Будни самогонщика Гоши

Глава 20

Верун вежливо поздоровался. Я с ним тоже.

– Знакомься. Мама – Оксана Ивановна. Папа – Михаил Петрович. Они не привыкли без отчества.

Здесь было чуть светлее. Октябрь в Орле – тут апрель. Но все равно смеркалось.

– Добро пожаловать в мою рощу! Меня зовут Верун.

Отец протянул руку для рукопожатия, дедок не понял его жеста.

– Папа, здесь так не здороваются. Тем более, Верун не человек. Он – бог этой рощи. Мама, у тебя в сумке наверняка есть что-то сладкое.

Она растерянно достала початую пачку печенья. Божок с благодарностью принял и захрумкал.

– Идем! Мой дом всего в километре.

Папа взвалил рюкзак на плечо и чехол с «Сайгой».

– Давай все же такси вызовем. У нее сердце. Плохо ходит.

Я выразительно глянул на поедателя печенья. Тот, отдам должное, вспомнил про обещание. Правда, не забыл понудеть.

– Сейчас лучше станет. Приводи маму завтра. Захвати пирог с вареньем. Совсем старика забыл.

Оставив его, мы пошли к замку. Роща уже неплохо выросла, и деревья, и крепкий подлесок. Не так, как роща у первого перехода, но уже есть на что посмотреть.

– Мама, ты как?

– Правда – лучше. Словно десяток лет долой. Можно завтра еще раз твоего юродивого дедка навестить. Купить ему пирога в «Пятерочке».

– Мама! Он слышит. Всюду, где его роща. Не оскорбляй Веруна.

– Бога рощи? Гоша, повзрослей. Бог один – Иисус Христос.

– А также Бог-Отец и Дух Божий. Знаю, мама. Но это в том мире. Мы в другом. Не торопись с выводами. Потерпи – все узнаешь. Здесь здорово. А воздух какой!

– Воздух – да…

– Странно, что луны нет, – обратил внимание папа. – Когда взойдет?

– Никогда. Ее здесь не бывает. Только звезды. Не положено.

Он согласно кивнул. С военными проще. Не положено – значит, не положено. И точка.

Мы перешли мостик, перекинутый через реку. Кирах открылся мрачным черным пятном на фоне темно-фиолетового небосвода. В нескольких окнах мерцали огоньки свечек.

– Как романтично! – воскликнула мама. – Настоящий средневековый замок. Запиши меня завтра на экскурсию, хорошо?

– Это и есть мой дом. Я тут живу. Теперь и ваш. К сожалению, он деревянный, удобства во дворе. Нормальный каменный только начну строить в следующем году.

Легкий порыв ветра донес запах браги, сдобренный сивухой. Отец шумно вздохнул.

– Чую – самогон. Похоже, это и впрямь жилище Гоши.

– Как раз сегодня снимаю пробу с кальвадоса, поставленного на выдержку осенью. Здесь весна, как вы догадались.

– Южное полушарие? – спросила мама, упорно цепляясь за остатки рационального.

– Честно – не знаю. Никогда не видел карты этого мира. Не исключаю, никто еще здесь не совершал кругосветного путешествия. Ни хрымы, ни анты не заморачиваются. Живут в свое удовольствие. Иногда воюют, убивают друг друга, случается. Но в целом – благодать.

– Хрымы и анты – это кто?

– Мама, это две расы. Как европейцы и азиаты на Земле. Хрымы – точно такие как мы. Анты… увидишь. Мюи, моя невеста, она – ант. Здесь считается почетным быть антом, и мне оказана большая честь, что она выходит замуж за хрыма. Хоть и глея. Глей – это граф. То есть я… Сразу все не расскажешь. Пошли!

Мы миновали ворота и вошли внутрь. Мама панически смотрела на дворню, раболепно кланяющуюся. Отец воспринял нормально – субординация. Как в армии.

Очень быстро у родителей исчерпался запас способности удивляться. Все другое. Запахи, порой слишком резкие для городского носа. Гигиена на уровне средневековья с поправкой на мои потуги навести чистоту. Все предельно простое, примитивное.

Но, конечно, главным событием стало знакомство с будущей невесткой. Я усадил их в большом зале. Слуги разожгли камин, начали таскать блюда с едой. Продегустировали кальвадос, он вполне удался на местном сырье и без дрожжей. И только тогда я сходил в наши покои и вывел Мюи.

Она надела длинное ярко-красное платье с тугим и широким черным поясом, косы уложила в корону. И отполировала наконечники клыков, чтоб сияли.

Так и вышли под руку.

Немая сцена. Мама уронила серебряную вилку в тарелку.

Папа нашелся первый. Он шепнул маме:

– Слава богу. Как мы с тобой говорили раньше? Хоть не пацан.

Мама сделала над собой колоссальное усилие и произнесла:

– Она… милая.

А как же приводят невест, выстриженных под ноль, в тату и пирсинге, включая пуп, с тоннелями в ушах? Подумаешь, клычки! Скоро ее отца увидят. Там сами увидите – клыки почти как у Бобика.

Кстати, где он?

Слуги метнулись прочь за моим диванным любимцем. А маму ждал очередной шок, и хорошо, что Верун подлатал ей сердце.

Бобик в год вырос крупнее, чем каросские волкодавы Клеца. Вес – в районе центнера, точно не знаю. Крысиный хвост опушился и стал огромным. Способным невзначай смахнуть всю посуду со стола, что месяц назад и произошло.

– Мама, помнишь, ты болонку купить хотела? Вот тебе, целый болон. Люби его.

Учуяв незнакомых, пес гавкнул. По сравнению с его лаем выстрел из Макарова в кабине «Форда» – просто хлопок шампанского.

– Бобик, нельзя! Это мои папа и мама! Охранять! Ма, дай ему кусок мяса с тарелки.

Не знаю, что понял пес. Мясо провалилось в него одним глотком – не грыз на куски. Потом благодарно лизнул ей руку, отчего она стала вся мокрая до рукава.

– Его можно брать на охоту? – осмелел отец.

– Зачем? Скажи ему, что надо, он тебе сам из леса все принесет. Любую дичь. Возможно, в тройном количестве. У него нет чувства меры.

После ужина я провел родителей на башню. Днем тут потрясающий вид. Ночью – загадочный. Звезд много. Внизу – почти никаких светляков. В деревенских домах лучины да масляные лампы, но редко. Ярко горят только окна в самогонном цеху, там не бывает перерывов.

Бобик терся об меня, соскучившийся за часы отсутствия хозяина. Хорошо – ограда высокая, иначе столкнул бы вниз.

– Сын! Это все-таки ты стрелял в синем «Форде» возле бензоколонки, – шепнул отец, стараясь, чтоб мама не услышала.

– Не обратил внимания, что синий. На другое глядел. У подонка был израильский автомат Узи. И он прикручивал глушитель – стрелять в нас, когда я бы вышел на свет. Отец! Здесь хороший и простой, но местами довольно жестокий мир. Не надо Клаю дарить «Сайгу». Ему бесполезно. Он стрелять умеет только из арбалета. Это тебе – для самозащиты. И маму защищать. Только патроны береги. Новые сделают лет через восемьсот.

– Пока у меня в голове не укладывается. Три часа назад Путина по телевизору смотрел. И вот – средневековье, арбалеты. Смартфон не ловит ни одну сеть.

– Ты радио на смартфоне включи и попробуй поймать хоть одну радиостанцию.

– Тоже через восемьсот?

– Плюс-минус. Я тоже в шоке был. Но тогда свободно ходил в наш мир и обратно в этот. А потом глупость сделал. Брал тут золото по дешевке, продавал его у нас в скупке. В Брянске, потом в Белоруссии. Цыгане заметили. Решили – кто-то мимо них золотой бизнес делает. Прислали двух на разборки. Я не нашел ничего лучше, как перекинуть их в этот мир. Он, кстати, называется Гхарг, а страна – Мульд.

– Гхарг… Я вот когда с твоей Мюи разговаривал, сам произношу одно, а рот выдает такие же харкающие звуки.

– Магия волшебной рощи Веруна. В которого мама не верит. Каждый, прошедший через переход в роще, приобретает способность понимать этот язык и говорить на нем. Не резвись только. Перевод не всегда точный. Можешь попасть в затруднительное положение. Как вы с мамой, когда увидели клыки моей суженной.

– Она действительно милая, – вмешалась мама, приклеившая ухо к разговору. – Скажи, а эти клыки – их нельзя удалить? Или хотя бы подпилить? До венчания.

– Никак, ма. Мюи не согласится. Дети наши тоже будут кусачие, прости.

– Бог велел нам терпеть. Смирюсь.

– Бог велел прийти завтра на терапию. А венчать нас будут в храме Моуи.

– Не в православном?

– Можно и в православном. Только здесь нет ни одного. А в наш прежний мир мы, вероятно, никогда не попадем. И не надо. Слишком многие хотят меня убить. Боюсь, что и вас заодно. Простите.

Осознали ли мои старики, что их прежняя жизнь из-за шалопая-сынка ушла безвозвратно? О чем жалеют?

Мама лишь одно сказала вслух:

– Я не успела на даче лапником грядки укрыть. Вдруг померзнут зимой…

– Выделю тебе шесть соток здесь. Дам пару хрымов в подсобные работники. Стекло на теплицу. Все решаемо. А теперь – спать. Завтра знакомимся с моей маленкой империей и определяем в ней роль каждого. По блату дам хорошие места – не обижу.

Проще всего оказалось найти занятие отцу. Он стал заместителем Нирага по огневой подготовке. Патронов бойцы не тратили. Но отрабатывали стрельбу, щелкая курками в разряженном оружии, пытаясь установить взаимодействие с пикинерами и арбалетчиками.

Мама принялась налаживать медицинскую службу, снимая с меня стружку – отчего не предупредил взять из дома весь запас лекарств. Мои и конфискованные у троицы Артура рано или поздно закончатся, да и разнообразие не то. Сама она ни в каком лечении не нуждалась. Верун починил ее не менее тщательно, чем меня после подрыва в сарае. Поэтому принялась за народную медицину – поиск полезных растений. Роды приняла. Ну а в дезинфицирующем материале у родственников самогонщика недостатка не будет никогда.

В общем, когда нас навестил Клай в сопровождении Насти, мои вполне воспринимались как обжившиеся. Я тихо спросил у «тещи», каково ей тут.

– Сначало скучно и страшно. Потом привыкла. Эта жизнь имеет свои прелести. О той почти уже забыла. Как сон. Словно и родилась здесь, ездила только на кхаре, а не «Ямахе».

А я был вынужден прервать короткий отпуск и мчать в столицу. Строятся заводы по перегонке нира. В Кирахе открылось целое ГПТУ по подготовке самогонщиков 1-го разряда. Посевные площади, занятые рожью, увеличиваются в полтора раза по сравнению с предыдущим годом, торгаши везут образцы для продажи за рубеж: наши столько не вылакают, не померев. Дел – тьма. И еще одно.

В двух мерах от столицы, около трех километров по-земному, где местная речка огибает лесистый холм, я купил брентство. Дорого. Платил как за глейство на кордоне. Оставил кмита-управляющего с первым заданием: вырубить и выкорчевать лес на холме. Понятно – для чего. Для рощи Веруна. Амбициозный дедок вздумал, наверно, подняться до Моуи. По крайней мере, стать первым среди богов лесов, полей, степей, озер. Мне пообещал, ни много ни мало, телепортацию! Его клеврет с цветком и помощником в руке сможет точно так же перемещаться между взрослыми рощами, как сам Верун! Фантастика. Или магия. Даже если колдовство – лишь бы работала. Тогда, обивая дворцовые пороги в течение дня, я на ночь вернусь в Кирах, в объятия Мюи.

Не исключаю, отношения между невесткой и свекровью со временем усложнятся. Родителям оставлю деревянный, когда переселюсь в каменный замок. Пусть живут близко, но не совсем вместе с нами. Мама бывает навязчива. Мюи – прямолинейна до примитива. Пусть любят друг дружку на расстоянии.

Идиллия…

Естественно, я не знал, что самое щекочащее нервы испытание мне в ближайшем будущем еще предстоит.

Мы с Мюи, с моими родителями и Клаем решили назначить церемонию бракосочетания на июнь. Формально учитывалось мнение Насти. Но, естественно, она препятствий не чинила. Начала обживаться, входить в роль жены брента. Вообще, осваиваться до конца: память и уровень знаний старшеклассницы, тело молодой, но уже малость потасканной женщины, статус средневековой помещихи… Сложно. Тем более ей не в масть нахождение подле нее с мужем пачерицы, ради которой Клай готов порваться на британский флаг. Даже никогда не видев этого флага.

Благодаря Насте и, конечно, настойчивости Мюи брент отпустил дочку погостить в Кирахе без собственного сопровождения. Мюи, естественно, осталась.

Мы жили открыто вместе. Уже вызов традициям. Откажись я от невесты – она обесчещена. Если бы где-то тихо согрешила, не проблема. Главное – не афишировать. А тут как муж и жена, в одной спальне, но невенчанные! Даже мама моя, из XXI века, бурчала. Вроде как не по-христиански. Блуд, грех и т. д.

Договорились – за три дня до свадьбы Мюи вернется в отчий дом и постарается не разругаться вдрызг с мачехой. Оттуда ее и заберу для «первой брачной ночи». Много раз успешно отрепетированной. По первому разу, потом на бис, а еще для закрепления, с вариациями… Занавес, дальше – молчу, это личное. Без подробностей.

Свадьба мне встала, если все сложить, примерно в четверть суммы денег, уплаченных за брентство у столицы. Из-за должности, пока неофициальной, что-то вроде «министр самогоноварения», я приобрел некоторый статус и был вынужден пригласить гостей из центра. Надеялся, что из-за расстояния немногие попрутся на границу. Облом. Поехали. Даже те, кто получил приглашение чисто из вежливости и должен был понимать – тебе не рады.

Конечно, гости везли свадебные подарки. Но столичные засранцы слишком часто уверены – одно их появление само по себе играет роль охрененного подарка, какое еще серебро?

Король прислал приличного качества меч с драгоценными камнями в рукояти. Тридцать-сорок серебряных динов навскидку, ценная штука. И столь же бесполезная. Махать им не умею. Продать при жизни этого короля не смогу – неуважение. Спасибо, что сам не приперся.

Обычай брать невесту из отчего дома и, соответственно, здесь же устраивать пьянку, очень на руку. Иначе гостям пришлось бы ехать в Кирах. Такой пестрый караван тянулся бы дня три. Поэтому – банкет на месте.

На самом деле, все получалось красиво. Хоть и дорого.

Поля вокруг скромного замка брента заполонили шатры. Землю даже не засеивали. Вытопчут. На фоне разноцветного великолепия брентово пристанище смотрелось убого. Даже не дом – сарайчик с частоколом. Я пообещал Мюи, что когда алкоголь хлынет рекой, и четверть дохода – нам, перестроим.

Мой шатер с тряпичными «пристройками» вышел по площади больше тестевого «замка». Одна только опочивальня для «первой» брачной ночи – десять на десять шагов.

Ознакомившись со всеми полагающимися ритуалами, у антов они на порядок сложнее, чем у хрымов, я заранее чувствовал себя уставшим. Отец выглядел спокойным – он просто нес службу. Мама же была в восторге. Сестра упорхнула в США к своему другу без всякой регистрации брака, а тут сынуля женится – ура-ура-ура. О «подпилить клыки» больше вопрос не вставал.

Мы, партия жениха, прибыли накануне днем. Мюи я видеть не мог, как же – до свадьбы даже смотреть не положено. Обходил шатры, здоровался. Мальчишник здесь не практикуется. Старался не пьянеть, но поднять нужно с каждым…

«Хозяин! Чувствую амулет. Как тогда. У цыгана Миши и женщины Насти».

Артур… Нашел самый подходящий момент, сученок.

«Направление видишь? Слетай туда. Посмотри, чем вооружен».

Я нашел отца. Пропросил снять «Сайгу» с плеча и спрятать. Отдал ему свой ПМ, заранее дослав патрон.

Биб тем временем нашел носителя амулета, хоть и жаловался на боль.

Терпи! Подумаешь – боль. Всего лишь банальный дискомфорт.

Мужчина соответствовал описанию, данному Настей до потери памяти. Крупный, больше метра восьмидесяти, крепкий. Слово «видный» – подходит. Породистый. Лет 30–35 на вид. Здесь с такими надменными мордами бадяются только анты. Клыков ему явно не хватает. Одет как воин средней руки – в кожаные латы с металлическими заклепками, на поясе котороткий меч. Автомата не видно, как и других огнестрелов.

– Здравствуй, Артур. Я тебя в Кирах приглашал. Отчего – сюда и именно в такой день?

Он белоснежно улыбнулся. Не пасть – реклама стоматолога.

– Узнал… Настя рассказала. А меня она что-то признавать не хочет.

– У нее новая жизнь. Наверно, предпочла забыть старую.

– Или какие-то местные колдовские штучки.

Артур стоял в окружении пары местных брентов и полудюжины незнакомых мне людей. Или из свиты приглашенных, или просто слетевшихся попировать на халяву. Во всех мирах такие есть.

Наверно, будь мы одни, я бы скомандовал отцу стрелять. Но на место судьи Мюррея король прислал вредного и честолюбивого молодца, с ним общего языка я не нашел. Тот прикажет вздернуть отца на ближайшем дереве, если свидетели подтвердят неспровоцированное убийство.

Слово «колдовство» окружающие встретили неодобрительно.

– Нам надо поговорить, Артур. Предметно и подробно. Здесь куча возможностей, о которых ты даже не подозреваешь.

– В чем же дело? Пошли – прогуляемся вдвоем.

Шанс. Уединиться и грохнуть. Но я поддатый. Да и отойдя от шатров на сотню шагов, мы остаемся на виду. Тело надо куда-то деть.

– Прогуляемся. Но не сегодня. Женюсь.

Он как-то нехорошо осклабился.

– Думаешь, стоит отложить разговор?

– Ты столько месяцев не спешил. Неделю потерпишь. Жду тебя в Кирахе. Веселись.

Он явно вжился в местный мир. Не исключаю – даже мечом научился владеть. Особенно если из прошлой жизни сохранились фехтовальные навыки.

К моему удивлению, Биб потерял чувство присутствия амулета. И сам Артур больше не попадался. То есть – решил покинуть свадьбу.

Глаза у бывшего настиного хахаля страшные. Не просто холодные. Есть чувство, что при выборе – достичь цели через убийство или без него – предпочтет мочить. Из тех, для кого разделка человеческого мяса – обыденность.

– Сын! Кто это был? Откуда он?

– Из России. Наемный киллер.

– Он за тобой послан.

– Да. Но отрезан от пути назад. Пока покушения не жду. Но какой-то пакости запросто. Отец! Смотри в оба. Не пытайся убрать его сам. Просто мне скажи, если увидишь.

С таким не слишком праздничным настроением я провел ночь. Думал о том, чтоб быстрее на завтра все закончить. Увезти Мюи и родителей в Кирах.

Несколько раз просыпался. Что Артур может сделать?

У АКМ прицельная дальность 1000 метров. В теории. То есть если взвод увидит в километре от себя плохиша, прицелится, и все выпустят полный рожок, одна-две пули попадут. Я из положения лежа с хорошо пристрелянным автоматом уверенно попаду с двухсот метров по неподвижной ростовой фигуре. С трехсот – сложнее.

При любом раскладе он способен убить меня с большего расстояния, чем Биб запеленгует амулет. Конечно, Артур не знает про помощника, про возможности магии. Но понимает, что-то здесь есть. Потому и помянул про колдовство. Рисковать не будет, пальнет издали.

Вероятно – не в меня. Я ему нужен. Скорее, в близкого мне человека. В Мюи. В папу. В маму. В Клая, например. Даже в Бобика, хоть он – просто пес. Тем самым покажет возможности и серьезность намерений.

Почему я не предположил, что гад будет действовать примитивно и традиционно? Навоображал все что угодно, вплоть до отрезанной головы в постель в духе «Крестного отца». Профессионалы, на самом деле, ищут самые короткие пути…

Во время свадьбы чуть отлегло. Мы с родителями были все время в кольце гостей. Издалека не выцелишь. А Биб молчал – амулет Артура не чуял. Я чуть расслабился.

Через арку из цветов прошел к дому невесты. Заплатил калым, правда – символически. Капнул в кубок с ниром каплю крови, брент – тоже. По очереди осушили кубок с ним. До дна. Значит – предварительно породнились. Кровь от нарушения девственности невесты закрепит союз (к слову, ее почти не вытекло в реальный первый раз), правда, слава Моуи, эту кровь пить не нужно.

Потом началась долгая и заунывная молитва. В силу изобилия весомых гостей службу вел высокий чин, в ранге примерно епископа. Он не спешил, отрабатывал роль образцово-показательно. Полагаю, не у одного меня свербила мысль крикнуть: хватит, давай уже закругляться, молодые согласны, родители согласны, именем короля и бога Моуи нарекаю вас мужем и женой… А вместо аминь – наливай!

Одна лишь мама сохраняла невозмутимость. На каждое епископское вознесение рук к небу с уверением «нас спасет великий Моуи» она истово крестилась. Божество ничем не выразило несогласия с ее жестами.

Все, поженил нас святой отец. Нет, далеко не все. Еще куча игр. Не соревнований, а постановочных сцен с обращением к силам земли, огня, воды, воздуха и чего-то там вдобавок, чтоб огонь не спалил, земля родила, дождь не смыл, воздух не унес…

Нас обсыпали пеплом и обрызгали, отчего шикарное ярко-зеленое платье Мюи с белым поясом и белым стоячим воротником окрасилось грязными разводами. Здесь так принято, именно изгвазданное платье ценится – оно отработало свадебную функцию. Моя льнянаная рубаха под модным кожаным жилетом мало того, что пропотела на спине, тоже получила порцию воды и сажи. Нас слегка поджечь-прожарить не нужно? Чтоб приобщить к стихии огня?

Прыгали через огонь и канаву. Бросали копье. Жених (то есть я) носил новобрачную на руках. Потом мне привели молодого бычка – поднять над головой. Он не тяжелый был, но, сука, брыкался. Лучше бы задний мост от УАЗика… Поднял-таки. Народ заревел от восторга, я получил очередной кубок с ниром, глотнул, что там дальше?

В общем, когда ввалились в спальный шатер, я хотел использовать его только по прямому назначению – спать. Мюи, конечно, тоже была вымотана. Но есть же обычаи! Их нельзя нарушать.

Ткнул ножом себе палец на ноге. На руке нельзя – заметят. Капнул на брачное ложе. Замотал порез подобием портянки. И уснул.

В общем – женился.

Мама пропала через день после возвращения в Кирах. Вызвали ее, чтоб принять досрочные роды в деревне, куда перевез семью Дюлька. Не вернулась. Я послал хрыма. Тот доложил: от роженицы ушла еще засветло.

За ночь и утро прочесали окрестности – ни следа.

Снял всех с полевых работ. Расширил зону поиска.

Вечером, через сутки после исчезновения, пришел перепуганный отрок и принес записку, выцарапанную на коре дерева. По-русски.

«Включи рацию».

Я даже не сразу ее нашел. Аккумулятор сел до половины, но светодиоды засветились. В эфире – только шорохи.

– Артур! Я на связи.

– Молодец. Если и дальше будешь слушаться, Оксана Ивановна останется в живых.

– Что тебе надо?

– В Россию.

– Переходов больше нет.

– Гоша, не дури. Сделай новый.

– Сделаю. Но это не просто. И не дело одного дня.

– Я не спешу. А вот твоя мама – спешит.

– У меня сейчас аккумулятор сядет. Надо встретиться.

Пауза. Шипение.

Сейчас, наверно, последует: приходи один и без оружия туда-то и туда-то, нарушишь условие – заложнику смерть…

– Гош! Четыре километра дорога на север. За лесом озеро, поворот к деревне. Жду.

– Еду.

– Торопись. Мама твоя еще вполне. Лет на сорок смотрится. Ничего, если я напоследок…

Он исчез из эфира и не реагировал ни на какие мои взвывания. Я сдался и отключил питание.

Мы, штаб поиска, сидели в каминном зале замка. Он же – обеденный, для приема гостей вплоть до короля. И для принятия трудных решений.

– Едем! – вскочил Нираг.

– Само собой. Но не все. Толпа его спровоцирует. А если начнет стрелять, не нужны жертвы. Со мной Нил и Лакун. Папа и Нираг! Как только я выясню место, где он ждет, обойдете кругом. При первой возможности – бить на поражение. Никаких его условий выполнять не собираюсь. Такие не оставляют заложников. Убивают. Поэтому спасти маму можем только сейчас.

– Я с тобой тоже, милый!

– Мюи – нет. Совсем нет. Если буду думать еще и о твоей безопасности, провалю основное дело. Больше не теряем ни секунды.

Мне казалось – говорил спокойно. Но только Биб знает, что кровь едва не прорвала виски изнутри. Жалуешься, что больно от цыганского амулета? А как тебе такое, Илон гребаный Маск? Никак. У тебя, Биб, не было мамы. Создатель – не то.

И мы погнали. Кхары уже стояли под седлами, осталось только запрыгнуть и ткнуть сапогами в бока. Буренка понесла, почти не нуждаясь в понуканиях. Словно чувствовала что-то своим коровьим инстинктом. Рядом тупал лапами пес.

Биб улетел вперед и довольно быстро вернулся.

– Там они, хозяин.

– Мама? Он связал ее?

– Сидит на пеньке. Целая. Не связанная. Он за ней не следит.

Более чем странно.

Достал и включил рацию.

– Артур! Я в полукилометре перед поворотом. Со мной двое.

– Отчего больше не привел? Ладно, двигай.

Отец и Нираг приаязали кхаров и быстро углубились в лесок, росший по обе стороны от дороги. По правде, на них надежды мало. У папы картечница, завалить урода, не задев маму, очень сложно. Нираг едва знаком со стрельбой. Зато опытен в убийстве. Мюи с арбалетом была бы лучше… Нет, хватит женщин в заложниках.

Не доезжая сотни шагов, мы спешились и привязали кхаров. Дальше – ногами.

Лесок кончился. Слева ответвлялась дорога к одной из моих деревень, самой северной.

Мама, как и рассмотрел Биб, сидела на пеньке, странно неподвижная. Не встала при моем появлении, ничего не сказала. Все внутренности сжались от мысли: живая ли?

Артур распрямился во весь рост. Он был в той же одежде местного воина средней руки. Показал пульт.

– Очень полезная штука. Электроошейник для непослушных собак. Первая кнопка – звуковой сигнал. Если блохастый не слушает, вибросигнал. Ну а совсем охамел – электрошокер. Между его контактами детонатор и десять грамм гексогена. Звук и вибрацию твоя мама уже слышала. Знает, что осталось нажать третью кнопку. Не то что пошевелиться – пернуть боится.

Я обернулся к ней.

Да, в ошейнике. Как собака.

Мигает светодиод.

В глазах мамы – слезы.

А я даже не знаю, что предпринять, чтобы ее голова не отделилась от тела.