Браконьер

Глава 13: КЛАДбищенский квест

Самое лучшее время для посещения кладбища с не самыми благородными мотивами – ночь с субботы на воскресенье. Как известно, по воскресеньям не закапывали, а значит не будет никого, кто бы мог помешать мне или спалить меня. Но причина моего появления на кладбище именно в субботу поздно ночью максимально тривиальна: в пятницу я закончил с делами, а в субботу с самого утра искал необходимое мне захоронение.

Поиски растянулись на весь день: пешочком пройтись по Новому Бадалыку в поисках одной-единственной могилы – тяжелое дело. Мне удалось узнать, что мое тело было похоронено здесь, но где конкретно здесь выяснить не удалось. Но вышло узнать номер сектора и номера участков, в котором хоронили во второй половине сентября две тысячи третьего года. И тут я облажался пополной программе, обнаружив могилу с именем Алексей Земский и моими датами рождения и смерти рядом с апрельскими могилами! Что они делали с моим мертвым телом целых семь месяцев?!! Скрывали факт отравления?

А может все-таки найти Катю и поинтересоваться, какого хуя она меня на самом деле отравила, а после мурыжила мой труп целых семь месяцев?!! Не хотел в новой жизни связываться с ней и интересоваться о ее дальнейшей судьбе. Итак всю жизнь за нее положил и в переносном, и в прямом смысле. Я ж не какой-то додик, который будет мстить женщине за отказ. Отказала – фиг с ней. Хороших, и даже идеальных женщин в РИ и в Красноярске в частности много. А траванула Катя явно с подачи папеньки, с которым я никогда не ладил, а меня – простолюдина, получившего титул барона за заслуги перед Отечеством – он ненавидел люто...

То, что могила принадлежала именно моему первому телу, я не сомневался. От земли слабо фонило энергией бездны, которая с каждым годом по чуть-чуть набирала силу. Я почувствовал эту энергию, когда подошел впритык. Если бы прошел мимо хотя бы в метре, пропустил бы. Чтобы фону энергии бездны набрать достаточно сил для обнаружения, понадобилось лет четыреста или всего один придурок, шляющийся по старым захоронениям.

К моменту обнаружения потеряшки стемнело, а я был достаточно экипирован... но это все равно не помогло мне закончить с рытьем могилы до рассвета. Летом начинало светать рано, в три-четыре утра. Гроба все не было и не было. Зато была энергия, которая при жизни была поглощена моими костями. С момента озарения я стал копать осторожнее: раз гроба нет, а кости есть, значит была похоронена урна с прахом. Вытащив прохудившийся за два десятилетия деревянный крест (даже на памятник не раскошелились, суки!) откопал урну примерно в полуметре или чуть больше от уровня земли.

Кремация – способ с самой огромной энергопотерей. Моя прокачанная бездна даже после идеального поглощения скатится до самого начального уровня освоения. Был бы гроб – были бы кости – я бы смог поглотить бездну с минимальной потерей силы.

– Дай мне, Боже, бездну хотя бы размером с туристический рюкзак! – помолился я и перекрестился. – Хоть воды и еды возьму с собой побольше.

Двухнедельное выживание в тайге рассчитано на проверку выносливости и терпимости к лишениям охотников, которые нередко во время рейдов застревали на восемь-десять дней в изломах. В прошлом рекорд длительности был почти четыре недели, но в среднем – не больше десяти дней.

Отмахнувшись от неактуальных на этот час мыслей, я минут за десять закопал то, что вырыл с рассчетом поиска гроба, и сел рядом. Процесс поглощения бездны из праха в сути своей был тем же самым, что поглощение пыли золотого рога, но дело шло гораздо быстрее и проще. После кремации и прошедших с тех пор двух десятков лет поглощать было практически нечего.

По завершении поглощения мое тело изнутри налилось холодом. Вскоре это неприятное чувство пройдет, оставив после себя стандартную температуру тела в тридцать четыре градуса по цельсию, как только бездна станет частью моего тела. Наконец я снова буду с межпространством! Пока – с сумкой.

Как только урна была возвращена в землю, я пообещал себе не позднее, чем через пять лет поставить памятник, которого прошлый я – Алексей Земский – был достоен! Сейчас эта могила выглядела так, будто бы здесь был захоронен какой-то бомж, а не ректор-спаситель АПИКа и самый лучший охотник-собиратель за всю историю РИ!

С легким сердцем я вышел с тропинки на дорогу, оставив могилу первой жизни позади. Алексей Земский мертв окончательно и бесповоротно. Виктор Теневский жив и практически здоров. Теперь меня зовут Виктор Теневский. Пускай прошло уже некоторое время после моей реинкарнации, где-то в глубине души я отвергал новую жизнь, зациклившись на старой. Пора сжигать мосты. Пора собирать новые связи и новое окружение, в чем мне поможет обучение в АПИКе. И в то же время оставаться в полугражданской академии смысла больше не было. АПИК я, как ректор, потерял. Мне пора прекратить цепляться за прошлую жизнь и идти в неизвестное будущее.

В пять утра на кладбище было тихо и спокойно, как в изломе. Чудесное место для медитации! Звучит стремно, но медитация посреди старых, безлюдных захоронений могла принести много пользы. И стоило мне подумать о безлюдности, как мой слух уловил чьи-то писклявые всхлипы. Кто-то хоронил в старую родственную могилу и всю ночь с субботы на воскресенье провел на кладбище?

Прошедшая ночь была прохладной и всхлипы какие-то слишком писклявые для взрослого человека, так что я решил приблизиться и подглядеть, кого нечистая привела, чтобы спалить меня. Хоть пешком от могилы Алексея Земского до сюда минут десять идти, но-но-но. Перебдеть. Я сошел с главной дороги на тропинку и направился куда-то вглубь по звуку плача.

– Пиздец! – достаточно громко сматерился я, увидев пристегнутого наручниками к оградке маленького человечка и грязном платье. И что-то мне подсказывало, что эта не карлица, а ребенок.

Мое обещание самому себе не материться, как только стал бароном и соответственно дворянином, полетело к чертям собачьим.

Услышав мой голос, девочка резко перестала плакать и подняла голову в мою сторону. Она резко вжалась в оградку, но сбежать не могла из-за наручников. Рядом с ней валялось несколько пустых плстиковых бутылок из-под воды и упаковок из-под сухих снеков.

Девочка была в настолько лютом шоке, что никакими уговорами я не смог разговорить ее, а потому пришлось добывать информацию самому. Я не мог достать из рюкзака лопату и показать ее явно похищенной девочке. Раз ее похитили и платьице на ней выглядело дорого, то в милицию лучше пока не звонить, а сначала попробовать другие методы. Я как раз что-то такое видел в Империале.

Зайдя в государственное приложение, в поиске набрал "опознание" и включил мини-приложение с камерой. Девочка кричала фальцетом, когда я приближался к ней, но тут у меня не было выбора, как схватить ее за голову, чтобы навести на ее лицо камеру и сфотографировать. По фото мини-приложение запустило процесс сравнения с фото аккаунтов, которые по закону требовалось обновлять не реже чем раз в двенадцать месяцев.

Сфоткав девочку, я отошел в сторонку, пока закончится поиск. Пленница замолчала, но вытаращилась на меня как на похитителя. Неприятное чувство.

– Пиздец! – сматерился я снова, когда поиск был завершен. – Тебя Аней зовут?

На найденной фотке девочка была один в один похожа на пленницу. Даже платье на ней было то же. И в аккаунте подпись под фото "Обновлено два дня назад". И было еще несколько интересных записей. В статусе огромными красными буквами "ПОХИЩЕНА 1 августа 2024 года", а вторая с именем "АННА ЛИСОВСКАЯ". Мой пиздец относился именно к имени.

– Аня, ты знаешь Леопольда Лисовского? – спросил я у девочки, но она упорно молчала. Только взгляд ее из испуганного стал очень злым. – Понятно. Значит, мне есть смысл позвонить Леопольду Никаноровичу и спросить, знает ли он тебя. Если нет, позвоню в милицию. У меня нет возможности снять наручники без специального инструмента.

Тут до меня дошло, что Аня третий день куковала на кладбище и наверняка замерзла. Не приближаясь к ней, снял куртку и кинул в нее. После в чате Империала нашел аккаунт старого пня, где в статусе стоял номер телефона для связи. Отлично!

– Здравствуйте, Леопольд Никанорович. Это Теневский. Я тут медитировал на кладбище...

– Виктор, прости, но сейчас не до тебя.

– Знаю. Я нашел девочку. Живую, – поспешил уточнить я. – Империал по фото опознал ее как Аню Лисовскую, похищенную первого августа. И на аватарке то же платье, как на этой девочке.

С полминуты Лисовский молчал.

– Она наручниками к оградке пристегнута, так что вы либо едете, либо я вызываю ментов. У них должен быть инструмент, чтобы перекусить металл.

– Аня, – навзрыд произнес Лисовский. – Дай ей телефон.

– Не могу. Как только подхожу близко, она орать начинает. Могу перезвонить с видеовызовом. Если успокоите, то я дам ей мой смартфон.

Кинув в чате геометку, я перезвонил с видео Лисовскому, но в кадре появился не он, а измученная зареванная женщина с красным лицом и глазами, как у зомби. Сам Лисовский мелькал за ее спиной. Включив громкую связь, я на вытянутой руке протянул смартфон в сторону Ани и замер на границе, где начинался ор.

– Мааааааа! – завизжала Аня, я оступился и чуть было не выронил смартфон. Только автоматически прижал руки к ушам, переведя камеру на мою макушку.

– Успокойте ее, и я отдам ей смартфон! – пообещал я. У Ани точно дар, связанный с голосом. Иначе мою реакцию на ее визг никак не объяснить!

Я снова протянул руку со смартфоном вперед, но в этот раз по громкой связи женщина, обозначенная мамой Ани, смогла упросить ее больше не кричать. Но реветь ей никто не запрещал. И я тоже. Короткими шагами я приблизился к настороженной Ане и вложил смартфон ей в руки. Сам отошел шага на два, усевшись прямо на землю и скинув рюкзак рядом.

– Аня, скажи маме, что я геометку скинул в чате твоему дедушке.

Икая и продолжая рыдать, Аня потратила минуты три-четыре, чтобы по частям передать фразу про геометку. На каком участке кладбища мы с ней находились, я не знал. Только примерно понимал, в какую сторону идти по главной дороге, чтобы прийти к выходу в город. Руки Ани тряслись, и она выронила смартфон, а поднять его из-за наручников не могла. Мне пришлось помочь, но Аня все равно испугалась моего приближения.

Пока Аня говорила с мамой, я попытался хотя бы притвориться, что медитирую. С травмированным ребенком рядом это было невозможно, но зато объясняло причину моего появления на кладбище ночью.

Вскоре тихое место стало очень шумным. Сначала мой смартфон закричал поперемешку то именем девочки, то моим, и я отвлекся от недо-медитации. Аня потеряла сознание, чуть успокоившись. Я проверил ее пульс и спокойно объявил ее матери:

– Аня уснула. Я не медик, но выглядит нормально. В моей куртке отогрелась.

Я наконец смог подойти к ней вплотную и закутал в свою куртку, постаравшись положить Аню поудобнее. Наручники сильно мешали.

– Вы отправили кого-нибудь сюда с инструментом? Нужно наручники перекусить.

– Я сама еду! – рявкнула женщина, не контролируя эмоции. Не удивлюсь, если она сможет перекусить металл собственными зубами.

Услышав шум автомобиля, я спросил:

– Это вы подъехали?

– Н-нет. Я мужу сказала, куда ехать... но он не мог так быстро...

Женщина не на шутку испугалась. Впрочем, я тоже. Отключив вызов, я поставил смартфон на беззвучный, достал из рюкзака лом, которым планировал вскрывать крышку гроба, и спрятал за спину, встав в стойке смирно.

Ко мне со стороны главной дороги заявился какой-то взъерошенный мужик с разбитой головой и окровавленной рубашкой. Он кинулся на меня, как дикий зверь, а я не стал стесняться и зарядил ломом ему по голове, воспользовавшись эффектом неожиданности. Мужик рухнул без сознания. Я перезвонил по видеосвязи на номер Лисовского.

– Княгиня, вы ведь с телохранителями едете? Я вырубил похитителя, но я не знаю, кто еще ждет в машине на главной дороге.

– Покажи мне эту тварь!

Я навел камеру на мужика.

– Костя!

– Вы его знаете?

– Это мой муж!

– Вы же сказали, что он не мог так быстро добраться! И его голова была разбита до того, как я его увидел! Он на бомжа похож!

– Костя три дня дома не был!

– Тогда я окажу ему первую помощь. У меня есть питьевая вода.

– В бардачке его машины есть аптечка! – подсказала женщина.

– Тогда я поставлю смартфон рядом с Аней и князем Константином, чтобы вы не волновались, и схожу к машине.

Быстро метнувшись туда-обратно, я обработал рану на голове великого князя, не беспокоясь за последствия поцелуя с моим ломом: перед зеленого бентли флаинг спур в кашу, а на разбитом лобовом стекле кровавые подтеки и пятно, примерно соответствующие расположению раны на голове. Но лом я все равно вытер и спрятал в рюкзак.

Прошло меньше получаса, когда со стороны главной дороги снова донеслись звуки прибывших автомобилей. На этот раз к нашей троице неслась великая княгиня в окружении телохранителей. Старый пень не поспевал за ней, но тоже спешил. Еще через несколько минут объявились и другие бабушки с дедушкой, пока один из телохранителей распиливал наручники. Аню пытался привести в чувство какой-то целитель на руках у матери. Князем Константином занялся другой телохранитель.

Некогда безлюдный сектор кладбища со старыми захоронениями был полностью заполнен безопасниками рода Лисовских. Я держался шагах в десяти от эпицентра также под присмотром телохранителей. Шаг в сторону – расстрел. Мне все равно придется объясняться, но пройти мимо ребенка, прикованного к кладбищенской оградке, я не смог? Сколько там Ане лет? Шесть? Она две тысячи восемнадцатого года рождения.

– Виктор, – обратился ко мне уставший старый пень, с нашей последней встречи постаревший, казалось, лет на десять. – Спасибо.

Лисовский хоть и поблагодарил меня за помощь, но явно ни один адекватный человек не мог слету поверить, что я с похищением никак не связан.

– Будет неплохо, если я дам показания вашим безопасникам после того, как отосплюсь. Я всю ночь медитировал.

Лисовский посмотрел на мой походный рюкзак, но ничего не сказал. Но взявшие меня под арест телохранители потребовали показать содержимое. Я не стал возражать и сотрудничал со следствием на всю тысячу процентов. Точнее на девятьсот девяносто девять процентов, утаив истинную причину появления на кладбище.

– Я возвращался после медитации... Здесь достаточно тихо, чтобы как можно лучше сосредоточиться... И услышал всхлипы. Подумал еще, слишком пискливые, так что пошел проверить. И на тебе! Малявка без сопровождения взрослого прикована к оградке. Точнее, великая княгиня Анна, извиняюсь за просторечие. Говорить со мной она не стала, так что я был вынужден ради фотографии для опознания ограничить ее подвижность и нашел по базе Империала. А дальше позвонил вам и остальное вы знаете.

– Телохранитель подвезет тебя до дома.

– С удовольствием. До двенадцатого числа я буду на территории своего ЖК, а потом уеду в тайгу на вступительное испытание в АПИК.

Перед тем как уйти, я посмотрел на Аню в окружении ее родственников и телохранителей и резко отвернулся.

– Есть что еще сказать? – спросил у меня сопровождающий телохранитель.

– Завидно. Я – сирота при живой матери.

И даже не соврал. И в первой жизни, и во второй я вырос сиротой с одним нибольшим отличием, что в первой жизни мой отец был жив, а во второй – умер еще до моего рождения.

Двое телохранителей усадили меня в черный ниссан силфи, и через полчаса колонна Лисовских покинула кладбище.