперёд. Он был босым, одет в одни лишь боксёры и майку. Охранникам, казалось, было все равно. Они ещё раз обыскали его, как только он оказался прижат к двери, и Блэк ещё несколько раз не сдержал стона от грубых рук на своём теле.

— Ага, те ребята знатно тебя отделали, — сказал первый охранник, и в его голосе все ещё слышалось слабое ликование. — Думаю, ты ещё неделю нормально ходить не сможешь, что скажешь, Сонни?

— По меньшей мере неделю, — подтвердил другой охранник.

— Но может, его это устраивает… что думаешь?

— Есть те, кому это нравится, — согласился Сонни. — Мне такое не понять.

— Ага, — сказал первый охранник, широко улыбаясь и разворачивая Блэка так, чтобы его закованные в наручники запястья ударились о дверь, заставив его вновь вздрогнуть из-за плеча, которое теперь казалось вывихнутым. — Некоторые из них клялись, что этому мальку понравилось. Что в конце он умолял не прекращать. Они остановились только потому, что устали, наверное.

Тот, кого звали Сонни, усмехнулся, качая головой на толстой шее.

Они оттащили Блэка от стены, и он впервые посмотрел вниз. Майка, в которую он был одет, заляпалась кровью. Он не позволил взгляду опуститься намного ниже. Поморщившись, он отвернулся.

— Можно мне хотя бы надеть блядские штаны? — прорычал он.

— О, теперь он хочет штаны, — сказал первый охранник.

Сонни покачал головой, снова усмехаясь.

Однако они помогли ему надеть мешковатые тюремные штаны, что превратилось в своего рода пытку. Они надели на него штаны и дёрнули вверх, и Блэк просто стоял там, пока они завязывали их спереди, стискивал зубы и подавлял боль.

— Теперь пошли, — сказал Сонни, рывком распахивая дверь. — Думаю, краше ты уже не станешь.

Блэк не разговаривал, он просто последовал за ними в коридор.

Остальные заключённые в карцере кричали ему вслед непристойности, пока он шёл мимо камер.

Среди них был Роско, а также тот парень с татуировкой орла на шее. Они оба изобразили поцелуйчики, когда он проходил мимо, и заржали, когда Блэк отвернулся. Он не видел здесь никого из вождей, но заметил нескольких заключённых, которых узнал по двору — не только из Братства Арийцев. Все они широко лыбились ему, когда он проходил мимо, и некоторые посылали поцелуи.

Блэк поборол ярость, начинавшую вздыматься в груди.

Более жёсткое, более животное чувство пробуждалось в этой ярости.

Воспоминания, которые он давным-давно не подпускал к своему сознанию. Не просто воспоминания — манера мыслить, способы стратегического планирования собственного выживания. Ему пришло в голову задуматься о том, как странно работает память… какими размытыми отдельные вещи могут казаться в один день, а потом вдруг стремительно вернуться, охерительно ясными и трёхмерными.

Затем его поразило кое-чем более актуальным.

Посетитель.

Эти засранцы только что сказали, что у него посетитель.

Надежда расцвела в его груди при этой мысли. Блэк знал, что это чувство иррационально. Он знал, что вероятность того, что это Мири, стремится к нулю, учитывая то, что они сказали ему в камере. Он знал, что скорее всего, они не допустят к нему настоящих посетителей, учитывая то, как он сюда попал — поскольку явно никто не должен был знать, где он находится.

Но надежда пылала все жарче и жарче, когда они провели его через первые ворота, ведущие из карцера в основной комплекс.

Боль пронизывала его при мысли о том, чтобы увидеть её здесь — пусть даже он знал, что она придёт в блядский ужас от того, как он наверное выглядел. Блэку было все равно. Какая-то часть его тянулась к ней каждой частицей своего существа, теперь уже почти непроизвольно.

Он потянулся слишком сильно. Ошейник активировался, напоминая о своём существовании.

Он ударил его достаточно сильным разрядом, чтобы выдернуть из мыслей о том, как он видит свою жену по ту сторону пуленепробиваемого стекла.

Они остановили Блэка перед дверью в кабинку для посещений и расстегнули наручник на одном запястье, чтобы в ту же секунду вновь сковать его руки перед телом. И вновь каждый момент причинял боль, но Блэк ушёл в какой-то блокирующий режим из-за боли, которая была такой знакомой и в каком-то смысле гармонировала с почти звериным чувством, которое поднялось в нем, пока охранники проводили его через блок карцера.

Когда они открыли дверь в кабинку для посещений и затолкнули его внутрь, Блэк опять едва не упал, но сумел устоять на ногах, ухватившись за стену.

Выражение его лица не изменилось. Он также не стал сразу же отодвигаться.

Несколько секунд он просто стоял там, тяжело дыша.

Человек, ждавший его, само собой, не был Мири.

Мужчина, сидевший по ту сторону стекла, оказался совершенно ему не знаком.

Блэк ожидал этого, но все же, не увидев её там, его сознание впало в мгновенный кратковременный паралич. Боль от разделения попыталась усилиться, заставить его почувствовать это, справиться с её отсутствием. Блэк отчаянно отбросил это чувство, но даже мимолётный привкус стоил ему возможности блокировать физическую боль во всем теле на несколько секунд.

Сочетание всего этого задержало его у двери, тяжело дышащего и пытающегося восстановить контроль.

Он уставился на сидевшего там мужчину, который смотрел на него.

Он заметил безупречный чёрный костюм, явно сшитый на заказ, судя по пошиву и бриллиантовой отделке по краям воротника-мандарина. Он заметил накрахмаленную чёрную рубашку, тоже, скорее всего, пошитую на заказ, и кожаные туфли. Мужчина был подтянутым, но в элегантной манере, с сильным подбородком, подчёркнутым огромными глазами и полными губами. Хорошо постриженные темно-каштановые волосы подходили к лицу, которое, казалось, совершенно лишено недостатков.

Сами его глаза были зловеще-бледными, почти прозрачными, когда отражали потолочный свет, но с драматичным багряным оттенком в центре, вокруг зрачка.

Как и в порту Лос-Анджелеса, у Блэка не возникло ощущения, будто он смотрит на товарища-видящего.

Этот мужчина обладал некоторыми характерными для видящих чертами, но сходство было исключительно внешним и не заключалось в том, как мужчина двигался, как держал себя, даже в его выражении лица.

Он не был видящим. На это Блэк готов был поспорить.

— Ты кто, блядь? Джонни Кэш? — его голос прозвучал более хрипло, чем он ожидал, и более гортанно, почти как рычание.

Мужчина не вздрогнул и даже не выглядел особенно удивлённым.

— Какого черта я тут делаю? — спросил Блэк. — Если ты причина, по которой я здесь нахожусь, ты блядский мертвец. Ты… и тот, кто блядь тебя нанял.

Мужчина смерил его взглядом, слабая улыбка коснулась его бескровных губ.

Казалось, он оценивал Блэка даже с большей пристальностью, чем сам Блэк рассматривал его. Блэк видел в этих продолжительных взглядах какой-то странный сорт одобрения наряду с юмором, который казался ему снисходительным вопреки явному восхищению в глазах. Блэк чувствовал, что им восхищаются так, как можно восхищаться особенно роскошной породой лошади… или даже чистокровной собакой, которую собираются показать на выставке.

— Интересно, что вы выбрали такой подход, — сказал мужчина, закончив свою оценку. Он улыбнулся, глядя на Блэка снизу вверх — дружелюбно, но в какой-то мере преувеличенно.

У него имелся сильный американский акцент. Южный.

Новоорлеанский, если точнее.

Блэк намеревался узнать об этом мудаке все, что возможно.

— …Большинство, пережив суровое испытание, которое мы взвалили на вас в последние семьдесят два часа, — продолжил мужчина, все ещё улыбаясь. — …скорее всего не пожелали бы начинать первый разговор со своими явно опасными похитителями с угроз смертью. Интересный выбор, говорю же. Дерзкий.

С таким же успехом он мог делать Блэку комплимент относительно выбора туфель.

— Ты кто, блядь, такой? — повторил Блэк. — Что я здесь делаю?

Мужчина улыбнулся, смахивая воображаемые пылинки с лацкана пиджака.

— У нас для вас деловое предложение, мистер Блэк. Я здесь, чтобы передать его.

— Нет, — перебил Блэк. — Нет у вас для меня делового предложения. Деловое предложение подразумевает, что свободные лица встречаются, чтобы обсудить обоюдно приемлемые условия, даже если один из них ставится этими условиями в крайне невыгодное положение. Единственные условия, приемлемые для меня — это если вы выпускаете меня отсюда… сейчас же… и компенсируете тот урон, что уже нанесли. Я думаю, миллионов десять его покроют. Для обоих. Для меня и моей жены.

Мужчина не моргнул.

Он просто сидел там, продолжая улыбаться.

Во время этой паузы он окинул Блэка взглядом, как будто видел в нем умеренно забавное отвлечение, которое уже начинало ему наскучивать, и он просто сохранял вежливость.

— Так называй вещи своими именами, — сказал Блэк. — Меня похитили. Пытали. И теперь ты хочешь использовать мой страх того, что обе эти вещи продолжатся, чтобы выбить из меня какую-то услугу или плату. Которую я определённо не предоставил бы по доброй воле.

— Вы закончили, мистер Блэк? — мужчина взглянул на наручные часы. — Как бы ни было увлекательно наблюдать за вашими эмоциональными реакциями, боюсь, у нас с вами время поджимает, — он сверкнул очередной чрезмерно широкой улыбкой, которая не повлияла на ровный взгляд его глаз. — … И как вы правильно заметили, никаких переговоров не будет. Вы сделаете так, как мы скажем, и когда мы скажем. Вы сделаете именно так, как мы потребуем, иначе то, что случилось с вами накануне во дворе, случится с вашей женой.

Он помедлил мгновение, давая словам отложиться в сознании.

По его лицу скользнула очередная волчья улыбка.

— Если уж быть с вами предельно честным, были те, кто считал, что нам стоило взяться за неё. Они думали, что учитывая свойственную вашей расе иррациональность, когда дело касается сексуальных партнёров, это более выразительно донесёт до вас серьёзность наших намерений, — он подмигнул Блэку, его глаза оставались безвыразительными. — Однако лично я думаю, что это всего лишь оправдание. Она весьма привлекательная женщина, ваша жена. Даже для вашего вида…

Голос Блэка прозвучал низким, гортанным рычанием.

— Если ты тронешь мою проклятую жену…

— Да, да, — мужчина перебил его взмахом наманикюренной руки. — Я уверен, что знаю, каким будет продолжение вашей речи, мистер Блэк. Нет необходимости изматывать себя озвучиванием деталей. Боюсь, это не первое моё родео с представителями вашего вида.

Когда Блэк продолжил стоять там у стены, задышав тяжелее от угрозы, мужчина показал ему вперёд одной рукой, указывая на стул по другую сторону пуленепробиваемого стекла.

Впервые до Блэка дошло, что они разговаривали через какую-то систему интеркома, а не по телефонам, с которыми он сталкивался в большинстве тюремных кабинок для посещений.

— Садитесь, мистер Блэк, — сказал мужчина чуть жёстче. — Я действительно не уверен, что вы переживёте ещё один раунд наших убеждений… а значит, у нас не останется выбора, кроме как привлечь к этому вашу жену. Я знаю, вы этого не хотите. Как и я.

Блэк уставился на него, чувствуя, как ненависть струится в его свете, достаточно интенсивная, чтобы ошейник на его шее заискрил. Он вздрагивал от самых сильных из этих разрядов, но не опустил взгляда.

Мужчина лишь сидел там, улыбаясь одной из своих ровных улыбок.

— Я действительно не желаю вредить вашей жене, мистер Блэк, — повторил он. — Я прагматист… а не садист. Ну… — он улыбнулся шире, как будто заново обдумывая свои слова. — Возможно, это не совсем правда, но все равно я искренне имею это в виду.

Когда Блэк не заговорил, он продолжил с этой насыщенной новоорлеанской тягучестью.

— Нет, мистер Блэк… в этом отношении мои решения опираются на чистую целесообразность. Я решил пойти на крайность при нашем первом столкновении с вами, потому что предпочёл бы не тратить время на взаимные угрозы, детские пререкания и позёрство. Я просто желаю как можно быстрее добиться сотрудничества, которого требую, — эти глаза с багряными нотками сделались холоднее, менее человеческими. — Однако не сомневайтесь, мистер Блэк… я добьюсь этого сотрудничества. Даже если для этого мне придётся приносить с собой новую часть вашей жены при каждом визите.

Блэк почувствовал, как его сердцебиение замедляется, сердце гулко бьётся в груди, пока он смотрел на другого мужчину.

Ему не пришлось разглядывать его слишком долго, чтобы убедиться — он говорил серьёзно.

Он оттолкнулся от стены, вздрогнув, когда выпрямился в полный рост.

Медленно и аккуратно подходя к стулу, прикрученному к полу перед двусторонним стеклом, он оперся ладонями на небольшой столик перед окном, перенеся на руки свой вес, затем опустился в сидячее положение. Блэк старался сохранить лицо нейтральным, пока садился, но знал, что в конце, должно быть, поморщился.

Усевшись, он уставился через стекло на другого мужчину. Ожидая.

— Вот! — мужчина в пошитом на заказ костюме просиял, одобрительно протягивая руки. — Видите? Вот так все намного проще. Теперь я завладел вашим вниманием. Мы можем начинать.

Челюсти Блэка напряглись до боли, но он не заговорил.

С явным дискомфортом откинувшись на складном металлическом стуле, мужчина с багряными глазами заставил свой голос звучать внезапно деловито, почти отрывисто.

— Теперь я не стану тратить впустую ваше время, поскольку вы выбрали не тратить впустую моё. Так что я перейду прямиком к делу, при условии, что для вас это приемлемо?

Блэк один раз кивнул.

— Хорошо, — сказал мужчина. — Ну так вот. Это очаровательное заведение, в котором вы на данный момент очутились — полностью частное исправительное учреждение, работающее по контракту с федеральным правительством Соединённых Штатов. Таким образом, они весьма эффективны и надёжно содержат опасных и не желающих раскаиваться федеральных преступников, мистер Блэк, — он улыбнулся сквозь эту ленивую тягучесть. — …Некоторые сказали бы, что они принимают худших из худших, мистер Блэк. И что они оборудовали заведение с этой самой целью.

Эта волчья улыбка коснулась краешков его губ прямо перед тем, как он двинулся дальше.

— Вдобавок к денежным суммам, получаемым от Федерального Департамента Исполнения Наказаний за эту неоценимую службу, они дополнительно заключают контракты с некоторыми другими частными и правительственными организациями, как часть их различных программ по «распределению работ» и «реабилитации», чтобы обучить этих несчастных человеческих созданий рабочим и жизненным навыкам, а также столь необходимым урокам сожаления и раскаяния. Данное благородное учреждение убеждено, что упорная работа служит на благо разума, тел и душ этих людей. Она также делает их более хорошими гражданами, на тот маловероятный случай, если они когда-либо вновь будут ходить по замечательным улицам нашей страны как свободные люди.

Он улыбнулся, в красноватых глазах яснее проступило то жёсткое, более хищное выражение.

— …В основном это дерьмо собачье, конечно же, — приятно добавил он, складывая руки на коленях. — Способ поставлять дешёвую рабочую силу, не переводя компании за рубеж, и источник огромного количества денег для корпорации, владеющей этим заведением и остальными подобными на этой благословенной земле. Это также ещё одна кость, бросаемая федеральным правительством, чтобы вернуть политические услуги, которые они задолжали. Но вам это совершенно безразлично, не так ли, мистер Блэк?

Его волчья улыбка вернулась.

— Как и вы, я капиталист, мистер Блэк. Я доставил вас сюда не для того, чтобы реформировать современную тюремную систему, которую я всем сердцем одобряю. Обладая практичным складом ума, как я уже сказал, на самом деле я заключаю многочисленные контракты с головной компанией, владеющей данным заведением. Отчасти я делаю это для того, чтобы обеспечить недорогой труд для собственных финансовых холдингов… плюс возможность позволить себе некоторые вольности, пока я нахожусь здесь.

Снова улыбнувшись Блэку, он заново сложил руки на коленях, склонив голову.

— Нет, боюсь, мои интересы относятся к заведению совершенно иного рода. Тому, с которым эта тюрьма также заключает контракты на полурегулярной основе, но в котором у меня нет влияния. А именно финансируемая правительством научная лаборатория, которая платит владельцам вашего нового дома за использование в своих научных экспериментах номинально согласившихся на это заключённых.

Блэк уставился на него, не шевелясь.

Он не говорил, но его разум впитывал каждое слово.

— На случай, если вам интересно… если сдерживающий видящих ошейник, который мы предоставили, не навёл вас на мысль, или мои намёки в этом отношении были недостаточно ясны… я прекрасно осознаю, что вы не человек, мистер Блэк, — он улыбнулся очередной волчьей улыбкой. — Честно говоря, именно поэтому вы и нужны нам для этого задания вместо того, чтобы заставить человека сделать это для нас.

— Почему? — голос Блэка прозвучал низко, подавленно. — Почему вы не можете использовать человека?

Мужчина в костюме Джонни Кэша вздохнул с притворным сожалением.

— С прискорбием вынужден сообщить вам, что данная лаборатория имеет шокирующе высокий процент смертности среди объектов тестирования, мистер Блэк. Те, кого это не убивает сразу же, имеют тенденцию… травмироваться, в различной степени. Это и без слов понятно, но при необходимости уточню, что субъекты тестирования до сих пор были стопроцентными людьми.

— Вы хотите, чтобы я отправился туда, где скорее всего умру? — сказал Блэк. — Вот в чем дело?

— Я хочу, чтобы вы отправились туда, где люди имели тенденцию умирать, мистер Блэк. Не видящие.

Блэк уставился в стену с неподвижным выражением, пока его разум обдумывал слова другого. Затем, почти невольно, он издал недоверчивый смешок.

— Дерьмо собачье, — презрение сочилось из каждого слова, когда он повернулся. — Они не могут просто беспорядочно убивать заключённых, проводя эксперименты на живых человеческих объектах тестирования. Пресса бы разбушевалась, если бы пронюхала об этом. Их бы разоблачили на каждом кабельном канале и новостном сайте. Мне все равно, кто вы… вам никогда не сошло бы это с рук.

— Не мне, мистер Блэк. Им. И да, им это сходит с рук, — впервые эти кажущиеся стеклянными глаза выражали настоящую злобу. — Будь это наша компания, вы бы не понадобились нам для проникновения туда, ведь так? А что касается озвученных вами протестов за права человека и тому подобное, вероятно, вы не осознаете, что стоит на кону с точки зрения людей, проводящих эти эксперименты. Мы сейчас говорим не о посредственной научной работе, мистер Блэк. Те, кто финансируют эти эксперименты, на полном серьёзе полагают, что сама судьба человеческой расы зависит от их исхода.

Он пожал плечами, эти странного цвета глаза оставались безвыразительными.

— …Именно поэтому, само собой, они создали такое укромное заведение, которое не подчиняется нормальным правилам приличия и гуманности. Где Женевская конвенция не имеет никакой власти.

— Что представляют из себя эти эксперименты? — сказал Блэк.

Изящно нахмурившись, другой мужчина склонил голову, затем покачал ею.

— Мы дойдём до этого в своё время, мистер Блэк. Пока что я предпочёл бы, чтобы вы внедрились вслепую, так сказать. Я бы не хотел, чтобы ваши впечатления были предвзятыми.

Блэк нахмурился, но другой мужчина продолжал говорить, не дожидаясь ответа.

— Что касается того, как им это сходит с рук… ну, это происходит по ряду причин. Будучи федеральным правительством, они имеют очень хороших адвокатов, мистер Блэк. Они также попадают под определённые редко вступающие в дело положения национальной безопасности, из-за которых их деятельность находится совершенно вне системы и вне радаров Конгресса и большей части значимых правоохранительных органов. Вдобавок к определённому типу спецопераций, процедур, с которыми вы несомненно знакомы, у федерального правительства имеются собственные операции, охватывающие те сферы, которые считаются жизненно важными для национальной безопасности. Включая несколько научных исследований вроде этого.

Помедлив, как будто выжидая, пока Блэк усвоит это, он сменил позу на стуле.

— Что касается вопросов логистики, то в подписываемом субъектами тестирования соглашении включены положения, объясняющие их исчезновение, как только эксперимент завершится. Добровольцы из числа заключённых подписывают эти заявления с пониманием, что дорогие им люди никогда не узнают правду о том, что с ними случилось. И что их в любом случае вернут в камеры, если они нарушат эту часть соглашения. Конечно, об этом не заявляется, но это подразумевается — что они также могут просто быть убиты. Исчезнуть навеки, по сути.

— Чушь собачья, — сказал Блэк, опять изумившись. — Кто, черт подери, на такое согласится?

Мужчина пожал плечами, но волчий оскал вернулся.

— Почему вы согласились слушать меня, мистер Блэк? — вежливо сказал он. — Всегда есть возможности убеждения, было бы желание найти такие слабости и использовать их. Но самый очевидный ответ должен происходить из вашего нынешнего окружения. Большинство заключённых в данном заведении не имеют надежды на условно-досрочное освобождение. Те, у кого нет надежды увидеть мир за пределами стен этой тюрьмы, могут задуматься о множестве крайностей в надежде изменить свою судьбу, мистер Блэк. При условии, если они соглашаются на условия контракта, им даётся очень щедрый пакет компенсации в случае, если они переживут процедуру. Новая личность, да… они не могут вернуться к прежней жизни и даже в Соединённые Штаты, но свобода — это все равно свобода, мистер Блэк. Чистый лист, как говорится… вне зависимости от приговора.

Помедлив, он сделал ещё одно движение рукой.

— …В результате, конечно, освобождаются некоторые резонансные преступники. Они предпочитают тех кандидатов, чьи лица никогда по-настоящему не попадают в газеты. Они также предпочитают добровольцев, которые не женаты и не имеют детей… желательно без живых родителей. По счастливому совпадению, именно такой профиль мы создали для вас, мистер Блэк. Между прочим, этот профиль практически правдив, за исключением молодой жены, которую вы все ещё держите в секрете по каким-то причинам, которые мне весьма любопытно было бы узнать. Весьма любопытно, воистину.

Блэк стиснул зубы, все ещё глядя в сторону.

После очередной паузы он услышал, как другой мужчина вновь улыбается.

— Свобода — мощный мотиватор, мистер Блэк. К слову говоря, теперь мы переходим к прянику, раз уж я обильно использовал кнут, чтобы привлечь ваше внимание. Если вы полностью выполните для нас эту работу, мистер Блэк… то есть если в результате будет достигнут успешный результат, к которому мы стремимся… тогда вы и ваша жена будете свободны. Никаких обязательств. Никаких дальнейших попыток шантажа, похищения или принуждения. Возможно, я даже почувствую себя обязанным принести искренние извинения за то, что был вынужден прибегнуть к столь крайним мерам ради получения вашей помощи в данной затее.

Выражение лица Блэка не изменилось, но он вздрогнул от боли, стискивая кулаки и причиняя боль одной руке, которая, как он до сих пор и не осознавал, опухла.

— Что именно я должен делать в этой лаборатории? — он продолжал с неподвижным лицом смотреть в сторону. — Просто умереть? Или есть какая-то другая цель?

— Вообще-то, мистер Блэк… мы привлекаем вас к данному заданию в основном из-за того, что ваш вид не умирает от данной процедуры, с которой в той лаборатории ведутся эксперименты.

— И вы не собираетесь говорить мне, что это за процедура?

— Нет, не собираюсь. Мы обсудим это, когда вы вернётесь с первоначальной разведывательной миссии.

Когда Блэк вскинул взгляд, хмурясь, мужчина склонил голову в некоем подобии извинения.

— …Конечно, вопреки физической устойчивости вашей расы, процедура все равно не из приятных. Мне говорили, что в первый раз она особенно… некомфортна… для вашей расы. Но после этого вы должны выработать некий иммунитет к тому, чем могут сопровождаться дальнейшие тесты, — на его угловатом лице вновь сверкнула та чрезмерная волчья улыбка. — Примерно по тому же принципу, как у вашего вида не образуется шрамов, полагаю. Боль от вреда нешуточная, но в отличие от более хрупких человеческих кузенов ваш вид восстанавливается полностью, безо всяких остаточных эффектов. В конце концов, все обстоит так, будто этих ужасных событий и вовсе не происходило…

Блэк это тоже никак не прокомментировал.

Глядя в сторону, он вновь выжидал в тишине. Очевидно, этот мужчина, чем бы он ни был, не мог долго хранить молчание.

Как раз когда он подумал об этом, мужчина по другую сторону стекла склонил голову, наблюдая за лицом Блэка со странным любопытством в глазах.

— В любом случае, Квентин, — сказал он, улыбаясь ещё шире, когда Блэк нахмурился. — Нам нужен один из вашей расы и по другим причинам, не только из-за вашей способности выжить. Ни у какого человека нет вашей фотографической памяти, или вашей способности воспроизвести услышанное слово в слово… особенно под влиянием тяжёлых наркотиков. С самого начала нам нужны ваши глаза и уши. Во-первых, чтобы помочь нам найти заведение, поскольку лаборатория перевозит субъектов тестирования в фургонах, с завязанными глазами и часто накачанными наркотиками, и от этого сложно отследить их передвижения. Во-вторых, как только вы окажетесь внутри, нам нужно, чтобы вы рассказали нам каждую имеющую отношение к делу деталь, которую узнаете о самом заведении… меры безопасности, планировка помещений, численность учёных, охранников и другого персонала, оружие, которое они при себе носят, пропуска, биологические сканеры… и так далее, и так далее. Вы знаете суть, так что я не стану оскорблять вас, разжёвывая детали.

Вновь улыбнувшись, мужчина потёр бедро одной рукой.

— Короче говоря, подходите к этому заведению так, будто сами намереваетесь туда проникнуть… помните, конечно же, что наш успех в этом предприятии определяет вероятность того, что вы и ваша жена будете наслаждаться долгими счастливыми жизнями и радостью супружества… а также, скорее всего, вашу будущую свободу от данного учреждения, в котором вы оказались.

Улыбнувшись, он вновь изменил позу на металлическом стуле, руки все ещё лежали аккуратно сложенными на его элегантно скрещённых ногах. Блэк заметил на нем кольца, особенно то, что из шлифованной стали с гравировкой на незнакомом ему языке.

— Что думаете? — мужчина с багряными глазами улыбнулся, выжидающе наблюдая за ним. — Звучит волнительно? Признаюсь, я сам нахожу всю эту затею весьма напряжённой. Но с другой стороны, я никогда раньше не имел одного из вас в своём прямом распоряжении. Должен сказать… я нахожу этот процесс весьма… будоражащим.

Блэк повернулся, уставившись на него.

— Вы весьма красивы, даже для одного из них, — заметил он с пронизывающим взглядом. — Мне стоило наведаться к вам до того, как эти животные до вас добрались, — он вновь улыбнулся, качая головой. — Что ж. До нашей следующей встречи мне придётся довольствоваться фотографиями. Я очень надеюсь, что тем временем ваше здоровье поправится.

Он поднялся на ноги, двигаясь с гибкостью видящего, но опять-таки, Блэк поймал себя на уверенности, что это существо — не видящий.

Ещё сильнее он был убеждён, что это не человек, и это беспокоило куда сильнее.

— Что ты, блядь, такое? — выпалил Блэк.

Он проследил за движениями существа, когда оно грациозно повернулось на одной ноге, лицом к нему, и поймал себя на том, что не может отвернуться, когда другой мужчина заметил его пристальный взгляд. Мужчина позволил ему смотреть, стоя там, пока Блэк продолжал сидеть.

— Всему своё время, мистер Блэк, — сказал он, улыбаясь. — Я подозреваю, у вас будут собственные теории к тому времени, когда мы пересечёмся в следующий раз. Тем временем, пожалуйста, будьте осторожны. Я непременно продержу этих животных в карцере так долго, как только смогу, но когда я за пределами тюрьмы, моё влияние ограничено. У тюрьмы собственные правила, как вы, я уверен, сами знаете.

Блэк фыркнул, невольно щёлкнув языком. Когда создание приподняло бровь, Блэк задрал подбородок, пальцем показывая на ошейник.

— «Оставаться в безопасности» может быть проблемно, если ваши люди могут вырубить меня, когда им, блядь, вздумается, — прорычал он.

Мужчина улыбнулся.

— Об этом уже позаботились, — сказал он, отмахиваясь. — Базовые настройки ошейника полностью восстановлены. Он все равно не позволит вам использовать зрение видящего, само собой… в конце концов, мы не можем допустить, чтобы очаровательная Мириам посетила нас раньше времени… но охранники больше не имеют возможности активировать его дистанционно. Вы свободны защищать себя тем способом, который сочтёте наилучшим. Мы не станем вмешиваться.

— Как мило с вашей стороны, — пробормотал Блэк.

Другой сверкнул быстрой улыбкой, но в остальном никак не отреагировал на его слова.

— Мы уже проинформировали лабораторию о вашем интересе к их замечательной программе, — добавил он, его голос вернулся к оживлённому дружелюбному звучанию. — Они в курсе, что у вас некоторые… проблемы со здоровьем… в данный момент, и решили подождать, пока вы полностью восстановитесь, прежде чем начинать ваш уникальный курс лечения. Полагаю, это пойдёт на благо всех заинтересованных сторон. Поскольку время критично важно, я бы предпочёл, чтобы вы были в отличной форме, мистер Блэк, или настолько близко к ней, насколько возможно — перед тем как мы отправим вас на эту очень важную миссию. В связи с этим я взял на себя вольность и записал вас на визит в лазарет, как только мы здесь закончим, где тщательно отобранный медицинский персонал поможет вам залечить самые тяжёлые раны.

Блэк безмолвно уставился на создание, изучая его, пока другой мужчина ждал, как будто вежливо давая ему возможность спросить что-то ещё. Блэк уже запомнил физическую внешность другого мужчины до каждой значимой детали, но все равно чувствовал себя неполноценным без своего зрения. Он хотел увидеть свет этого мудака.

Он чертовски хотел его отпечаток.

Но и с этим придётся повременить.

Он не заговорил, пока другой не повернулся к выходу.

— Твоё имя, — сказал Блэк. Его голос заставил создание повернуться, взглянуть на него с выгнутой бровью. — Как оно звучит?

Мужчина улыбнулся, как будто радуясь, что его спросили.

— Брик, — сказал он, и в его голосе звучали нотки этой радости. — Меня зовут Брик, мистер Блэк. И я просто не могу передать словами, насколько я рад нашему знакомству.