Бездна

Глава 12. Чеканная монета

В какой-то момент у Евсея перехватило дыхание, ему вдруг не стало хватать воздуха, и лишь тогда он произнёс:

– Мир!

Вновь появившись в холодном воздухе шумного города, рот с жадностью глотал воздух, не боясь простудиться, а одежда парила будто из бани.

«Значит, в Бездне нельзя быть долго», – решил про себя паренёк и направился куда глядели его глаза, избегая крупных улиц.

На еду денег не было, а в животе опять урчало – хождение между мирами буквально черпало силы из желудка. Обрывок разговора из-за угла заставил его остановиться.

– Нет, мы тебе не кошки какие драные, чтобы нас за крысами посылать!

– Так вы ж гвардейцы короля, а это и не крысы вовсе, а полтергей!

При одном упоминании гвардейцев Евсей вжался в стену и уже успел прошептать себе под нос дважды, взывая Бездну, но мир покойников не спешил пускать его в себя голодным.

– Полтергей у тебя в штанах! – заржали в две глотки за углом, а парень, давя страх, нашёл в себе силы, чтобы выглянуть.

У кожемячной мастерской стояло трое: высокий высушенный временем старик и два улыбающихся крепкого вида стражника.

– Вы не подумайте, милорты, я ж не просто так прошу! Я заплачу вам.

– Ещё раз, Ронарис, мы тебе не крысоловы какие-то! Да и чем ты заплатишь-то? Ты сам еле концы с концами сводишь, – спросил подбоченившийся сержант.

– У меня дела из-за этой нечисти не идут, но я скопил немного тут, – покачал головой ремесленник.

– Ронарис, не тревожь нас по пустякам! А на медяки свои ты лучше кота купи или пса какого, пусть он тебе твоих крыс ловит.

С этими словами гвардейцы как по команде повернулись и зашагали прочь с хорошим настроением, смакуя сам разговор с ремесленником, словно изюминку в этом скучном дне.

– Заводил уже и котов, и пса заводил, – выдохнул хозяин лавки, опустив зажатые кулаки. – Сожрали твари. Одним словом, полтергей…

– Эй дядя! – выглянул Евсей, надвинув капюшон на лицо, чтоб Ронарис не узнал его. – Я слышал, тебе помощь нужна с чем-то типа крыс или геев?

– Ты кто, ребёнок что ли? – нахмурился Ронарис.

– Я охотник за демонами! – как можно мужественней представился Евсей. – Готов решить твою проблему. Что ты там про деньги за полтергея?

– Чё т маловат ты для охотника за нечистью! Маловат и худоват, – усомнился ремесленник.

– Мой отец был гномом, и потому я низкий. Моя мать была эльфийка, и потому я кажусь щуплым. И я принимаю заказ на твоих типа крыс за аванс в виде еды и питья, а уж монеты опосля, когда дело сделаю!

– Не крысы это, но оно в подвале живёт. Заплачу тебе, как голову этой твари сюда принесёшь! А если сгинешь, то мне же лучше – пару дней эта тварь хоть кожу жрать не будет. Вход в подпол у чёрного входа. Пойдём, покажу, где, гномоэльф… подумать только, бывает же! – покачал головой Ронарис.

– Бывает же, – улыбнулся Евсей и проследовал за ремесленником.

Вход в подвал кожмастерской был с тылу здания, что удобно, если работаешь с промышленными масштабами, и к заднему двору прибывают паровики с грузом. Окованная металлом дверь-крышка, запертая на навесной замок, аккуратно прикрытый от дождя и снега куском кожи, создавала острый угол и к основанию здания, и к мостовой.

– Там, внизу, – произнёс дрожащим голосом хозяин.

– Так, – заключил Евсей вслух. – Мне от тебя нужно две вещи.

– Чего ещё тебе надо-то, гомоэльф? – удивился Ронарис.

– Ты пьяный что ли?! – рявкнул Евсей. – Неси ключ от подвала и еды какой-нибудь, я на голодный желудок не работаю!

– Будешь тут не пьяный! Месье гомо… – но тут охотник его прервал.

– Назовёшь ещё раз гомоэльфом, сам будешь своих демонов ловить. Неси еды и выпивки, говорю!

Евсей старался тембром и повадками походить на брутального убийцу нежити и даже немного не ожидал, что хозяин мастерской, безропотно кивнув, убежал, оставив его одного напротив запертого подвала.

Идея была проста – если там и правда демон, и кожемяка не бредит, то поесть нахаляву и свалить сытым через ту же Бездну; а если крысы, то сообщить хозяину, что демон уничтожен и дело за малым – нужно завести кота. Планирование беспроигрышного плана оборвалось, когда, запинаясь об неровности обледенелой мостовой, из-за поворота дома выбежал Ронарис, неся в обеих руках кувшин и кусок какого-то пирога.

– Держите, милорт охотник!

Сосуд и хлебобулочное изделие перекочевали в руки Евсея, а хозяин трясущимися то ли от спешки, то ли от выпитого руками, промахиваясь мимо замочной скважины, начал процедуру по открыванию двери.

Медлить было больше невмоготу. Евсей откусил от пирога с капустой, запивая его вином. Вином?! В кувшине было действительно что-то с градусами, и тепло тут же потекло в желудок, а уже оттуда расплылось по всему телу.

Уверенность и сила вдруг наполнили охотника. Он вдохнул холодный воздух и выдохнул клубом пара.

«Пора!» – подумал Евсей, когда ворота отворились, а внизу зазияла чернота.

– Прикрой дверь, хозяин, но не закрывай насовсем, – вымолвил Евсей, шагая в подвал.

– Это зачем это? – пробасили сзади.

– Даже крыса, загнанная в угол, до последнего драться будет, не то что демон, – будто себе под нос прошептал Евсей, а когда створки отрезали дневной свет, воззвал к бездне.

Шаг за шагом он спускался по скрипящей лестнице туда, откуда еле доносился тоненький детский голос. Он пел что-то не членораздельное, очень похожее на колыбельную.

Шаг в подвал заставил Евсея остановиться – на него со всех сторон смотрели глаза. Глаза искорёженных существ, подвешенных за ноги. Они смотрели не моргая, молча, а посреди мастерской трудилась маленькая девочка.

Светлые волосы, собранные в косички и бело-голубой наряд – ей было лет одиннадцать, ненамного больше, чем Евсею. Под тонким летним платьем угадывались зачатки вторичных половых признаков. Она была бледна, а её синие потрескавшиеся и распухшие губы напевали простой колыбельный мотив:

– Мышки уснули в пруду,

Кошки зарыты в саду,

Только малышка не спит, – расслышал Евсей.

– Малышка творит? – прервал её охотник.

– О, мальчик, ты как тут? – удивилась девочка, а иголка в её руках застыла.

На ремесленном столе лежало сшитое из лоскутов существо, которому, казалось, не хватало всего пары стежков.

– Да что я, – положил руку на серебряную цепь-пояс Евсей. – Ты, как тут?

– Нормально я!

Девочка посмотрела вниз, на предмет своего труда, и продолжила шить тёмную объёмную фигуру, размером с крупную куклу.

– Чего делаешь? – шагнул Евсей вперёд, понимая, что перед ним как раз тот демон, о котором говорил Ронарис.

– Куклу шью. Папа не разрешал мне завести живую, вот теперь я себе мёртвую сделала.

– Что там у тебя? – всмотрелся охотник под руки девушки.

– Это ни что, это он, – выдохнула девочка, показав Евсею восьмилапое, трёхмордое существо, сшитое явно из нескольких кошек и собак. – Это мой малыш котопёс! Единственный в мире такой!

Тошнота подступила к горлу охотника. На него смотрели зелёные не моргающие глаза и головы собранного животного-Франкенштейна.

– Ссука, – выдохнул он, борясь с тошнотой.

– Нет, кабель преимущественно. На 76% кабель. Ты, кстати, играть любишь? – улыбнулась девочка двумя рядами острых как иглы зубов.

– Смотря во что, – сглотнул охотник, а на пол со звоном рухнула пряжка серебряного ремня, другой конец цепи которого Евсей сжимал в левой руке.

– Зачем ремень снял? Мне тринадцати ещё нет, папа замуж не разрешит идти, – голова девочки вытянулась, а вслед за головой вытянулись руки и ноги. – Будем играть в кишки-мышки!

Перед глазами Евсея вспыхнула табличка:

«Демон-некромант перешёл в боевой режим»

– А – а – у – а – а! – закричала девочка многими голосами, и со всех сторон на Евсея побежали крысы.

Нет это были не настоящие крысы. У многих из них болтались в сторону головы, а вываленные толстые языки говорили о том, что некоторых всё-таки настигли при жизни кошки или собаки.

Евсей крутанулся на носочках, разгоняя цепь вокруг себя по круговой траектории, и тут же писком и хрустом отозвались десятки крысиных глоток – серебряная пряжка чиркнула по орде грызунов, поджигая тела при соприкосновении.

– Взять! – завопила девочка, и, повинуясь команде, в её руках ожил гибрид кота и собаки, бросившись на охотника.

Нож был выставлен совсем машинально, не умело, и Евсей повалился на пол не в силах сдержать натиск животного. Клинок не был острым и, казалось, не причинял зомби вреда, ведь он скорее подходил для хлеба, чем для сшитого ожившего мяса.

– Мир! – закричал Евсей.

Но вопреки его задумке, зомби-звери не исчезли. Они, казалось, существовали в обоих мирах одновременно, а вот демона-некроманта не было.

– А-арх! – скинул Евсей с себя котопса, тогда как зомбокрысы уже облепили его бесчисленной толпой.

В панике охотник из последних сил прыгнул вперёд и сунул нож для хлеба туда, где по его прикидкам в Бездне должна была стоять девочка-некромант.

– Без-дна-а-а! – заорал юный охотник, и мир померк, перенося Евсея, куда он хотел.

Девочка-некромант глубоко вздохнула, а на выдохе выплеснула на Евсея полную водорослей воду. Клинок появился в Бездне прямо на месте её демонического сердца.

– Где справедливость, ох-хотник? – прохрипел девчачий голос, а зомби-животные, потеряв цель, начали метаться по кладовой, опрокидывая вещи в обоих мирах. – Меня папа в болотце притопил, а мне и отомстить нельзя?

– Много говоришь для демона трупа! – прижался к девочке Евсей, обмотав вокруг шеи серебряную цепь.

Некромантка вспыхнула, а трупы животных попадали, лишившись некро-координатора. Евсей повернулся, не решаясь выдёргивать цепь из пылающего тела.

Он всё ещё был в бездне и был снова голоден. Вино и пирог пошли в этот раз не так приятно, как в реальном мире, тем более за его трапезой наблюдало по меньшей мере двадцать содранных животных шкур, развешанных по стенам и стеллажам.

– Чё смотрите? Не я вас сдирал, – пробубнил с набитым ртом Евсей, но шкуры животных не отвечали, а лишь глазели тупыми и заинтересованными взглядами.

Силы были восстановлены, а остатки вина спрятаны в сумку. Евсей вновь вошёл в Мир, ступая наверх по сплошному ковру из смердящего мяса крыс. Обмотав вокруг пояса серебряную цепь, он заправил в него хлебный нож. Подумав, что было бы неплохо приобрести оружие получше, охотник взял за шкварник труп котопса и поспешил выбраться из вонючего подвала.

Хозяин кожемячной смотрел на Евсея испуганными глазами. Парень был весь в мелких укусах и ссадинах, успев обильно измазаться в бою своей же кровью, хоть и из неглубоких ран.

– Евсей, ты ж со жрецами уезжал?! – вспомнил вдруг его Ронарис. – Тебя вся стража на районе ищет!

– Приехал уже, вот твой демон, – с этими словами охотник бросил к ногам хозяина мастерской труп котопса. – Гони монеты!

– Вот, держи, как договаривались! – начал искать по карманам Ронарис и наконец достал блестящий диск.

– Это что? – удивился охотник.

– Монета чеканная, – пожал плечами Ронарис.

– Она же ещё до Рафуса сделанная, ещё Блутовской чеканки! Не входу они давно.

– Ты мне тоже не сказал, что ты ребёнок, которого все ищут. У тебя, наверное, и лицензии на охоту на демонов нет.

Лицензии для охоты у Евсея конечно же не было, ведь то, что он –охотник, он узнал только что, и собственно талант к этой самой охоте он обрёл сравнительно недавно.

Паренёк поднял голову на Ронариса, зло посмотрев глаза в глаза, держа в руках не действительную монету бывшего короля.

– В общем так. Твоя доченька, тобой утопленная, привет тебе просила передать и, если ты, детоутопец, мне нормально не заплатишь, я тебе всю твою мастерскую спалю! Пять серебра с тебя за работу! А монету эту чеканную ты себе знаешь куда вставь... – пригрозил Евсей, но всё-таки спрятал недействительный серебряник в наплечную сумку.

– У меня с собой нет! И в мастерской нет… дела-то не шли совсем. Но я займу! вечером приходи, милорт охотник. Всё до медяка отдам! – продрожал голосом Ронарис.

Евсей кивнул. У него были и еда, и вино, которое делало его храбрее, чем обычно. Мог ли он подумать, что сможет сражаться с демоном-некромантом, хоть и маленьким.

«Ты победил, потому что демоны тебя пальцем не могут тронуть, пока у тебя часики не вытекли! Много ли ума надо, чтоб с крысами да псами-зомби драться. Погоди, охотник, придёт мой черёд!» – произнесли в голове у Евсея уже знакомым голосом свидетеля.

«Я должен готовиться», – подумал где-то глубоко Евсей, чтобы тварь его ненароком не услышала.