Без обмана 9

Глава 16

— Вы что-то имеете против оборотней? — спросил собеседника, не подтверждая, но и не опровергая его высказывание. Обвинением оно не прозвучало, всего лишь констатацией факта. Но желание чихнуть я окончательно задавил, даже не хрюкнул.

— Нет. В противном случае вы не преступили бы порог дома старого Карла. Но в указе Генриха Второго, императора Священной Римской Империи, сказано так: «всякое оборотничество есть ересь богопротивная, ибо человек создан по образу и подобию Божию, и изменение сего образа есть хула на Творца».

Хотел было сказать, что плохо знаю европейскую историю и не представляю, как давно это было, но понял, что примерно понимаю, о каком периоде речь. Около тысячи лет назад.

— Также в том указе говорилось, цитирую: «лисы-оборотни, волки-оборотни и всякие иные изменяющие обличье твари суть слуги Сатаны, способные прельщать невинных, совращать праведных и сеять смуту в землях христианских», — вроде бы совершенно серьезным тоном антиквар вещал, но проскальзывала в промежутках между репликами нескрываемая насмешка. Не над оборотнями, а скорее над императором Генрихом.

Я промолчал, тем более, что повод был. Кофе в джезве начал пахнуть совсем уж восхитительно, уж на что я не ценитель. Шварцкопф ловко снял посуду с плиты и разлил напиток по чашкам, приложив к обеим посыпанную сахарной пудрой мармеладку, наколотую на зубочистку. Я попробовал, и это был, вероятно, лучший кофе в моей жизни. У нас в Стране Ямато, выходит, совершенно его не умеют готовить. Какое пиршество вкуса.

— У вас в продаже нет подобной утвари? Я бы купил, — блеснул я искусством смены темы разговора.

— Сто евро, работа уважаемого мастера медника Ибрагима Елмаза, что жил и творил в Стамбуле около ста лет назад. Сам султан не брезговал выпить кофе, сваренный в посуде работы Елмаза. Да и Мустафа Кемаль Ататюрк после революции, случалось, пил напиток, приготовленный в джезве мастера.

Почти восемнадцать тысяч йен за простую медную кастрюльку. Которая на моей индукционной плите еще и работать наверняка откажется, так как магия магнитной индукции требует дно посуды из ферромагнетика.

— Я беру, — искушение угостить по-настоящему вкусным кофе Мияби, сестренку, родителей, наставницу и всех остальных близких оказалось сильнее здравого смысла. В конце концов, можно поставить турку внутрь стальной кастрюли, чтобы нагрев шел от нее. Или, может быть, найдется хоть какое-то полезное применение кицунэ-би, лисьему огню. Наверняка же я на него способен.

— И позвольте еще цитату из того же источника: «Колдовство превращения, будь то с помощью заклятий, зелий, звериных шкур или договоров с нечистой силой, карается, как преступление против Бога, Церкви и Империи», — продолжил герр Шварцкопф. Он мне не угрожает, просто доводит до моего сведения информацию о том, как тут обстоят дела. Кто сказал, что одна лишь Япония в мистической стороне бытия придерживается средневековых законов? У нас, вполне возможно, уклад еще относительно гуманный. Во всяком случае, никакого сжигания на кострах.

— Вы не очень походите на следователя инквизиции, — заметил я, чем заставил собеседника расхохотаться. Смех у него очень искренний и даже в чем-то добродушный. Проявление веселья, а не злорадства.

— Всё так. Перед вами антиквар, ювелир, архивариус и букинист, а не охотник за головами. Всего лишь довёл до вас положение, из-за какового оборотни избегают земель Священной Римской Империи, включая современную Германию. И некоторых других. В Старом Свете почти нигде не приветствуется смена облика.

— Коль так, дерзну просить у вас поддержки. Три японские кицунэ были доставлены в сии края в тридесятых или сороковых годах. Окажите мне милость — помогите возвратить их в отеческие пределы.

— Карл Шварцкопф ничего не делает бесплатно.

— Вы безвозмездно угостили меня кофе.

— И вы купили у меня джезву. То была инвестиция. У всего есть цена, — мнение, достойное Какузу.

— И цена вашей помощи? — прямо спросил я.

— Звездная жемчужина. Одна из тех, в которых японские лисы-оборотни хранят магическую силу. Взамен старый Карл найдет и доставит вам всех кицунэ Германии.

Плохое предложение, но ни мимикой, ни жестом я этого не показал. Плохое, во-первых, потому, что о жемчужинах я слышал только в сказках и продавать мне нечего. Историях, рассказанных наставницей, но все равно не имевших практического смысла. Например, была история о молодом самурае, укравшем у лисицы ее жемчужину, но устыдившимся и вернувшем сокровище. Взамен лиса-оборотень спасла ему жизнь много лет спустя, перебив устроивших засаду врагов.

— Сие есть предложение несерьезное. Две из трех статуй уже обретены, и даже договоренности по оным имеются. Сыскать оставшуюся, вот эту, не составит труда, коли у вас на сие ушло менее суток, — ответил я, — и ваша цена — она равносильна тому, чтобы продать душу, — сказал, больше опираясь на легенды, чем на практические знания. Но интуиция твердила, что выбрал правильные слова. В довершение открыл на смартфоне фото последней окаменевшей девушки, дабы не оказалось, что антиквар перехватит из-под носа у Хикару-тян их с Амано-саном находку.

— Вам не обязательно отдавать свой жемчуг. В Японии много лис.

— Нет. Назовите иную цену, — твердо ответил я. Не очень вежливо вот так категорично отказывать, но, во-первых, передо мной гайдзин со своими понятиями о нормах приличий, а во-вторых, я чувствовал, что его цена, без обмана, чересчур велика.

— Пятьдесят тысяч евро за недостающую лисицу, — легко пошел на понижение ставок Шварцкопф. Почти восемь миллионов йен. — Предоплата не требуется. Оставьте ваш номер телефона. Позвоню, как только буду готов вам её передать.

— Не буду наносить урон вашей и своей чести торгом. Сия цена приемлема, — денег было жалко, но не такая это и гигантская сумма. — И я готов выслушать цену за любые материалы исследовательской программы Аненербе, кои касаются кицунэ. Вы ведь архивариус и букинист.

На самом деле, материалы даже более важны, чем три несчастных подопытных лисицы, уговорить каковых на обратное превращение, подозреваю, будет непросто. Рей — счастливая случайность. Амацу-сенсей заранее знала, что пробудится и то никак своего ученика не слушала. Внешних признаков заинтересованности я, однако, не постеснялся показать. Сам факт того, что еще один человек оказался посвящен в тайну моей мистической сущности, не очень хорош. Но интуиция подсказывает, что и сам мой собеседник не так прост и стесняться его не стоит. Кто он? Спросить прямо будет потерей лица. Указанием на недостаток моей информированности.

— Добыть их очень сложно, есть документы, что не попадают в официальные архивы. Попробую, но обещания дать не могу.

Передал сто евро за джезву наличными, забрал покупку и собрался было покинуть антиквара, но всё-таки решил прояснить один вопрос.

— Можете мне что-то поведать о ведьминском проклятии, что лежало на фройляйн Мари? — если кому-то в Германии и может быть о том известно, то, очевидно, антиквару, сведущему в скрытом от обывателей. Как сказала Амацу-сенсей, проклятье старое, ему не меньше пяти лет. Как давно девушка впервые оказалась в Европе?

— Герр Ниида, есть ли вам смысл встревать в женские дрязги? Вы же знаете, как это бывает? Одна увела у другой парня, украшение или билеты в театр и как итог — обида на всю жизнь. Другая вспомнила, что бабка её была ведьмой и в шутку исполнила старинный обряд, прочитанный в древней книге, используя волосы или каплю крови соперницы.

Впервые с момента нашего знакомства Шварцкопф начал юлить и отвечать намеренно уклончиво. Но без прямой лжи.

— Вы знаете, кто в том виновен? — прямо спросил я.

— Имеются догадки. Но имен вы не услышите.

— Ваши клиенты? — догадался я.

— Я букинист, иногда покупают книги. Всякие книги, — собеседник не оправдывался, а всего лишь намекал на обстоятельства, — коль есть желание, и вам продам. Имеются в том числе и об оборотнях. Сейчас, увы, предложение не самое богатое.

Мне вспомнилась потертая книга сказок, приобретенная незадолго до гонки Богинь против Сирен. Посмотрел бы еще что-то такое.

— Взгляну, — решил я и вскоре мы находились в отдельной комнате, отведенной для книжных полок. Признаться, не такое и богатое собрание. Поменьше, чем в букинистическом книжном под гостиницей, быть может, всего пара сотен экземпляров, но все старые, даже старинные.

— Взгляните сюда, — позвал меня герр Карл, — «The Book of Were-Wolves», одна из первых книг об оборотнях, получивших широкую известность. Оригинальное издание 1865 года. Всего пятьсот евро.

— На английском, — заметил я, — плохо знаю сей язык.

— Легенды об оборотнях Германии, Карла Барта, переиздание 1901 года. Здесь упоминается зверь из Мекленбурга, волк с рыжей мордой, что крал домашний скот, проявляя недюжинную хитрость.

— Волки мне, признаться, не очень любопытны.

— Понимаю. Вам интересны werfuchs. Вот здесь Рейнеке-Лис Гёте. Роскошное издание 1850 года, с великолепными гравюрами Вильгельма фон Каульбаха. На иллюстрациях Лис предстает в образе хитрого барона, адвоката и обманщика.

Только выдержка прирожденного трикстера позволила мне скрыть, насколько сильно заинтересовала именно эта книга. Опытный торговец специально начал с двух только условно мне подходящих. Подарок для Амацу-сенсей выйдет потрясающий.

— Это же всего лишь сказка? Текст которой можно свободно найти в сети? — уточнил я. Как и гравюры.

— Вы просто взгляните на них, герр Ниида, — предложил Шварцкопф.

Я посмотрел и понял, что куплю, даже несмотря на то, что цена всё ещё не озвучена. Какое право я имею называть себя художником при том, что некогда по земле ходили вот такие вот живописцы.

На пожелтевшей странице старой книги лис в плаще и при шляпе, подпоясанный шпагой, получал орден из рук… то есть лап льва. Морда короля зверей выглядит глуповатой, зато Рейнеке само воплощение ехидства и коварства.

— Тысяча евро. И не оскорбляйте меня торгом, — цена прозвучала, как приговор, так как, посмотрев книгу, уже понимал, что не откажусь, — я принимаю в том числе оплату банковской картой. Всё для удобства покупателей.

— И еще кое-что. Утром я заметил, что моя супруга несколько раз изучала вон те серьги с сапфирами.

— Прекрасный выбор, герр Ниида, у фрау Мияби безупречный вкус. Когда-то эти серьги носила фройляйн Лотта, что работала помощницей в этой самой лавке в двадцатых годах, сразу после окончания Великой Войны. О, что это была за девица — полная кипучей энергии и энтузиазма, но не слишком привлекательная из-за рябого лица, порченого ветряной оспой. И знаете, надев серёжки, она как будто избавилась от отметин. Половина студентов Университета пели серенады обаятельной Лотте и один раз даже устроили настоящее побоище на улице. Карцер в те годы, к сожалению, уже прекратил свою работу, иначе все бы они оказались под арестом, — рассказывал так, будто и сам был свидетелем тех событий.

— Также… не посоветуете что-то для молодой девушки шестнадцати лет? — у сестренки совсем скоро день рождения. — Для женщины лет тридцати, сорока, пятидесяти, шестидесяти… — мысленно продолжил до двух с лишним тысяч, решив, что и для Томо-сан что-то стоит купить. Оказать почтение старейшей и сильнейшей кицунэ Японии никогда не будет лишним.

Ох, как не хочется никого обделять. Ни Тику, ни Ринне, ни маму, ни тёщу, ни подчиненных, ни даже Красную незнакомку. Ей я выбрал гранатовый браслет, придерживаясь ее любимой гаммы. Тике-тян — серебряный комплект из серёг и кулона, для Ринне аналогичный. Едва-едва сдержал внезапную тягу к необдуманным покупкам и не удержался даже от подарка для Камицуки-тян. Она-то мне совершенно никто, подруга сестры, но брошь с янтарём, так похожим на Луну, как будто бы для нее и создавалась.

Должно быть, у Шварцкопфа есть какое-то колдовство, заставляющее делать импульсивные покупки и при этом оставаться ими довольным. В какую сумму мне обошлись закупленные подарки — лучше и не вспоминать. Надеюсь, нас не остановят на таможне за попытку вывезти крупную партию украшений.

Выйдя от антиквара с покупками, упакованными в банальные бумажные пакеты, я не жалел о потраченной куче денег. Порадовать близких — вот что бесценно. А нолики на счете — это приходящее и уходящее. Чего я боялся, так это уличной преступности. На некоторых домах тут даже в Старом Городе красовались неэстетичные граффити, а иные гайдзины скорее ближневосточной или даже африканской внешности, вышедшие погулять после наступления темноты, казались мне опасными. Но никто на меня не покусился.

Поднявшись к нам с Мияби в номер, на второй этаж отеля, нашел у нас в гостях Анушу. И обе девушки находились в несколько возбужденном состоянии. Меня ждали и волновались? Предвидели, что я куплю Мияби подарки и жаждут примерки? Вышло новое видео от команды «Без обмана»? Нет, не в этом дело. Девушки крутились у ноутбука, стоящего на маникюрном столике.

— Макото! Скорее сюда! Мы нашли! Точнее, Ануша нашла, но я морально ее поддерживала!

— Я вспомнила о программе распознавания лиц в социальных сетях, при помощи которой получилось отыскать ту пропавшую модель, — пояснила Махараджако, — отдала ей снимки статуй и… посмотри сам, что вышло.

Инстаграм — социальная сеть для любителей выставлять свои лица. И найденная подругой фотография…

Бесконечные ряды пышных деревьев усыпаны ярко-оранжевыми спелыми апельсинами, сочно контрастирующими с изумрудной листвой. На ее фоне позирует красивая девушка лет двадцати пяти, держащая в руках сразу пять сочных плодов моего любимого цвета. На голове широкополая соломенная шляпа с пером, белая туника с этнической вышивкой, вроде бы латиноамериканской, яркая помада подчеркивает пухлость красивых губ и делает улыбку визуально более широкой. Легкий загар. Распущенные черные прямые волосы.

Должно быть, очень легко принять эту женщину за латиноамериканку с примесью индейской крови. Смуглое лицо, миндалевидные глаза, тщательно подобранная косметика для усиления эффекта. Однако современные технологии обмануть так же тяжело, как и наметанный взгляд лиса-трикстера. Не получит герр Шварцкопф своих пятидесяти тысяч евро за недостающую скульптуру. Даже если сама статуя уцелела, отделавшись трещинами. Сегодня же позвоню ему и отменю заказ. Всё дело в том, что вот она, последняя, третья кицунэ. Счастливая и довольная жизнью.

Опустил взгляд ниже и прочитал подпись под фотографией:

Dulce como el sol y fresca como la mañana. Feliz entre el aroma cítrico y los colores vibrantes de la cosecha. ¡Pura vida! #CosechaAbundante #SaboresDeArgentina #NaturalezaViva

Ничего не понял! Однако «Argentina» выглядело предельно красноречиво. Нажал на кнопку браузера, обещавшую машинный перевод.

Сладкие, как солнце, и свежие, как утро. Счастлива среди цитрусового аромата и ярких красок урожая. Чистая жизнь! #ИзобильныйУрожай #ВкусыАргентины #ЖиваяПрирода

Аргентина. Не в эту ли страну бежали многие немцы, включая нацистских руководителей в послевоенные годы? Мог ли среди них быть кто-то из Аненербе? Имел ли он возможность забрать с собой статую и продолжить исследования? Или лисица вылупилась из скорлупы еще в Германии и решила, что возвращаться на родину с ее суровым законом по контролю численности кицунэ ей не следует? Я бы на ее месте так, должно быть, и поступил бы.

Проверил дату поста. Всего год назад. Интересно, насколько сложно определить конкретную местность по фотографии? Оставлю, пожалуй, это профессионалу. Детективу Амано.