Браконьер

Глава 17

— Ну, давай попробуем! — согласилась Таня, но выглядела она крайне неуверенно. — У меня пассивный дар локации, так что успеха обещать не могу.

— Зато я могу, — не согласившись, я усмехнулся. — Есть одна такая крутая штука, называется руны. Если не злоупотреблять, то сможешь использовать возможности слабого активного дара локации. Из негативных факторов только головокружение и головная боль. Иногда бывает тошнота, но достаточно редко.

— Это невозможно! — воскликнула Таня, и мы со Стасом одновременно шикнули на нее. — Ты это сейчас сказал серьезно? Если бы о таком знали... как минимум кланы точно стали вербовать гораздо больше пассивщиков с интересными, но слабыми дарами.

— Не стали бы. Если злоупотреблять, то это либо инвалидность, либо смертельный исход. Так что все надо использовать в меру. И особенно нужно знать меру, когда используешь руны без связки с предметом-артефактом.

Мне подобные ужасы не грозили: я умел фиксировать руны на полотне сущности бездны, а бездна была бесконечной. Так что я без последствий для себя мог использовать все известные мне руны и связки рун... в прошлой жизни. В этой жизни я не успел создать ни одной руны.

Таня всерьез задумалась в отличие от нацеленного на результат Стаса Гумилева. У него действительно были кое-какие лидерские качества (пускай их перевешивали вскпыльчивость и агрессивность), так что я собирался оставить лидерство в группе во время испытания в его руках. Смысла не было вставать у штурвала кораблся, чей экипаж уже через две недели распадется навсегда. Я был совершенно уверен, что узнав об отстутсвии работы после выпуска, практически все из них (или даже все) не станут заключать договор с АПИКом.

Еще через несколько минут мы втроем вернулись к основной части группы. Оставшиеся девять человек смотрели на нас троих настороженно, но в большей мере потеряно. С тремя предметами из своих походных рюкзаков особо не забалуешь. В отличие от меня остальные выбирали предметы, советуясь со Стасом, имевшим большой опыт спортивных походов со своим боксерским клубом, так что их наборы не универсальные, а групповые.

Оставив объяснения на Стаса, я занялся расчисткой пространства для рисования рун. Воспользуемся сразу самым мощным усилителем, который вообще способно выдержать это тело и добавим возможность регулировать давление в большую и меньшую сторону.

План был прост: использовать рунный круг на земле, чтобы усилить дар локации Тани в максимально возможное количество раз и найти хоть один захудаленький белый излом. Я бы мог все это сделать самостоятельно с помощью дара открывания порталов, но последние несколько лет АПИК использовал дроны для записи испытания, а я раскрывать свои секреты никак не мог. Также меня могли дисквалифицировать за отказ работать в группе, что точно не сыграло бы мне на руку.

Абитуриенты устроили натуральное вече со спорами и криками. Я мог их понять, ведь обычно в белый излом идут третьекурсники в сопровождении команды охотников, а не участники вступительного испытания. Разделяться нам никак нельзя (я опасался, что будут оценивать командную работу), так что в случае отказа большинства придется что-то делать по обстоятельствам и что-то еще думать.

А победить-то очень хотелось. И мне, и ставшему лидером нашей группы пассивщиков Гумилеву. Осталось только убедить остальных, что мой план — наш единственный вариант. Я по губам читать не умел, так что результат споров я узнаю от Стаса лично. Или от Тани, что вероятнее. Она отделилась от группы и подошла ко мне — помогать с расчисткой области.

— Страшно? — спросил я у Тани. — Вон как не утихают споры!

— Да не. Уже все согласились, что надо в излом идти.

— А что тогда не поделили?

— Выбирают, идти в желтый или в красный. Белый — это как-то слишком просто. В белые изломы вообще неодаренные ходят и ничего. Нормально все.

Я так... ую уху съел, что аж подавился и закашлял. Кучка восемнадцатилетних пассивщиков себя бессмертными возомнила? Они там совсем со своими головами не дружили? У них со снаряжением в три предмета были минимальные шансы выживания просто в тайге. Про белый излом говорить нечего вовсе. Я планировал отобрать несколько физически развитых ребят и поискать что-нибудь около портала.

— Неодаренные, вооруженные до зубов, ходят в белые изломы и ничего. Профессиональные бойцы после контрактной армии или хотя бы после обычного трехгодичного призыва. Но никак не кучка безалаберных абитуриентов! Даже в желтом изломе мы все тупо сдохнем! Какой, к чертям собачьим, красный?

— Ох! — вздохнула Таня. То есть с головой лично у нее все в порядке. И с чувством самосохранения тоже. — Я тебе, конечно, верю, но их всех — она кивнула в сторону психов — не переубедишь.

Я немного подумал, прежде чем выдал следующее:

— Можно сказать, что, начиная с желтого, изломы видны на радарах, так что их все позакрывали опытные охотники. Это правда, так что никаких проблем быть не должно. Точнее, даже некоторые белые обнаруживаются, если в их ядрах достаточно энергии, чтобы быть почти желтыми. На половину ступеньки ниже.

Вся группа абитуриентов подошла к нам, и вперед вышел Стас, оставив всех за спиной на расстоянии в пяти-шести шагах.

— Мы решили! Идем в красный излом! — довольно сообщил Гумилев. А вот у него с головой точно проблемки были.

Понимая, что переубеждать восемнадцатилетнего лба бесполезно, я решил действовать хитростью. Когда мне было двадцать восемь лет, правительство отменило табель о рангах охотников и также упразднило несколько связанных с ним правил «для безопасности». Если что скажу, что не знал о неактуальности закона.

— Чтобы войти в красный излом, нужно закрыть как минимум четыре желтых в составе сработанной группы. Официально закрыть. То есть доказать, что ты не чмо.

— Тогда в желтый! — ничуточки не растерялся Гумелев. Ну он точно того! Ни одного моего намека не понял.

— Без снаряжения? Ты серьезно? Как только найдем портал, отберем несколько сильных парней и зайдем маленькой группой, поищем что-нибудь у входа. Остальные будут заниматься лагерем. Выживание в тайге — также часть испытания, и кто-то должен ее исполнить в совершенстве. Наши противники, расчитывая на легкую победу, явно упустят дополнительные баллы за походную бытовуху.

Вот теперь Гумилев наконец глубоко задумался над моими словами. Перспектива лишиться дополнительных баллов его не радовала. Двадцать лет назад дополнительные баллы действительно начислялись, а как обстояли дела на сегодняшний день, я не имел ни малейшего понятия.

— Мне нужно обсудить это с остальными.

Демократия в изломе — к беде. Каждый член рейд-группы обязан неукоснительно подчиняться командиру, а не договариваться с ним. С этими ребятами каши точно не сваришь. Мне надоело ждать, пока они все там обсудят, и взялся за рунный круг усиления дара локации. Это была разработка одного немца, с которым мне приходилось работать некоторое время. Пусть мы не понимали друг друга, как мужчина мужчину, зато отлично ладили как охотники. И я многому у него научился.

В этот раз споры звучали гораздо громче: необходимость идти в белый излом, даже не в желтый, многим испортила настроение. Если мне придется учиться с ними в одной группе, то меня точно морально изнасилуют не одну сотню раз. И все групповые зачеты будут провалены. На это ли рассчитывали преподаватели АПИКа, собирая всех потенциально бесполезных в одну группу? Чтобы потенциально полезным не мешали?

Подобная мошенническая практика мне совершенно не нравилась. Если позднее эти пассивщики подпишут кабальный контракт с образовательным учреждением и после выпуска останутся без работы, то в свои двадцать три — двадцать четыре года станут в лучшем случае банкротами со всеми вытекающими из этого статуса последствиями.

Как же все-таки хорошо, что я позволил Гумилеву оставаться лидером пассивщиков! Не хотел бы я сейчас разбираться с ними сам и что-то им объяснять по сто тысяч раз. Гумилев не смог сдержать юношеские порывы толпы, и та буквально накинулась... на Таню, чтобы она искала исключительно красный портал и никакой другой. Слава богу, мозги им еще не до конца отбило, и в синий излом и опаснее они не требовали проходки.

— Угомонитесь уже! — подскочил я, бросив намечать толстой длинной палкой очертания круга. Таню пришлось защищать собой, и я завел ее себе за спину. — У кого есть профессиональное охотничье снаряжение, может идти куда хочет. Если нет полной экипировки и оружия, то по-быстренькому зайдем, посмотрим первые десять метров у входа и валим оттуда. Не дай бог в изломе окажется какая-нибудь опасная, но мелкая тварь. Как недавно в белом изломе обнаружились новорожденные и очень голодные муравьи-людоеды. Потом можете спросить у четвертого курса, кто сдавал переводной экзамен в белом изломе в селе Шахтинское. Убедитесь в правоте моих слов!

Всю тираду я выдал буквально на одном дыхании, и только так удалось успокоить безбашенных восемнадцатилеток. Это было всего лишь вступительное испытание, а они возомнили, что чуть ли не главный экзамен всей их жизни. Не отрицаю, что для любого из них АПИК мог казаться чудотворной возможностью... но не с их пассивными дарами, бесполезными в изломах.

Сейчас я навскидку не мог даже сказать, с человеку с каким пассивным даром могло повезти также, как локатору или бафферу. И то рейд-группы предпочитали нанимать активщиков локаторов и бафферов, но таких явно один-два на целую страну. А вот навариться на таких дурачках действующий ректор АПИКа, видимо, был не прочь. Надо будет разобраться, что там за человечек, когда поступлю.

— Пока все сели. Как только я закончу рунный круг усиления, попробуем поискать хотя бы направление, куда нам стоит двигаться. У кого-нибудь здесь есть часы?

— Я взял! — бодро откликнулся щуплый пацан.

— Будешь отвечать за время. Мы должны не позднее шестнадцати часов отыскать место ночлега и приготовить лагерь ко сну. Чего бы нам этого не стоило. Иначе, с непривычки, не успеем до темноты ничего сделать.

Мои дальнейшие объяснения не заняли много времени, и я вернулся к прерванному занятию — начертанию рунного круга с переменными, чтобы можно было изменять силу давления и ненароком не убить Таню или наоборот недонагрузить. Как только добудем хоть сколько-то ценные трофеи, тут же рванем в точку финиша, пока другие две группы не спохватились. Было бы идеально вообще с ними не столкнуться. Нам в этом также поможет фора по времени, которую мы им непреднамеренно дали.

— Наконец закончил, — выдохнул я, когда начертал последнюю руну. Это был практически простейший рунный круг, но даже на его создание мне пришлось потратить уйму времени и сил. — Таня, иди сюда.

В пространственном кармане у меня завалялась мышка-загребушка из розовой сумочки великой княгини (неужели она верила в эту чушь?) и я наполнил ее крохой энергии разлома, поглощенной из бомб в «Цветочном доме». Погостить у Лисовских, как оказалось, было намного полезнее, чем я себе представлял!

Взяв за руку подошедшую ко мне Таню, я быстро и незаметно для окружающих вложил в ее ладонь наполненную энергией излома мышку-загребушку и сопроводил девушку в центр круга.

— Можешь сесть, если тебе будет так легче сосредоточиться. Можешь остаться стоять. Ложиться не советую. Сильно испачкаешься.

— Я лучше постою.

Уверенность Тани в моем плане улетучивалась с каждой секундой, но на глазах у одиннадцати людей она не могла отступить. Я видел эту неравную борьбу, происходящую внутри нее, и был горд за ее смелость. Не каждый решится делать что-то, чего он никогда раньше не делал и даже не имел никакого представления о том, что необходимо сделать. Ко всему прочему я даже успел попугать ее последствиями злоупотребления рунными кругами.

— Тогда начнем.

Я чуть подвинул Таню, устанавливая ее на геометрически верную позицию, и подозвал двоих парней, которые сообщили, что уже умели манипулировать внутренней энергией. Остальные не умели даже этого. Зачем они вообще пошли в АПИК, если не тренировали даже основы? Я поражался им чем дальше, тем глубже в самом негативном смысле этого слова. Им кто-то навесил лапши на уши? Надо будет осторожно пообщаться с Гумилевым на эту тему.

Я встал за спиной Тани всего в полушаге от нее и прошептал ей на ухо:

— Закрой глаза и почувствуй энергию в предмете. Запомни эту энергию и постарайся найти ее в окружающем пространстве. Не спеши. У тебя обязательно получится. Сосредоточься на ощущениях.

Даже если бы у меня были зафиксированы поисковые руны в бездне, использовать их как аналог активного дара локации я не мог. Даже на уровне пассивки поисковая руна работала дурно и с большими ограничениями по всем возможным характеристикам. Поисковая руна требовала еще с десяток зафиксированных рун, чтобы принести реальную пользу, поэтому пользовался я ей нечасто. Мне так и не удалось найти все необходимые рунные связки для поддержания стабильной работы поисковой руны.

— Кажется, я что-то чувствую, — прошептала Таня. — Или нет?

Такие непонятные чувства возникали у нее до тех пор, пока у нее не пошла носом кровь от перенапряжения, и я немедленно разорвал связь между ней и рунным кругом усиления. Я был терпелив и никуда не спешил, а вот другие чуть было не насели на Таню, несмотря на ее ухудшившееся самочувствие. Видимо именно мне придется поддерживать уставшую девушку в пути. Рассчитывать на безвозмездную товарищескую помощь здесь явно не придется.

Встав на одно колено, я усадил девушку, придерживая ее за спину, и дал возможность отдышаться и прийти в себя. От нее на первый раз требовалось хотя бы примерно найти нужное направление, а там мы уж сами будем искать портал в белый излом.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил я минут через десять, когда девушке стало немного лучше.

— Нормально. Вроде. Я кажется что-то почувствовала. Наверное.

Уверенности ни на грош, но от Тани не требовалось четкого ответа. Только примерное направление, куда нам следовало пойти. В худшем случае я сам открою нестабилльный портал, и мы быстренько затаримся необходимыми для прохождения испытания трофеями. Энергии изломов, поглощенной в «Цветочном доме», мне хватит с лихвой. Даже от самой бездны откушу совсем немного.

— Ты можешь показать, в какую сторону идти? — спросил я. — Нам сейчас неважно, сколько конкретно километров придется пройти. Еще две недели впереди.

— Думаю, да. Сигнал слабый, но я точно могу сказать, в какую сторону идти.

— Тогда завтра повторим для корректировки курса. Сейчас один раз в сутки — твой предел. Сможешь идти?

— Точно смогу.

— Тогда выдвигаемся. Стас, командуй!

Мы все были налегке, так что вещи собирать не пришлось. Таня достаточно уверенно показала рукой на юго-запад, и вся группа направилась вглубь леса, не боясь потеряться.

Щуплый (я не утруждал себя запоминанием имен тех, с кем я больше никогда не увижусь) с часами отвечал за контроль времени. Стас Гумилев отслеживал по бумажной карте наши передвижения. Я шел рядом с Таней и следил за ее состоянием. После подпитки руническим кругом усиления она уже не выглядела бодрячком, как утром.

Это было похоже на неспешную прогулку, а не испытание на выживание в тайге. Даже разбить лагерь было не так сложно, пускай у нас не было всего необходимого снаряжения. Зато была теплая погода и горячие головы малолетних придурков, которые еще не научились бояться. Во всей группе было всего две девушки на двенадцать участников. Вторую звали Юля — это все, что я о ней знал.