Светлейший-9. Битва за надежду

Глава 2

Около полуночи я уже подошел к боковой калитке сада Александровского дворца. В воздухе чувствовалось приближение весны, слабый ветер раскачивал верхушки лысых деревьев в парке.

Там, у резной ограды, меня уже ждала фрейлина Чавчавадзе — высокая темноволосая девушка с тонкими чертами лица, одетая в простое, но изысканное платье и шубку. Она поклонилась и тихо сказала:

— Алексей Иоаннович, добрый вечер. Прошу вас, следуйте за мной. Ее императорское высочество ждет вас. Молю, быстрее!

У несчастной фрейлины уже зуб на зуб не попадал — видимо, бедняжка слишком долго ждала меня на улице.

Я кивнул и пошел за ней через темный сад к дальнему флигелю. А там она провела меня через боковые коридоры дворца. Здесь царила тишина, нарушаемая лишь приглушенным стуком наших шагов по ковру. Свет ламп был мягким, едва освещавшим стены, украшенные тонкой лепниной.

Мы остановились перед дверью будуара Софии Петровны.

— Прошу сюда, ваша светлость.

— Это же личные покои великой княжны, — удивился я.

Вообще-то, даже кузену не следовало вламываться в столь интимную часть дворца. Для таких встреч существовали помещения вроде личной гостиной или кабинета. Но будуар…

— Все в порядке, ваша светлость, — шепнула фрейлина. Лишь ее серьезное лицо без каких-либо намеков на игривость убедило меня в том, что это не была проказа Софии.

Чавчавадзе тихо постучала и, получив ответ, отворила дверь, пропуская меня внутрь. Сама фрейлина осталась в коридоре.

В комнате было тепло и уютно. Светильники под розовыми абажурами отбрасывали мягкий свет на мебель пастельных оттенков. На небольшом столике в центре стоял чайный сервиз в мелкий цветочек, рядом лежала раскрытая книга. Но на чай времени не было — София и государь сидели рядом на диване, их лица были напряжены.

Я поклонился согласно церемониалу:

— Ваше императорское величество. Ваше императорское высочество.

Государь кивнул, а София, казалось, даже не заметила формальностей. В ее руках был сложенный вчетверо лист бумаги, и она нервно теребила его пальцами. Я заметил, как она взглянула на брата, словно спрашивая разрешения. Государь ответил ей едва заметным кивком.

— Что случилось? — спросил я. — В чем срочность?

Судя по стабильному эфирному фону, не было похоже, что император разнес конюшню и убил пару работников во время магической тренировки. Значит, дело было в чем-то другом.

— Алексей, — заговорила София, протягивая мне лист, — это пришло ко мне сегодня. Думаю, тебе стоит это прочитать.

Я взял письмо, развернул и начал читать. Почерк был размашистым, местами неразборчивым, будто писавший спешил.

Ваше императорское высочество,

Находясь в Стокгольме, я стал свидетелем заговора между кронпринцем и австрийскими политиками. Шведы ведут свою игру, направляясь в Петербург. Не доверяйте им. Они не ваши союзники. Не заключайте ни с ними, ни с австрийцами никаких договоров. Их цель — устранение правящей линии Дома Романовых. Они хотят захватить престол Империи через династические браки. Государь в опасности. Хотя я более не заслуживаю вашего доверия, умоляю вас, не игнорируйте мое предупреждение и донесите его до государя, если слухи правдивы и он действительно исцелился.

С. К. Юрьевский Н. В.

Я медленно сложил письмо и задумчиво посмотрел на Софию.

— Вы уверены, что это писал сам Юрьевский? И почему он вдруг решил предупредить вас? Он же государственный преступник и должен понимать, что ему не поверят. Возможно, это фальшивка.

— Письмо передала мне статс-дама Левендаль, — ответила София. — Ее сестра замужем за атташе из нашего посольства в Стокгольме. Послание пришло через дипломатическую почту по каналам посольства. Юрьевский передал его лично сестре баронессы Левендаль, зная, что оно дойдет до меня.

Государь, скрестив руки на груди, нахмурился:

— Это может быть попыткой ввести нас в заблуждение. Или же Юрьевский хочет отвлечь внимание от чего-то более важного. Если это и правда писал он.

— Возможно, — согласился я. — Но если он говорит правду, значит, он серьезно рисковал, передавая это письмо. Что-то заставило его предупредить вас.

Я снова развернул письмо и вчитался в строки. Да, писали в спешке. А еще бросалась в глаза одна деталь: Юрьевский ничего конкретного не сообщил о планах шведов. Только предупреждение.

— Если допустить, что он не врет, — сказал я, — значит, шведы и австрийцы сбросили его со счетов. Иначе он не стал бы их сдавать. В таком случае наверняка у них есть новый план, в котором Юрьевский больше не нужен.

— Юрьевский мог не знать деталей, — заметила София. — Но даже эти сведения важны. Речь идет о безопасности всей нашей семьи!

Государь кивнул:

— Шведы наверняка попытаются выйти на великого князя Федора Николаевича и решать все дела с ним. Ведь пока я считаюсь недееспособным. Возможно, поэтому они так торопятся…

— Но зачем? — растерянно воскликнула София.

— У шведов есть интересы в Балтийском море. Кроме того, они конфликтуют с Данией. Возможно, им нужна поддержка Империи в этом вопросе.

Я задумался.

— Вряд ли Империя поддержит шведов. Дания — союзник Англии, а ваша супруга — англичанка. Однако все зависит от того, что именно предложат шведы. Возможно, они готовят нечто, что изменит расклад. Какой-нибудь козырь в рукаве.

Мы все замолчали. Часы пробили четверть первого. В садах Царского Села царила тишина, но в этом будуаре обсуждались вопросы, от которых зависело будущее Империи.

Я поднял глаза на государя:

— Нам нужно выяснить, что шведы хотят на самом деле. И почему Юрьевский решил переметнуться. На какие даты запланирован визит кронпринца Карла Густава?

— Через две недели, — выдохнула София.

Мы с государем переглянулись.

— До заседания комиссии по проверке вашей дееспособности, государь.

Император хмуро кивнул.

— И все решения будет принимать мой дядя. Я лично не в восторге ни от кронпринца, ни от его отца-короля. Скользкая династия.

— Чего еще ожидать от потомков простолюдина, получившего корону случайно? — Пожал плечами я. — Выкручиваются как могут.

— Я думаю, они ускорились с визитом не случайно, — задумчиво проговорил государь. — Когда прошел слух о том, что разум ко мне вернулся, все забеспокоились, что с моим настоящим воцарением расклад сил изменится. И сейчас все торопятся решить свои дела, пока старое правительство еще у власти.

София молча кивнула. Государь строго взглянул на меня:

— Мы должны ускорить мое обучение, Алексей. Бросить все силы. К визиту делегации я должен быть признан дееспособным. Честен Юрьевский или нет, нам пора вести свою игру.

Теперь уже София охнула:

— Но ты еще не настолько хорош в вопросах практической магии, брат! Нужны недели тренировок… Мы же говорим о Великой Триаде, а не цирковых фокусах…

— Значит, буду тренироваться втрое больше, — не терпящим возражений тоном заключил государь. — Нужно сломать все их планы и посмотреть, что тогда они станут делать. Пусть явят истинное лицо.

Великая княжна покачала головой:

— Но комиссию не назначат раньше…

Государь снова встретился со мной взглядом и хищно улыбнулся.

— Мы покажем всему Двору, что комиссия не потребуется. И ты, Алексей, мне в этом поможешь.

Пригород был прекрасен в ночных огнях, рассыпавшихся вдоль скоростной магистрали, словно звезды, упавшие с неба.

Барсик — мой верный, надежный зверь — послушно отзывался на малейшее движение. Мне редко удавалось прокатиться с таким ветерком, и сейчас я получал настоящее удовольствие. Ветер мягко бил в стекла, и гул мотора сливался с гитарными риффами, звучащими из динамиков.

— И дорога ведет наш отряд прямо в ааааад! — я не мог отказать себе в удовольствии орать любимые песни во всю глотку. Барсик тоже был не против.

Дорога стелилась передо мной гладким, безупречно освещенным полотном, словно приглашая на безумную гонку со временем.

Телефон внезапно ожил и мерзко запиликал как раз в момент мелодичного гитарного соло. Я мельком взглянул на дисплей, затем включил громкую связь.

— Слушаю.

— Кузен Алексей, это ваша кузина Марина. Простите за поздний звонок…

Я тут же узнал голос.

— Ваше императорское высочество, — с улыбкой откликнулся я. — Рад вас слышать. Но почему вы не спите в столь поздний час? Надеюсь, не случилось чего с Андреем?

— Нет, — в голосе Марины послышалась легкая усталость. — Мой звонок никак не связан с братом. Я даже не знаю, где он. Просто… я задержалась в лаборатории, проверяла документацию, которую мне передал профессор Толстой перед своим отъездом. И нашла кое-что странное. Что-то, что, полагаю, вас заинтересует.

Я невольно нахмурился.

— Это касается лабораторных исследований?

— Да. Я бы предпочла обсудить это лично. У вас найдется время заехать в университетскую лабораторию?

— Когда?

— Можно сейчас. Мне точно здесь торчать еще пару часов…

Я мысленно простился с надеждой выспаться. В семь утра мне предстояло уже быть в Спецкорпусе при Шереметевой, но… Что-то в голосе Марины не давало мне повода отказать.

— Буду у вас через полчаса.

— Отлично, я жду.

Великая княжна положила трубку.

Я сжал руль, глядя на расчерченную светом фар трассу. Почему всегда так? Либо полное затишье, либо сразу со всех сторон нужен всем и каждому? Я вздохнул, но затем резко прибавил громкость музыки, нажал на педаль газа и позволил Барсику показать, на что он способен.

Васильевский остров встретил меня тишиной ночи и яркими пятнами фонарей на мокром асфальте. Здание лаборатории возвышалось над улицей, освещенное только редкими окнами. Я припарковался у здания, выключил двигатель и вышел из машины. Свет горел на втором этаже. Марина явно не шутила, когда говорила, что задержалась допоздна.

Поднявшись по ступеням, я набрал ее номер. Через минуту дверь открылась, и княжна вышла ко мне. В руках она держала большую кружку кофе, а волосы были небрежно убраны в пучок. В этот момент она выглядела не как высокородная княжна, а как уставшая лаборантка, работающая сверхурочно.

— Доброй ночи, кузен Алексей, — она с трудом выдавила из себя улыбку. — Проходите скорее.

Я последовал за ней в небольшой кабинет. Внутри не было лабораторного оборудования — лишь новенькие компьютеры, шкафы с документами и столы, заваленные бумагами. Все — по последнему слову офисной моды и техники.

Марина подошла к одному из мониторов и быстро начала что-то набирать на клавиатуре.

— В чем же дело? — спросил я, с любопытством оглядывая этот высокотехнологичный оплот бюрократии.

— Я проверяла документацию, отчеты по исследованиям, которые оставил профессор Толстой перед командировкой, — начала она. — Это необходимо для подтверждения целевой траты средств моего фонда. Несколько документов показались мне странными, поэтому я решила изучить их внимательнее. А потом заглянула на сервер лаборатории… и нашла один любопытный файл. Скрытый. Его пытались хорошо спрятать.

Я с недоумением покосился на девушку.

— То есть вы ко всему прочему еще и хакер?

Она устало рассмеялась.

— Нет, конечно. Просто у меня есть доступ со всеми правами администратора, — отозвалась она. — Ведь это оборудование закупала я, и устанавливали его мои люди…

Марина замолчала, постукивая пальцами по клавишам. Я наблюдал за ней, ожидая продолжения.

— В этом файле упоминаются ваши данные, кузен Алексей, — наконец сказала она и повернула ко мне монитор.

Я наклонился ближе, читая первые строки. На экране светились аккуратные строки текста, заголовок гласил: «Лабораторное исследование. Алексиус (А. Николаев)».

Я выпрямился и взглянул на Марину.

— И в чем же вопрос?

— Вы действительно отдавали что-либо на исследование профессору? Я не нашла никаких записей об этом в журнале. Однако в файле…

— Да, я попросил Толстого исследовать кое-что в частном порядке. Это была личная просьба. Поэтому он и не включил эту проверку в официальные отчеты.

Я предполагал, что мои слова успокоят Марину, но девушка, наоборот, встревожилась еще сильнее.

— В таком случае я должна спросить у вас, чего именно касалось исследование, дорогой кузен. — С этими словами она торопливо зашагала к двери и заперла ее на замок. — Потому что результат этого исследования… Я никогда прежде не видела ничего подобного.

Я молча уставился на девушку.

С одной стороны, она уже выразила готовность помогать нам с государем. И все же она оставалась дочерью великого князя. Если она расскажет дяде о том, что мы изучили препарат, которым по его приказу опаивали императора… Вряд ли дядя устранит собственную дочь — он все же не последняя сволочь. Но нам станет куда сложнее работать.

— Кузен Алексей?

Я присел прямо на заваленный бумагами стол.

— Я расскажу вам лишь на одном условии — все услышанное вами останется в этом кабинете и не выйдет за его пределы. Ни при каком раскладе. Вы готовы пообещать это, дорогая Марина?

Девушка немного колебалась. Я видел по ее глазам, как внутри нее боролись любопытство и страх. Она наверняка подумала, что я замешан в чем-то преступном, еще не зная, что преступником был ее отец.

— Клянусь вам, кузен Алексей, — наконец кивнула княжна. — Все останется в этой комнате. Но я должна понять, с чем имею дело.

Я рассказал ей о флаконе, который мы изъяли у Миниха. Часть этой жидкости я передал Толстому, другую — в лабораторию «Четверки». И еще часть оставил у себя. На всякий случай.

Марина внимательно выслушала мой рассказ и медленно кивнула.

— Это объясняет то, что я увидела, лишь частично…

— Что в результатах?

Она снова развернула ко мне монитор, но даже я со своими познаниями в магохимии мог мало что разобрать.

— Переведите, пожалуйста, на нормальный человеческий язык, — попросил я.

Марина нервно проглотила слюну.

— Вещество, которое вы отдали на исследование, представляет собой высокотехнологичную форму доставки аномальной энергии в организм. И когда я говорю высокотехнологичную, я имею в виду технологию, которой прежде не видела нигде. Там каждая частичка аномальной энергии заключена в оболочку из различных соединений, обладающих разными свойствами — общее ослабление организма, угнетение центральной нервной системы, ментальное воздействие, нейролептические свойства…

— То есть это действительно препарат, который поддерживал императора в состоянии слабоумного.

— В похожем на это состояние, да, — кивнула Марина, не отрываясь от экрана. — И его формула напоминает что-то из будущего. Я с трудом могу представить технологию, при помощи которой он сделан. Но мое удивление вызывает даже не это…

— Что тогда? — спросил я.

Она обернулась ко мне — бледная и напуганная.

— Этот препарат начали давать государю пятнадцать лет назад. Пятнадцать, Алексей. Кто мог создать такой препарат пятнадцать лет назад?