Черные лабиринты. Книга 4

Глава 19

Натаниэлю нужно было время восстановиться, поэтому решили задержаться в этом месте. Решение о вынужденной остановке породило дальнейшее обсуждение возникающих при этом проблем. Туён не желала в этом участвовать и забилась в дальний угол, подальше от всех, надеясь немного отдохнуть, а заодно и переосмыслить то, что произошло в ущелье. Меари порыв подруги к одиночеству не оценила и подсела рядом.

– У тебя такие длинные волосы теперь, – сказала Меари, беря в руки один из локонов Туён, – и необычный цвет… Тебе идет.

Туён усмехнулась.

– Вот только не надо мне этого, я ж тебя знаю, говори как есть.

– Не убедительно, да? Ладно, надо будет над интонациями поработать, – хихикнула Меари и добавила: – Чудовищно на самом деле. Можно исправить? Как думаешь?

Туён безразлично пожала плечами.

– Ты ж не за этим пришла, – она повернулась к подруге, изучая её профиль. Внутри стало тесно. Они ещё не расстались, а Туён уже скучала. Чтобы не выдать себя, она уставилась вперед, рассматривая уводящий вдаль коридор.

– А что было во сне Джихо? – тихо спросила Меари, алчно блестя глазами и подсаживаясь ещё ближе.

– Это личное Джихо, – пожурила её Туён, рассердившись.

– Да ладно тебе, я не скажу ему, что ты мне рассказала, – легонько толкнула её в плечо Меари.

– Хан! – уже в голос возмутилась Туён.

Мужчины обернулись, но, увидев, что ничего не происходит, вернулись к разговорам, и лишь Джихо задержал взгляд, хмурясь и с подозрением посматривая на сестру, зная, что от неё хорошего ждать не следует.

– Вредина, – буркнула Меари, насупившись.

Туён не хотела ссориться, не сейчас, поэтому смягчила тон и постаралась вернуть непринужденность:

– Кстати, а почему Юн-Со? Между ними что-то было?

– Нет, вроде. По крайней мере, я о таком не слышала.

– Тогда почему?

– Не знаю, – пожала плечами Меари. – Но она мне нравится. Бойкая. Красивая. Брату подошла бы. Тем более, мне действительно хочется, чтобы он был счастлив с кем-нибудь. Наверное поэтому в моем сне она оказалась.

Туён скрыла усмешку. Знала бы Меари, что составляет счастье её брата, и это явно не беременная жена и семейные посиделки. Она невольно нашла взглядом спину Джихо, тот опять почувствовал, что о нем говорят и резко обернулся. Он сначала буравил её взглядом, а потом скривил губы и нехотя отвернулся: его кто-то позвал.

– Слушай, – волнение в голосе подруги привлекло внимание Туён. Меари умоляюще на неё посмотрела и продолжила: – Я всё понимаю, это личное дело каждого, поэтому не прошу подробностей, просто ответь да или нет. Я была во сне Джи-Хуна?

Туён тепло улыбнулась подруге, искренне радуясь за её счастье. Как же хорошо быть уверенной, что всё у Меари сложится как надо. Посчитав справедливым ответить не только на вопрос Джи-Хуна касаемо Меари, но и на Меари касаемо Джи-Хуна, Туён прошептала:

– Да. Ты есть в его сне, – а потом она немного стушевалась и добавила: – и ещё, ему очень нравится на тебе красная помада и алое платье…

Что ещё ему нравится, Туён не стала говорить, всё-таки это слишком личное, да и она думала, что Меари и сама до всего догадается, со временем…

– Хм-м-м… красная помада, говоришь, – улыбка Меари стала плотоядной, о чем она подумала, не составило труда разгадать, и Туён залилась краской смущения, подозревая, что фантазии Джи-Хуна, когда он выберется отсюда, довольно скоро станут реальностью. Меари крепко обняла и звонко поцеловала её в щеку. – Спасибо, ты лучшая!

– Меари, ты ж не додумайся сказать, что я… – забеспокоилась Туён.

Меари отсалютовала ей и пальцами изобразила, как закрывает рот на замо́к. Она подскочила и направилась к мужчинам, на ходу откидывая назад волосы. Ворвавшись в их маленький военный совет, Меари обвила руками талию Джи-Хуна и потянула его в сторону.

– Всем нужен отдых, обсудите остальное по дороге. Времени ещё много.

Джи-Хун стушевался: выражение такого рода отношений при подчиненных, пусть даже и бывших, было для него всё ещё слишком новым и непривычным.

– Танэри Хан! – строго одернул её он, стараясь отстраниться, но Меари остановилась и крепче обхватила его, запрокинула голову и открыто, с любовью на него посмотрела.

– Все уже видели, как ты меня целуешь, и знают про наши отношения, не нужно вот этого твоего «танэри Хан».

– Меари… – он был всё ещё недовольным, но уже не сердился. – Не будь ребенком, мы обсуждали важные вещи, ты не можешь…

Меари приподнялась на носочках и прижалась к его губам, заставляя умолкнуть. Он коротко ответил на поцелуй, но отстраниться она ему всё равно не дала, сильнее обвила руками талию.

– Ты важен мне, – сказала она совершенно серьезно.

Он вдруг растерялся от её признания. Его первый порыв отступить Меари предотвратила ласковым прикосновением к колючей от щетины щеки и тихим:

– Не обязательно отвечать мне тем же прямо сейчас, просто хотела, чтобы ты знал.

– В смысле не обязательно отвечать тем же?! – возмущенно произнес Джихо, что наблюдал за этой сценой со стороны. – Какого тогда вообще всё это было начинать?!

– Джи! – прикрикнула на него Меари, сгорая от стыда.

– Если ты только пользуешься ею… – стал угрожать Джихо, наступая на иритана. Глаза Джи-Хуна округлились, отражая внутреннее состояние мужчины, совершенно неготового к таким резким переменам разговора и отношений в целом.

Келлен сжал предплечье Джихо, резко разворачивая танэри в противоположную сторону, потянул за собой.

– Остынь, разберутся без тебя, твоя сестрица сама за себя постоять может, уж поверь, – насмешливо проговорил следопыт.

– Спасибо, Даин, может, ты и не такой уж и плохой, – крикнула ему вдогонку Меари.

– Да и будет славным наказанием для Джи-Хуна за всё содеянное, – иронично добавил Келлен Джихо, игнорируя слова Меари.

Возмутились одновременно и Меари, и Джихо. Келлен гаденько рассмеялся, а потом указал рукой на Натаниэля, что уже очнулся и искал взглядом друга. Джихо сразу забыл обо всем на свете и подскочил к эльфу, а затем приложил ладонь к его бледному лбу, в попытке понять есть ли жар…

– Меари, – тихо сказал иритан, а когда она обратила на него внимание, то чуть потянул на себя, увлекая дальше вглубь лабиринта, чтобы уже поговорить без свидетелей. Едва они стали неразличимы для остальных, остановился. И снова мрак укутал обоих, позволяя обнажить истинные чувства и сказать то, что вряд ли бы смогли при свете. – Я столько раз жалел, что увидел тогда ту драку, что вызвал тебя в кабинет… Наши отношения не должны были стать вот такими…

Меари слушала его речь с замиранием дыхания. Он пытается сказать, что сожалеет? Но Туён же говорила…

– Но стали, и теперь я не могу тебя отпустить, – продолжил он. – Ты не просто важна мне, я не представляю, как смогу без тебя, но при этом мысль, что я не смогу тебе дать дом…

Не может отпустить… Не представляет, как сможет без неё… Внутри всё взорвалось от восторга, разгоняя кровь частым, взволнованным стуком сердца. Меари не хотела больше ничего слышать, не хотела разбираться, чего он там не может. Важно лишь сказанное в начале, так пусть замолчит… И как это сделать, она знала.

Меари прильнула к его боку всем телом, коснулась губами уголка рта, рука с нажимом скользнула по груди и прошлась по животу, плавно спускаясь ниже. Джи-Хун рвано выдохнул, на мгновение забывая, о чем хотел сказать.

– Не обеспечу тебе безопасность… – прошептал он, судорожно цепляясь за остатки стремительно утекающего вниз сознания. Меари стала ласкать его через ткань брюк, при этом губы снова целовали уголок его рта, дразня языком. – Я маг и…

Она взяла его руку и положила на свою грудь, накрыла сверху и стиснула, а затем пальцы снова скользнули на его пах.

– Перестань… нас могут увидеть… – сердито произнес он, при этом с силой сжал её грудь, а второй рукой теснее вжал в свой бок, позволяя ей тереться о его ногу. – Сумасшедшая… я хотел поговорить…

– Говори, – простонала ему в ухо Меари, ещё больше возбуждая. Рука продолжила дразнить его естество, которому явно было тесно в штанах.

– Нужно остановиться… Меари…

Она ловко справилась с пряжкой его ремня, и проворные пальцы скользнули внутрь.

– Остановиться? – искушающе тихо и проникновенно она шепнула ему в ухо.

– Нет… Да… Меари…

Он накрыл её губы своими, заглушая свои и её стоны, что с каждым разом вырывались всё чаще. Это не было поцелуем… они просто часто дышали, смешивая дыхания, делая его одним на двоих. Оба горели в собственной страсти, доводя друг друга грубыми ласками, не находя слов, чтобы выразить то, что чувствуют, но показывая телами, как жизненно необходимы.

– Меари, Джи-Хун! – обеспокоенно позвали их обратно. – Вы здесь?

Джи-Хун замер, глубоко выдыхая и пытаясь прийти в себя. Меари до боли закусила губу, сдерживая стон разочарования. Раздались шаги, совсем рядом. Джи-Хун спешно отвернулся: ему нужно было привести себя в порядок. Меари выступила живым щитом, разворачиваясь к Кану, которого послали узнать, всё ли в порядке.

– Что случилось? – она постаралась как можно спокойнее ответить, хотя недавнее возбуждение переходило в гнев. Неутоленная страсть вызывала желание убить.

– Уходить от всех небезопасно. Это общее правило, – строго упрекнул гвардеец.

– Да, – согласился подошедший Джи-Хун. – Поговорить надо было, вот и отлучились. Но ты прав. – Он положил руку на талию Меари, направляя её вперед, и сказал уже ей: – Пойдем к остальным.

Кан бодро отправился обратно. А Меари скользнула взглядом по штанам иритана и прикусила губу, открыто наслаждаясь видом его ещё не схлынувшего возбуждения.

– Танэри Хан… – его голос был приглушенным, обещающим…

– Иритан Ким Джи-Хун… – в тон отозвалась она, её рука снова легла на его пах.

Он не выказал возражение, лишь приподнял одну бровь и скосил глаза в сторону Джихо, что жест сестры заметил. Меари отдёрнула руку и тихо ругнулась, сразу же заливаясь краской. Джи-Хун сдерживал смех как только мог, хотя смешок всё же вырвался.

– Когда выберемся отсюда, я привяжу тебя к кровати и не выпущу, – зло пообещала ему Меари, сердясь на него за то, что не предупредил, что Джихо смотрит.

– Никогда ещё не получал столь волнующей угрозы, – коварно блеснув глазами, тихо проговорил иритан, умудряясь при этом сохранять невозмутимым лицо.

Меари посмотрела в его отголоски неостывшей страсти в глазах, скользнула взглядом по исхудавшему лицу, по растрепанным волосам, по манящим губам, уголки которых чуть тронула сдерживаемая улыбка, и испытала невероятную эйфорию по силе сопоставимую той, что получаешь после ночи любви. Хотя нет, чувства её в этот момент были ещё сильнее.

– Я люблю тебя, – вырвалось у неё. Она впервые сказала это мужчине и ответа не ждала, но ей казалось, что её чувств вполне хватило бы на двоих.

Её признание услышали все, потому что как раз в этот момент стало тихо. Все замерли, забывая сделать вдох, не желая разрушать мгновение.

– Я тоже люблю тебя, Меари Хан, – ответил он и коснулся ласковым поцелуем её губ, так и замирая, закрывая глаза, за ресницами пряча от всех охватившее счастье.

Облегченный выдох Джихо взорвал пространство, а его тихое «Слава Богам» вызвало приступ всеобщего хохота. Меари уткнулась в грудь Джи-Хуна, заливаясь смущением, а он повел её прочь от всеобщего внимания в дальний угол импровизированного лагеря.

***

Днями, ничем толком не занятые, люди и монстры, изнывали и ждали выздоровления эльфа сильнее, чем он сам. Каждое новое пробуждение встречалось взглядами, обращенными на раненого, и улыбками, когда они понимали, что больному немного лучше. Досуг все организовывали себе сами, но по большей части спали, решая этим сразу две проблемы: прожигание пустых, ничем не занятых часов и избавление хоть на какое-то время от чувства голода.

– Туён, давай поговорим, – сказала Юн-Со, воспользовавшись отсутствием Келлена и подходя ближе.

– Нам не о чем разговаривать, – сухо ответила Туён, поднимаясь, не желая, чтобы на неё смотрели сверху вниз.

– И всё-таки. Я не хочу оставлять это так, как есть.

Туён скрестила руки на груди, сдерживая порыв оттолкнуть навязчивую танэри: не хватало ещё потом объяснять остальным, что именно они не поделили. Юн-Со посчитала это за согласие и продолжила:

– На счет Даина… – Туён при этих словах шумно выдохнула, мгновенно закипая, но Юн-Со проигнорировала её реакцию. – Это в прошлом. Признаю, раньше была влюблена в него и мечтала о взаимности, но… – Она переплела свои пальцы и крепко сжала, рассматривая. – Но я была не одинока в этом стремлении. Пойми, он отличался от всех остальных наших сослуживцев, держался особняком, это и привлекало. Недоступность манит…

– Зачем ты мне всё это говоришь?! – ядовито, сквозь зубы, почти прошипела Туён, сужая глаза, с ненавистью смотря на неё.

– Хочу объяснить. Между нами ничего не было…

Туён гневно, но при этом презрительно фыркнула.

– Это я и без тебя знаю!

– Вот и хорошо. Не хочу, чтобы ты злилась. И… пожалуйста, не говори Кану…

– Зачем обманываешь его чувства? Ты же знаешь, что он любит тебя, – не сдержалась Туён, мимолетно бросая взгляд на гвардейца, что сейчас что-то обсуждал с Джихо и Натаниэлем.

– Я… я тепло к нему отношусь. Любовь придет… со временем, – сбивчиво, но при этом недовольно вмешательством в личную жизнь, пояснила Юн-Со. – Так что насчет моей просьбы? Не скажешь Кану?

– Не скажу. Да и не собиралась. Это только ваши с ним дела. А Келлен, – Туён подошла ближе, угрожающе понижая голос, – только посмей сунуться к нему…

– Не беспокойся, эту стадию я уже прошла, – слабо улыбнулась Юн-Со. – И… спасибо, что не оставила меня там.

– Это было не ради тебя, – сказала правду Туён. Это было ради неё самой.

– Неважно.

Юн-Со вернулась к Кану, а Туён нервно прошлась взад-вперед, пытаясь успокоиться. Раскаяние за вспышку ревности накрыло почти сразу. Какая разница кто что чувствовал к Келлену? Он скоро всё равно станет свободным, так разве это плохо, если кто-то… Дальше мысли приносили боль.

– Все готовы? – спросил иритан, обводя лагерь взглядом. – Пора уходить… Магистр уже в пути.