Большой проигрыш

Глава 18

Перед тем как отправиться на кухню, где меня должны были хоть чем-нибудь накормить, я решил посетить источник. После пережитых в Испании и Ацтлане приключений хотелось полностью очиститься от негатива и стресса, которые хоть и отступили, но как-то недалеко. Возможно, на мне осталась часть заклятий, наложенных Хосе. Конечно, что-либо серьёзное я бы ощущал, да и бабушка бы это заметила, но вот остаточные явления, если таковые имелись, полностью убрать можно было лишь у родового источника.

А ещё я почему-то решил, что после сражения с сильнейшим одарённым, использующим Великий артефакт, точнее, после победы над ним, мне полагался новый магический уровень. И, разумеется, мне не терпелось проверить, прав ли я.

Оказалось, что не прав — на шаре проявились всё те же семь полос. Но особо я не расстроился, так как понимал, что мой четвёртый уровень — уже большая удача и невероятное везение. И сам по себе он меня очень даже устраивал, не был я одержим идеей как можно быстрее подняться до самого верхнего уровня. Просто обстоятельства складывались так, что мне был необходим третий.

Уже всем было ясно, что войны с англичанами не избежать — всё шло к тому. Будет ли поводом к этой войне возможный конфликт с каганатом, который теперь стал союзником Британии, или англичане придумают что-то ещё — здесь угадать было сложно. Но в том, что бабушкин «друг» Гарри не успокоится, можно было не сомневаться. Во-первых, как затаивший обиду ученик Ёсиды, он мечтал заполучить мой меч, а во-вторых, как премьер-министр Её Величества Виктории Второй, хотел уничтожить Россию — главного геополитического противника Британской империи. Извечного противника.

Если раньше я просто верил на слово Александру Петровичу, когда тот утверждал, что англичане не оставят нас в покое, то в последнее время я всерьёз заинтересовался историческим противостоянием Британии и России и много читал на эту тему. И много чего узнал.

Это было удивительно, но настоящей крупномасштабной войны между двумя нашими странами никогда не было. Да, были боевые действия во время Англо-русской войны начала девятнадцатого века, во время Крымской войны, стычки отдельных гарнизонов в Азии и прочие мелкие конфликты. Но вот чтобы полноценная война, как, например, у нас с Германией, Францией или Турцией — такого не было. Всё время англичане пытались расправиться с русскими чужими руками — немецкими, французскими, турецкими, японским, персидскими, польскими…

Практически за каждой войной, которую приходилось вести России в последние пятьсот лет, стояла Британия. Англичане стравили Российскую империю и Наполеоновскую Францию, которым на самом деле было нечего делить; они превратили локальный русско-турецкий конфликт в большую Крымскую войну с участием четырёх империй; они же перед русско-японской войной вооружили Японию, кредитовали её и обеспечили новейшими военными кораблями, построенными на английских верфях.

Британская империя втянула Россию в Первую мировую войну, а после русской революции и выхода России из этой войны, англичане бросили все силы на поддержку в Советской России уже войны гражданской; британцы помогли встать на ноги Гитлеру и во всём шли на уступки фашистской Германии, в надежде, что та в первую очередь нападёт на СССР, и тем самым вскормили монстра, развязавшего самую кровавую войну в истории.

Ну и отдельного внимания в этом многовековом соперничестве заслуживает противостояние в Азии — пресловутая Большая Игра. На что только ни шли английские дипломаты, политики и военные, чтобы напакостить России — вооружали и инструктировали сражающихся против русских персидскую армию и кавказских горцев; всячески препятствовали включению в состав Российской империи Кокандского и Хивинского ханств и Бухарского эмирата; провоцировали вооружённые конфликты между Россией и Афганистаном.

Возможно, человек, никогда не имевший дел с англичанами, мог бы усомниться в правдивости всего мною прочитанного, но вот только у меня причин не верить этому не было. На моих глазах англичане разожгли пожар гражданской войны в Петербурге, поддержав сепаратизм эльфов и направив им якобы на помощь интервентов из Финляндии и Эстонии. Я был очевидцем дворцового переворота в Тюркском каганате, организованного при помощи англичан. Ещё один переворот — в Священной Римской империи чудом сорвался. И тот факт, что сорвал его я, рассказав Вильгельму Пятому о странном поведении фон Лангермана, меня очень радовал.

А теперь нам надо было во что бы то ни стало не дать британцам развязать войну между Россией и Тюркским каганатом. После того как я узнал, что Дана на стороне Романова, я верил, что у Александра Петровича есть шанс не допустить войны с тюрками. И если я мог хоть чем-то в этом помочь кесарю, то был готов сделать всё, что в моих силах. В случае нашего примирения с каганатом, Британия оказалась бы в довольно неприятной ситуации — из тех, кого можно натравить на Россию, остался бы только Китай.

Всё остальное не сработало. Попытка развязать в Российской Федерации полномасштабную гражданскую войну путём поддержки сепаратистов в эльфийском Петербурге провалилась. Ставка на Священную римскую империю не сыграла — Вильгельм Пятый оказался умнее своих предшественников, втянувших Германию в две мировые войны. Хосе после нашего поединка явно призадумался, стоит ли ему лезть в чужую драку. Польша и Финляндия тоже отпали в силу весьма уважительных причин: первая была аннексирована, вторая — оккупирована.

Оставались одни китайцы. Но что-то мне подсказывало, что в одиночку они против нас не выступят. Похоже, мы подошли к тому, что Россию и Британию ожидала первая в истории полноценная война. Видимо, пришло наконец-то время русскому медведю и британскому льву сойтись в схватке.

И мне очень хотелось, чтобы медведь порвал льву пасть, выбил все зубы и оторвал хвост. Потому что, помимо всего прочего, у меня к этому льву были личные счёты — я считал англичан виновными в гибели моего отца. Безусловно, он сам был во многом виноват, но убит он был в первую очередь потому, что отказался действовать по указке Лондона.

Конечно, теоретически был шанс, что англичане осознают, в какой ситуации оказались, и откажутся от своей навязчивой идеи уничтожения или развала России, но честно сказать, я в такой расклад не верил. Как не верил и в то, что герцог Эджертон откажется от попытки заполучить меч мастера Ёсиды.

Значит, нужно было готовиться к предстоящей войне и к поединку с «другом Гарри». В том, что рано или поздно мы с ним сойдёмся один на один, я не сомневался. И это меня пугало, ведь Эджертон, без сомнения, был сильнее Хосе Второго. Да и если уж на то пошло, в бою с мексиканцем мне невероятно повезло. Если бы Хосе не решил выиграть бой эффектно — в образе ягуара, а я не изучил настолько хорошо «Взгляд друида», то результат поединка был бы другим.

Рассчитывать на такое везение в бою с Эджертоном было глупо. Рассчитывать стоило только на свои силы и навыки, а они, как ни крути, на четвёртом магическом уровне далеки от идеальных. И в этой ситуации шапка Мономаха казалась если не спасением, то уж точно весомым подспорьем. Но увы, я не мог использовать этот Великий артефакт. Мне нужен был третий уровень.

Впрочем, это мы все так думали, что третий, а на самом деле никто не знал — какой. Возможно, второй или даже первый. Но в любом случае сначала надо было получить третий.

У источника я пробыл минут пятнадцать, набрался сил, убедился, что на мне не осталось никаких заклятий и с хорошим настроением пошёл на кухню. Там меня уже ждал плотный поздний завтрак. Быстро перекусив, я отправился к себе в комнату, где сразу же завалился спать.

Я рассчитывал проспать как минимум до ночи, поэтому когда, проснувшись, увидел за окном темноту, не удивился. Взглянул на часы — они показывали четверть восьмого. Получалось, что после труднейшего поединка и приключений в Ацтлане я проспал всего лишь около восьми часов, а чувствовал себя полностью отдохнувшим. Видимо, сказался визит к источнику.

К началу ужина я опоздал, а идти к окончанию было глупо. Да и есть особо не хотелось. Я хотел поговорить с бабушкой, но решил сделать это, когда она закончит трапезу. Пока же я мог посмотреть новости — мне было интересно, как представят журналисты всё, что произошло в Мадриде.

Включил телевизор и тут же впал в лёгкий ступор от заставки утренних новостей. Потом до меня дошло, что стрелки настенных часов показывали семь пятнадцать утра, а не вечера. Получалось, проспал я не восемь часов, а двадцать. Но в принципе это ничего не меняло, и даже было мне на руку: не нужно было искать бабушку — мне предстояло встретиться с ней через сорок пять минут за завтраком.

Времени для просмотра новостей было достаточно. Сначала я пробежался по российским новостным каналам, но все они освещали лишь одну тему — оккупацию Польши Священной Римской империей, роспуск польского правительства и включение Польши в состав империи. Вильгельм Пятый сделал всё так, как и планировал — прибрал восточного соседа к рукам в день моего поединка с Хосе. И перетянул на себя внимание абсолютно всей прессы. Даже стало немного обидно, что никто в мире не узнал о моём поединке с императором Ацтлана.

Впрочем, ожидать от наших каналов, что они будут рассказывать о вмешательстве России в дела Испании, не стоило. Возможно, сотрудники КФБ настоятельно рекомендовали телеканалам не затрагивать эту тему. Поэтому я переключил на латвийский новостной канал, затем на финский, потом на немецкий. Ни на одном из них не было каких-либо упоминаний обо мне и Хосе. Разве что латыши рассказали о конфликте Ацтлана и Испании, указав, что он разрешился миром. Без каких-либо подробностей.

Своим искренним возмущением я поделился с бабушкой во время завтрака. Она меня выслушала, улыбнулась и заметила:

— Не всё в этом мире происходит так, как нам хочется, мой мальчик.

— Это я давно уже понял, — сказал я. — Просто обидно, что когда меня обвинили в убийстве кагана Абылая, которого я не совершал, об этом не кричал только ленивый журналист. А когда я реально сделал что-то достойное и важное, никому до этого нет дела.

— Вот и радуйся. Не нужна тебе такая слава.

— Не нужна, — согласился я. — Чем меньше народа знает о моих возможностях, тем лучше. Но всё равно немного обидно.

Бабушка рассмеялась и сказала:

— Главное, мы с Милой знаем, что ты у нас герой, а остальные тебя волновать не должны. Расскажи лучше, что там у вас произошло. Как прошёл поединок?

И я рассказал ей всё в мельчайших подробностях: о том, как мы пытались драться в двух иллюзиях, и о поединке в мексиканской пустыне. Выслушав меня, бабушка заметила:

— Хосе предусмотрительный. Не просто так он скрыл ото всех ваш поединок иллюзией. Допускал, что может проиграть.

— А что он всем сказал, после того как бой закончился? — спросил я.

— Сказал, что снимает обвинения с Альфонсо и испанцев. И ни слова о результате поединка.

— Но ведь по логике, если он снял обвинения, — начал я рассуждать. — Это значит…

— Что ты неплохо дрался, — договорила за меня бабушка. — Ты показал себя хорошим бойцом, ваш поединок закончился вничью, и Его Величество, впечатлённый твоей храбростью, простил испанцев.

— Да уж, — только и мог я сказать.

— Ну а что ты хотел? — искренне удивилась бабушка. — Чтобы император Ацтлана признал своё поражение в бою с мальчишкой?

— Вообще-то, да, — со злостью сказал я, вспомнив, какой ценой мне досталась эта победа. — Именно этого я и хотел.

Бабушка снова рассмеялась.

— Безумный мексиканец оказался не таким уж безумным, — сказала она. — Хосе, конечно, психопат — что есть, того не отнять, но он очень умён. И тот факт, что у твоей победы над ним нет свидетелей, избавляет его от необходимости добиваться реванша.

— Ладно, — вздохнув, произнёс я. — Главное, он сам знает, что проиграл. И если он такой умный, как Вы говорите, то должен был сделать из этого всего правильные выводы.

— Немного тебя успокою, — сказала бабушка, улыбнувшись. — Всё, кто хоть немного знает, кто такой Хосе Второй, понимают, что ничьей у вас быть не могло. Выжить ты мог лишь в одном случае — в случае победы. Но говорить об этом вслух лишний раз не стоит. Не надо раздражать мексиканца, всё же не просто так его называют безумным.

С этим трудно было не согласиться, я решил оставить эту тему и перешёл к другой — той, что интересовала меня намного больше.

— С самого поединка меня волнует один вопрос, — сказал я. — Как Хосе смог перевоплотиться в ягуара? Разве анимагия не уникальная эльфийская способность?

Бабушка на некоторое время призадумалась, затем ответила:

— Я с подобным никогда не встречалась. Но в старинных книгах мне попадались истории про орков-анимагов. Но я не воспринимала их всерьёз, думала, что это всё на уровне неподтверждённых легенд.

— Это не легенды, я своими глазами вчера видел орка-анимага и своими руками его чуть не убил. И вот теперь мне интересно, если орки могут владеть анимагией, то могут ли эльфы изучить магию крови, например?

Бабушка на мои слова лишь развела руками.

— Просто получается, что… — я запнулся, пытаясь подобрать нужное слово, чтобы выразить свою мысль.

— Что между эльфами и орками намного меньше различий, чем принято думать, — договорила за меня бабушка.

— Похоже, их вообще нет, — сказал я.

На это княгиня Белозерская лишь улыбнулась.

*****

— Что случилось в Испании?

Её Величество королева Англии Виктория Вторая, покраснев от злости, смотрела на своего премьер-министра и ждала объяснений. Однако тот не особо спешил, что-либо объяснять.

— Что случилось в Испании? — повторила вопрос Виктория Вторая и сжала от злости свои монаршие кулачки.

— К сожалению, ничего, — совершенно спокойно ответил герцог Эджертон.

— Ничего? — взвизгнула королева, она уже еле сдерживалась, чтобы не перейти на крик.

— Ничего, Ваше Величество, — всё так же невозмутимо премьер-министр.

— Очередное поражение для Вас — «ничего»? Я Вас правильно понимаю, милорд?

— О каком поражении идёт речь, Ваше Величество?

— О Вашем! Вы должны были связать руки Священной Римской империи, втянув её в войну между Ацтланом и Испанией. Но войны нет! Руки у империи развязаны, и ничто теперь не помешает ей встать на сторону России в предстоящей большой войне!

— Всё не так уж и плохо, как кажется на первый взгляд. Хосе Второй не справился со своей задачей, но мы ему помогли, и это нельзя отрицать. Он теперь наш должник, и он дал слово помочь нам в противостоянии с Россией.

— Вы верите слову безумного мексиканца?

— Верю. Это в его интересах. По крайней мере, сейчас. Именно поэтому мы не можем тянуть. Мы должны объявить войну России сразу, как только получим ответ от Китая. Положительный ответ, разумеется.

— Объявить войну? — удивилась королева.

— Да, Ваше Величество, — ответил премьер-министр. — К сожалению, по-другому уже не получится. Ситуация слишком серьёзная, чтобы пытаться сделать всё чужими руками — придётся самим. У нас есть договор с Тюркским каганатом о взаимопомощи, в том числе и в военной сфере. Мы подписали его буквально на днях. Поэтому сразу же после начала конфликта между каганатом и русскими мы, соблюдая свои союзнические обязательства, объявим России войну.

— Как скоро это произойдёт?

— Как только каганат будет готов к военным действиям. К сожалению, сейчас не все тюркские роды готовы следовать за новым и не очень популярным каганом. Но думаю, в течение двух-трёх месяцев ситуация переменится.

— Кагана успеют полюбить за это время? — с ехидцей в голосе спросила королева.

— Это вряд ли, — снова невозмутимо ответил Эджертон. — Но небольшой конфликт в Восточном Туркестане на границе с Китаем поможет сплотиться тюркским родам. А мы им объясним, что чем воевать против Китая, лучше вместе с китайцами делить Сибирь.

— Я очень надеюсь, что в этот раз у Вас всё получится.

— Получится, Ваше Величество, обязательно получится. Одержать полную победу в Большой Игре — цель всей моей жизни!

*****

Входить в двери ресторана «Медведь» оказалось довольно волнительно. Воспоминания накрыли меня с головой. Не знаю, почему, но мне захотелось встретиться с Милой именно в том самом ресторане, в котором мы в своё время расстались, думая, что это навсегда.

Ещё утром я позвонил Миле, напомнил ей об обещании отметить со мной победу и пригласил в «Медведь». Она согласилась, нисколько не удивившись выбору места. Правда, на моё предложение заехать за ней ответила отказом — сказала, что приедет в ресторан сама.

Уговаривать Милу я не стал — сама так сама. А вот с Тойво пришлось повоевать — он категорически не хотел меня отпускать без охраны. С одной стороны, это было смешно — я, боевой маг четвёртого уровня, мог легко расправиться практически с кем угодно, но с другой — пуле, выпущенной из снайперской винтовки, нет никакого дела до того, какой магический уровень у того парня, чьё сердце она должна пробить. В итоге мы пришли к компромиссу: я арендовал на вечер всё заведение, чтобы в нём не было посторонних, и разрешил Тойво наблюдать за зданием снаружи.

Сначала идея аренды всего ресторана мне не очень понравилось, я сделал это лишь для того, чтобы Тойво от меня отстал. Но потом мне показалось, что в этом есть своя прелесть. В конце концов, я при моём богатстве так редко ходил по ресторанам, что, в кои веки выбравшись в один из них, мог себе позволить снять всё заведение.

Тойво лично привёз меня к «Медведю» без четверти шесть, сообщил, что будет недалеко и постоянно на связи, наложил на меня сильнейшее заклятие от физического урона и лишь после этого оставил меня в покое. Я радостно выдохнул и вошёл в ресторан.

Внутри меня сразу же встретила хостес и отвела к тому самому столику, за которым мы с Милой сидели в прошлый раз. Это был далеко не самый лучший столик, несмотря на то, что он стоял у окна и из него открывался шикарный вид на сквер. Администратор сильно удивился, когда, арендовав весь ресторан, я попросил накрыть для нас именно этот столик. А ещё я представил, как злится Тойво, увидев, что я уселся у окна.

По центру стола в красивой вазе стоял роскошный букет из белых роз. Посмотрев на цветы, я понял, что тот ещё кавалер — у меня даже мысли не возникло, что на свидание, а эту встречу я рассматривал именно так, следует прийти с цветами. Но администрация «Медведя» выручила.

Я осмотрел зал. С того дня, когда студент Кутузовской академии Андреев пригласил в ресторан «Медведь» свою девушку — студентку Чернову, чтобы отметить получение им девятого магического уровня, прошло три года. За это время студент Андреев стал князем Седовым-Белозерским и получил уже четвёртый уровень, студентка Чернова стала графиней Никитиной, а вот ресторан «Медведь» совершенно не изменился. Мне даже показалось, что официанты были те же, что и три года назад.

Мила пришла ровно в шесть.

— Ты принёс мне цветы? — спросила она, подойдя к столику. — Это просто волшебно! Я тронута!

— Ну, если честно, это цветы от ресторана, — признался я. — Но они для тебя!

— Вот за это я тебя и люблю! — сказала Мила, улыбнулась, поцеловала меня в щёку и села за стол.

— За цветы? — удивился я.

— За то, что ты всегда говоришь правду.

— Возможно, если бы я сказал, что сам их сюда принёс для тебя, ты бы полюбила меня ещё сильнее.

— Если бы принёс — да, — снова улыбнувшись, сказала Мила. — Но, учитывая, что два таких же букета стоят в холле, хорошо, что ты сказал правду.

— Да как ты всё замечаешь? — воскликнул я.

— Вот такая я у тебя замечательная.

Я хотел одарить Милу комплиментом на тему «замечательности», но подошёл официант, и нам пришлось отвлечься на то, чтобы сделать заказ. Когда с заказом покончили, и официант удалился, Мила сказала:

— Интересное, конечно, место ты выбрал.

— Тебе не нравится? — спросил я.

— Если бы мне не нравилось, я бы тебе это ещё по телефону сказала. Просто мне интересно, почему ты меня привёл именно сюда.

— В прошлый раз у нас не получилось здесь нормально посидеть, и всё после этого пошло наперекосяк. Я хочу всё исправить.

— А мне кажется, что ты просто получаешь удовольствие, арендуя полностью ресторан, из которого в своё время нам пришлось убегать.

— Врать не буду, получаю, — признался я. — Но полностью я его арендовал, чтобы Тойво от меня отстал. Иначе сейчас бы за нашими спинами стояли охранники.

Мила рассмеялась и спросила:

— Зачем тебе охранники, когда у тебя есть я?

— Это ты Тойво объясни.

Мила хотела что-то сказать, но подошёл официант. Он принёс комплемент от шефа — тартин с трюфелем и шампанское. Быстро откупорил бутылку, наполнил наши бокалы, пожелал приятного вечера и удалился.

Мы подняли бокалы, чокнулись, и я сказал:

— За нас!

Мила улыбнулась и пригубила вино, я сделал пару глотков и не удержался от замечания:

— Согласись, это приятно — оказаться здесь ещё раз.

— Жаль, нельзя ещё раз Раймонда убить, — с расстройством в голосе произнесла Мила. — Мне одного раза не хватило.

— Ну тут уж ничем не могу помочь, — сказал я, вспомнил, как Мила разделалась за этим столом с беднягой Раймондом и добавил: — Ты меня тогда сильно впечатлила. Если честно, я не представляю, как у тебя получалось настолько хорошо скрывать до того дня все свои способности.

— Меня этому учили, — ответила Мила. — Ты ведь тоже уровень скрывал.

— Только уровень, а ты умудрилась даже на занятиях по боевой магии не вызвать никаких подозрений у преподов.

— Мне кажется, Игнатьев догадывался.

— Я вот только не могу понять, почему ты турнир проиграла.

— Да мне вообще не стоило в нём участвовать, но не удержалась, очень уж хотелось поразвлечься. А выигрывать было нельзя — это могло привлечь лишнее внимание, поэтому я решила дойти до финала и там проиграть. Но когда в финал вышла Зотова, я поняла, что не хочу доставлять ей такое удовольствие. Да и сорваться могла — отлупить её по полной программе.

— Но за что? Она ведь ничего тебе не сделала. И ревновала ты меня к ней зря.

— Да не ревновала я. Просто меня бесило, как она на тебя смотрит. В общем, пришлось проигрывать в полуфинале, хотя это было нелегко.

— А со стороны казалось, наоборот — что полуфинал даётся тебе очень тяжело.

— Тяжело было сдерживаться, — усмехнулась Мила. — Мне такая курица попалась, что как я ни поддавалась, она ничего не могла со мной сделать. Меня это так бесило, что я пару раз чуть не сорвалась.

— Со стороны не выглядело, что ты поддавалась, — заметил я.

— Ну я, вообще-то, старалась, чтобы у всех возникло такое ощущение. Позорно проигрывать не хотелось.

Волны воспоминаний накрывали меня одна за другой, разумеется, я не мог не вспомнить и самый первый день нашего знакомства.

— Помнишь, как нас пытались похитить по дороге в Череповец? — спросил я.

— Сложно забыть, когда кому-то пробиваешь башку булыжником, — ответила Мила. — Обычно такое откладывается в памяти.

— Выходит, я тогда не спас тебе жизнь. Ни тебе, ни остальным. Ты ведь могла сама в два счёта справиться с теми бандитами.

— Жизнь я себе спасти могла, это так. Но ты сделал больше — спас мою тайну. Мне не пришлось раскрывать свои способности. И к тому же какая разница, кто что мог? Главное — кто сделал! Ты первый бросился на этого козла и обезвредил его. Это важно. Я увидела, какой ты храбрый и самоотверженный.

— Ну у меня других вариантов не было, — сказал я. — В лес идти не хотелось.

— А я, наоборот — ждала, когда он заведёт нас всех в лес, чтобы наложить на него заклятие обездвиживания, заорать и броситься наутёк. Остальные тоже бы побежали, и никто бы не заметил, что тот придурок с автоматом стоит без движения.

— И ещё я только сейчас понял, как меня провёл дознаватель из КФБ во время нашего разговора в лесном домике. Он сказал, что «прочитал» тебя и знает, что это мы убили бандита. И я ему поверил.

Мила громко расхохоталась, а я добавил:

— Он сказал, что тебя «прочитать» легче, чем рекламный щит на трассе, и что ты постоянно думала о том, чтобы не расколоться.

У Милы от смеха даже потекли слёзы. Мне тоже стало смешно от того, что дознаватель провёл меня как ребёнка. Впрочем, я и был тогда ещё ребёнком.

— А ещё он мне заявил, что ты на грани нервного срыва, — сказал я.

— Это он был на грани срыва, не знал, как нас расколоть, — сквозь смех произнесла Мила.

— Но я ему помог — сам раскололся.

Потом мы вспомнили наше пребывание в Череповце, как попали в Кутузовку, как активировали дар, как гуляли по набережной Волхова. С тех пор прошло всего лишь три года, но мне казалось, что это всё было в какой-то совершенно другой жизни. И по большому счёту, так оно и было.

За воспоминаниями мы не заметили, как пролетел вечер. Бутылка шампанского давно уже опустела, а вторую мы так и не заказали. Зато наелись, как говорится, от души. Шеф не подвёл — ужин был выше всяких похвал. Особенно турнедо из говядины с гратеном и пудрой из гусиной печени и пельмени из стерляди в соусе из шампанского. Впрочем, террин из утки с желе из малины и трюфелей тоже был ничего.

— Какие планы на вечер? — спросила Мила, покончив с десертом.

— Так уже вечер, — заметил я. — Но, вообще-то, я хотел с тобой серьёзно поговорить.

— О чём?

— О будущем.

— О будущем? Да ты оптимист.

— Ну, не то чтобы прям оптимист, но да, я считаю, что у нас с тобой есть будущее. И я хочу о нём поговорить.

— Речь не о нас с тобой, Рома, — сказала Мила и улыбнулась, правда, в этот раз улыбка у неё вышла грустной.

— Безусловно, строить какие-то совсем уж конкретные или далекоидущие планы сейчас не стоит — нас ждёт война с Британией и, возможно, не только с ней. Но я надеюсь, мы победим, поэтому…

— Ну вот когда победим, тогда и будем разговаривать о будущем, — перебила меня Мила. — А сейчас давай жить настоящим. В кои веки оно у нас более менее неплохое, несмотря на весь тот бардак, что творится в мире. Вот ты меня даже на свидание пригласил впервые за три года.

— Понял, — сказал я, взял подругу за руку и улыбнулся. — Планы будем строить только на сегодняшний вечер.

— Можно и на ночь, — разрешила Мила и хитро прищурилась.

— Тогда предлагаю поехать ко мне, в мой замечательный домик в пригороде, отпустить до обеда Хеду, который уже озверел там от одиночества, и устроить вечеринку!

— Звучит как план.

— Как очень хороший план! — уточнил я. — И между прочим, у меня там на крыше есть бассейн с подсветкой, подогревом, мини-баром и джакузи!

— Бассейн с подогревом… — Мила театрально всплеснула руками. — Ну какая девушка сможет отказаться от такого предложения? Я просто должна посмотреть на это чудо!