Благие намерения: Спавшая пелена

Глава X

На мгновение замерев на месте, я протянул руку к светильнику и нажал кнопку. Кабинет тотчас погрузился в темноту, нарушаемую только свечением монитора. Впрочем, спустя секунду я выключил и его, напоследок бросив ещё один взгляд на территорию, что окружала Полис № 16. Потом приложил ключ-карту к крохотному сканеру, деактивировав рабочий терминал шефа.

Цокающие шаги приближались. Или женщина, или мужчина в туфлях. Ботинки, подобные тем, что были на моих ногах, подобных звуков издавать точно не могли.

Я нащупал правой рукой одну из металлических статуэток, что стояли на столе. Судя по тому, что почувствовали пальцы, это была миниатюрная статуя льва. Которая настолько идеально легла в руку, как будто изначально отливалась в качестве оружия.

Молча стоя на месте, я надеялся, что неизвестный просто уйдёт. Решит, что ему показалось и привиделся свет в кабинете шефа. Хотя, если честно, я не совсем понимал, как он вообще мог его заметить? Дверь, возможно, была не самой надёжной с точки зрения звукоизоляции, но свет точно не пропускала. Что тогда? Зафиксировали включения рабочего терминала в неурочное время?

Спустя несколько секунд, в запертую дверь постучали. Потом послышались слова на непонятном языке. Судя по всему, том же самом, который использовали в документах. Но сейчас загадка двух языков меня волновала мало. Куда больше интересовал вопрос — что делать?

Осторожно сместившись в сторону двери, я прижался спиной к стене сбоку от неё. Иных вариантов действия у меня всё равно не имелось. Оставалось только стоять, сжимая фигурку льва, и ждать.

Ожидание продлилось недолго. Спустя несколько секунд тишины тонко пискнул электронный замок, и дверь начала медленно открываться.

Вошедший человек явно только недавно проснулся. К тому же, он ничего не мог разобрать из-за царящей в помещении темноты. Одетый в чёрные брюки и слегка помятую белую рубашку, молодой мужчина был худощав и остронос. А вглядываясь в темноту, забавно щурил глаза, выглядя при этом не слишком опасным. Тем не менее, когда неизвестный потянулся рукой к выключателю, который находился совсем рядом со мной, я без особых колебаний впечатал основание металлической статуэтки ему прямо в лоб.

В моём представлении такой удар должен был сбить его с ног. Опрокинуть на пол и на какое-то время вывести из строя. Тогда как у меня в голове уже сложился план действий. На карте я увидел достаточно, чтобы проложить маршрут за пределы полиса. Опасный, но имеющий шансы на успех. А ещё у меня была ключ-карта шефа департамента, которая могла открыть большинство дверей в этом городе. По крайней мере, я на это надеялся.

Но мой противник неожиданно оказался куда крепче, чем выглядел. Да, удар отбросил его назад, но на пол он не свалился. Всего лишь оказался дезориентирован и, судя по выражению лица, немного растерян.

Честно говоря, я не привык бить людей. Более того, делал это впервые в жизни. Так что на какую-то долю секунды растерялся. Но, стоило подумать о Люсии, которая тоже может угодить под удар, как внутри будто щёлкнул рубильник. Бросившись вперёд, я вновь обрушил удар на его череп. Нанёс ещё один. Третий. Считать я перестал на седьмом. Всего же их оказалось не меньше двух десятков. Именно столько потребовалось, чтобы наконец его свалить.

Отбиваться, он само собой, пытался, но делал это крайне неловко. По сути, просто размахивая руками в воздухе. Если быть точным, выбрасывал их в мою сторону, надеясь попасть по цели. Один раз вовсе неловко крутнулся, ударив прямо в стену. И вот тогда я полностью оценил его возможности, невольно придя в изумление. Потому что кулак этого худощавого паренька, который никак не выглядел серьёзным противником, не испытал никаких видимых сложностей при столкновении с бетоном. Тогда как от последнего во все стороны брызнула мелкая крошка.

С другой стороны, именно это оказалось его фатальной ошибкой, из-за которой я смог нанести несколько мощных, прицельных ударов. После чего он наконец осел на пол.

Секунду я постоял над ним, пытаясь понять, совершил я сейчас убийство или просто его вырубил. Потом бросился вперёд по коридору, устремившись к лестнице. Окровавленную статуэтку льва я выбросил около дверей на третий этаж. А пробежав один лестничный пролёт, стянул с себя маску. На ходу засунув её в карман комбинезона, помчался дальше. В крови бушевал адреналин, а разум был уверен, что нашу стычку слышал каждый человек в здании. Тем не менее, проходя мимо проёма, ведущего в главный зал северного крыла, я с удивлением заметил, что ночной дежурный по-прежнему сидит в той же позе. И, судя по всему, крепко спит.

Правда, это меня не успокоило. С какой стороны ни посмотри, я был полностью прав насчёт двери. Свет она пропустить никак не могла. Значит, неизвестный сам получил сигнал об активации компьютера шефа и решил проверить, в чём дело. Либо спавшего в одном из кабинетов третьего этажа мужчину подняли извне. Например, при помощи звонка.

Последний вариант был бы самым плохим. Глава департамента наверняка попытается связаться с этим сотрудником. И, когда тот не ответит, тревога неизбежна. Кто будет на неё реагировать, я, если честно, не знал. Нет, я прекрасно понимал, что в полисе есть солдаты. Кто-то ведь должен защищать внешний периметр, сопровождать торговые экспедиции и дипломатические миссии. Но ничего похожего на внутреннюю полицию здесь никогда не видел.

Бешено крутя педали велосипеда, я постарался выкинуть из головы лишние мысли. На ходу развернув интерфейс навигатора, едва не набрал Люсию, остановившись в самый последний момент. Причина для этого была более чем весомой: если худощавый дежурный успел кому-то сообщить о проникновении, меня, скорее всего, уже идентифицировали и начали охоту. В таком случае мой звонок девушке будет истолкован более чем однозначно. А учитывая всё, что я узнал за последние дни о «Гелиосе», рассчитывать на какие-то правовые нормы или милосердие не приходилось.

Поэтому я гнал велосипед вперёд, отчаянно надеясь успеть, и параллельно набрасывая в голове план действий. О том, что мы будем делать за пределами полиса, оказавшись там в одной одежде и без припасов, я старался не думать. Сначала нужно разобраться с одной проблемой и только потом решать другую. По крайней мере, в этом случае.

Тихое жужжание я услышал уже после того, как преодолел половину пути до нужного адреса. Оглянувшись назад, не увидел ничего, кроме пустой дороги, и на секунду решил, что мне показалось. Но жужжание никуда не исчезло, что в итоге заставило меня поднять глаза вверх. Быстро обнаружив источник звука — небольшой дрон, летящий прямо за мной и быстро приближающийся.

Естественно, я принялся лавировать. Несколько раз кряду сворачивал в проулки, вынуждая дрон замедляться. Один раз он вовсе едва не врезался в стену. Но всякий раз механизм выходил на нужную траекторию полёта и набирал скорость, постепенно догоняя меня.

Все это время я ждал появления его копий. Это было бы логично — отправить хотя бы ещё один мне навстречу, чтобы лишить любых шансов на спасение. Но, судя по всему, политика «Гелиоса» в плане рационализации расходов, в отличие от всего остального, была полностью реальной. Второго дрона видно пока не было.

Я же продолжал держать прежний курс, в глубине души надеясь, что, возможно, получится разобраться с воздушной машиной, когда я окажусь в подъезде. Мало ли, вдруг он залетит прямо за мной, и я смогу каким-то образом его нейтрализовать. С этой мыслью я приготовился к ещё одному крутому повороту, но в следующую секунду тело пронзила дикая боль. Настолько безумная, что я даже не смог закричать. Ощущение тела сразу же пропало. А последнее, что я запомнил, — запах горелой кожи, бьющий в нос, и чернильная темнота, которая, казалось, нахлынула прямо на мои глаза.

*****

Первое, что я увидел, — маленькое белое пятно. Оно постепенно расширялось и остановилось только после того, как заняло всё обозримое пространство. А потом сквозь слепящую белизну начали проявляться очертания предметов.

Только тогда, поняв, что остался в живых, я позволил себе прикрыть глаза. Не сказать, что это сильно помогло. Голова продолжала раскалываться от боли, а к ней радостно присоединялся позвоночник. Между лопаток полыхало так, как будто туда засунули раскалённый кусок металла и продолжали его нагревать, поддерживая нужную температуру.

Каждые несколько секунд я моргал, оценивая состояние зрения. В конце концов придя к выводу, что оно восстановилось достаточно, чтобы осмотреться. Правда, лучше бы я этого не делал.

Голые бетонные стены, странный аппарат, напоминающий технику для томографии со срезанной верхней частью. Запертая дверь напротив узкой неудобной койки, к которой я был прикован наручниками. Причём, зафиксировали меня максимально жёстко — по одной паре наручников на каждую конечность. Как будто считали, что я могу вырваться и устроить здесь кровавую бойню.

Когда глаза полностью привыкли к освещению, я понял, что основных источников боли действительно было два: голова и та часть позвоночника, что находилась между лопатками. Очаг в позвоночнике посылал импульсы по всему телу, но это явно были производные от основной проблемы.

Открыв пересохший рот, я попытался тихо выругаться, но вместо этого лишь глухо закашлялся. Одновременно ощутив вкус крови на своём языке. Неприятный, металлический и заставивший меня поморщиться.

В таком состоянии я пролежал ещё минут десять. По крайней мере, так мне показалось. Интерфейс коммуникатора упорно не откликался, так что проверить время возможности не было.

Наконец дверь распахнулась, и внутрь ввалился полный мужчина в белом халате, полы которого были запачканы грязью. Он громко хлопнул дверью, из-за чего я вздрогнул от головной боли. Затем подошёл ко мне и неожиданно оскалился в ухмылке.

— Ну что? Умным себя посчитал, да? Решил, что выбраться сможешь?

Он покачал головой, укоризненно смотря на меня, как будто речь шла не о попытке побега из полиса, а о проступке непослушного ребёнка. Затем продолжил.

— Все вы такие. Почему-то думаете, что у вас получится. Вроде умные, а с другой стороны глянешь — полные идиоты. Нет бы затаиться и спокойно жить. Так нет, постоянно на рожон лезете. А мне потом возись с вами.

Горестно вздохнув, он продемонстрировал всю полноту своей скорби по поводу необходимости заниматься подобным делом. Я же снова попытался выдавить из себя пару слов. В этот раз, надеясь на успех — горло вроде бы немного отошло и сейчас болело не так сильно, как изначально. Но вместо членораздельных фраз снова послышался надсадный кашель.

Мужчина, который только что поставил на тот странный аппарат небольшое металлическое устройство, неожиданно рассмеялся.

— Ты, никак, поговорить хочешь? Вопросы задать? Такие вы любознательные становитесь, когда базовые установки сносит — поражаюсь просто. У меня сын с такой радостью информацию не поглощает, как вы.

Снова приблизившись к моей койке, он опустил взгляд, посмотрев мне прямо в глаза. Спустя мгновение улыбка с его лица сползла, сменившись мрачно-удовлетворённым выражением.

— Раз так хочешь, слушай. Ты не человек. Понимаешь? Всего лишь синтетик. Срок службы на гражданской должности — полсотни лет. Плюс-минус пять. Это уже кому как повезёт. Внешний вид на протяжении всего срока службы соответствует тридцати календарным годам. Вы с самого начала так выглядите и такими же умираете. Конечно, если это можно назвать смертью. Вы же не рождались. А значит, умереть не можете. Просто органика, которая отработала своё и идёт на удобрение.

Теперь никакой мягкости в его голосе не было. Полный мужчина, чьи черты лица напоминали поросёнка, чеканил слова, продолжая смотреть на меня и, судя по всему, наслаждаясь тем, что видел в моём взгляде.

— Ты сбил свои базовые установки. Зря, хочу сказать. Пять лет ведь пожил всего. А теперь, считай, осталось месяцев десять. Раз установки уже снесены, мы вынуждены использовать чип контроля. Тот самый, который сейчас у тебя прямо в позвоночнике. Понимаешь? Он не даст ослушаться приказа, но твоей нервной системе это не понравится. Очень не понравится. Один день службы с таким имплантом — как пятьдесят обычной жизни. Расточительство, если вспомнить, сколько стоит твоё производство. Но выбора нет. Хотя, чего я тебе тут вообще объясняю? Ты, один чёрт, обычная болванка.

Он мерзко усмехнулся и сделал шаг в сторону. Я же попытался осознать всё, что только что услышал. И не поверил. Что значит синтетик? Я человек. Александр Новак. Возможно, «Гелиос» что-то сделал с моими родителями или вовсе использовал чужие биологические материалы для искусственного выращивания младенца, но я человек. Точно такой же, как он. Не синтетик.

В третий раз открыв рот, я с каким-то ожесточением попытался выдавить из себя слова. Хотел объяснить этому мерзкому человеку с поросячьим лицом, что я вовсе не синтетик. Но сделать этого у меня предсказуемо не вышло.

Через секунд сбоку послышался лёгкий металлический щелчок. Следом за ним заиграла тихая и странная мелодия, от которой у меня сразу же заболела голова. А затем и позвоночник — ощущения были такими, как будто по нему потекла раскалённая лава.

Неизвестный в белом халате вышел, снова громко хлопнув дверью. А в мелодию начали вплетаться слова.

«Запрещено использовать электромагнитные импульсы». «Запрещено причинять вред жителям, служащим или любому имуществу корпорации „Гелиос“». «Запрещено пытаться навредить себе». «Запрещено говорить первым, за исключением боевых операций». «Запрещено проявлять любое неуважение или агрессию в отношении вышестоящих». «Любой кадровый военный, включая рядовых, стоит выше вас по званию». «Требуется неукоснительно выполнять все приказы вышестоящих по званию». «Требуется неукоснительно следовать всем указаниям уполномоченного гражданского персонала».

Мелодия продолжала литься, слов становилось всё больше, а голова болела так, что, казалось, она вот-вот взорвётся. В какой-то момент я перестал воспринимать фразы. А потом и чувствовать своё собственное тело. Да что там, я и голые бетонные стены этой несчастной комнаты больше не видел. Всё залил ослепительный белый свет, а мой череп стал громадным распухшим шаром сплошной боли, через которую волнами текли звуки изуверской мелодии.

Не знаю, сколько это продолжалось. Но когда мелодия наконец затихла, мне показалось, что прошла целая вечность. Или даже несколько. Технически это было невозможно, знаю. Но в тот момент моему сознанию было глубоко наплевать на логические конструкции.

Когда я пришёл в себя настолько, что смог различать окружающие предметы, дверь вновь распахнулась. На пороге появился всё тот же садист в белом халате. Подойдя, небрежно потрепал меня по щеке.

— Вот теперь ты послушный. А то знаю я вашего брата — даже если привязаны, норовите зубами в руку вцепиться. Или хотя бы плюнуть.

Договорив, он выудил из кармана пару небольших коробочек. Сместившись мне за спину, щелчком открыл одну из них. А потом я внезапно почувствовал, как по поверхности черепа расползается приятное ощущение прохлады.

Всего лишь на миг. На краткий, ничтожный момент, я подумал, что, может быть, он не садист, а просто профдеформирован. Но в следующую секунду моя голова взорвалась новыми волнами боли. На этот раз — иной. Рвущей и колющей изнутри. Как сотни острых металлических игл. Спустя мгновение я почувствовал второе прохладное пятно, которое появилось в другой части черепной коробки. Вслед за чем умножились на два и мои болевые ощущения.

В этот момент я понял, для чего нужны четыре пары наручников. Не только для того, чтобы я не дотянулся до этого ублюдка. Ещё они требовались, чтобы выдержать те дикие конвульсии, в которых сейчас билось моё тело.

Как ни странно, разум продолжал работать. Да, его тоже пронизывала боль, и пару раз он был на самой грани отключения, но одновременно с этим я сохранял относительную ясность мышления. Чётко понимал, что происходит и где нахожусь. В отличие от недавней ситуации, когда рядом играла та странная мелодия, в которую были вплетены инструкции.

Наконец всё закончилось, и я бессильно распластался на узкой койке. А разум, который после такой встряски, неожиданно начал полноценно работать, принялся генерировать вопросы. Главным среди которых был всего один — смогли ли они найти Люсию? Вернее, получилось ли у них узнать о её причастности?

Все остальные, пусть и были сейчас важны, отошли для меня на второй план. Хотя, градация в данном случае не имела большой роли. Я всё равно не мог узнать ответа ни на один из них. Как минимум, из-за того, что их было некому задавать.

Полный мужчина с рыхлым, свиноподобным лицом хлопнул меня по плечу, вызвав новый приступ боли и заставив застонать.

— Ты полежи пока. Минут через десять эта дрянь начнёт действовать, и мозги немного покипят. А к моменту, когда всё закончится, за тобой как раз приедут.

Глянув на меня, он снова ухмыльнулся и добавил:

— Отвезут к таким же, как ты. Группе самых умных в мире смертников.

Проводив его взглядом, я попытался прикинуть, куда именно меня должны отвезти? Судя по фразам добавленным к мелодии, вернее, той их части, которую я ещё был в состоянии разобрать, речь шла про некую военную структуру. Только вот я никак не мог представить себя в качестве солдата. Даже если эти сволочи заставят меня подчиняться и выполнять приказы, толку всё равно будет мало. Я даже оружие в руках никогда не держал. Вся моя «военная карьера» благополучно закончится после первого же боя.

А если свин в белом халате говорил правду и мне осталось жить около десяти месяцев, то тратить какую-то часть этого времени на обучение было нерационально. Пары месяцев слишком мало, чтобы подготовить нормального бойца. Ну а полный курс, на мой взгляд, никак не мог занимать меньше полугода. Или даже год. При таком раскладе, условный «баланс» уходил в минус, лишая моё использование в подобном качестве всякого смысла.

Пытаясь отвлечься, я прокручивал в голове разные варианты и анализировал. Вплоть до того момента, как внутри головы, в очередной раз за этот пропитанный болью день, вспух раскалённый шар. Именно тогда у меня появилось понимание того, как «Гелиос» решает проблему обучения новобранцев. И я бы не сказал, что мне это понравилось.