Светлейший-9. Битва за надежду

Глава 8

На следующее утро я спустился в столовую, где уже накрыли завтрак. Солнечный свет лился сквозь высокие окна, играя на позолоченных краях фарфоровых тарелок и серебряных приборах. Отец сидел во главе стола, матушка — по левую руку, а напротив неё расположилась моя младшая сестра Таня, с рассеянным видом ковырявшая вилкой в тарелке с яичницей.

— А где Виктор? — удивился я, заметив, что место брата пустовало.

— Отправился в усадьбу, вернется к вечеру, — ответил отец. — Нужно принять отчеты о ведении хозяйства. Как спалось, Алексей?

— Хотелось бы подольше, — улыбнулся я и сел на свой стул.

Я только опустился на своё место, когда слуга подал отцу свежую газету. Отец развернул её, и я сразу заметил, как его брови поползли вверх. Матушка, перехватив его взгляд, наклонилась ближе.

— О боже… — прошептала она. — Как они… Откуда?

— Что там, матушка? — спросила Таня с любопытством.

Отец молча передал газету мне. На первой полосе красовалась крупная фотография — мы с Идой были запечатлены в танце во время императорского рождественского бала. Заголовок гласил:

«Светлейший князь Николаев женится на княжне Юсуповой?»

Я сжал зубы. Как они успели прознать об этом? Мои родители точно не стали бы продавать информацию газетчикам. Неужели Юсуповы слили? Но зачем им это? Да и не по статусу им якшаться с писаками… Может кто-то из слуг?

— Кажется, теперь пути назад уже точно нет, — спокойно сказал отец, допивая кофе. — Поздравляю, Алексей.

Я поднял отца на светлейшего князя:

— О помолвке не объявлено официально. По сути, мы всего лишь выяснили, что ни я, ни Ида не против этого брака. Нас застали врасплох. Нормальные предложения так не делаются. Так что и объявлять пока что не о чем.

Матушка пожала плечами.

— Алексей, все это — мелочи. Раз принципиальное согласие Юсуповых получено, пора действовать. Сейчас мяч на нашей стороне — именно семья жениха должна провести первые приготовления.

Глаза моей сестренки загорелись энтузиазмом.

— Настоящая княжеская свадьба! — мечтательно вздохнула Таня. — Предстоит столько всего сделать…

— Как минимум устроить приём, — голос матушки звучал как всегда безупречно ровно.

Я положил газету на стол и уставился на отца.

— Приём? — переспросил я. — Ваша светлость, о чем толкуют эти женщины?

— Официальный приём в честь вашей помолвки, — подтвердил отец. — Весь свет Петербурга будет ожидать приглашений на эту церемонию. Кроме того, нужно направить запрос Совету регентов и получить высочайшее разрешение на брак. Мы не можем допустить никаких промахов.

— Мы не родственники, препятствий быть не должно, — сказал я.

Родители переглянулись, и на губах матушки заиграла печальная усмешка.

— Нам с твоим отцом выдали разрешение лишь с третьего раза…

Я потянулся за кофейником. Нет, нельзя обрушивать столько информации на голову человеку, который еще толком не проснулся! Выпив первую чашку залпом, я тут же налил себе вторую.

— Что именно от нас потребуется?

— В первую очередь, разрешение на брак. Считается хорошим тоном иметь его в момент официального объявления о помолвке. — Матушка начала загибать пальцы, перечисляя все формальности. — Затем организация приема. Полагаю, через две недели — в самый раз. Хватит времени, чтобы всё продумать до мелочей…

— Нужно заказать особые приглашения с золотым тиснением, — добавила Таня. — И, разумеется, потребуется организовать для вас с Идой отдельную фотосессию для официального объявления в прессе. Нельзя, чтобы в газетах оставалась… — она брезгливо махнула рукой на фотографию в газете. — Мы организуем всё на должном уровне. Так, как и полагается самым завидным жениху и невесте империи. Не считая Романовых, конечно.

Я вздохнул, проводя пальцами по краю тарелки. Да уж, матушка и Таня так четко все раскладывали по полочкам, словно готовились к этому дню уже очень давно.

Впрочем, наверняка и правда готовились…

— И что же подразумевает «должный уровень»? — сухо спросил я.

— Фотосессия будет или в Зимнем, или в Юсуповском дворце, — уверенно сказала матушка. — Хотя можно воспользоваться нашим положением и попросить открыть для съемки интерьеры Екатерининского в Царском селе… Ты будешь в парадном мундире, Ида — по традиции в светлом платье. У меня есть список фотографов…

— Ну уж нет, — отрезал я. — Фотографа я приглашу сам.

Матушка понимающе улыбнулась.

— Твоя Оксана Костенко — первая в моем списке. Я знаю, что ты при всяком удобном случае даешь работу всем знакомым простолюдинам. Впрочем, госпожа Костенко и правда очень талантлива. Ты слышал, что скоро открывается ее персональная выставка?

Мне в последнее время было как-то не до этого. И все же за Оксану я был рад. Молодец девчонка. Все правильно сделала. Увидела шанс и ухватилась за него всеми руками и ногами.

— И, разумеется, кольцо, — добавил отец. — Ты уже присмотрел кольцо для Иды?

Я поднял на него взгляд.

— Пока нет. Да и когда мне было этим заниматься? Я же то на службе, то мир спасаю.

— Тогда выберешь сегодня, — отец посмотрел на меня пристально. — Оно должно быть достойным будущей светлейшей княгини.

Я мог прочесть многочасовую лекцию обо всех типах тварей, вылезающих из открытых Искажений. Мог за неделю натренировать до приличного уровня группу магов-оболтусов. Мог, чтоб меня, на слитом эфире выйти против мага-алмазника и уложить его на лопатки — на это бы хватило знаний и смекалки.

Но я ровным счетом ни-чер-та не смыслил в тонкостях организации аристократических свадеб.

— То есть с большим бриллиантом? — уточнил я, глядя на отца. — Так его легко можно купить у того же Фаберже. У них большие каталоги…

Таня закатила глаза к потолку.

— Леша, ну ты же не нувориш какой! Для такой девушки, как Ида, нельзя просто выбрать готовое изделие. Это должен быть шедевр ювелирного искусства в единственном экземпляре. Такие изделия делаются строго на заказ!

О как. Оказывается, можно обидеть даму тем, что кольцо не будет эксклюзивным. Ладно, так и запишем.

— Я думал о том фамильном кольце с синим сапфиром, — сказал я, вспоминая тяжёлый перстень, который некогда носила моя матушка. — Он старинный, времен Александра Второго…

Отец одобрительно кивнул.

— Хороший выбор. Но…

Матушка и Таня одновременно замотали головами.

— Нет, не подойдет!

Меня начинала раздражать вся эта ситуация.

— Святые угодники, оно-то чем вам не угодило?

Отец перехватил мой взгляд и демонстративно замахал руками. Дескать, не вплетай меня в это, сын, я сам знаю не больше твоего. Но матушка все же снизошла до объяснений.

— Кольцо старинное и является нашей семейной реликвией. Но его ценность… Скажем так, принеси ты его оценщику, и он не даст за него много. В старые времена еще не умели хорошо гранить камни, да и качество самого сапфира далеко от идеала. Когда твой отец дарил мне то кольцо, у него не было возможности преподнести мне что-то другое. А у тебя — есть.

Ладно, уже что-то. Значит, это должно быть эксклюзивное изделие с каким-то дорогущим камнем. Вводные ясны, будем работать.

— Хорошо, я сам займусь этим, — сказал я.

— Я тебе помогу, — вмешалась Таня. — А то знаю я вас… Давай-ка я съезжу с тобой для подстраховки.

Я лукаво подмигнул сестре.

— Что, думаешь, я плохо знаю Иду?

— Думаю, что я, как девушка, знаю ее вкусы лучше.

Отец с одобрением кивнул.

— Тогда договорено. Сегодня вы поедете к Фаберже. Аграфена назначит встречу. А пока… — он вновь раскрыл газету и улыбнулся. — Поздравляю, Алексей. Теперь ты — главный герой сезона…

Серое здание Дома Фаберже на Большой Морской улице возвышалось над нами, словно немой свидетель прошедших эпох. Его массивные стены из гладкого гранита поблёскивали в утреннем свете, гигантские окна отражали мраморный блеск мостовой.

«Барсик» отправился в ремонт, так что мне пришлось взять один из семейных автомобилей.

Я помог Тане выйти из машины, взяв её за руку. Её ладонь была тёплой, тонкие пальцы дрогнули в моей руке, но она сдержанно улыбнулась.

— Готова? — спросил я.

Таня, скользнув взглядом по величественному фасаду здания, кивнула.

— Конечно, — ответила она, и в её голосе прозвучала лёгкая дрожь. — Так волнительно! Я ведь никогда здесь прежде не бывала. Только разглядывала все по каталогам…

Швейцар в ливрее распахнул перед нами тяжёлые двери.

— Добро пожаловать в фирменный магазин-салон Дома Фаберже, ваша светлость! — с поклоном произнёс он.

Надо же, узнали. Впрочем. Давно пора перестать этому удивляться.

Внутри воздух был наполнен лёгким ароматом полированного дерева и слабым запахом лаванды. Пол из белоснежного мрамора, отполированный до зеркального блеска, отражал свет множества хрустальных люстр, подвешенных под высоким сводчатым потолком. Витрины вдоль стен мерцали холодным блеском — колье из сапфиров, серьги с бриллиантами, изысканные золотые браслеты и знаменитые пасхальные яйца, инкрустированные драгоценными камнями.

Таня замерла в центре зала, с восхищением оглядывая убранство. Она уже видела украшения Фаберже в семейных шкатулках, но одно дело — рассматривать их многообразие в каталоге, и совсем другое — оказаться в этом храме роскоши.

К нам подошёл мужчина лет пятидесяти, подтянутый, в безупречно сшитом тёмном костюме. Его галстук украшала тонкая заколка с бриллиантом. Он поклонился.

— Ваша Светлость, — с почтением произнёс он. — Меня зовут Тимофеев Вениамин Арчибальдович. Я управляющий магазином-салоном. Нам доложили о назначенной вами встрече. Лев Карлович уже ожидает вас.

— Рад знакомству, господин Тимофеев — ответил я сдержанно. — Благодарю за гостеприимство.

— Пожалуйста, следуйте за мной.

Мы поднялись по широкой мраморной лестнице, ведущей на второй этаж. Таня шла чуть впереди, едва касаясь полированных перил. Она обернулась ко мне и улыбнулась.

— Похоже на шкатулку с драгоценностями, — тихо сказала она.

Тимофеев, услышав это, сдержанно улыбнулся.

— Именно так, ваша светлость. Это сердце Дома Фаберже.

На втором этаже царила более деловая атмосфера. Просторный холл с высокими потолками, массивные двери из красного дерева, запах чернил и полированного металла. А еще — этот вездесущий аромат парфюма, которым продавцы опрыскивали подарочную бумагу.

Тимофеев открыл перед нами одну из дверей и пропустил нас внутрь.

— Прошу, ваша светлость. Лев Карлович сейчас к вам присоединится.

Таня покосилась на меня.

— Лев Карлович? Сам Фаберже?

— Один из них, да, — улыбнулся я.

Помещение было разделено на две половины — нечто вроде кабинета, совмещенного с гостиной и мастерскую. Стены были увешаны эскизами украшений, в шкафах возле стен сверкали в лучах подсветки ювелирные изделия. Свет ламп падал на блестящие инструменты, аккуратно разложенные на рабочих местах.

Навстречу нам вышел мужчина лет тридцати пяти, светловолосый, в простой белой рубашке с закатанными рукавами.

— Ваша светлость! Разрешите представиться — Лев Карлович Фаберже, — сказал он, протягивая руку. — Добро пожаловать в мою мастерскую.

Я пожал его руку — натруженную, с мозолями. Этот человек был хорошо знаком с ремеслом.

— Алексей Иоаннович Николаев. Это моя младшая сестра — Татьяна Иоанновна.

— Очарован, — с лёгким поклоном сказал Лев Карлович. — Прошу к столу, ваша светлость. Мне сказали, что вы намерены сделать индивидуальный заказ?

— Именно, Лев Карлович, — сказал я. — Мне нужно помолвочное кольцо.

Фаберже прищурился, внимательно посмотрел на меня.

— Поздравляю, Алексей Иоаннович! Полагаю, вы еще не объявили о помолвке и поэтому заказ следует хранить в секрете?

— Именно, — подтвердил я.

— Как вам будет угодно. — Лев Карлович жестом пригласил нас сесть за стол и взял папку-планшетку с чистым листом бумаги. К ней был прикреплен карандаш. — Итак, давайте обсудим заказ. Какие у вас пожелания?

— Моя избранница — девушка из рода, выросшая в невероятной роскоши. Её сложно удивить. Однако я хочу преподнести такое кольцо, которое она не захочет снимать.

Фаберже улыбнулся.

— В таком случае важны не столько вес камней и цена, сколько дизайн. — Он достал альбом с эскизами, открыл его на середине и развернул к нам. — Сейчас среди нуворишей в моде крупные камни. Но огромный бриллиант не всегда украшает женскую руку. Он утяжеляет её и делает кольцо неудобным для повседневной носки. Видите, на этой фотографии?

— Слишком большой, — кивнула Таня. — Перчатку не наденешь, да и цепляться будет за все подряд…

— Все так, Татьяна Иоанновна, — кивнул ювелир. — Поэтому предлагаю оставить гигантские бриллианты купцам.

— И сосредоточиться на уникальности камня? — уточнил я.

— Именно. — Лев Карлович провёл пальцем по страницам альбома и остановился на эскизе с изящным кольцом, украшенным центральным камнем в форме груши. — Я бы предложил ориентироваться на эту модель, но мы можем подобрать другой камень и внести изменения в дизайн.

Я взглянул на Таню.

— Что скажешь?

Она внимательно посмотрела на эскиз.

— Это красиво, — тихо произнесла она. — Но мне кажется, для Иды подойдёт что-то с более строгими линиями. Я никогда не видела у нее колец с камнями такой формы. Насколько я поняла, больше всего ей нравится изумрудная огранка.

Фаберже кивнул.

— Возможно, стоит сделать акцент на платине или белом золоте. Тогда кольцо будет сочетаться с любыми украшениями…

— Девушка чаще всего носит наше русское красное золото, — возразил я.

— В Европе его называют розовым, — улыбнулась Таня.

— Я хочу, чтобы камень был символичным, — сказал я. — Впрочем, мне сложно представить, что может рассказать камень…

Фаберже задумался и принялся что-то чертить на своем планшете. При этом то и дело он поглядывал на меня и на сестру. Затем он резко остановился, отбросил карандаш и стремительно зашагал в сторону мастерской, куда-то за ширму.

— Прошу прощения, ваша светлость. Мне нужна минутка, — донесся его голос из-за ширмы. Он гремел какими-то железяками и створками шкафов. — Лучше всего разрабатывать дизайн, уже имея представление о том, какой камень будет играть центральную роль.

Пока Фаберже возился в мастерской, Таня вскочила со своего кресла и бесшумно подбежала к столу, на котором мастер оставил планшет с эскизом. Осторожно перевернув его, она судорожно вздохнула:

— А мне нравится! Мне кажется, это будет в ее стиле…

Таня развернула ко мне планшет, и я увидел черно-белый рисунок перстня. В центре располагался крупный камень строгой прямоугольной формы, а по бокам от него сужались еще два камня поменьше.

— О, я вижу, вы сгораете от нетерпения!

Таня вскрикнула от неожиданности и едва не уронила планшет — я ловко перехватил его в паре сантиметров от пола.

— Прошу прощения, — выдавила сестра. — Но мне и правда очень любопытно. Волнуюсь так, словно это я выхожу замуж…

Фаберже понимающе улыбнулся.

— Что ж, в таком случае я хочу предложить вам вечную классику, но в современной интерпретации. Такие изделия должны быть вне моды. — Он взял из стакана несколько цветных карандашей и принялся раскрашивать рисунок. — Итак, это будет перстень из красного золота пятикаратным розовым бриллиантом изумрудной огранки, украшенный двумя изящными сужающимися бриллиантами багетной огранки…

Он раскрасил эскиз и развернул ко мне.

— Что скажете, ваша светлость? Я взял за основу стиль начала прошлого века, ар-деко. Но акцентный розовый бриллиант придаст ему современности. Боковые камни я предлагаю сделать прозрачными, чтобы они подчеркивали красоту центрального.

— А пять карат носить удобно? — спросил я.

— Вполне, ваша светлость. И, собственно, я хотел показать вам сам камень вживую. Как чувствовал — приобрел его в прошлом месяце на аукционе в Лондоне… Он словно дожидался именно вас.

Фаберже положил перед нами идеально ограненный прямоугольный бледно-розовый алмаз. Камень заискрился, ловя каждый луч света. Таня восхищенно ахнула.

— Он прекрасен… Вот бы и мне в свое время досталось нечто подобное…

Я внимательно уставился на бриллиант.

— Розовый — это символ нежности, насколько я знаю. А сам алмаз — символ твердости. Да, полагаю, ей понравится такой контраст.

— А эскиз? — спросил Фаберже. — Пришелся ли он вам по душе.

— Идеально, — улыбнулся я. — У вас талант читать мысли, Лев Карлович… Жду от вас чек на предоплату.

Уладив все формальности и попрощавшись с ювелиром, мы с Таней спустились в торговый зал.

— Хочешь присмотреть что-нибудь для себя? — предложил я сестре.

Девчонка залилась краской.

— Ты серьезно?

— Должен же я как-то отблагодарить тебя за помощь в столь важном вопросе…

— Ну… Думаю, моя помощь потянет на небольшой браслет. Хочу что-нибудь изящное из белого металла…

Я улыбнулся и передал ей чековую книжку.

— Ни в чем себе не отказывай.

Пока Таня отправилась искать жертву среди консультантов, я обернулся и заметил какое-то странное оживление снаружи. Окна и двери в зале были прозрачными, поэтому можно было легко разглядеть скопление людей на улице.

— Что происходит? — спросил я у проходившего мимо управляющего.

Тот метнул взгляд и уставился на меня.

— Это, ваша светлость, журналисты. Должно быть, прознали о ваших планах и теперь хотят запечатлеть вас выходящим из нашего ювелирного салона…