Черные начала. Том 5

Глава 143

— У него брюшко мягкое.

Брюхо?

Точно же, брюхо! Это практически всегда самое слабое место, если так подумать. Осталось лишь по нему попасть и проверить, так ли это.

— Ты уверена? — выдохнул я, еще раз увернувшись от атаки.

— Да, я посмотрела, — ответила она. — Верь мне.

— Да я тебе верю…

Просто все мы иногда ошибаемся. Но раз она настолько уверенно говорит…

Я дождался, когда динотопо бросится на меня, вновь увернувшись каким-то чудом, после чего отпрыгнул подальше и встал в стойку — нужно было больше места для маневра.

С каждым таким заходом, казалось, тварь становится все умнее и умнее, куда более точно предугадывая, куда я отпрыгну. Оставалось надеяться, что вот такой сюрприз ей будет не по зубам. Вернее, не по клюву, так как вместо рта у нее было подобие такого костяного нароста, словно у птицы.

Но и динотопо не сразу бросилась в атаку, когда развернулась. На мгновение она остановилась, как если бы что-то почувствовала или о чем-то догадалась. Это было бы не удивительно, учитывая, что тварь на уровне Осознающего и вполне может соображать, но…

Озарение твари длилось недолго.

Она сорвалась с места со скоростью поезда, несясь на меня, и, дождавшись момента, я коснулся мечом земли, шепнув:

— Касание лозы.

Тварь отреагировала мгновенно.

До этого несущаяся на меня, она неожиданно просто отпрыгнула в сторону! Нет, то есть она мчалась на меня со скоростью поезда, а здесь просто берет и отпрыгивает в сторону, как нехрен делать, будто стояла на месте, а не неслась вперед!

Но тем хуже для нее…

— Касание лозы, касание лозы, касание лозы…

Как выяснилось, менять свою траекторию динотопо в воздухе не умела и, отпрыгнув в сторону, приземлилась брюхом прямо на новые колья, которые в тот момент уже вырастали из земли. И даже когда колья вошли в тварь с треском и звуком рвущейся бумаги, я на этом не остановился.

Чтобы не оставить динотопо ни единого шанса обломать колья и вырваться из ловушки на свободу, я создавал все новые и новые пики, которые втыкались в брюхо животному. И как бы оно ни пыталось сорваться с них, шансов у твари теперь не было. И даже так динотопо не издала ни звука, свирепо пытаясь сорваться, будто не чувствовало боли, хотя землю под ней уже залило кровью.

Чтобы не мучить животное, я воткнул в землю меч, после чего напрягся, вкладывая все силы в технику и:

— Касание лозы.

Огромный кол, словно сплетенный из каменных лоз, вырвался из-под земли, войдя животному в район грудной клетки. Мощность была такая, что бедную животину даже приподняло над землей, после чего она несколько раз дернулась и замерла, обессиленно свесив голову. Она все так же продолжала стоять на четырех лапах, будто живая, но теперь поддерживаемая исключительно кольями из земли.

— Ну хоть так… — выдохнул я, оглядевшись.

Фух… ну я молодец, как ни крути, завалил зверюгу. Могу собой гордиться и пойти клянчить пирожки у охотниц. Хотя, признаться честно, если бы не Люнь, я бы уже звал на помощь других охотниц, бегая от твари в разные стороны.

Забавно, что лес будто и не заметил нашей схватки. Разве что мы вытоптали всю поляну с цветами, и теперь здесь были мрак и темень.

Так-с… а где там наша Цурико? А, вот она…

Она все так же была под деревом, но теперь уже сидела, оглядываясь немного рассеянным взглядом. Я уже думал было, что она ударилась головой и все забыла, но нет, стоило мне подойти, как ее моська тут же стала злой.

— Ты!!!

— Я, — кивнул я, присев перед ней и достав несколько пилюль. — Скажи «А»!

— Да пошел ты в жо-ам-м-м-М-М-М!!!

Так и не дав ей договорить, я запихнул в рот нашей злюке пригоршню пилюль исцеления, заткнув рот ладонью, чтобы не выплюнула обратно. Она еще что-то там пыталась повозмущаться, однако через пару секунд борьбы со смирением и хмурым взглядом приняла мою заботу о ее здоровье. Ну и на бис я ее чмокнул в губы. Все равно все цветы вытоптали, так что чего здесь волноваться, верно?

Никогда не верил в суеверия.

— Ты как, жива, цела, здорова? — спросил я, оглядываясь.

— Ты идиот, как же я тебя… — она сделала глубокий вдох, резко дернулась вперед и еще раз чмокнула меня в губы. — Дурак…

Не, ну дурак, это уже лучше, значит, не все так плохо.

— Цурико, пожалуйста, взлети к охотницам, скажи, что тут… короче, мы тут поймали вот это, — я указал на труп динотопо, — чудо.

— Это чудо называется двуерог, — нахмурилась она.

— Я смотрю, у вас как-то не сильно заморачиваются с называниями. Что вижу, о том и пою.

— О, вот оно как? И как бы ты его назвал, давай, скажи?

— Я не знаю даже… Двуерогус топтугус там…

— Какой бред… — фыркнула Цурико и встала.

— Скажи, что где-то здесь еще детеныши должны быть. Поторопимся, и добычи станет больше.

Не, ну я молодец, как ни крути. Такую тварь они бы вряд ли унесли, а так на всевозможные редкие ресурсы разберем, да и детенышей легче переносить будет.

Правда, за ресурсы еще пришлось немного побороться, так как добровольно никто отдавать мне их не собирался.

— А зачем вам-то демоническое ядро? — спросил я Мисуко.

— Демонические ядра используются в пилюлях лазурной души, повышения концентрации Ци, восполнения Ци… да во многих. Это очень ценный ресурс, алхимики его с удовольствием скупают. Мы эти ингредиенты поставляем, помимо местных алхимиков, точно так же в империю Ёхендхай, кстати говоря.

Я не стал говорить, что мог бы и промолчать про то, что завалил этого динотопа, потому что это восприняли бы как шантаж, а меньше всего мне нужны были натянутые отношения с охотницами. Поэтому…

— И все же мне очень нужно ядро для развития. Я не забираю ведь всю тушу.

— Можешь купить его.

— Так я же и убил это чудо-юдо.

— Но ты был в команде с нами, не так ли? — уперла Мисуко руки в бока. — Все, что добывается здесь, делится пополам.

— Окей, я понял, — поднял я руки. — Делим пополам. Я в принципе не претендую ни на что здесь: ни на деньги, которые вы заработаете с продажи этой живности, включая этих двух… двурогих, ни на ресурсы с этого большого двуерога. То есть я не возьму вообще ничего. Это значит, я все же могу взять что-нибудь из всей этой добычи, верно? Так будет честно.

Мисуко вздохнула и покосилась на большую тушу, которая уже упала на землю, когда колья разрушились. Огромная тварь, которую они могли бы и не заметить, а так теперь добычи было больше на целых две штуки.

Она бы сказала, что жалеет уже, что взяла меня с собой, но при этом прекрасно понимала, что благодаря мне получили еще двух тварей, которые гипотетически могут дорасти до уровня Осознающих, а это многого стоит.

А значит…

— Хорошо, демоническое ядро твое, заслужил, — кивнула Мисуко с недовольным лицом.

Теперь оставалось лишь вернуться и помедитировать, чтобы поднять ступеньку. Не знаю, сколько это займет, но, наверное, стоит сразу запастись и мылом, чтобы смывать все дерьмо, что выделяется при прохождении этой стадии.

Из семнадцати человек нас осталось девять. Еще восемь улетели домой с добычей, неся двух детенышей двуерога и потроха их матери. Я человек не жестокий, но звучит довольно жутко, если так подумать. Это как я однажды задумался над тем, что есть на самом деле курица с майонезом.

И все же…

— Девять человек? Не маловато ли на медведя? — спросил я Цурико в полете.

— Ну с нами ведь ты, — ответила она с недоброй усмешкой.

— Если что — закроюсь тобой.

— Я уже поняла это по дереву, — фыркнула она. — Мягко падал, да?

— Очень, — кивнул я.

А пейзажи менялись.

Вскоре долина сменилась горами, а потом и вовсе начала преимущественно состоять из гор.

Если я правильно помню, там должны быть горы великанов, бесконечные и не знающие границ. А это, судя по всему, что-то типа их начала.

Здесь до сих пор были джунгли, но горы становились все круче, и уже во многих местах проглядывались камни и скалы. Было видно, что лес здесь словно моль шубу немного поела — то тут, то там пушистый зеленый покров постоянно прорывался.

Здесь мы и встали на ночлег.

— С утра пойдем на изумрудного медведя, и я попрошу всех быть крайне внимательными. Нас осталось девятеро, поэтому придется немного сложно.

Но сложно не пришлось. Почему?

А мы никого не нашли.

Разведчицы облетели всю округу, но так и не смогли найти изумрудных медведей, хотя следы то тут, то там да попадались.

Поэтому, пока одни искали добычу, другим ничего не оставалось, кроме как сидеть и ждать. И мне даже нравилось здесь. Для начала, влажность заметно ниже, чем в глубине джунглей, где ты почти сразу мокнешь.

Плюс никаких насекомых, которые кусают тебя за задницу, я не встречал, но девчонки пугали, что в некоторых местах эти насекомообразные твари откладывают личинки в людей, которые потом вылупляются и лезут обратно. Человек весь потом в дырках, если, конечно, он после этого выживает. Я такого не встречал, но мне и простой кусающейся мошкары было достаточно.

И на бис, здесь было свежо. Не холодно, а именно свежо. Не мокнешь, как под дождем, от собственного пота. Правда, там, где мне было приятно и свежо, девчонки подмерзали. Я это видел по тому, как они ежатся.

Да и Цурико решила воспользоваться статусом притершейся подружки, подсев рядом.

— Тебе холодно? — учтиво спросил я.

— Я не мерзлячка какая-нибудь, — фыркнула она, прижимаясь поближе.

— Ну… как знаешь… тебе точно не холодно?

— Нет конечно! — и потом тихо так. — Эй, обними меня немного.

Вот дурная, я просто в шоке. А ведь ей даже не шестнадцать.

Сняв себя ханьфу, я накинул его на нас, прижав к себе эту замерзшую душу поплотнее. Она прямо как котенок притерлась как можно ближе ко мне и разве что не урчала.

Правда, не прошло и пяти минут, как с другой стороны пристроилась Руцина. Молча, как бы невзначай, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания. Через минут двадцать здесь уже были все шесть человек, что ждали разведчиц, даже Мисуко. Все притерлись. И я, конечно, не против, но…

— А не легче разжечь костер?

Они все немного удивленно посмотрели на меня, типа, блин, а реально же, но… на этом все и закончилось. То ли лень, то ли им просто пообжиматься хочется друг с другом. Кстати, а я говорил, что Би среди девушек встречается куда чаще, чем среди мужиков? Я не удивлюсь, если некоторые проводят вечера со своими подружками.

— Это что? — хмуро спросила Кусиму, которая вернулась с разведки, глядя на нас.

Тоже хочет, полюбас. Иди к нам, злыдня, я тебя против шерсти поглажу.

— Это круговая оборона, — отозвалась невозмутимо Мисуко откуда-то из середины нашей дружной кучки. — Нашли?

Но хмурая разведчица покачала головой.

— Они ушли.

— Ушли? И куда же?

— По следам, судя по всему, в сторону новолуния (на юг).

— И как далеко?

— Я не знаю, — покачала Кусиму головой. — Если они ушли сразу после нас, то могли зайти очень далеко с той поры, как мы их видели в последний раз.

— Они постоянно же кочуют вдоль гор, — сказала одна из девушек. — Поэтому пока не будет новый сезон, они будут вот так ходить в поисках еды, пока не найдут новое место.

— Если мы сейчас тронемся в путь, то, думаю, шансы догнать их есть, — продолжила Кусиму. — Следы старые, но медведица не быстро кочует, когда с ней медвежата. Поэтому мы сможем их нагнать, если выдвинемся сейчас и будем преследовать без остановок.

— Кстати, а разве мы потом в сторону новолуния (на юг) не собирались? — уточнила Руцина. — Что там… новая страшная тварь? Нам же все равно туда двигаться.

— Да, но надо было сначала медвежат выловить, — вздохнула Мисуко. Я чувствовал в ее голосе разочарование из-за упущенной выгоды. — Кусиму?

— Что?

— Что скажешь о той области, про которую слышала?

— В городе много чего говорят. Некоторые рассказывают, что там завелась какая-то сильная тварь, и люди там частенько пропадают. Там даже награду предлагают, если тварь выловят.

— Мы все равно хотели разведать, что за тварь, и попытаться захватить ее, — напомнила Цурико.

— Да, но мы будем охотиться на территории какой-то неизвестной живности, которая, судя по всему, жрет людей, — поморщилась Мисуко. — Одно дело просто в лесу, а другое — на охотничьих угодьях кого-то. Или чего-то.

— Мы столько тварей переловили, даже лимирий в том проклятом лесу хватали, — заметила гопница. — А теперь у нас двое, кто смог вытащить из их гнезда яйцо. И что, не справимся с какой-то тварью? Могу поспорить, там призрачная кошка, которая пугает всех своими фантомами.

Под конец она фыркнула, будто говоря, нашли, чего пугаться.

— Да и мы охотницы. Это наша работа, охотиться на то, на что другие заходить боятся, — подтвердила Фуньси, одна из разведчиц. — Ну что-то там неизведанное, да. Ну так нас никто и не заставляет прямо там охотиться на медведей. Мы можем сначала понять, что там обитает, отследить, выловить и уничтожить. И уже по результатам решить, браться или нет за медведей. Может мы сорвем большой куш.

Я вот слушал их понимал, что правды две.

С одной стороны, геев бояться, в баню не ходить: какие из них охотники, если они боятся пойти на дичь? Да, неизвестную, но все бывает в первый раз, не так ли? Выследить, понять, что за живность, определить повадки, атаковать. А если в лесу вдруг станет много новых животных? Так что же теперь, совсем не охотиться? Так что да, надо понять, что там за тварь, и кому это делать, как не охотникам?

С другой стороны, стальные трусы в мужской бане лишними не бывают: лезть туда, где опасно, когда можно не лезть — мне кажется, здесь выбор всегда очевиден. Если нужда не требует, то смысл?

Однако из двух вариантов я все же склонялся к первому. В конце концов, это задача охотника — понять, что там за зверь водится.

— Юнксу, че скажешь? — посмотрела на меня Цурико.

— Наверное, можно для начала просто посмотреть, что там за живность. Никто не заставляет охотиться, просто разведка, — пожал я плечами.

К тому же, у меня возникло определенное подозрение, что Мисуко может обладать черным началом. Сейчас, когда Цурико напомнила про яйцо, что та тоже вытащила его из гнезда лимирий, я задался вопросом — а как? Как, если там везде ядовитая Ци?

Конечно, доказательств у меня не было, да и вряд ли это что-то изменит, но все же интересное наблюдение. Может и она поняла, что я с черным началом, если, конечно, мои догадки верны.

Мисуко вздохнула.

Что бы кто ни говорил, но ответственность лежала на ней. На одной чаше весов авторитет – струсит или нет, а с другой — ответственность за жизни своих сестер по оружию. Тут как бы выбирать надо. К тому же, уверен, что она судит так же, как и все остальные — какие они охотники, если боятся хотя бы разведать, что за новое животное водится в той части леса.

— Ладно, давайте посмотрим, что там да как, — наконец приняла она решение. — Если что, сразу вернемся. Повезет — вернемся не с пустыми руками.

Девушки заулыбались, засобирались. Для них монотонная охота обещала стать чем-то интересным, типа поиска сокровищ и раскрытия тайн. А вот по лицу Мисуко сказать, что она чувствует по этому поводу, было сложно.

Путешествие по границам гор великанов, которые то были покрыты джунглями, то наоборот, представляли из себя сплошные скалы, длилось четыре дня беспрерывного полета. Я мог точно сказать, что мы очень далеко забрались, так как здесь даже джунгли слегка отличались от тех, где я до этого был.

Например, обилие насекомых, некоторые из которых были довольно крупными.

— Добро пожаловать в новолунные леса Шаммо, — усмехнулась Мисуко, когда одна из девчонок с выпученными глазами и диким визгом подскочила на месте, а после и вовсе разревелась в три ручья, прыгая и держась за попу.

Как знал, что надо бронетрусы брать.

— Я думала, насекомых здесь должны быть поменьше, — поморщилась Кусиму, глядя на то, как несколько девчонок поймали прыгающую бедолагу.

— Здесь, боюсь, насекомых всегда было много. Это у нас преобладают хищники. Вот со стороны восхода (на востоке) наоборот, очень спокойно и достаточно много именно травоядных и ядовитых растений. Здесь же земли насекомых и тех, кто ими питается, например, хищные растения.

Ревущую девчонку наконец смогли успокоить. Вся красная и размазывающая по лицу слезы она со всхлипами жаловалась на небольшого жука с длинной иголкой на лбу.

— Игольчатый жук, — кивнула Мисуко на него. — Ядовит, но не смертелен. Если уколет, ощущения… м-м-м… — она красноречиво посмотрела на заплаканную соратницу.

Я, слушая ее, уже успел сбить несколько шершней размером со сраный добрый мизинец. Кусали они почти безболезненно, проблема начиналась позже, когда ты выковыривал из себя личинку. Скажем так, мало приятного. Я уже молчу про комаров, которые искусали все открытые участки тела.

Вот что значит опасные насекомые, о которых мне говорила Люнь. А то, когда я в той части леса шел, думал, где здесь эти опасные страшные насекомые, которые откладывают личинки? Вроде просто комары и прочая мишура, больше, чем обычно, но не более.

А теперь я боюсь уснуть, не закутавшись во все, что у меня есть. И ко мне обязательно пытается забиться Цурико. Ее как в задницу один раз ужалили, так она вообще глаз сомкнуть не может, пока жопкой к чему-нибудь не упрется, чтобы защитить филейную часть. У меня от такого встает каждый раз.

Но я бы не сказал, что только это меня беспокоило. Да, когда тебя кусают и пытаются отложить внутрь личинку, не очень приятно, но не критично. Как и пауки, скорпионы и прочая мерзость на нескольких лапках. Хуже, когда ты не понимаешь, с чем имеешь дело.

Пойми мы это раньше, и никто бы не пострадал. Иногда надо просто уметь вовремя остановиться.

— Что скажете? — негромко спросила Мисуко, разглядывая этот шедевр.

— Не хватает еще двух, — ответила тихо Кусиму, присев над тушкой медвежонка.

Вернее, над тем, что от него осталось.

А осталось от медвежонка немного: полуобглоданная оторванная голова без глаз, части тел, типа лапы, куска позвоночника и хвоста, и еще немного внутренностей. И все смотрели на это как-то спокойно.

Блин, жаль мохнатого, но как бы мне потом жалеть других не пришлось. Взгляд сам собой метнулся на мгновение на остальных в группе.

— Значит, оно обитает здесь, — негромко сказала Мисуко, глядя на лес дальше. — Или они. Что скажешь о наших друзьях?

— Сложно сказать, что это было, но по следам, как… как насекомое или какое-то неизвестное мне животное, — разведчица потрогала след. — Где-то сутки назад это произошло. Видимо… мать бросила его.

— То ли не смогла защитить и оставила уже труп, то ли не стала защищать вовсе… — негромко протянула одна из девчонок. — Иногда они бросают одного детеныша, чтобы спасти другого, если победу не одержать.

Я думаю, мне с Люнь пришла одна и та же мысль, и мы оба прислушались как к себе, так и к окружению, но вывод, который напрашивался, был один.

— Это не проклятый лес и не то зло, которое мы встретили у лимирий, — сказала она.

Не собрат Хоудай, иначе говоря (я чет не в курсе, склоняется его имя или нет). Значит, что-то другое? Значит, это можно убить! Ну слава богу, хоть так пусть. Но да, лес перед нами вроде тот же, а выглядит зловеще, в первую очередь из-за разорванного животного.

И все же я сделал попытку, чтобы потом напоминать всем: «а я говорил вам!».

— Может стоит вернуться?

— Не ты ли говорил, что нам стоит посмотреть, кто там? — усмехнулась Фуньси, одна из разведчиц.

— Я говорил про разведку. Мы разведали. Нас ничего не обязывает идти туда. Мне, конечно, тоже интересно, но…

— Трусишка… — ласково произнесла она, погладив меня по голове. — Не беспокойся, мы тебя защитим.

— И на руках вынесем, — усмехнулась слегка надменно Цурико, явно почувствовав, что наконец-то она может показать свою удаль. — Лично вынесу тебя на руках.

Девушки улыбнулись. Нет, они не смеялись надо мной, выглядели дружелюбно и скорее подтрунивали по-доброму надо мной, над тем, что я показал слабую сторону, хотя до этого выглядел в их глазах едва ли не всесильным, наверное.

— Вы не понимаете, — покачал я головой, вздохнув. — Я совсем не о себе беспокоюсь…

— Мы польщены, — даже Мисуко улыбнулась. — Ладно, все в строй, Кусиму, в начало, Юнксу, второй, Цурико — замыкаешь, разлучу я вас, ненаглядных, на время, чтобы не отвлекались.

И все же надо было тверже стоять на своем…