Блуждающий меж звезд

За горизонтом событий

Проникая в комнату сквозь тонкое стекло, мягкий свет холодной луны, висевшей высоко над городом, превращал предметы мебели в устрашающих чудовищ, чьи исковерканные тени стелились по полу, стремясь дотянуться до уставшего странника и его друга кота.

Дэвид Розен спал глубоким сном и не видел ни единого сновидения. Едва он отключился, как тут же погрузился в безмолвную тишину, кроме которой не было ничего. Он позабыл свое имя, позабыл мысли, чувства и воспоминания. Сам того не понимая и не желая, он разучился думать, слышать, видеть, да и словно вовсе исчез, не оставив от себя и следа. Но, конечно, Дэвид никуда не исчезал, а просто отключился подобно раскалившемуся утюгу, чтобы отдохнуть и остыть. Льюис прекрасно все понимал и потому тихонько прижался к своему хозяину, чтобы охранять его покой.

Совсем рядом с Дэвидом, но все-таки очень далеко от него существовал огромный мир, не поддающийся пониманию обычного человека. Этот мир жил и дышал по собственным законам. Он был монолитным и переменчивым, крохотным и бескрайним, страшным и счастливым. Можно было бы долго перечислять его противоречивые характеристики, но, пожалуй, достаточно одной: Толиман представлял собой место, вобравшее в себя абсолютно все.

И на какое-то время столь странный город отпустил мистера Розена, чтобы позволить ему набраться сил, а затем одним мощным рывком вернул его назад.

Дэвид подскочил на кровати от резкого громкого звука. Осознание самого себя вернулось не сразу, и первые несколько мгновений он непонимающе хлопал глазами, пытаясь сообразить, что же происходит. Едва очертания номера стали более или менее знакомыми, его внимание приковал к себе старый телевизор, решивший неожиданно включиться по собственной воле. На черном фоне, усыпанном белыми мигающими точками, напоминавшими звезды, проплывали предметы, которым, как казалось, не место в космическом пространстве: то огромный глаз, чей зрачок дергался из стороны в сторону, то закрытая дверь, резко распахнувшаяся в то самое мгновение, когда к ней приблизилась камера, то образы странных людей с длинными руками и большими головами.

Все это действо проходило под музыкальное сопровождение, напоминавшее собой саундтрек какого-нибудь фантастического фильма шестидесятых годов двадцатого века. В дополнение к музыке зазвучал низкий мужской голос с хорошо поставленной дикцией: «Что есть время как не необходимое условие протекания физических процессов? Что есть пространство как не категория, позволяющая определить местоположение объектов относительно друг друга. Вместе они образуют единую конструкцию, называемую пространственно-временным континуумом. Но что если мы осмелимся покинуть пределы известного нам мира и окажемся там, где все, что мы знали, теряет свой первоначальный смысл? Мы приглашаем вас вместе с нами отправиться в опасное приключение по неизведанным измерениям. Найдите в себе смелость и сделайте шаг за горизонт событий».

Из темноты на экране проступили большие светящиеся буквы «Горизонт событий», а затем просто исчезли. И пока картинка меркла, Дэвид и Льюис успели переглянуться недоумевающими взглядами. После непродолжительной паузы на экране появилось черно-белое изображение жилистого мужчины в чистом и идеально подогнанном костюме с галстуком. Его густые темные волосы были элегантно зачесаны назад, а пронзительный уверенный взгляд словно смотрел сквозь толстый экран прямо тебе в душу.

– Добрый вечер. Меня зовут Эдвард Родман, и я рад видеть всех вас у телеэкранов. Сегодня нас ждет довольно необычное путешествие, в котором в одной точке сплетаются множество реальностей. Эта история о человеке по имени Дэвид Розен, который потерял собственное «Я».

Мужчина улыбнулся уголком рта и исчез, а на его месте возник образ бескрайней пустынной планеты, усеянной множеством кратеров.

– Что-то мне это не нравится, Льюис, – признался Дэвид.

– Мяу, – подтвердил кот и подвинулся вплотную к своему хозяину.

Камера медленно двигалась по поверхности планеты слева направо, пока метрах в пяти от нее не показался человек в самом что ни на есть настоящем скафандре, чья былая белизна скрывалась под слоями пыли и грязи. Стоя спиной к зрителям, космонавт умело орудовал лопатой, раз за разом вонзая ее в твердый грунт, а затем отбрасывая в сторону куски неизвестной для нас породы, которую не стоит торопиться называть землей. Высоко в небе пылала яркая звезда, но поскольку планета располагалась довольно далеко от своего светила и на ней не было и намека на атмосферу, космонавта окружал жуткий холод, который нейтрализовывался скафандром.

Не сразу, но мы замечаем, что совсем недалеко от него лежит некий большой предмет, завернутый в серую ткань. По знакомым очертаниям становится понятно – это чье-то мертвое тело. И теперь картинка обрела смысл. Космонавт хоронил своего погибшего товарища. Чтобы немного отдышаться, он на время отложил лопату в сторону и, закрыв глаза, сделал несколько глубоких вдохов, стараясь привести дыхание в норму.

Сквозь защитное стекло шлема перед зрителями предстало уставшее лицо мужчины лет пятидесяти от роду, в котором Дэвид узнал самого себя. Те же скулы, нос, губы, глаза, изгиб бровей, но только значительно постаревшие.

– Черт бы все это побрал, – вслух произнес Дэвид и тут же услышал повторение своих же слов из колонок телевизора.

Вместо космонавта на экране возник номер гостиницы «Твин Пайн», в котором на двуспальной кровати сидел Дэвид Розен и смотрел телевизор. Ожидая увидеть позади себя камеру, настоящий Дэвид испуганно оглянулся, но ничего подобного не нашел и снова устремил взор на телеэкран. Теперь он заметил два важных отличия, указывавших на то, что показывали не его, а вернее будет сказать, не совсем его – рядом с тем Дэвидом, которого для удобства мы назовем вторым, не было Льюиса, а в его телевизоре все еще показывали космонавта, продолжавшего копать могилу.

Второй Дэвид поднялся с кровати, подошел к телевизору и присел перед ним на корточки. Несмотря на все пережитое в Толимане, ему хотелось убедиться, что картинка реальна, и потому он протянул руку и попытался прикоснуться к экрану, да только ладонь без каких-либо помех прошла сквозь него. Чтобы не провалиться внутрь, второй Дэвид ухватился свободной рукой за корпус телевизора и чуть было не завалил его на пол. Космонавт обернулся на шум и помахал рукой.

– Я ждал тебя, – его голос прозвучал словно через радиосвязь.

– Меня? – удивился второй Дэвид, когда понял, что космонавт его видит.

– Тебя.

– Как это возможно?

– Что именно? Если ты о том, почему ты меня слышишь, несмотря на безвоздушное пространство, то все дело в том, что мы связаны друг с другом.

– Я не это имел в виду. Почему мы вообще видим и слышим друг друга, когда ты всего лишь изображение в телевизоре?

– Я не изображение, Дэвид, – космонавт постучал кулаком по своей груди. – Я самый настоящий человек из плоти и крови, и, как ты, наверное, уже заметил, я и есть ты.

– У меня сейчас голова лопнет, – признался второй Дэвид.

– Залезай сюда.

– Но ведь я умру. На мне нет скафандра.

– Не умрешь, – космонавт покачал головой и направился ко второму Дэвиду. – Это не твоя реальность, а моя, и потому действует только на меня. Мы друг для друга словно призраки. Правда, существующие на самом деле, – рука в скафандре протянулась ко второму Дэвиду, чтобы помочь ему перебраться на другую сторону.

Еще пару секунд он раздумывал, но затем ухватился за руку и пролез сквозь небольшой прямоугольник телеэкрана. Космонавт подхватил второго Дэвида, не позволив ему упасть лицом на грязную поверхность планеты, и, крепко сжав ему плечи, поставил прямо перед собой. Позади в воздухе остался висеть прямоугольник, через который отчетливо был виден номер гостиницы.

– Здравствуй, Дэвид, – улыбаясь, сказал космонавт.

– Здравствуй, Дэвид, – ответил человек, еще мгновение назад сидевший на ковре перед телевизором.

Космонавт хлопнул свою более молодую версию по плечу и побрел обратно к могиле, чтобы закончить начатое.

– Где мы? – прокричал ему вслед второй Дэвид.

– Тебя только этот вопрос интересует? – подняв лопату с земли, он даже и не подумал обернуться к собеседнику.

– У меня их целое множество. Ты даже не представляешь, как гудят мысли в голове.

– Почему же не представляю? Представляю, – в голосе прозвучала легкая усмешка, – Существует далеко не одна вселенная, Дэвид, а множество ее вариаций. Какие-то почти не отличимы друг от друга, а какие-то настолько разнятся, что может показаться, словно они и вовсе не имеют ничего общего, но я могу тебе с уверенностью сказать: имеют. В какой-то точке времени и пространства они были идентичны, правда затем некое событие заставило их идти по разным путям.

– Ты говоришь о параллельных мирах?

– О них самых. Бесконечное число Дэвидов Розенов населяет бесконечное число параллельных вселенных. А это место, – космонавт на пару мгновений прекратил копать и окинул взором пустую планету, – перекресток миров для тех из нас, кто так и не сумел достичь своей цели. Кладбище, если тебе так будет проще. Присмотрись внимательнее, Дэвид.

Второй Дэвид последовал совету космонавта и взглянул на серую равнину, раскинувшую перед ним. Здесь были не только кратеры, но и зарытые могилы, чья нестройная цепь уходила далеко за горизонт. В каждой из них лежал Дэвид Розен. Один моложе, другой старше, но всех их объединяла постигшая их неудача.

– Помоги мне, – сказал космонавт, хватаясь за тело, завернутое в ткань.

Вместе они подняли мертвеца и опустили его в свежевыкопанную могилу. Стоя с разных концов, они оба смотрели вниз.

– Он погиб незадолго до тебя, – сказал космонавт.

– Что? – второй Дэвид не сразу поверил тому, что услышал. – Я мертв?

– В какой-то мере, – он утвердительно покачал головой. – Мы с тобой тоже два неудачника, хоть и старались, как могли.

– Но ведь я… Я же жив и здоров. Сидел спокойно в своем номере.

– Я похоронил тебя пару часов назад у подножия холма. Не смотри на меня так. Время здесь не линейно. После нашей встречи ты вернешься обратно в Толиман, и в кратчайший срок умрешь. Как ни старайся, но этого не избежать. Незадолго до конца каждый из нас оказывается здесь, чтобы осознать пройденный путь и принять поражение. Знаешь, что стало главное причиной твоей неудачи?

– Нет, – еле-еле выдавил из себя второй Дэвид.

– Рядом с тобой не было Льюиса, который мог бы уберечь тебя от беды.

– Он исчез на том корабле с Великаном.

– Правильней будет сказать: пожертвовал собой ради тебя.

– Да, – одними губами беззвучно согласился второй Дэвид.

– Я всю свою жизнь скучал по нему. Иногда рука непроизвольно тянулась, чтобы потрепать его голове, а когда натыкалась на пустоту, я вспоминал, что его нет рядом. В отличие от тебя мне не посчастливилось встретить Льюиса в Альтере. Может быть, поэтому я так и не попал в Толиман.

– Где? В Альтере? – второй Дэвид не понимающе нахмурился.

– Ну да, – космонавт махнул рукой. – Ты же не в курсе. Не бери в голову. Так будет даже легче. Знаешь, хоть наши истории и завершились столь печально, но это не значит, что каждый Дэвид обречен на провал. В бесконечном множестве вселенных должны быть такие версии нас, которым не суждено здесь оказаться.

– Только мы об этом не узнаем.

– Не узнаем. Остается лишь верить и с честью принять свой удел.

– Я не понимаю, – после непродолжительной паузы сказал второй Дэвид.

– Чего?

– Для чего мы с тобой здесь. Неужели смысл только в том, чтобы узнать о собственной смерти?

– Не только. Мы еще и послание. Ты ведь проснулся от включившегося телевизора, где показывали меня. Так?

– Так.

– А есть такие миры, в которых даже ты не что иное, как передача, которую смотрит Дэвид Розен. И вот он сейчас сидит перед телевизором и наблюдает за нами. Теперь он знает, каким может быть конец, знает, насколько сильно следует оберегать Льюиса, знает, что жизнь может оборваться в любой момент, и, возможно, мы с тобой поможем ему преодолеть грядущие преграды.

Реальный Дэвид вздрогнул от последних слов космонавта. Ему стало не по себе, и он поспешил прижать к груди своего кошачьего друга. Тем временем картинка на телеэкране начала отдаляться, превращая космонавта и второго Дэвида в крошечные фигурки. На заднем фоне раздалась музыка из заставки, а следом из небытия возник голос ведущего.

– Вселенная представляет собой слишком загадочное для человеческого разума место. Как много мы не можем понять, ощутить или увидеть только потому, что наши органы чувств ограничены спецификой планеты Земля? Но Дэвиду Розену повезло приоткрыть для себя завесу тайны.

На экране появился и сам ведущий, неспешно прогуливающийся по длинному коридору в окружении одинаковых дверей.

– Если эта история о вас, – ведущий остановился возле одной из дверей, – то задумайтесь, что она дала вам? Помощь или намек на скорую смерть, которая вот-вот постучится в вашу дверь? – он поднял руку и три раза постучал.

Дэвид подскочил на кровати, поскольку услышал самый настоящий стук во входную дверь.

– С вами был Эдвард Родман из передачи «Горизонт событий». До новых встреч.

Едва ведущий исчез, как кроме черно-белых помех на экране не осталось ничего. Дэвид так сильно прижал к себе кота, что тот издал гортанный рык и, ловко извернувшись, высвободился из удушающих объятий. Оказавшись на полу, кот грозно посмотрел на хозяина и громко недовольно мяукнул.

– Прости, пожалуйста, я не хотел, – признался мистер Розен.

– Мяу! – повторил Льюис и удалился в ванную, где принялся отчаянно рыться в лотке, разбрасывая вокруг наполнитель и демонстрируя тем самым свое раздражение.

Дэвид всегда верил в существование параллельных вселенных, путешествий во времени, иных измерений и много другого, но он никогда не думал, что ему самому придется столкнуться со всем этим. Продолжая смотреть на телевизионные помехи, он пытался выстроить в уме последовательность произошедших с ним событий и найти начало и конец пути: так называемые пункт А и пункт Б, между которыми следует поезд, но ничего толкового не выходило. Тем не менее Дэвид понимал, что с каждым ожившим воспоминанием он все больше обретал некогда потерянное «Я». Неожиданно в голову взбрела странная идея.

– Эдвард Родман, вы меня слышите? – обратился он к телевизору, не ожидая получить обратную связь.

– Слышу, мистер Розен. Называйте меня мистер Родман – справа из-за кадра появился ведущий и встал посреди экрана в окружении помех. – Я уже подумал, что вы и не позовете.

– Не ожидал, что сработает, – ухмыльнулся Дэвид.

– Позволите? – указывая в сторону переключателя каналов, поинтересовался мистер Родман.

– Не очень понимаю, о чем вы, но пожалуйста.

Ведущий сделал несколько шагов вперед и, оказавшись почти вплотную к экрану, протянул руку в реальность Дэвида и переключил канал. Помехи исчезли, а на их месте возникло уже знакомое кафе «Приют Джона Данна».

– Не удивляйтесь, – располагаясь за столиком, успокоил Дэвида ведущий. – Я одолжил этот образ из вашей памяти, ведь, как я понимаю, он ассоциируется у вас с некой защитой.

– Да, что-то вроде того, – подтвердил Дэвид. – А кто вы? Вы тоже человек из моего прошлого, которого я не помню?

– Нет-нет. Прежде мы с вами никогда не встречались, но, поскольку мне повезло вести сегодняшнюю передачу, то о вас я знаю теперь предостаточно.

– Но вы человек?

– А разве не похож? – удивился мистер Родман.

– Всякое может быть.

– Я такой же человек, как и вы, мистер Розен. Правда, форма моего нынешнего существования довольно необычна. Я живу внутри телевизора, если так можно выразиться, – ведущий достал из кармана сигареты и закурил. – Вижу недопонимание у вас на лице и потому попытаюсь объяснить. Не конкретно Этого телевизора, а внутри телевизионной сети. Если не считать времени, когда я веду свою передачу, помогая людям вроде вас, я свободно перемещаюсь между фильмами, рекламами, другими телепередачами и могу вас заверить: получаю от этого огромное удовольствие. Вот я сижу на трибуне во время полуфинала чемпионата мира по хоккею, а в следующую секунду прогуливаюсь по обратной стороне улицы недалеко от Одри Хэпберн в фильме "Завтрак у Тиффани". Знай вы это раньше, непременно могли бы меня где-нибудь заметить.

– А почему с вами так произошло?

– Я сам захотел. Мой сознательный выбор, мистер Розен. И давайте прекратим говорить обо мне, ведь вы меня позвали не для этого.

– Верно. Я ни от кого не могу добиться ответов.

– Не факт, что и от меня их получите.

– Но попытаться ведь стоит?

– Да, почему бы и нет, – сделав глубокую затяжку, подметил мистер Родман. – Лучше сделать попытку, чем думать о том, какой она могла быть.

– Вы можете мне объяснить, где мы находимся?

– В Толимане. И это вам прекрасно известно, – ведущий демонстративно развел руками.

– Да, я понимаю. Но что такое Толиман?

– Мистер Розен, вспомните передачу. Чем отличался космонавт от вашей второй версии?

– Он… Он никогда не был в Толимане и не встретил Льюиса в Аль… Аль… Альтретре… Альтере.

– Именно.

– Альтера как-то связана с Толиманом? Это мне не помогает, ведь я не знаю, что такое Альтера, а значит, не могу понять, что из себя представляет Толиман, – быстро проговаривая слова, Дэвид перебрался с кровати на пол, чтобы оказаться поближе к телевизору.

– Вы не поняли, – мистер Родман улыбнулся и, покачав головой, пригладил сбившиеся волосы. – Ни вы, ни ваша версия, которую вы видели, не знаете и не должны знать ответ на этот вопрос, потому что вы здесь для другой цели. Не ищите ответы, которые в данный момент ничем вам не смогут помочь, а сконцентрируйтесь на главной задаче. И если вы та версия Дэвида Розена из множества параллельных вселенных, которая сможет пройти путь до конца, то однажды вы обязательно все вспомните. Услышали подсказку? – склонившись, над столом, ведущий подмигнул.

– Услышал. Я знаю, что такое Альтера и Толиман, но не помню этого, как и многого другого.

Ум Дэвида, как и любого нормального человека, хотел знать ответы, ему было в тягость существовать в неведении и еще труднее принять тот факт, что те, кого он повстречал, все знали, но не спешили делиться информацией, а словно играя в сыщиков, подбрасывали ему жалкие улики.

– Вы наверняка злитесь на окружающих людей, включая меня. Но уж поверьте мне, мистер Розен, пройти трудный путь самому, сделав определенные выводы, и получить все готовеньким, не подвергнув опасности собственную шкуру, две совершенно разные вещи. Не смотрите на Толиман как на тюрьму с пытками, скорее это больница, где у вас есть шанс на излечение.

– Спасибо, – разочарованно сказал Дэвид.

– Пора прощаться, но перед уходом я дам вам еще одну небольшую подсказку. Готовы?

– Готов, – уже машинально ответил Дэвид, погруженный в свои мысли.

Ведущий все также сидел за столом и смотрел на Дэвида, ехидно улыбаясь. Прошло несколько секунд, но ничего не менялось, и Дэвид собирался уже было спросить, где же подсказка, как дверь в «Приют Джонна Данна» отворилась и на пороге показался чей-то силуэт. Поскольку фокус держался на Эдварде Родмане, разглядеть гостя не имелось никакой возможности.

– Простите, – раздался женский голос, который показался Дэвиду до боли знакомым, – вы не могли бы мне помочь? Я несколько заплутала в ваших краях.

– С вами был Эдвард Родман и передача «Горизонт событий». До новых встреч.

Телевизор выключился, оставив Дэвида Розена сидеть в полной темноте и смотреть на потухший экран. Женщина. Он знает ее. Слышал ее голос и прежде, причем не так давно. Именно он прозвучал с кухни в то утро, когда Дэвид и Льюис собирались выдвигаться в Толиман. В этом голосе было что-то до боли родное, но в то же время Дэвид чувствовал подкатывающий из глубины страх. Его дыхание участилось, а мышцы по всему телу напрягались, будто готовясь к бегству. Закрыв глаза, мистер Розен сделал несколько глубоких вдохов и сказал сам себе: «Хватит бежать, трус. Возьми себя в руки. Мы останемся здесь и пройдем путь до конца». И это действительно помогло, ведь тело расслабилось, а от напряжения не осталось и следа. Тем не менее Дэвид продолжал снова и снова повторять себе, что он никуда не собирается бежать, как будто намертво пытаясь вколотить в голову столь простую, но важную мысль.

А тем временем за окном, где еще дремал необъятный город Толиман, медленно начинал разгораться рассвет нового дня. Поднимаясь из-за горизонта, солнце прорезало тьму в нескольких измерениях, правда, были и такие уголки, куда свет не имел никакой возможности дотянуться. Там в царстве тьмы среди тысяч безликих тварей, заполонивших улочки, стоял Великан, крепко сжимая в руках гарпун, и ждал своего часа, когда несколько измерений пересекутся друг с другом, и Дэвид Розен больше не сможет никуда сбежать.