Бездна

Глава 27. Трон, беда и мехдоспех

– Беда! Беда-а-а-а-а! – вопил Сашуас, забегая маленькими ножками в шатёр к Марио и Пликсу.

Энт и вождь грибов отвлеклись от карты южных близ Хребтовых земель, расстеленной на деревянном армейском ящике.

– Что стряслось? Суп пересолили? – улыбнулся Пликс, порядком привыкший к паникёрству мини гриба.

– Варлоки докладывают, в Бездне резонанс… – подбоченился гриб, набирая побольше воздуха.

– Не тяни, Сань что ещё? Демонам завезли бластеры? – поддержал Марио мимикой улыбку Пликса.

– Гудвина убили! – наконец выдохнул Сашуас.

– Как? – округлил глаза Энт. – Он же наплюшенный похлеще Блута!

– Бездна призывает игроков высоких уровней, одноразовых!

– В смысле одноразовых? – поморщился Марио.

– Осуждённых к смерти на игру, все под забвением, все свыше десятого уровня!

– Доигрался в архимага, – произнёс Пликс, оседая на ящик поменьше. – Как это произошло?

– Там класс новый – демон-вожак. На них подчинения варлока не работают. Говорят, что они с серебряным гномом демонов тринадцать уложили, ну и гному хоть бы что, а маг в тряпках был каких-то, и его прилично погрызли, что он из Бездны ливанул.

– Ливанул, так может живой ещё? – предположил Марио.

– Не, демоны говорят, что труп где-то в лесу лежит. Труп лежит вокруг всех расщепляет, а сам архимаг мёртв.

– Это плохо! – пробасил Пликс. – Сейчас они силу почувствуют и попрут, короче я к Грогу в мастерскую.

– Что там? – спросил Марио.

– Думал не пригодится, – помедлил Пликс. – Пойдём, сам увидишь.

Пликс вошёл в кузницу Грога первым, жестом остановив Сашуаса и Марио, мол, стойте тут, сейчас всё будет. Кузница полугнома получеловека переезжала вслед за грибным фронтом и умещалась на семь телег, сейчас стоящих в круг, словно крепость перекати-поле. Натянутый между крышами повозок тент не давал постоянно идущему дождю попадать внутрь. Внутри что-то запыхтело и зафыркало, а водоотталкивающая ткань приподнялась, будто огромный пузырь надувался от центра перевозной кузницы.

– Щаз рванёт, – запаниковал Сашуас и спрятался за спину Марио.

Два исполинских лезвия пронзили крышу кузницы и полосонули накрест изнутри, обнажая лик пятиметрового стального механизма. Его голова будто не имела рта, а сразу под глазницами вниз уходили полосы стальных кованных рёбер, словно борода. Его плечи усиливали пыхающие паром поршни, а в огромных, почти с самого робота, руках, будто перочинные ножики, уместились два двуручных меча, инкрустированные серебром.

Механизм присел и с невероятной силой прыгнул в высоту, вынося своё громоздкое тело из круга повозок кузницы, и тут же приземлился с кошачьей грацией на поршневых ногах. За спиной стального исполина валил дым, исходящий из двух труб полукруглого котла. Робот выпрямился в полный рост и пробасил сверху вниз:

– Как вам технологии?

– Откуда это? – удивился Марио.

– Эльфийский прототип, у них во время попытки переворота такой же, только крупнее строили, мой шпион чертежи скопировал.

– У тебя есть шпионы? – удивился Сашуас.

– А вы думаете, где все светлые эльфы? По поддельным документам в Темнолесье трудятся, – голова робота откинулась, и изнутри показалась древесная шевелюра Пликса.

Игра Рафи

Заговорили пушки и митральезы, засвистели пневматические ядра крепостная – стена Чак Хук Хилла нещадно, ожесточённо извергала свинец, чугун и каменные снаряды. Чернота от демонических тел, лезущих мешая друг другу, бурлила и всплёскивала кровавыми цветками и пузырями взрывов, но места падших тут же заменяли другие. Страшные, разные, ползучие клыкастые рогатые зубастые.

– Воздух! – завопили сотники, и их роты вздёрнули дробовики, мушкеты, а также арбалеты вверх.

– Цельсь!

Протянули ротные, а их указания продублировали командиры взводов, хотя, куда тут было целиться? Разве что в разреженную стаю человекоподобных тварей с крыльями, так напоминавших высших жрецов плачущей птицы Шаруланкара.

– Залп!

Каждая из летучих тварей несла в своих когтях по мелкому бесёнку, каких первыми подчиняют варлоки. Однако, столкнувшись с шквальным огнём, крылатые бестии побросали свой десант и врассыпную ринулись прочь от стен.

– А с войсковой дисциплиной у нечисти худо совсем, да король? – хлопнул по плечу Рафуса Швордмана верзила в помпезных тряпках, напяленных поверх стальных лат.

Тот, кто так вольно позволял себе такое поведение рядом с королём, был один из приближённых головорезов Рафи, коих разбойник подтянул приличное множество ко двору и наградил землями и бизнесом.

– Хорошо это, – пропыхтел Рафус.

На его груди не застёгивалась кираса, металл мешал дышать и вообще был скорее декоративным, весь инкрустированный камнями и обшитый золотом. Трон не идёт на пользу никому. Сидячий образ жизни и жажда вольностей превращает грозных воителей в толстых боровов, не обошла эта болезнь и Рафи Ножа.

– Прекратить огонь! Прекратить ог! Прекр! – прокатилось по стенам.

Пушки молотили впустую. Вся армада демонов в одно мгновение исчезла также внезапно, как и появилась. Тревожная сирена всё продолжала и продолжала гудеть, объявляя всеобщий сбор на стены, подтягивались ручейки гвардейцев, не успевших прибыть к первой волне, так как многие жили в глубине города. Рафи Нож надел шлем, такой же неудобный, как и кираса, и выглянул за зубцы крепости.

Тьма поглотила сознание короля, как будто из Мира выкачали краски, будто все солдаты разом исчезли. Слух бывшего разбойника уловил шум прибоя, будто волны далёкого океана плещутся прямо у стен его города. Рафи наклонился, чтобы посмотреть вниз со стены, опершись ладонями на зубья укрепления. На нём больше не было лат, не было шлема, а его тело было словно в начале его заключения в игру – крепким и подтянутым.

Брызги обдали его лицо, а солёный ветер трепанул его чёрные волосы. И только сейчас Рафи увидел, что шумит не океан, а прибывающие волны кровавой жижи. Прямо у зубцов стены, близко, почти в полуметре до края. Казалось, накати ещё волна чуть повыше, и кровь начнёт переливаться внутрь крепости.

– Я пришёл, мой король! – прозвучал до боли знакомый голос, отчего пальцы роги сжали рукояти клинков.

Клинков, которые он давно уже не брал в руки, но тут, на берегу кровавого океана, от которого его отделяли всего лишь полметра городской стены, вор был в полном обмундировании своих старых дней.

Из бурлящего красного киселя на Рафи взглянул сумасшедший, пронизывающий взгляд, а больше сотни длинных окровавленных рук поднимали из омута человека. Он был в чёрном дранном балахоне, словно ёж, истыканный арбалетными болтами, будто его изрешетили в упор. На переломанном носе криво болтались треснутые очки без дужек. Ули возвышался на троне, сотканном из переплетённых рук.

Дыхание сбилось, когда Рафи хотел было что-то сказать. Слова будто сами не желали идти к восседавшему на ручном кресле чёрному магу.

– Ты сверг Блута, чтобы занять его место? Разве это правильно? – покачал головой Ули.

– Ты же мёртв! – наконец нашёл что сказать Рафи.

– Так и ты скоро будешь! И ты, и весь Мир.

Холодный пот ударил, а лёгкие со звуком вобрали в себя затхлый воздух. Рафи Нож подорвался весь мокрый, сев на широкой королевской постели.

– Жасар! – Позвал он советника.

В покои короля тут же вбежал дорого и по-светски одетый человек с полотенцем и подносом, на котором уже пенилась кружка пива, изготовленная из гномьего стекла, и парили в хлебной панировке куриные голени.

– Крепость, нас не атакуют?

– Нет, ваша светлость! – растерянно проговорил Жасар.

– Генералов ко мне. Объявить тревогу, ворота закрыть, готовиться к осаде!

– Да, ваша светлость! Велите принести вашу броню? – предположил человек, повидавший не одну придурь и пьяную напасть нового короля.

– Нет! Исполняй!

Рафи проводил убегающего советника взглядом и, поднявшись с кровати, обхватил ладонями свой свисающий вниз живот. Из отражения в зеркале на него смотрел совсем нелицеприятный ему Рафи. Нет это был уже не тот рога, которым он начал игру, это был успешный король Рафус Швордман.

Потайная комната открылась велением поворота чучела кабаньей головы, а босая нога разбойника шагнула на запылённый пол, оставляя отпечатки слегка хромающей поступи. Посреди тёмной комнатушки на ростовом манекене висела экипировка его былых дней: лёгкая кожаная броня, кинжалы, метательные ножи.

– Эх, – выдохнул Рафи. – Вот и снова пришло время играть.