Большой проигрыш

Глава 13

Мы занимались с Анной Алексеевной каждый день: с шести вечера и иногда чуть ли не до полуночи. Я возвращался домой настолько обессиленным, что еле добирался до своей комнаты. Тойво приводил меня в порядок уже там — для этих целей прямо в комнате поставили кушетку.

Разумеется, в такой ситуации никакой речи о ранних утренних тренировках уже не шло. График занятий сильно подкорректировали: дома я изучал теперь лишь различные защиты с бабушкой, да тренировал ловкость и скорость с Дьянишем. Но основной упор теперь мы делали на тренировки в Кутузовке.

И надо признать, мы с Анной Алексеевной продвинулись достаточно далеко. Конечно, никто не мог сказать, хватит ли мне полученных за эти дни знаний и навыков в бою, но чувствовать я себя стал однозначно увереннее. Я уже примерно понимал, как работает магия отражений и что ожидать от мага, владеющего ей.

Но «понимал» не означало, что научился с ней справляться. С этим были проблемы. Хотя и успехи тоже имелись. Магия отражений отзеркаливала всё, поэтому мы довольно быстро отказались от попыток её обмануть или «пробить» при помощи стихийной магии. Я, конечно, научился использовать в процессе поединка заклятия, которые не отражались на меня — например, мог наложить на площадь кислотный туман или создать над головой Милютиной бетонную плиту и «уронить» её. Но это не работало.

Точнее, работало, но очень плохо. Защиты Анны Алексеевны справлялись с таким физическим уроном на раз. А усилить этот урон магией я не мог — в этом случае щит «включался», и всё летело в того, что применил усиление — то есть, в меня.

Поэтому мы сконцентрировали наши усилия на мече, что было логично — глупо пытаться победить противника стихийной магией, имея на руках Великий артефакт, да ещё и самый сильный из пятёрки.

И можно сказать, я добился значительного прогресса. Во-первых, научился ещё лучше чувствовать меч, и мне больше не приходилось разрубать фаерболы, чтобы клинок «просыпался» — я научился «будить» его сам; во-вторых, я уже на интуитивном уровне чувствовал, когда меч только лишь защищает меня, отбивая чужие атаки и не вызывая таким образом отражения своей магии щитом, а когда он атакует, и мне следует ждать отдачи.

Но это были мелочи по сравнению с нашим главным «открытием». Путём проб и ошибок мы с Анной Алексеевной выяснили, что щит защищает владелицу, но не себя. Точнее, себя он защищал, но именно защищал — держал удар, по возможности рассеивая его. Но не отражал и не усиливал этот удар. И совсем другое дело, когда атаке подвергалась хозяйка щита — в этом случае он выполнял свои обязанности. И выполнял их отлично

.

Поскольку я теперь в процессе тренировок атаковал именно щит, мы избегали повторения той ситуации, что случилась в первый вечер — когда я попытался ударить мечом Анну Алексеевну, и мощный взрыв и выброс энергии разбросали нас по арене и отняли почти все силы. Правда, два раза у меня случались осечки, и я умудрялся перенаправлять силу меча с щита на Анну Алексеевну, и оба раза это заканчивалось взрывом. Но теперь это было не столь опасно, так как мы обвешивались перед занятиями дополнительными защитными амулетами, сильно уменьшающими урон от форс-мажорных ситуаций.

Но эти осечки случились в первые три дня, позже я уже научился контролировать себя и клинок, и атаковал уже только щит. И к заключительному дню тренировок я научился довольно быстро подавлять все его защиты. Один раз чуть не переборщил и не разрушил его.

Исходя из полученного опыта, мы сделали вполне логичный вывод: если зеркало Ментесумы работает по тому же принципу, что и щит, то мне не стоит атаковать Хосе, чтобы не вызывать обратной реакции зеркала, многократно увеличенной. Мне имело смысл сначала уничтожить вражеский артефакт и уже потом, когда его владелец останется без такой суперзащиты, приняться за Хосе. Но вот только ни я, ни Анна Алексеевна не знали, насколько зеркало Монтесумы мощнее щита, с которым я тренировался. Оставалось надеяться, что не сильно.

И ещё одна проблема заключалась в том, что всё это время я учился справляться с магией отражений и подавлять мощь щита, а Анна Алексеевна меня практически не атаковала, чтобы я не отвлекался на её выпады и все силы тратил на обуздание сильного артефакта. Но Хосе Второй, в отличие от ректора Кутузовки, должен был использовать собственную магию по полной. И какую именно, я не знал. Но явно ту, в которой он максимально силён.

Поэтому чересчур я себя не обнадёживал, но всё равно уверенности прибавилось. Теперь у меня хотя бы был план на бой — надо было уничтожить зеркало, и тогда стало бы проще. Анна Алексеевна была уверена, что мне это по силам, потому что Кусанаги-но цуруги сильнее зеркала Монтесумы. И мне очень хотелось, чтобы она оказалась права.

В какой-то момент у меня появилась мысль использовать и шапку Мономаха, чтобы силой двух Великих артефактов подавить третий, но Анна Алексеевна, как и бабушка, категорически отвергла этот вариант, сказав, что я не справлюсь с таким давлением. Спорить я не стал.

Так как мой навык повышался с каждой тренировкой, мы не стали отменять занятие даже накануне поединка, разве что в этот день ректор Кутузовской академии отменила все свои дела и провела тренировку утром. К двум часам дня я уже вернулся домой. Прошёл восстановительные процедуры, пообедал, немного отдохнул и… окончательно осознал, что до поединка осталось менее суток.

Так-то я никогда не забывал о дате моего боя с Хосе Вторым, но во время подготовки, поединок казался чем-то не то чтобы далёким, но, скажем так, он не стоял на первом месте — все мои мысли были о том, как к нему подготовиться. И вот подготовка закончилась. Никто, и в том числе я сам, не знал, насколько хорошо я был готов к поединку. Но это никого не волновало — я должен был выйти и драться.

И стало страшно. По-настоящему страшно. Оно и изначально было страшновато, но вся эта суета с подготовкой как-то не давала по полной программе осознать, куда я влез. А теперь всё вдруг как-то совсем аккуратненько разложилось перед глазами — со всеми возможными финалами. А их по большому счёту было только два: или победа будет за мной, или за Хосе. И шансов выжить в случае победы мексиканца, что уж себя обманывать, не было.

Неприятный холодок где-то в глубине живота, сначала едва заметный, усиливался на глазах. И вот только этого мне не хватало накануне боя. Я сто раз уже объяснил себе, что у меня не было другого варианта, что кто-то должен это сделать и дать понять императору Ацтлана, что не надо связываться с Россией. А так как в нашей стране только я владел Великим артефактам, причём даже двумя, то автоматически этим кем-то стал я. Это всё было понятно, но всё равно было страшно.

Поединок был назначен на пять утра по среднеевропейскому времени — на семь по нашему. Как по мне, не самое удобное время, но его назначил Хосе. В Мексике на тот момент должно быть десять вечера — возможно, императору Ацтлана по вечерам драться привычнее или удобнее. Так или иначе, нам выбора никто не предоставил — в шесть тридцать по Новгородскому времени мы должны были отбыть в Мадрид. Ристо с двумя бойцами отправился туда заранее, чтобы в нужное время установить портальный маяк непосредственно в королевском дворце.

Я посмотрел на часы — они показывали половину шестого. До отправки в Испанию оставалось тринадцать часов, и надо было как-то их пережить, не накрутив себя сверх меры. Надо было как-то справиться с этим неприятным страхом. Скорее всего, так и должно быть перед столь важным боем; я был уверен, что там на месте, это всё пройдёт, едва я увижу противника, но пребывать в таком состоянии тринадцать часов мне не хотелось. И я отправился к источнику.

У источника просидел больше двух часов. Вроде успокоился, ненужный страх прошёл — сила предков придала мне уверенности. Но всё равно мысли в голову лезли нехорошие. Страха не было, но некоторое напряжение осталось. Оно и понятно — не на прогулку собирался. Решив, что утро вечера мудренее, я отправился спать. Подъём я запланировал на пять утра, поэтому лечь в восемь вечера было вполне нормально — девять часов сна перед серьёзным делом ещё никому не мешали.

Придя в свою комнату, быстро разделся и лёг в кровать. Но уснуть не успел — едва закрыл глаза, услышал стук в дверь. Встал, накинул халат, отправился открывать, не включая свет.

На пороге стояла бабушка. Она удивлённо оглядела меня и спросила:

— Я тебя разбудила?

— Нет, — ответил я. — Не разбудили. Я только лёг.

Я включил свет и освободил дверной проём, чтобы бабушка могла войти. Что она сразу же и сделала.

— Хорошо, что я не стала ждать тебя в обеденном зале, — сказала бабушка, проходя к креслу и усаживаясь в него. — Решил лечь на голодный желудок?

— Да что-то нет аппетита, а через силу есть не хочется.

Сказав это, я сел на диван, и в комнате воцарилась тишина. Говорить о какой-нибудь ерунде не хотелось, а всё важное мы уже не раз обсудили. Некоторое время мы молчали, а потом бабушка неожиданно спросила:

— Страшно?

— Есть немного, — ответил я. — Но больше тревожно. Не могу нормально настроиться, это раздражает, а от раздражения ещё больше не могу настроиться. Замкнутый круг какой-то, но думаю, Вы меня понимаете.

— Понимаю.

— Но я нисколько не жалею, — на всякий случай сказал я.

— Я знаю, мальчик мой, что ты не жалеешь, — улыбнувшись, произнесла бабушка. — И правильно делаешь. Хоть я тебя и отговаривала от этого поединка, но он тебе нужен. Это будет хорошая тренировка перед твоим главным боем. Рановато, конечно, но не всё в этом мире зависит от нас и происходит тогда, когда нам удобно.

— О каком главном бое Вы говорите? С Эджертоном?

— Как ни тяжело мне это признавать, но Вилли прав, рано или поздно тебе придётся сразиться с Гарри. Он не оставит тебя в покое и не откажется от своих притязаний на меч мастера. А я не всегда смогу быть рядом. Да и не должна. Ты сам должен отстоять своё право владеть этим мечом. Как и право стать великим магом. А я могу лишь помочь советом да поддержать.

— Ваша поддержка бесценна.

Бабушка рассмеялась.

— Давай ложись в кровать, льстец! Хватит болтать.

— Мне казалось, Вы хотели о чём-то поговорить.

Я снял халат, бросил его на диван и запрыгнул в кровать.

— Уже поговорили, — сказала бабушка. — Тебе надо хорошо выспаться, чтобы завтра победить.

Она встала с кресла, подошла к кровати, присела на край, положила свою правую ладонь мне на лоб и добавила:

— Всё будет хорошо, не переживай!

Я хотел сказать, что особо не переживаю, но не смог — язык меня уже не слушался. Веки тоже — они сомкнулись будто сами собой. Руки, ноги — я ничем не мог пошевелить. Меня накрыла волна невероятного спокойствия и расслабленности, и я отключился.

— Рома, просыпайся!

Голос княгини Белозерской прозвучал так неожиданно и громко, что сон сняло как рукой. А может, его действительно сняло рукой, так как бабушка в тот момент, когда я открыл глаза, убирала ладонь с моего лба. Я хотел ей напомнить её же слова, что мне надо хорошо выспаться, но обратил внимание, что бабушка была не в той одежде, а какой была несколько мгновений назад. Или несколько часов?

— Доброе утро! — сказала бабушка. — Вставай и приводи себя в порядок. Через двадцать минут сюда принесут завтрак. Встречаемся в двадцать пять минут седьмого в башне.

Сказав это, княгиня Белозерская покинула комнату, не дав мне даже пожелать ей доброго утра. Я встал с кровати и ощутил себя невероятно бодрым, сильным и полностью отдохнувшим, будто не просто одну ночь нормально поспал, а как минимум неделю отдыхал и отсыпался. Мысленно сказал бабушке спасибо — без её помощи вряд ли у меня получилось бы так хорошо выспаться.

Я был готов к поединку с Хосе, если не на сто процентов, то на девяносто девять точно. Где-то там внутри меня ещё оставался холодный комочек волнения, но он был уже слишком мал, чтобы обращать на него внимание. Да и смысла не было обращать — всё равно я ничего не мог с этим поделать.

Посмотрел на часы — они показывали половину шестого. Значит, на все сборы у меня осталось менее часа. Завтрак в комнате был кстати — это бабушка хорошо придумала, велев доставить его сюда.

Я сходил в душ, дождался, когда принесут завтрак, быстро перекусил и начал собираться. Для поединка мне пошили специальную одежду — что-то среднее между парадной формой и тренировочным костюмом. Одел это, посмотрелся в зеркало. Выглядело красиво, и при этом было невероятно удобно. Я прикрепил к поясу ножны с мечом, покинул комнату и пошёл к источнику. Там пробыл минут пятнадцать — умылся водой из источника, подпитался силой предков, ощутил их поддержку. И отправился в башню.

Пришёл в башню ровно в шесть двадцать пять. Там меня уже ожидали бабушка, Тойво и… Мила. Это было настолько неожиданно, что я по-настоящему растерялся.

— Попрощаться пришла? — спросил я и тут же понял, что сморозил невероятную глупость.

Достойный ответ не заставил себя долго ждать:

— Ты дурак?

За словом в карман моя девушка никогда не лезла. Прозвучало, конечно, немного обидно, но в целом по делу.

— Чего я вдруг должна с тобой прощаться? Или маркиз де Леганес собрался после победы в Испании остаться, почивать на лаврах? — спросила Мила и, не дав мне ответить, добавила: — Оторви башку этому психу! Победи и вернись! Ты сможешь, я знаю.

Мила крепко меня обняла и уже негромко в самое ухо прошептала:

— Ты победишь, ты у меня самый сильный и самый смелый, я люблю тебя.

Она прижалась своими горячими губами к моим, и я ощутил… что окончательно перестал бояться. Тот маленький холодок внутри исчез, напряжение прошло полностью. Не знаю, почему это произошло. Возможно, потому, что все, кто готовил меня к поединку, включая бабушку, все допускали, что я могу потерпеть поражение — и Милютина, и Тойво с Дьянишем, и Романов с Вильгельмом. И это было логично — я шёл драться с одним из сильнейших магов нашего времени.

И лишь Мила была на сто процентов уверена, что я выиграю поединок. Во время поцелуя я это ощутил очень отчётливо, как никак, менталист. И эта её уверенность каким-то чудесным образом передалась мне. Я совершенно перестал бояться предстоящего боя и своего грозного противника. Похоже, этот поцелуй завершил мою подготовку — теперь я был готов к поединку на сто процентов. Я улыбнулся, взял Милу за руку и сказал:

— Ничего не планируй на вечер, будем отмечать мою победу.

Поцеловав свою девушку, я подмигнул остающимся в башне и вошёл в портальные врата. Вошёл с желанием победить и с твёрдым намерением это сделать.