Будни самогонщика Гоши

Глава 5

Дома я принял душ, сменил одежду и полез в интернет. Через час наметил план действий и пошел спать. Как хорошо лежать в мягкой постели в своем доме! Это вам не в Средневековье. С тем и уснул.

Встал я рано. Перекусив, забрался в УАЗ. Путь лежал в соседнюю Белоруссию. Почему туда? А зачем мне лишнее внимание здесь? Начнут спрашивать, что за монеты, откуда? Подтянется криминал. Мне это нужно? В Белоруссии – государственные скупки, там вопросов не задают. Сколько золота принесешь, столько и купят. Правильно делают, между прочим.

В Могилев я прикатил к одиннадцати часам. В скупке очереди не было. На подходе меня попытались перехватить цыганки, но я их послал. В Белоруссии за незаконную торговлю золотом – «турма и воши», как писали в интернете, то есть – тюрьма и вши. Мне это надо? В скупке я завис на час. Монеты взвесили, определили пробу. Оказалось, что в ломбарде меня тогда надули – содержание золота 90 процентов. Козлы! Получив деньги, я отправился в банк. Купил два слитка серебра по килограмму каждый и пару мелких. Пригодятся, у меня бизнес. Я поймал себя на этой мысли и удивился. День назад я не чаял, как вернуться домой, а теперь думаю о продолжении приключений. И ведь не откажусь! Если сделка будет удачной, то я миллионер. Конечно, в рублях, но и то хлеб. На «лэндкрузер» хватит. Пусть не новый, но в приличном состоянии. До ума доведу сам. Буду рассекать по деревне как первый парень. Хотя в Дымках я и так… Значит, первый в Брянске. Хотя там вряд ли…

Остаток денег я поменял. Вышло больше четверти миллиона российских рублей, мой годовой доход от ремонта машин, к слову. Так жить можно! В России я завернул в райцентр, зашел в охотничий магазин, где кое-что прикупил. На рынке набрал картошки. Своя есть, но только для себя. Машина просела на рессорах, бумажник значительно похудел, но я не жалел – так нужно. А деньги будут.

Вернулся я к ужину. Поел и пошел в погреб. Отнес в сарай мешки с картошкой. Затем приготовил конный плуг и борону. Они остались от деда и валялись без дела. Деревня стала другой, здесь пашут на тракторах. У меня, например, культиватор. Земля после него как пух. Я собирался сдать плуг на металл, но лень было тащить. Отдам Дюльке вместе с картошкой. Покажу, как садить, я это умею. С картошкой не пропадут.

Утром я вывез все к дороге, спрятал в кустах и стал ждать брента. Он появился в оговоренный срок. Те же воины и повозки, а вот Мюи нет. Оставили в замке. Ну, и правильно. Хоть и жаль.

Я вышел на дорогу. Брент заулыбался и двинул ко мне. По лицу было видно: переживал.

– Пусть хранит тебя Моуи, Гош! Привез?

Я кивнул.

– Тогда поспешим!

Подвели Буренку. Я угостил ее свежим хлебом. Она сжевала и попросила еще.

– Потом! – сказал я. – Сначала – дело.

Ее морда приняла обиженное выражение. Но глаз лукаво косил, и я понял, что она притворяется. Скотина…

Город оказался недалеко. Он выглянул из-за холма перед нами спустя полчаса. Ну, что вам сказать? Деревня. Побольше Дымков, но все же. Две-три тысячи жителей, деревянные дома, узкие улочки. Вал с частоколом, двое ворот. Стен нет, зато есть обширный посад. Как здесь держать оборону?

От ворот мы проехали в центр. Небольшая площадь, двухэтажные здания за высокими заборами, торговые ряды. Сейчас они пустовали – день будний. Брент остановил кхара у ворот одного из домов и постучал в них рукоятью плети. В ответ раздалось рычание, затем – злобный лай. Здесь и псы есть? Прежде не видел.

На собак прикрикнули, и они смолкли.

– Кто? – послышалось за воротами.

– Брент Клай к достопочтенному Клецу. По делу.

В створке ворот открылось маленькое окошко. Показалась бородатая рожа. Оглядев нас, ее обладатель хмыкнул.

– Оставь воинов за воротами и входи.

– Со мной купец Гош.

– Купцу можно, – разрешила рожа. – Остальным ждать.

Мы спешились. В воротах приоткрылась калитка, и мы протиснулись внутрь. Мне пришлось наклониться – иначе не пролезал. Сторожатся здесь! Пока будешь щемиться, срубят башку.

За воротами нас ждал здоровенный мужик. Привратник. Ростом не ниже меня, в плечах даже шире. В руках – дубина. Ее вид и размер навевали грустные мысли. Два огромных черных пса маячили за спиной мужика. Они смотрели на нас с неподдельным интересом. Гастрономическим…

– Каросские волкодавы, – сказал мужик, заметив мой взгляд. – Разорвут в клочья любого.

– Не надо! – сказал я. – Мне нравится быть целым.

Привратник заржал, показав желтые зубы.

– Идите за мной! – велел, закончив смеяться. – Не прикасайтесь к оружию. Собаки это не любят.

Нас провели в дом. Большая комната, стол с лавками, сундук в углу. На столе – бронзовый подсвечник. Просто и дорого одновременно. Стол на точеных ножках, лавки с резьбой. Сундук прихотливо окован железными полосами.

– Что привело вас ко мне, брент?

А вот и хозяин, Клец. Невысок, крепок в плечах, в дорогой одежде и шапке. Взгляд льдистых глаз цепок. Последнюю букву в его имени я заменил бы на «щ». Это вцепится насмерть.

– Хочу поменять серебро. Слитки на монеты.

– Прошу! – он указал на стол.

Мы расселись. Я достал из рюкзака два слитка. Глаза Клеца стали большими. Он взял слиток, взвесил его на ладони. Всмотрелся в надписи.

– Незнакомые резы.

– Русские.

– Не слыхал о таких.

– Я издалека.

– И слитки большие – по два с половиной либа. У нас такие не отливают. Ждите здесь.

Он вышел и вернулся с весами. В другой руке нес деревянный ящичек. В нем оказались гирьки. Взвесив слитки, Клец стал чиркать по ним камешками, которые обнаружились в том же ящике.

– Чистое серебро! – заключил по итогу. – Удивил ты меня, купец! Так… – он поднял глаза к потолку. – Серебра у вас пять либ и осьмушка. Я возьму ее в плату. Итого пять сотен монет. Как?

Клай посмотрел на меня.

– Это чистое серебро, – я указал на слитки. – В монетах его меньше. Предлагаю по весу – слитки против монет.

– Слитки придется переплавлять, – покачал головой он. – А это угар. Семь долей из ста.

– Но вы добавите меди – одну долю из десяти. Так что прибыток.

– Кого ты привел, Клай! – всплеснул руками хозяин. – Где взял этого хитреца? Он знает, как чеканят монету. Ладно, юноша, пять сотен и еще десять монет. Последнее слово.

– По рукам! – я протянул ладонь.

Он хлопнул по ней и пошел к сундуку. Повозившись с замком, открыл крышку. Вернулся с кожаными мешочками. Пять положил перед Клаем, один развязал и отсчитал десять монет.

– Можно золотом? – я указал на монеты.

– Как пожелаешь.

Он ссыпал монеты обратно. Завязал мешок и отнес его к сундуку. Обратно принес два других. Я распустил на одном ремешок, заглянул внутрь. Вот она, моя прелесть! Сотня желтых монет. Фунт в мешке, около 800 граммов в обоих. И все мое. Клаю обещано пять либ серебра, он его получил. – В расчете?

Мы с Клаем закивали.

– Приходите еще. Приятно было иметь дело, – Клец улыбнулся.

Тот же бородатый привратник отвел нас обратно. Я побросал мешки с золотом в рюкзак, Клай сунул свои в седельную суму.

– Буду искать воинов! – сообщил мне.

– Это долго?

– Пара дней. Может, больше.

Мне здесь торчать?

– Дай мне Дюльку с повозкой, – попросил я. – Нужно кое-что отвезти в деревню. Буду ждать тебя там.

– Бери! – махнул он рукой. – Мне долго. Нужно купить провиант для воинов, скот на мясо. Не хватит повозок – найму. Деньги есть.

И кто-то помог их добыть…

– Не сомневайся! – сказал Клай, заметив тень на моем лице. – Все будет, как уговаривались. Отдам золото в замке.

Мы с Дюлькой выбрались за ворота и отправились к лесу. Въезжать внутрь подросток отказался.

– Это священная роща, господин! – сообщил испуганно. – На повозке нельзя. Сюда люди не ходят. Дважды в год чистят от мусора – и все. Здесь верьи живут.

– Кто?!

– Слуги Веруна. Это призраки. Нападают на людей и высасывают у них душу.

– Гм! – сказал я. – А как же уборка?

– С людьми жрец. Он приносит жертву и взносит молитву. Верун отзывает слуг и позволяет убрать рощу. Без этого никак.

– Ладно, – вздохнул я, – жди здесь.

Кусты были недалеко, а я – парень не слабый. Мешки перенес легко, а вот с плугом намучился – неухватистый агрегат. А еще рюкзак, коврик, спальник, палатка, всякое-разное… В этот раз я затарился хорошо. Наконец, имущество заняло место в повозке.

– Зачем это, господин? – спросил Дюлька.

– В деревне покажу.

Доехали мы без проблем. Как сообщил Дюлька, разбойников здесь повывели. Ну, а будь встреча… «Сайгу» я не взял – шуму от нее много. Обвинят в колдовстве… Хватит мне одного суда! А вот ТТ со мной был. От него дыма нет, да и звук негромкий. Это «Сайга» бахает. Кроме того, я вез в чехле блочный арбалет. Дорогой, гад, но стреляет тихо – стоят демпферы. Бьет не хуже охотничьего ружья – это я прочел в интернете. Зарядить арбалет легко, скорострельность приличная. Правда, болтов четыре, но их можно сделать. На стоянке я опробовал оружие – било далеко. Болт потом еле нашел.

В деревню мы въехали на следующий день. Мать Дюльки и его сестры встретили нас у ворот.

– Ты, господин? – удивилась женщина.

– Я, Нира. Примешь гостя?

– Тебя – всегда! – поклонилась она.

– Тогда открывай ворота!

Набежали девочки. Я дал им упаковку печенья – пусть трущат. Помог ее вскрыть. Девочки убежали. Дюлька занялся быками, я стал таскать груз в сарай.

– Что это, господин? – Нира указала на картошку.

– Земляной плод, вкусный и питательный. Называется картофель. Вам понравится.

– Нам нечем платить.

– Это взаймы. Соберете урожай, вернете. Идем, покажу, как с картошкой обращаться.

Объяснять долго не пришлось. Я привез с собой маленький нож. Он снимал с клубней тонкую кожуру. Нира поняла сразу. Нож в ее руках так и мелькал. Полупрозрачные очистки сыпались в деревянное ведро.

– Их можно отдать быку, – просветил я. – Перед этим сварить.

Она закивала. Картошку почистили, перемыли и поместили в котел. Во дворе имелся очаг из камней. Пока картошка варилась, я пошел в сад. Здесь он был – небольшой, но ухоженный. Выбрал место и поставил палатку. Дом у семьи Дюльки маленький, окна – крохотные. В палатке лучше. Я отнес в нее рюкзак, коврик и спальник.

Прибежали девочки. Им домик понравился. Я разрешил посидеть внутри – при условии, что ничего трогать не будут. Старшая обещала присмотреть.

Сварилась картошка, и мать Дюльки позвала нас на обед. Я взял дощечку и брусок сала, нарезал его. Готовлю его сам, очень вкусное. Делать просто. Грудинка, крепкий рассол, в нем перец и лавровый лист. Залить им сало, добавить порезанный чеснок, три дня выдержать в погребе, достать, завернуть в пергаментную бумагу и положить в холодильник. Все, можно есть. Язык проглотишь!

Картошка с салом пошла на «ура». Дети кусали картофелины, затем – сало. Жевали с довольными лицами.

– Вкусно! – сказала Нира. – Никогда этот «карфель» не пробовала. У вас его много?

– Горы. Растет повсеместно, родит хорошо. Сытный и дешевый продукт. Покажу, как сажать.

Какая, интересно, здесь пора года? Вроде март был по ощущениям. Но так потеплело, что земля мягкая. Наверно, климат здесь другой, чем у меня дома. Не Брянщина, южнее гораздо.

Мы занялись картошкой после обеда. Сначала я снял обувь, носки, закатал джинсы и прошелся по огороду. Не замерз. Дед так учил: сажать нужно в теплую землю. Нормально. Мы притащил плуг, Дюлька привел быка. Упряжь имелась. Что плуг таскать, что соху – принцип один. Дюлька нацепил на быка повод и повел его. Я легко прижал вниз рукояти плуга. Он легко вошел в землю, лемех отвалил пласт. Хм, почва легкая, цвет черный. Урожай должен быть добрым. Бык шел легко, для него это не нагрузка.

После пары борозд я поставил на плуг Дюльку. Он освоил сразу. Ничего сложно. Держи ровно и слегка прижимай вниз. Огород у семьи небольшой, соток двадцать. Есть кусок земли за деревней. Им займемся потом. Подбежала Ада, старшая из сестер Дюльки. Я отдал ей повод и пошел готовить посевной материал. Мне помогали Нира и младшие девочки.

Под картошку я отвел часть огорода – соток пять. Больше не нужно – семян три мешка. Вспахали мы быстро. Плуг заменила борона, земля стала рыхлой. Я взял прутик и очертил длинную линию по пахоте.

– Делаем так!

Я копнул лопатой посередине черты, положил в лунку картофелину и присыпал землей. Отмерил расстояние в полторы стопы (у меня 45-й размер) и копнул снова. Принцип поняли, я отдал лопату. Дюлька делал лунки, сестры клали картошку, мать зарывала граблями. Я намечал борозды. С посадкой управились быстро. Что значит работать коллективом! Сам бы день парился.

– Как взойдет – окучите, – просветил я Ниру. – Не менее двух раз, но чем больше, тем лучше. Тогда урожай будет один к восьми.

– К восьми? – не поверила она.

– Может и к десяти. В мешке… – я умножил в уме. – Где-то 80 либ.

– Два корца.

– Ага, – кивнул я. Значит, корец у них это наш пуд. – Посадили шесть корцев, соберем пятьдесят. Часть мелкой – скоту, часть отложить на семена, корцев тридцать на еду. Хватит?

– Еще и останется, – прикинула Нира.

– Поменяешь на что-нибудь у других, – я указал на забор.

Его облепили дети. Интересное зрелище: приезжий купец садит нечто диковинное. Попадались взрослые, в том числе мужики. Одного я узнал.

– Здравствуй, Кинрек! Как рука?

– Хорошо, господин! – поклонился он. – Лихорадка прошла, рана зарастает. Я делал все, как ты говорил. Пил лекарство, перевязывал.

– Молодец! – похвалил я.

– Господин… – он замялся. – Твоя железная соха…

– Плуг.

– Плуг, – повторил он. – Я могу его одолжить?

– У него спрашивай! – я указал на Дюльку.

– Нам еще хлеб сажать, – сказал подросток.

– Поможем! – заверил Кинрек. – А потом – нам.

– Но следует что-нибудь дать, – не утерпел я. – Ну, там яиц, курочку. Тут дети.

– Будет! – заверил Кинрек.

Остальные мужики закивали. Вот и ладненько. Пусть мой плуг зарабатывает. Ничего ему не сделается – он железный.

На этом разговор кончился – прибыла принцесса. Рыжая, с серебряными клыками.

Мюи спрыгнула на землю, привязала повод к забору и вошла во двор. Выглядела она злой. Народ за забором рассосался.

– Ты почему здесь, а не замке? – Мюи ткнула в меня пальчиком.

– Я там, где хочу.

Очи ее сверкнули. Ой, боюсь! Ты не мой батяня-комбат, девочка! Вот тот смотрел, так смотрел. А еще говорил. И какие слова! Цензурные только предлоги. И ничего, все выжили. Мы поупирались взглядами, и Мюи сникла.

– Я жду вестей от отца, а он у хрымов! Землю пашет, – буркнула она тише.

– Так нет вестей. Брент в городе, ищет наемников, закупает провиант. Денег я ему дал.

– А говоришь: нет вестей, – укорила она. – Сам же принес добрую. Есть серебро, будут и воины.

Я кивнул. Мюи обвела взглядом двор. Нира с дочками ушли в дом, Дюлька возился в хлеву.

– Зачем ты пашешь?

– Мне нравится.

Я не врал. Миллионы людей в России едут на дачи. Пашут землю, садят картошку, лук, помидоры. Тратят деньги, которых хватит на вагон овощей. Но им в кайф. Так и мне. Люблю вспахать землю, сунуть в нее семена и смотреть, как растет. Затем собрать урожай, отнести его в погреб. Зимой отварить картошки и есть, зная, что это своя. Сам растил…

Мюи застыла, не зная, что сказать.

– Хочешь конфету?

– ???

– Пошли!

Я отвел ее к палатке, достал пакет и сунул ей в руки.

– Разворачивай и ешь!

Пока Мюи занималась, я сходил к колодцу, помыл ноги, умылся сам, обулся и оделся. Приведя себя в подобающий вид, вернулся к палатке. Мюи сидела внутри и перебирала обертки. Рот испачкан шоколадом, пакет опустел наполовину. Сладкоежка…

– Вкусно! – сказала, увидев меня – У нас нет такого лакомства. И обертки красивые.

Она сложила их и спрятала в кошелек. Девочка…

– Постреляем из арбалета? – предложил я.

– Я не взяла.

– У меня есть. Куда едем?

– За деревней луг, там занимаются воины. Стоят чучела.

– Едем!

Я взял чехол с арбалетом, оседлал Буренку, и мы двинулись. Чучела на луге сделали из соломы и привязали к воткнутым в землю жердям. До ближнего шагов пятьдесят. Я достал арбалет, взвел, положил болт в канавку. Мюи внимательно наблюдала. Затем взяла в руки другой болт.

– Легкий какой!

– Алюминиевый. Это такой металл.

– И оперение красное.

– Чтоб легче искать.

Я приложил арбалет к плечу и нажал на спуск. Болт мелькнул рядом с чучелом и исчез в траве.

– Дай! – Мюи протянула руку.

Я отдал арбалет.

– Странный какой-то, – сказала она, разглядывая. – Зачем эти кружки? – она ткнула пальцем в блок.

– Они придают болту силу. И взводить легче.

Мюи воспользовалась натяжителем – надо же, подсмотрела! Хотя взвести можно и без него. Плечи у арбалета с усилием 68 килограммов. В России разрешено 43, но более мощные продаются. Пока плечи по отдельности, закон не нарушен. Установил – все. Но здесь за этим следить некому.

Мюи вложила болт в лоно, приложила к плечу.

– Что это за круги?

– Диоптрический прицел. Нужно совместить кружки и навести центр на цель.

Она хмыкнула и нажала на спуск. Щелкнула тетива. Мелькнула красное оперение, и болт вонзился в грудь чучела.

– Молодец! – не сдержался я.

– Болт легкий, его сносит ветром, – улыбнулась Мюи. – Ты этого не учел.

И пошло… Мюи стреляла на 50, 70, 100 метров. Попадала всегда. Я же… Нет, с тридцати метров получалось и даже с пятидесяти. Пару раз. Хорошо, что оперение у болтов красное, а весенняя трава невысокая. Искать легко.

– Хороший арбалет, – оценила Мюи. – Взводить быстро, бьет точно и сильней, чем мой лук. А вот болты слишком легкие. Нужны деревянные, с тяжелыми наконечниками. Тогда и доспех пробьют.

– Займись! – предложил я.

– Ты дашь арбалет мне? – обрадовалась она.

– В пользование. Уезжая, заберу. В дороге нужно оружие.

– У тебя есть это, – она указала на кобуру с пистолетом. – А я заплачу.

Вот ведь девка! Ей бы конфеты есть, а она об оружии.

– Мы это обсудим, – сказал я. – Потом. Возвращаемся! Угощу тебя печеной картошкой.

Она вздохнула и отдала арбалет. Мы взобрались на кхаров и вернулись в деревню. Я разжег очаг, набросав в него веток. Прогорят быстро. Мне нужен пепел, а не угли. Подтащил к очагу два чурбака, мы с Мюи сели. Дюлька, Нира и девочки ушли в дом. Спать здесь ложатся рано. Я достал из кармана фляжку. Подарок отца. Нержавеющая сталь, большой двуглавый орел, выбитый на выпуклой стороне. Емкость – 200 миллилитров. Внутри виски – мой, конечно. Брага из ячменного солода, тройной перегон, настоян на дубовой щепе. Это не пойло из магазина. Я отвернул пробку и сделал глоток. Хорошо! После тяжкого трудового дня – самое то. Но глоток, не более.

– Можно мне?

Я протянул Мюи фляжку. Предупредил:

– Нир крепкий.

Она приложилась к горлышку и глотнула.

– Фу! – сказала, вернув фляжку. – Не вкусно. Наливка лучше. Только я всю выпила.

Три литра… Неплохо так!

– Расскажи мне о своем крае! – попросил я. – О ваших обычаях, хрымах и антах. Я прибыл издалека и ничего не знаю.

Она кивнула и заговорила. Много чего добавила к услышанному от Дюльки. Итак… Мир носит имя Гхарг, королевство – Мульд. Испокон веков его населяли хрымы. Жили они племенами, короля не было. Хрымы пахали землю, пасли скот. Лес давал дичь, реки – рыбу. Больше века назад пришли анты. Хрымов они покорили легко. Проводить геноцид не стали – зачем? Работать кто будет? Анты – воины, землю не пашут. Они стали правящим классом. Хрымов не прессовали. Платишь дань – живи. А потом случилось, как в моем мире. Анты заговорили на языке покоренных и стали ассимилироваться. Их было мало, хрымов много. В семье антов девочка – редкость, у хрымов – наоборот. Клыкастые стали брать в жены местных. Их кровь растворяла черты антов. Исчезали клыки, рыжие волосы, цвет кожи. Клай и его дочь – редкость, таких в Мульде мало. Потому возбудился сын глея, у него-то жена хрымка. Теперь, правда, вдова. Воины Клая – анты, но их жены хрымки. Да и сам король… Карах – сын полукровки, и сказать, что он ант…

Я расспросил о короле. Карах, со слов девушки, правил мудро. При его отце изданы законы, обуздавшие феодалов. Карах их внедрил. Закон защищает всех, в том числе хрымов. Правда, отличия есть. Если хрым убьет соплеменника, наказание – смерть. А вот анту за смерть хрыма – штраф, правда, очень большой. Штраф делится пополам. Часть – семье убитого, вторая – судье. Так во всем. Изнасилование хрымки, побои – за все штраф. Из-за этого подкупать судью глупо – у него свой интерес. Если ант взбрыкнется и не захочет платить, судья пришлет воинов, они у него есть. Не хватит – вызовет подкрепление, и то сделает анту бо-бо. За мятеж против короля наказание одно – плаха. За разбой на дороге – тоже. А вот если ант убьет анта, ситуация интересная. Родня жертвы получает право на месть – и только. Судья в деле, если обстоятельства необычные. Например, колдовство или убийство исподтишка. Если анты поссорились и сошлись в честном бою – это их дела.

Что-то с этим не так. Карах защитил хрымов, но разрешил антам резать друг друга? Если тут нет умысла, я баран. На Земле монархи вели войны с феодалами, нередко – кровопролитные. Тут не надо. Режьте себя – Закон разрешает! Не глуп местный король, очень не глуп.

А где взять серебро? Его в Мульде мало. Рудник принадлежит королю. Золото можно мыть всем, на своих землях, конечно, а вот серебро – шиш. Королевская монополия. Монету чеканит король, и никто более. За ослушание – смерть. Мудро. Во-первых, сеньоражный доход – это прибыль от чеканки денег. Во-вторых, у кого в руках деньги, у того – и власть.

Поспела картошка. Я выкатил клубни из очага, очистил один и подал девушке. Она откусила и прожевала.

– Вкусно! – сказала изумленно. – Никогда такого не ела.

– Картошки много! – успокоил я.

Мы не спеша поужинали. Я проводил Мюи и пошел спать. Арбалет она увезла. Пусть забавляется! Если захочет, продам. Запрошу десять монет золотом – для брента это не деньги. А вот для меня – да. Дома куплю три таких. Или два, но с оптическим прицелом. Нафиг нужен, конечно, но пусть будет. С тем и уснул.