Черные начала. Том 5

Глава 137

Мы летели гораздо выше и быстрее, чем в прошлый раз, будто Цурико получила внутрианально несколько пачек батареек Дюрасэлл. Скажем, с ветерком, даже не останавливаясь на обед, и так до самого вечера. Вот уж точно заряд бодрости получила. Хотя…

Погодь-ка…

Я быстро-быстро начал вспоминать про обмен энергией и парную культивацию, когда люди там обмениваются энергией. Насколько я помню, женщина отдает часть своей энергии мужчине, а мужчина отдает часть своей энергии женщине. И именно благодаря поступлению чужой энергии они как бы взращивают и усиливают друг дружку.

То есть они вроде как теряют, но, принимая чужую энергию, становятся сильнее. Это точно работает у белых с белым, но вот белое с черным…

Я посмотрел на Цурико, которая со средоточием летела вперед над лесами. В ней явно побольше энергии стало, вон какая она быстрая. Значит, в принципе, и со мной так работает, да? Ну, по логике да, ведь раньше люди с черным и белым началом как-то жили, верно? Типа спали друг с другом, обменивались энергией и создавали союзы.

Интересно, интересно…

Цурико всегда выбирала места на горках, чтобы дикой живности было сложнее до нас добраться. И в этот раз она тоже выбрала одну из таких гор. Приземлилась и тут же поспешила отстраниться от меня, причем не оттолкнула, а сама едва ли не отпрыгнула, как от чумного.

Ну как знаешь…

Я, как и в прошлый раз, принялся разводить костер, пока Цурико нихрена не делала и зыбала на меня своими наглыми глазенками.

Вообще, меня такой типаж очень сильно бесил. Наглое чсв-шное быдло, которое ведет себя как животное. Но эта… особа, она… не знаю, вроде как и ведет себя как дура, но как такового отторжения не вызывала, будто просматривалось то, что под этой мишурой нихрена такого действительно нет.

— Эй ты, — я кинул в нее маленький камушек, ведя себя соответствующе тому, что засранка заслуживает. — Чай будешь?

— Эй я, да, буду чай.

Я отдал ей кружку, после чего сам окинул взглядом леса.

Им не было конца. Джунгли, джунгли, джунгли… Иногда они были ровными, иногда были испещрены горами и ущельями, которые так же были заросшими. И ведь под густыми кронами ничего не видно. Одному богу известно, сколько скрыто на земле от чужих глаз. Взять тот же зал…

Я вернулся к тому моменту, когда вошел в тот зал. А ведь если есть тот зал, то есть и другие места в той же области. Дома, где жили люди, а может и какой-нибудь храм, и это — лишь маленькая часть комплекса. Интересно, а что это было за место? Обычно в этом мире такие места хранят свои тайны, и иногда достаточно ценные, чтобы рискнуть ради них…

— Эй! Эй, ты оглох? — позвала меня Цурико.

— А?

— Че «а»? Я говорю, давай.

— Что давай? — не сразу подрубился я мозгами к ситуации. — Ты о чем?

— Договор, — буркнула она. — Быстрее начнем, быстрее закончим. Завтра уже будет город, так что давай реще.

— А тебе уже не терпится?

— Мне не терпится покончить с этим как можно быстрее, — рыкнула Цурико.

Сама же взгляд отводит, стараясь не смотреть на меня, краснеет. Блин, ну ты просто погляди на нее, ну не дурочка ли? Милая дурочка: столько понтов, а на деле еще перьями пушок не сменился. Если тебе так хочется, так и скажи сразу, а не строй комедию.

— Ну давай, раз так, — пожал я плечами.

Много времени это не заняло. Она фыркнула, подошла к дереву, спустила то, что здесь было трусами, задрала юбку и загнулась, облокотившись руками на ствол. И на несколько минут округа наполнилась звуками: «шлеп-шлеп-шлеп-шлеп-шлеп» и ее постоянной руганью. Не стонами, не мычаниями, а именно вот просто постоянной руганью, будто это я тут ее насилую.

И в этом было действительно что-то прямо такое возбуждающее. Возбуждающее от своеобразной неправильности ситуации, так как со стороны это выглядел так, будто она сопротивляется, а я ее все равно беру силой, заставляю, принуждаю. Хотя это не мешало ей самой в позе раком двигаться мне навстречу, пытаясь будто насадиться поглубже, как и быть загнутой.

Цурико возмущалась как могла и на что могла: и то ей не то, и то ей не это. И то, что я ублюдок, ее заставил силой, и что она меня ненавидит, и что глаза мне выдавит, и хватит, быстрее заканчивай, и вообще что я там вожусь, и что так слабо, и что так медленно, и не смей все сделать быстро…

Ну если ты так возмущаешься…

— Эй, ты че остановился?!

Она аж обернулась. В ответ я ей отвесил пару смачных шлепков, оставив на заднице отпечатки пятерни и получив еще одну порцию ругани, и продолжил. Мне кажется, ей банально нравится ощущать себя беспомощной жертвой. Не, ну есть же такие, кому-то нравится доминировать, кому-то быть жертвой.

А кончилось все тем, что…

— Быстрее! — взвизгнула она и через несколько секунд выгнулась дугой, да так, что коленки немного да подкосились. Я успел поймать за бедра, не дав упасть, и закончил начатое. Это даже выглядело забавно, так как приподнял я ее слишком высоко, и у нее еще и ноги болтались.

Еще несколько секунд, и…

— Прилетели, — выдохнул я и осторожно поставил ее на землю, после чего пошлепал по попе.

Она одарила меня просто лютым взглядом, после чего провела рукой между ног, поморщилась и взлетела в небо, ища, где бы помыться. Вернулась где-то через десять минут с мокрыми ногами и сходу вырвала у меня кружку, после чего что-то неразборчиво буркнула.

— Чего?

— Спасибо, говорю, — злобно ответила она. — Ты глухой?

— Нет, просто на красоту засмотрелся.

— Дебил… — отвернулась. Но повернулась и добавила: — Дурак, — будто первого было мало.

Боже, ну разве не прелесть?

Правда, ночью мне опять стало хреново, и я опять проснулся от того, что меня вновь лупит злая Цурико. Но я даже не стал оправдываться, просто сграбастал ее, прижав к себе, и повернулся на бок.

— Отпустил, — прошипела она. — Ты слышал, я сейчас тебе глотку перегрызу!

— Рот закрыла, пока я тебе шею не свернул, — тихо ответил я, и… она смолкла.

Я обнял ее покрепче, обхватив и руками и ногами, чувствуя, как потихоньку меня отпускает. Да, когда кто-то рядом, этот кошмар пережить куда проще, чем жить с ним одному. Чувствуешь, что не один, что тебе мягко и не одиноко.

И так с ней в обнимку я пролежал до утра, иногда просыпаясь от того, что Цурико била меня локтем под ребра, заставляя каждый раз просыпаться. С другой стороны… А с другой стороны я все равно видел кошмары, но хоть просыпался в обнимку с теплым мягким телом.

На следующий день мы действительно подлетели к городу, который я даже и не приметил сразу, пока Цурико не зависла в воздухе.

— Небось радуешься, да? — неожиданно спросила она.

— Чему именно?

— Тому, что утер нам нос. Посмотрите, какой я крутой, в отличие от вас…

— Ну да, я счастлив. Но еще более счастливым меня делает то, что сначала ты полезла на меня с кулаками, а через несколько дней я уже выдрал тебя раком.

— Если ты расскажешь кому-нибудь об этом… — прошипела она, приблизившись ко мне, и я, не сдержавшись, чмокнул ее в губы. Цурико так дернулась назад, что едва не выронила меня самого и смотрела как на какое-то чудовище.

— Давай спускай меня на пол уже.

К моему счастью, Зу-Зу ждал меня ровно там, где я его и оставил, однако эти дни не пошли ему на пользу. То ли он все же охотился где-то, то ли просто этих несколько дней было недостаточно, чтобы поколебать его авторитет, но остался точно таким же толстым, как и был, когда мы улетали. Ни на грамм не похудел, судя по всему.

Едва мы оказались на земле, будто почувствовав возвращение подружки, на улицу выглянула одна из охотниц и разулыбалась.

— Какие люди… — обернулась в дом и крикнула. — Они вернулись! Оба! Живые!

Не прошло и минуты, как на улицу уже вышло три девчонки, среди которых была и их главная. Сначала с улыбкой, но, едва встретившись взглядом с Цурико, ее лицо стало не столь жизнерадостным. Наоборот, я увидел на ее лице понимание того, что спор наш проигран, и мне даже показалось, что я услышал отсюда, как она цыкнула.

Подойдя ко мне поближе, она вздохнула.

— Показывай яйцо.

Кажется, она была единственной из тех, кто смог перевести взгляд Цурико. Другие выглядели немного ошеломленными, и пусть я рассчитывал застать ее врасплох, их удивленные лица тоже немного потешили мое самомнение.

Я медленно, даже немного торжественно вытащил слизкое яйцо на свет.

— И как тебе это удалось… — вздохнула она. Но в тот момент, когда глава потянула к нему руки, я тут же отвел яйцо назад.

— Погоди-ка, давай сразу договоримся — яйцо мое.

— Это с чего вдруг?! — возмутилась она.

— С того, что договор был о том, что я смогу достать яйцо, но речь не шла, что я его отдам тебе.

— Но это ты с нашей помощью его нашел, — попыталась возразить она.

— Но вы меня отправили туда, уже прекрасно зная, что я не справлюсь, верно? — усмехнулся я. — Признайся, это была чистая подстава с решенным исходом, и ты не верила, что я вернусь с ним. Потому и поставила условие, что я должен буду просто достать яйцо. Не верила, что я его принесу, и потому не сказала об этом условии. А все, что не сказано…

Я пожал плечами. Она поморщилась от неудовольствия и тем не менее вздохнула, признавая поражение.

— Ладно, хорошо, яйцо твое, как скажешь. Что касается извинений, то прости, я была не права.

— Нет-нет, — покачал я головой. — Зови всех и громко, чтобы все услышали, произнеси: «Извини меня, пожалуйста, ты действительно отличный охотник».

— Решил меня прилюдно унизить? — прищурилась она… как и ее подружки. На меня пахнуло недоброй силой, и даже Зу-Зу, что был рядом, ощетинился.

— Унизить? Не ты ли прилюдно высмеяла меня при всех своих подружках? — ответил я, выпустив в ответ тоже немного своей силы, чтобы они почувствовали, что я не боюсь и готов отстаивать свое мнение. — То есть ты унизила меня при всех, разрушила мою репутацию…

— У тебя нет репутации в этом городе, — отрезала она.

— И не будет после того, как ты меня высмеяла.

Несколько секунд мы молча взирали друг на друга, и напряжение летало в воздухе такое, что его можно было почувствовать. Но сдалась первой она, вздохнув и кивнув.

— Иди за мной, охотничек, блин…

И меня повели в дом.

Внутри было все гораздо лучше, пусть и очень далеко от того, что было во дворце тех же Пань. Здесь было красиво, отштукатурено, покрашено, но ни о каком дворце речи не было. Просто хорошо сделанное поместье без лишних изысков.

Оттуда по коридору мы вышли в зал, больше похожий на бальный, где все было обвешано головами чучел. Здесь были все твари джунглей: от обычных обезьян до тварей, от которых глаза на лоб лезли, одна из которых была и лимирия, на которых я заходил. Глядя на это все, у меня мелькнула мысль, что попроси они поймать лимирию, и тогда работать мне год у них по дому.

Сюда уже стеклись охотницы их клана, и не сказать, что их было прямо-таки дохера, но явно побольше, чем на улице в прошлый раз. Кто-то смотрел на меня с интересом, в первый раз увидев, а кто-то уже понимая, что я здесь делаю.

— Столько зрителей тебе будет достаточно? — резко развернулась она ко мне, после чего на весь зал произнесла. — Охотницы клана Меткой стрелы, как глава клана, я хочу представить вам удивительного охотника, который показал свое мастерство и добыл яйцо лимирии. И пусть он не один из нас, но заслужил моего личного уважения и признания. Я прошу при всех вас прощения за непростительное обращение при первой нашей встрече, — и шепотом. — Пс-с-с, как тебя зовут?

— Юнксу.

— Юнксу, я Мисуко Дикая Криалина (вроде это такой цветок здесь), добро пожаловать в дом клана Меткой Стрелы, будь нашим почетным гостем и можешь остаться у нас на столько, на сколько посчитаешь нужным. Еще раз, добро пожаловать.

И она слегка поклонилась мне, в пределах допустимого, чтобы поприветствовать, но не поставить себя ниже по статусу. И я ответил ей тем же поклоном. Удивительно, но все присутствующие так же сделали поклон вежливости, и я не увидел среди них ни единого… мужчины.

— Благодарю вас, Мисуко Дикая Криалина, я благодарен за ваш радушный прием.

— Идемте за мной, Юнксу, — поманила она рукой, и когда мы скрылись на лестнице, что вела наверх, она недовольно фыркнула. — Теперь доволен?

— Ну… вообще мне было приятно, что вы признали меня. Спасибо. Все же, когда вы меня высмеяли два раза подряд — это было обидно.

— Ага, достал же каким-то образом яйцо. А я так надеялась… — вдохнула она. —И что делать с ним будешь?

— Продам.

— Продашь? Ну как знаешь, конечно… Могу помочь с этим за полцены.

— Полцены? Фига се…

— У тебя есть кому продать? Связи? Выход на людей? Гарантии, что тебя не кинут и не обманут?

Вообще-то она была права. В свое время я тоже был в этой теме и прекрасно понимал, что половина проблемы — добыть. Другая половина — сбыть. И чем дороже и реже товар, тем сложнее его сбыть.

Это ладно кольцо, а если какая-нибудь статуэтка, которую абы кому не сольешь? Тебя могли кинуть, тебя могли обмануть, сдать или вовсе убить, поэтому надо было искать посредника, у которого был подхват и кто мог гарантированно сбыть его. И чем он более редкий, тем надежнее нужен был посредник.

— Половину не дам. Давай одну десятую.

— Ага, не пойдет. Две пятых от суммы.

— Нет, одну девятую…

Так мы и спорили, пока поднимались по лестнице наверх и пока не сошлись на одной пятой. Это было лучше, чем ничего или огромный риск вообще потерять яйцо. Все же клан имел репутацию и выход на самых богатых покупателей, что будут не против побороться за яйцо.

Меня привели в небольшую комнату, которая была похожа на переговорную.

— Садись, — кивнула Мисуко на стул у овального стола в центре комнаты, а сама направилась к тумбочке, что оказалась барной стойкой. — Хочешь чего-нибудь?

— Информации.

— Да, мы все голодны на информацию… — протянула она и налила себе что-то. — Откуда ты?

— Издалека. Из-за моря.

— Я так и думала, что ты не из империи. Ты больше похож на нас, — на мой вопросительный взгляд она указала на свой глаз. — Разрез глаз, я имею ввиду. Но более светленький. Что же ты забыл здесь?

— Я ищу одного человека, который похитил мою… сестру.

— Скверно, — кивнула Мисуко и села за стол. — Ты хочешь узнать, слышала ли я о таком человеке или похищении?

— Да и…

Я бросил взгляд на Люнь и… нахмурился.

Она зависла перед какой-то картиной на стене, совсем позабыв обо всем на свете, и на мгновение у меня похолодело в душе: я было подумал, что она опять парализована.

Но нет, причина была именно в картине, которую она рассматривала. На ней была изображена… Люнь?

Я нахмурился.

— Понравилась картина? — проследила Мисуко за моим взглядом.

— Да… я гляну?

— Конечно, почему нет. Ты знаешь, кто это?

Я поднялся и подошел к картине поближе.

— Пять великих мастеров, — сказал я негромко.

— Верно, — кивнула она. — Пять величайших мастеров своего времени.

— Уню Люнь Тю, — указал я пальцем на нарисованную Люнь. — Величайшая мастер целительница.

— Да, это она. А других знаешь?

— Это Саопинг Цин — мастер печати, Кригун Фу Гю — мастер заклинатель демонов, Шау Ду — мастер единоборств и Вандоу Янь — мастер меча, — я водил пальцем от одной фигуры к другой, перечисляя мастеров, которых мне прямо здесь же называла Люнь.

— Ты хорошо знаешь историю.

— Не сказал бы.

— Этих мастеров мало кто помнит просто, и увидеть человека, который может назвать их всех по именам — редкость в наше время.

— Кроме вас, — посмотрел я на Мисуко.

— Кригун Фу Гю — это… скажем так, прародитель нашего клана. Отец основательницы нашего славного клана был учеником Кригун Фу Гю. Это было сотни лет назад, но знания, полученные от великого мастера, перешли от отца к основательнице клана, а она уже распространила их среди своих. Это было сотни лет назад, если не тысячи. Потому эта картина и висит у нас как знак уважения к нашему прародителю.

Люнь тем временем вздохнула.

— Хорошо изобразили нас. Словно… они еще живы, — улыбнулась она и посмотрела на меня. — Не ожидала увидеть их здесь, в таком месте, вот и удивилась. Просто… удивительно, как огромный мир тесен, да?

— Да… — негромко выдохнул я.

— Вижу, тебя тронула картина до глубины души, — усмехнулась Мисуко. — Мало кто знает, как много они сделали для мира. Наверное, это герои прошедших времен, самые знаменитые после войны с демонами и до войны между черными и белыми началами.

— И что же они сделали?

— Как что? Они несли знания и силу в мир, помогая людям становиться сильнее, а потом исчезли.

— Вот так разом? — уточнил я.

— Они ушли искать великие знания, что расширят наш взгляд на мир, сделают нас свободными, — ответила она. — И с тех пор их никто не видел.

Не все, видимо, ушли. Я покосился на Люнь, но она уже печалила на полную катушку, усевшись на тумбочку-бар, откуда Мисуко налила себе чего-то в стакан.

— А остальные мастера, они тоже имеют свои… кланы?

— Вот чего не знаю, того не знаю. Я слышала от своей прабабки, что кто-то из них далеко, в сторону старолуния за империей Ёхендхай, за горами вроде как основывал что-то, но… я не помню, если честно.

Речь, скорее всего, шла о Люнь.

Значит, они до этого были типа крутыми людьми, воинами, которых боялись и уважали. Кто им не нравился — кошмарили, кто им поклонялся — обучали и делали своими людьми. Но все равно не брезговали пользоваться силой, из-за чего Люнь и влипла. А потом вдруг исчезли, отправившись за знаниями.

Интересно, какие именно знания они искали? Ведь знания, которые расширят твой кругозор — понятие ну слишком широкое.

— Тебя прямо-таки заинтересовало это, — улыбнулась она.

— Люблю историю — чем больше знаешь, тем больше открывается.

— Да, я тоже так думаю. А эту картину нам нарисовали.

— Кто?

— Одна ведьма из леса, — Мисуко немного понизила голос, будто боялась говорить громко. — Она живет в сутках пути от нашего города, и… скажем так, мы всегда стараемся держать с ней мир.

— Очень опасная?

— Нет, но… зачем злить, не так ли? — улыбнулась она, но волнение какое-то на лице да мелькнуло.

Что же там за ведьма?

Но от этих размышлений меня избавила Люнь, которая скромно попросила.

— Юнксу, а мы не могли бы… заглянуть к той ведьме? Я бы хотела узнать, откуда она знает, какими мы были. Пожалуйста.

Она так это просила, что ответить отказом мне просто не хватило бы сил. Да, поиски Ки очень важны мне, но это не значит, что теперь надо забить на тех, кто идет этот путь рядом со мной.

Поэтому ответить на просьбу Люнь для меня было так же важно, как и найти Вьисендо — нужды тех, кто рядом со мной, и мои нужды тоже.

Я посмотрел на Мисуко.

— Как я могу к ней попасть?