Черные лабиринты. Книга 4

Глава 21

Еда сделала всех благодушными, поэтому решили, что на сегодня с них достаточно сражений и путешествий. Юн-Со, измотанная болью, забылась тяжелым сном. Кан и Келлен продолжили делать заготовки на дальнейший путь, обжаривая небольшие кусочки жесткого мяса. Джи-Хун растянулся на земле и лениво рассматривая свод пещеры, одну руку мужчина положил себе под голову, вторую вытянул вдоль тела. Её и захватила в плен Меари, что устроилась поперек мужчины, положив голову ему на ноги. Девушка медленно водила по его руке, поочередно очерчивая каждый палец.

Натаниэль с грустью смотрел на огромную тушу дракона, Джихо заметил тоску во взгляде и чуть тронул за плечо, привлекая внимание.

– Величественные животные, – произнес Натаниэль, поясняя своё состояние. – Непростые у нас с ними взаимоотношения, но уничтожать всё же не стремимся.

– Он нас бы сожрал, – проворчал Джихо.

– Да, однозначно, тем более что мы зашли на его территорию.

– Тогда по какому случаю траур? Мы выжили, это главное.

– У нашего Магистра есть свой дракон, ледяной, – сказал вдруг Натаниэль. – За столько сотен лет Магистр Эарендил первый, кому получилось подчинить себе дракона. Это вселяет надежду. Как знать, может, настанет время, когда эти сильные создания неба снова станут нашими союзниками.

– Клан Таэритрон утратил связь с драконами? – вмешался в разговор Элгараан, впервые напрямую обратившись к Натаниэлю.

– Война между обычными людьми и людьми с даром внесла коррективы в прежний мир, а ошибки бывшей Верховной жрицы Анкалумэ дорого обошлись нашему народу, – уклончиво ответил Натаниэль, не желая сейчас при людях обсуждать прошлое своего народа.

– Люди воевали друг с другом, при чем здесь эльфы?

– Долгая история, могу рассказать, но не здесь и не сейчас.

Элгараан потерял интерес к нему, и, как и Натаниэль, уставился задумчивым взглядом на мертвого дракона.

– Раан, всё хотел спросить, – сказал Келлен, отрываясь от своего занятия и поворачиваясь к монстру. – Зачем вы стали брать пленных?

– Мы их ели, – ехидно ответил Айлен. – Любим свежину.

Он получил за это высказывание увесистый тычок от Веланны и засмеялся.

– Собирались обменять на своих, которых вы забирали в крепость, – ответил Элгараан.

– Но раньше-то вы этого не делали, – заметил Келлен.

– Память возвращалась постепенно, как только ясность ума стала преобладать над звериной сущностью, появился план.

– Такой себе был план, – иронично произнес следопыт. – Люди, которых вы забрали, ничего не стоили для алхимика. Обмен бы не состоялся.

– В любом случае это уже неважно.

– А что случилось с пленными? – встрепенулась Туён.

– Мы их сожрали, – снова не удержался Айлен.

– Они недолго прожили, в основном погибли от ран, – сказала Веланна.

– Да, а потом мы их сожрали…

Айлен говорил это, предусмотрительно отбегая в сторону, опасаясь нового тумака. Догнать его Веланне не составило труда, но потасовки не вышло: Айлен обнял жену, и та сразу затихла, уютно устроившись. Элгараан наблюдал за этим с улыбкой. Туён засмотрелась на него, невольно представляя вместо обезображенной морды красивое лицо Верховного жреца. Он почувствовал её взгляд и оглянулся. В темной прорези глаз мелькнула небесная синева. Дыхание Туён сбилось, отзываясь волнением, сама девушка вскочила на ноги и подбежала к нему, схватила за его лапы, наклоняясь и всматриваясь. Не ошиблась.

– Получилось, – беззвучно, одними губами пролепетала Туён.

Взгляд стал жадно бродить по его лицу и спускаться ниже на шею, плечи, грудь и обратно. Он каждую минуту рядом, поэтому не заметила перемен, а они были… Кожа стала светлее, обозначилась шея, сама фигура уже не была столь велика, пальцы уменьшились. Да, теперь пальцы определенно меньше. И глаза… там во тьме можно различить их прежний цвет.

– Туён? – позвал её Келлен. – Что происходит?

– Он изменился! – воскликнула Туён. – Видите?!

Все замерли, уставившись на Элгараана, а тот, в свою очередь, посмотрел на свои руки.

– Да, что-то незримо меняется, – подтвердила Веланна. – Я не хотела говорить вслух, боялась, что просто выдаю желаемое за действительное, но отрицать больше нет смысла. Моя физическая сила подводит меня, нет прежних возможностей монстра. Я быстрее устаю. Чаще испытываю страх. Но главное, моя магия… – она запнулась, пытаясь собраться с силами и сказать столь волнующее вслух, – мне кажется, она возвращается.

Она посмотрела на мужа, ожидая его реакции и хоть какого-то ответа. Айлен задумчиво почесал голову, ответил не сразу:

– Я не чувствую в себе никакой магии, но физическую силу точно стал терять. Думал, это от голода и постоянных сражений. И началось это после ловушки ведьмы.

Один из темных щелкнул пальцами и у его руки вспыхнул небольшой огонек, пару секунд погорел, а потом пропал.

– Маглон! Почему молчал? – воскликнула Веланна.

– Вы не спрашивали, – раздался глубокий грудной мужской голос, который выдавал почтенный возраст говорившего.

– Когда?.. – ошарашенно спросила Веланна.

– Вчера обнаружил. Холодно было, заскучал по огню, вспомнил заклинание.

– Нет слов, – только и сказал пораженный Айлен.

– И снова стала болеть спина, – вдруг ворчливо произнес Маглон, – значит, потом вернутся и головные боли… Ещё не обратился обратно, а уже скучаю по облику монстра.

– Что ты такое говоришь?! – возмутилась Веланна.

– Шучу, – буркнул он и стал укладываться спать.

Остальные монстры стали друг друга осматривать, открыто делясь изменениями и радуясь любым признакам возвращения в прежнее тело. Элгараан не принимал в этом участие. Он не сводил внимательного взгляда с Туён, чем очень сильно нервировал. Келлен со своей стороны тоже буравил взглядом, и Туён ничего не оставалось, как притвориться очень уставшей и устроиться на сон. Радостное возбуждение оттого, что договор с Ванорой исполнится в полном объеме, смешивался со страхом, что Келлен догадается о цене, и не давал заснуть.

– Лучше сразу скажи правду, – подсел к ней Келлен. – И не притворяйся что спишь.

– Какую правду? – Туён прикинулась оскорбленной.

– Как ты вернула им прежний облик?

Походило на допрос, но Келлен и не собирался скрывать этого и как-то смягчать тон.

– Я ничего им не возвращала. Да, я пыталась их отыскать, но они в отличие от людей не были в своих счастливых снах. Они пребывали в вечной тьме. Ванора подсказала, как развеять их тьму своим светом. Я так и сделала, а потом мы все проснулись.

– Просто так подсказала? – не верил ей Келлен.

– Она любила Элгараана, поэтому подсказала, – и почти не соврала. Так ведь и было. Осталось только выдержать прямой испытывающий взгляд. И у Туён получилось: внутри всё кричало от боли и сожаления, но взгляд остался спокойным.

– Мне всё равно неспокойно почему-то, – признался вдруг он и притянул к себе, обнимая. – Такое странное чувство, словно я тебя скоро потеряю…

– У меня тоже такое иногда бывает, – тихо сказала Туён, – но это нормально, мы все боимся за любимых.

Она старалась дышать максимально ровно, подавляя душившие её слезы.

– Наверное… – задумчиво проговорил Келлен и спустя паузу добавил: – Скорее бы всё закончилось. Надеюсь, портал недалеко уже. Хочу увести тебя от всего этого.

– А я очень хочу с тобой уйти, туда, куда скажешь, – прошептала она, закрывая глаза, слезинки всё-таки сорвались с ресниц и скатились по щекам. – Лён…

– М-м-м?..

– Не уходи. Останься со мной. Пусть кто-нибудь другой продолжит делать запасы. Пожалуйста…

– Вот опять это чувство…

– Не говори глупости, давай спать, – как можно беззаботнее сказала она, получилось даже рассмеяться.

Он устроился на земле, Туён скользнула в его объятия и прижалась к груди, с замиранием дыхания слушая, как стучит его сильное сердце, которое она скоро разобьет своей ложью…

«Прости меня, я так сильно люблю тебя», – говорить такое вслух не стала, не хотела омрачать последние дни тревогой. И как бы она ни хотела не спать, наслаждаясь каждой минутой своей жизни, сон всё равно утянул в своё царство.

***

– Как думаете, есть ещё подобные птички? – спросила Меари, и все вздрогнули: прошлая победа далась непросто, уверенности в том, что подобное получится снова, не было ни у кого.

– Драконы не живут парами, – ответил Натаниэль, – вряд ли в ближайшее время мы встретим ещё одного.

– Как и других существ, – добавил Келлен, намекая на регулярный рацион дракона.

– Отлично! – радостно воскликнула Меари, в возбуждении подпрыгивая на месте. – Тогда, может, подождем здесь твоего Магистра?

Иритан чуть улыбнулся, глядя на её непосредственность.

– Идея хорошая, но нет, – ответил он. – Мы не можем подвергать его такому риску.

– Почему это? Его, значит, нельзя подвергать риску, а нас можно? Нас не жалко?

– Жалко, но нашу смерть никто не заметит, кроме наших близких, – терпеливо пояснил Джи-Хун и внес поправку: – у кого они есть, – и снова продолжил: – а потеря Магистра для королевства и для эльфов будет невосполнима.

Меари скептически фыркнула и привычным жестом откинула назад волосы. Сбившиеся и слипшиеся в большие сосульки, они почти сразу вернулись обратно. Она чуть скосила глаза, смотря на свои волосы, и скривилась.

– Гадство, – брезгливо произнесла она, а затем ревниво окинула взглядом волосы остальных. Те были такими же: в грязи, черной слизи, в крови: своей и чужой. Волосы Натаниэля и Туён по цвету сравнялись со всеми остальными, хотя изначально были серебристыми. Это немного успокоило Меари: не одна она сейчас плохо выглядит.

Туён тепло улыбнулась, понимая, что беспокоит её подругу, она и сама бы не прочь принять ванну: тело от грязи и пота чесалось, про раны и то, в каком они состоянии, думать было страшно. Полосы ткани для перевязи закончились ещё после пауков, на травмы после встречи с драконом пошли уже собственные рубашки, сорочки. Куртки, туники на голое тело добавили неприятных ощущений. Но все смиренно принимали действительность, концентрируясь на более насущных проблемах.

Спокойствие ближайшего пути позволило всем расслабиться, периодически затевались тихие разговоры ни о чем, в которые постепенно вовлекались и темные. Надежда на лучшее всё чаще царила в воздухе, придавая измученным телам сил. Туён на остановках, по мере своих скромных возможностей, подлечивала колдовством сначала Натаниэля, потом уже Юн-Со. Эльф как-то вздумал отказаться в пользу девушки, но Туён тогда была непреклонна. Если не будет лечить его, то не будет никого. Туён понимала, что это мелко вот так мстить Юн-Со, да и в целом недостойно, но всё равно разрешила себе такую слабость.

В разговорах Туён участие почти не принимала, просто слушала и смотрела на спутников с грустной улыбкой на лице. За долгие дни и ночи, что смешались в один бесконечный путь, они стали ей особенно дороги. Даже Джихо… И хоть он по-прежнему при виде неё презрительно кривился, Туён уже знала, что если нужно будет, то он прикроет её, как и тогда. Она несколько раз предлагала и его подлечить, но тот одним только взглядом умудрялся очень категорично высказаться.

Разговоры темных между собой выявили имена остальных. И хоть чаще они разговаривали на эльфийском, периодически повторяющиеся слова позволили определить, кто есть кто. Магов, кроме Айлена, Веланны, Элгараана и Маглона, больше не было. А помимо Веланны в их небольшом отряде была ещё одна женщина. Эльфийка Индис. Туён не запомнила из видения Элгараана у места силы, кто как выглядел, только Айлена и Веланану: они в тот момент были ближе всего, – но подозревала, что ждать осталось недолго. С каждым днем темные всё меньше походили на монстров и всё больше на эльфов.

– Веланна, Индис, – позвала вдруг Меари впереди идущих темных, – вам бы одеться, ещё немного и мы все будем лицезреть ваши прелести, – и с нажимом добавила: – эльфийские прелести.

Взоры всех членов их смешанной компании невольно обратились к двум остановившимся темным. Айлен прыгнул вперед, заслоняя собой Веланну и злобно зарычал, на миг забываясь и выражая эмоции по-звериному. Это одернуло остальных, и они поспешили отвести глаза, но произведенный эффект было уже не сгладить. Наметившееся возвращение груди, постройневшие ноги… сложно было теперь не видеть.

– Да, и мужчинам бы не помешало тоже, – как ни в чем не бывало продолжила Меари, – ваши лоскутки вокруг талии немного прячут главное достоинство, но всё равно оставляют богатый простор для фантазии.

Джихо тихонечко взвыл, поражаясь сестре, а потом схватил её за предплечье и чуть сжал.

– Можно вести себя скромнее и не позориться, – процедил сквозь зубы он.

– Это не я же голая перед всеми хожу, – парировала Меари.

Джихо шумно втянул воздух, а Натаниэль, посмеиваясь, увел друга в сторону.

– Оставь, она просто более наблюдательная, мы всё равно рано или поздно тоже заметили бы, – тихо сказал ему эльф.

– Да, наблюдательная, особенно если это касается мужиков, – ядовито зашипел он, окидывая сестру недовольным взглядом.

Меари оскорбленно хмыкнула и отвернулась.

– Это уже не твоя проблема, – снова не сдержал смешка Натаниэль.

– Прекратить! – голос иритана был холоден и безэмоционален, он его и не повышал, но эффект вышел, как от удара хлыста.

Джи-Хун снял свою куртку, ту самую, что вернула ему Меари, когда нашла одежду себе, и протянул Айлену. Эльф благодарно кивнул и отдал жене. Иритан холодно посмотрел на Кана, тот понял без слов: как самый рослый мужчина из оставшихся, его одежда вполне могла подойти ещё не до конца измененной эльфийке. Гвардеец отдал свою куртку Индис. Она смущенно улыбнулась и поспешила её надеть, плотно запахивая. Сверху Джи-Хун, и Кан остались теперь в том, что раньше можно было назвать рубашками: нижняя часть и рукава напрочь отсутствовали, ведь ещё до этого ушли на полосы для перевязи. Не сговариваясь, Келлен, Джихо и Натаниэль отдали верхние элементы одежды мужчинам-эльфам. Те, путем нехитрых манипуляций, разделили между собой и соорудили вокруг талии что-то вроде короткой юбки.

Меари обвила обнаженную талию иритана рукой и пошла вперед, увлекая за собой. Он ловко подстроился под её шаг, положил руку на плечо, обнимая. Она повернула голову, ловя его сдержанную улыбку и даря свой полный любви взгляд, и сразу же отвернулась, дорога не предполагала иного: можно было упасть, споткнувшись об валяющиеся здесь камни.

Туён прошлась нежным взглядом по обнаженной груди Келлена, хотя очень хотелось рукой, нашла его руку и переплела их пальцы. Мир сразу же стал лучше, ещё и дорога вела куда-то вверх, на поверхность, значит, велика вероятность снова увидеть небо, вдохнуть чистый воздух.

Дорога и вывела, но только спустя два дня…

– Енехарал… – столько горечи и сожалений было в этом слове, слетевшим с губ Элгараана.

Айлен часто задышал и стал зло тереть лицо, смахивая упрямые слезы.

– Часть стены… сохранилась, – тихо произнесла Веланна дрогнувшим голосом и подошла к мужу, положила голову ему на плечо, ища поддержки.

Что именно значило это место для эльфов, что замерли, не в силах тронуться дальше, никто из людей даже примерно представить не могли.

Туён не смела двинуться, не желая нарушать неестественный покой каменного монумента, ставшей своеобразной гробницей некогда великому городу.

Горы, которые призвал тогда Элгараан, отрезая Изумрудную долину от остального мира, в этом месте пришлись сразу за сложенной из камня стеной, что когда-то защищала город. Уцелевшая часть стены поражала размерами, а лестница, ведущая к одному из проемов, насчитывала десятки ступеней. Время и природа не смогли стереть следы эльфийского величия, оно ощущалось здесь в каждом камне. И хоть растения оплели колонны, выступы и лестницу, это всё равно не создавало впечатления запустения. Как заботливая мать укрывает своё дитя, так и Природа укутала бывший дом сотен эльфов.

– Никогда не думал, что доживу до того мига, когда снова смогу увидеть Енехарал, – тихо сказал Маглон, делая шаги вперед, осторожно ступая между крупными валунами. – Тысячи лет в забытьи могли бы стереть из памяти прошлое, но я до сих пор помню тот день, когда стоял вот на том самом месте, – он указал рукой на вершину стены, – и смотрел на реки крови… Тысячи лет… мы пришли слишком поздно… мы…

– Моя вина… – сказал Элгараан то, что всегда чувствовал, но не мог позволить себе сказать вслух. – Я должен был… – его голос сорвался.

– Мы все должны были… – проговорил Айлен, пальцами проводя по своим шрамам на лице.

Они в скорбном молчании потянулись дальше, минуя парадную лестницу, уходя вбок в едва виднеющийся проем. Каждый из них шел и ласково касался рукой части разрушенных конструкций, заново проживая боль потери, снова прощаясь с местом, которое в их памяти навсегда осталось другим.

Дорога вывела их на пустынное ущелье, где приходилось взбираться по камням вверх и часто спускаться вниз. Говорить никто не хотел. Джи-Хун и вовсе предпочел одиночество, плетясь позади остальных. Перед его взором была не общая могила эльфов, он пребывал мыслями в другом месте, в том самом, что сейчас так же надежно укрыто камнями, ставшими надгробными для сотен людей крепости Андерин.

Когда они добрели до ещё одних руин, но уже затопленных водой, никто не посмел коснуться водной глади. Сама мысль об этом казалась святотатством. Старались наступать только на выступающие камни, если те были на отдалении, то перепрыгивали до следующих.

Несмотря на массивность уводящих высоко в небо колонн, чувствовалась легкость и особая благодать. Туён почему-то знала, что это было за место в прошлом. Храм. Стены манили её скрытой в них силой, звали за собой, просили прикоснуться. Они хотели рассказать свою историю. И Туён всей душой мечтала выслушать её, но… она не могла позволить себе рисковать. Не было уверенности, что на этот раз выйдет вернуться.

На ночь они решили остаться в этом месте. Это была самая сложная ночь в жизни Туён. Заснуть там так и не получилось. Вся скорбь мира, казалось, разом опустилась на душу, мешая полноценно сделать вдох.

Не спал и Элгараан. Он, сгорбленный, сидел у края воды и смотрел на своё отражение, что уже за исключением волос, снова стало прежним. Туён неслышно скользнула из объятий Келлена и подошла к Элгараану. Не спрашивая разрешения, она села рядом и протянула ему руку, он молча принял её.

– Я часто думал, мог ли я поступить тогда иначе? – тихо заговорил Элгараан. – Верно ли я решил? Должен ли был так цепляться за свою землю? Не лучше было бы увести свой народ в Дэйлор и бросить Изумрудную долину?

– Ты спас остальной мир.

– Я тоже себе всё время так говорил, – с горькой усмешкой произнес Элгараан. – Но может, мир справился и без меня? Кто я такой, чтобы решать судьбу остальных? Делать выбор?

– Мы не можем ничего изменить, но можем научиться жить дальше с тем, что выбрали, – тихо ответила Туён.

Элгараан устремил на неё взгляд своих голубых глаз.

– Сколько тебе осталось? – спросил он.

Туён испуганно дернулась, судорожно ища в себе наиболее правдоподобную реакцию на такой вопрос, но потом ответила на его взгляд, и внутри всё разом улеглось. Он знает. Он сразу понял. Нет смысла врать.

– До портала, – призналась она.

Он прикрыл глаза, пряча боль за опущенными ресницами, поднес её руку к своим губам и поцеловал.

– Зачем?..

– Вы бы не выбрались из ловушки Ваноры. И пока в вас жила тьма, вы не могли покинуть этого места.

– Для этого нужно было сделать нас снова эльфами, а у тьмы есть своя цена, – надтреснувшим голосом прошептал Элгараан, заканчивая за неё.

– Что стоит одна жизнь взамен нескольких десятков?

Элгараан зажмурился, стискивая зубы, возвращаясь в момент своего выбора, который унес жизнь любимого человека.

– Любая жизнь бесценна, – наконец-то смог выдавить из себя он. – И нужно бороться за каждую. Жаль, что я слишком поздно это понял.

– Поэтому и забрал тело Мун Ён с собой? – догадалась вдруг Туён.

– Если есть хоть один шанс спасти, нужно его использовать.

– Думаешь, был способ вернуть вас по-другому? – с грустной иронией поинтересовалась Туён, чувствуя, как на неё накатывают волны бесконечной усталости, словно её душа стремительно старела вслед за её волосами.

Элгараан пожал плечами, снова опуская голову и горбясь.

– Уже неважно… – прошептал он.

Они просидели так до самого утра. У воды. Молча. Смотря на отражение друг друга. Эльф и человек, судьбы которых переплели между собой время и магия.

***

– Элгараан, – позвала его Веланна, – отведи нас к храму Великих сил. Он должен быть недалеко.

– Зачем? – безразлично спросил он.

– Это чуть сместиться в сторону. Он уцелел, я уверена, – вместо ответа сказала эльфийка.

– Если остальные не против, – безучастно махнул в сторону спутников Элгараан.

– Не против, – твердо ответила она за людей. – Они обязаны нам жизнью. Это самое меньшее, что они могут сделать.

Туён испуганно посмотрела на остальных, опасаясь начала конфликта, но его не последовало. Иритан просто согласно кивнул, отвечая сразу за всех. Возражать никто не стал. Днем больше, днем меньше… О еде можно было больше не беспокоиться: живность здесь водилась, не монстры, а обычная, что населяла ранее землю. Огонь тоже был: к Веланне и Маглону частично вернулась магия, даже у Айлена стало что-то получаться. Монстры давно уже не попадались…

Храм Великих сил и правда сохранился. Не хватало крыши, частично обрушился камень стен, не было фресок и витражей, под ногами валялись осколки скал, колонны опутали растения, ветер гулял в пустых проемах стен, но остальное легко угадывалось.

Каменная лестница уводила высоко вверх к постаменту, на котором находилась фигура женщины, облаченная в длинное платье и укрытая плащом. В одной руке она зажала меч, а второй руки не было, время унесло эту часть с собой.

– В другой руке у Миталар, что символизирует у нас Великие силы, была ветвь дерева, – не сдержался и пояснил Натаниэль Туён. – Ветвь – творение природы. Оружие – творение разумных существ, которые раз за разом стараются эту Природу исказить в угоду себе. Так в руках у Миталар находилось Созидание и Разрушение, что есть незыблемый круг Равновесия. Как без смерти не бывает жизни. И так символично, что именно рука с ветвью потеряна. Осталось лишь Разрушение…

– Лишь смерть… – отозвалась Туён.

Элгараан медленно, словно во сне, поднимался по лестнице, одновременно желая находиться в этом месте, но и всем сердцем ненавидя свою участь, что сделала Верховным жрецом. Чужая роль, которую почему-то доверили ему. И нужно было играть её до конца. Знал, что хотела Веланна. Чувствовал, что её желание разделяли остальные эльфы Изумрудной долины. Мука исказила лицо: он и его спутники – последние эльфы долины. Что ж… Раз Великие силы позволили добраться сюда… Неисповедимы пути…

Он склонил голову перед Миталар.

Тысячи лет забытия ничего не значат…

Слова молитвы выжжены в памяти клеймом…

Его голос по-прежнему величественно звучит… по-прежнему наполняет верой и надеждой сердца страждущих…

Красивая напевная речь Верховного жреца, и это место оживает…

Он чувствует, как благодарны сотни неприкаянных душ, что обитают здесь… Он рад, что у него выпал шанс подарить им благодать…

Остальные эльфы подхватили молитву Верховного жреца, неся его слова эхом над Изумрудной долиной… И в этом мгновении было больше жизни, чем в тысяче лет до этого.

Когда Элгараан умолк, Веланна подняла веточку с земли, подошла к статуе, бережно пристроила найденную ветвь на плече Миталар.

– Спасибо, – сказала она, улыбаясь брату сквозь слезы.

– Тебе спасибо, – он вернул ей печальную улыбку, – за то, что не даешь мне забыть, кто я есть на самом деле.

Он обнял её за плечи и повел вниз.

Покидая храм, Туён оглянулась. На неё безмолвно смотрела Миталар. Ветвь и меч. Равновесие восстановлено.

«Теперь всё будет хорошо», – мелькнула в голове мысль, принося улыбку.

– Долго нам до портала? – Туён и сама удивилась, насколько легко было задать этот вопрос.

– Пару дней, – прикинул Элгараан, – если повезет и сможем пройти напрямую.

– Отлично! Значит, скоро будем в безопасности, – радостно проговорила Туён, беря Келлена за руку.

Её жизнерадостность погасила терзающие до этого сомнения Келлена, и он открыто улыбнулся ей, а затем легким поцелуем коснулся губ. Туён ответила сияющим взглядом. Два дня! Есть ещё два дня! Так пусть они останутся в его памяти счастливыми!