Без обмана 9

Глава 12

— Сколько тебе лет? — спросил я после того, как сделал дополнительный заказ на три порции. Свежий сашими, отварные бобы эдамамэ с обжаренным тофу, кицунэ удон — толстая лапша с абура-аге, темпура из креветок, свиная отбивная тонкацу. Не наемся до отвала, но хоть немного свой голод притуплю.

— И зачем мне отвечать на вопросы толстого тануки, что на побегушках у Старшей? — с насмешкой посмотрел на меня парень.

— Потому что этот толстяк платит за твою еду, — вернул ему издёвку.

— Хорошо, этот Рей ценит твой интерес к его долгим годам, тануки. Для кого-то из младших этот вопросы был бы сложным, но для меня… — последовала долгая театральная пауза в стиле кабуки. — Мне двести пятьдесят три года.

ЛОЖЬ! Наглая ложь, сказанная с довольно-таки уверенным видом. Я же лишь скептически приподнял бровь. Амацу-сенсей и вовсе отстранилась, глядя в потолок, а не на меня.

— Да-да, две с половиной сотни, да. Знаешь ли, в юности, то есть, когда я был начинающим, я провел много лет в медитации, оттачивая искусство перевоплощения, поэтому, возможно, я выгляжу немного моложаво.

Продолжил молча смотреть на него, прямо в душу. Совсем как в тот раз, когда Амацу-сенсей спрашивала у ученика, почему у торговца, которому она гадала, не нашлось серебра, чтобы с ней расплатиться.

— Ну ладно, ладно. Я немного округлил. Цифры, они постоянно запутываются. Хотел соответствовать уровню Старшей и не выглядеть на ее фоне мальчишкой. Если быть точным, мне сто сорок девять!

ЛОЖЬ! Уже менее беспардонная, но сам себе он не верит. Теперь я добавил к выражению лица еще и лёгкую улыбку.

— А вы, тануки, не такие и простаки, как про вас говорят в сказках. Должно быть, ты многому научился, пребывая в услужении у Старшей. Я ошибся в подсчетах потому, что засчитал в свой возраст годы пребывания в форме каменной статуи. Ошибся потому, что ты меня запутал, и еще от того, что эта еда дурманяще вкусная. Тофу идеален. А этот кусок мяса! В общем, мне тридцать один! Я взрослый мужчина, да!

Рей уставился на меня с вызовом. Снова солгал, во всём. Кроме того, что тофу в ресторанчике, носящем имя «Затмение», без обмана хорош. Даже захотелось найти повара и поговорить с ним по душам. В том смысле, что поблагодарить от всего сердца и спросить рецепт, если это не гигантский профессиональный секрет.

— Откуда у него три хвоста? — спросил я у Амацу-сенсей, увлеченно выискивающей кусочки мяса в тарелке и делающей вид, что разговор-допрос ее ни капли не касается.

— Да не знаю я! — воскликнул громче, чем следовало, мальчишка. Хорошо, что в ресторанчике мы сняли для разговора отдельный кабинет. — Эти уроды тоже удивлялись. И спорили, сколько мне. А на самом деле я не знаю точно, семнадцать или девятнадцать, как-то так, не до подсчетов было, когда эти сволочи с сетями на меня бросались каждый день. Я много зим от них бегал, а потом всё же поймали. Вот и вся моя история.

— «Реинкарнация», — сказала мне одними глазами наставница, — «переродился, сохранив хвосты, но вспомнить повезло немногое, не то, что тебе, малыш. Всего лишь ребёнок.»

— И что ты хочешь от новой жизни? — спросила наставница вслух.

— Чтобы эти, с сетями, меня не трогали! И есть каждый день вот так же вкусно! И больше яркой одёжки, как на мне! И понять нынешние времена. Они жуть как интересные. К примеру, эти вонючие телеги. Какое колдовство заставляет их ехать? Что за ёкай рычит у них спереди? Как люди научились их подчинять? Не запрут ли меня самого в телегу, чтобы я ее толкал? И пусть дева с желтыми волосами станет моей женой.

Последние пожелание было настолько неожиданным, что я даже переспросил.

— Тайга-тян?

— Да, она самая. Вы не смотрите, что ликом темна, будто целый день в поле проводит. Ныне времена иные, этот Рей уже разузнал. Зато умна как… как… чиновник. И помнит старый диалект, в отличие от двух других. Шумная, звонкая, лица за веером не прячет. Этот Рей любит яркие одежды и дева Тайга тоже. Ха-ха-ха! Попался, тануки! Мне рано еще жениться!

Но, несмотря на браваду, Камицуки ему на самом деле понравилась. И это, пожалуй, проблема. Невинная школьница не устоит перед обаянием кицунэ, пусть такого же молодого. И что ее строгие родители скажут, увидев подобного кавалера, говорящего на архаичном диалекте? Хотя это временно. Та же Амацу-сенсей уже если и употребляет устаревшие слова, то намеренно, чтобы показать, какая она старая и замшелая.

— Расскажи о себе. В каком году ты стал камнем? — Продолжил я допрос.

— Во второй год эры Мэйва, — ответил мальчишка. Это где-то середина восемнадцатого века, насколько я помню хронологию. Камицуки наверняка назвала бы точный год, а может быть, даже и месяц, когда сменился император, но, надо признать, современный западный подход с одной длинной эрой Иисуса, длящейся уже две тысячи лет, удобнее, чем когда счетчик начинается заново при смене правителя. Я бы и вовсе еще глубже точку отсчета сдвинул, чтобы вся обозримая история человечества умещалась и не было неудобной отрицательной части шкалы.

— Твои родители? — спросил я.

— Они обычные крестьяне, недостойные внимания, — ложь.

— Как минимум один из них кицунэ, — озвучил я очевидное.

— Матушка. Она была лисицей и вскружила голову отцу, а он был из самураев. Небогатый, но ужасно родовитый. Ты говоришь с аристократом, тануки! Ну… почти. Отец меня признал бы, если бы не эти псины! Наговорили ему всякого и меня забрать хотели. Но я шмыг и дёру! Прибился к бродячим артистам кугуцуси, вместе с ними представления давал. Там меня слепая гадалка приметила, Мао-доно. Она всему меня и научила. Четыре хвоста у нее было. Тоже удивлялась, почему я такой молодой, а её по возвышению почти догнал. А потом снова эти с собаками! Сцапали и меня, и Мао-доно. Грозили мне по всякому, в тесной келье держали. Риса досыта не давали. Три раза от них сбегал, на четвертый напоили меня какой-то отравой, в сон от нее тянуло. Уснул, но не до конца. Это… да вы не поймёте. Только тот, кто был камнем, сообразит, каково это — всё слышать, кое-что даже видеть, как во сне, но ничего не хотеть. И тут эта девчонка, Тика-тян. Говорит, что не бывает никаких кицунэ! А сама мальчишкой притворяется! Этот Рей так хохотал, что проснулся! Старшая, а сколько у тебя и твоего тануки хвостов? Наверное, целых пять или шесть? Что, семь? Больше семи и не бывает. Так эти собачники промеж собой говорили.

История, поразительно похожая на жизнь прежнего Макото до определенного момента. Вся разница в количестве хвостов у той, что приютила неприкаянного мальчишку. Попадись этот Рей Амацу-сенсей или ее сестре, совсем иначе его путь бы сложился. Хотя… он уже попался.

— А что ты рассказал о себе ребятам? Тике, Синдзи, Ринне, Тайге…

— Что я могучий древний кицунэ о девяти хвостах! Они же видели, что я из камня освободился. Но оказалось, что все дюже грамотные и счету до трёх обучены. Сказал им, что мне сто сорок девять — и поверили.

— И как все отнеслись к тому, что ты лис? — задал очень важный вопрос, возможно, определяющий дальнейшую судьбу если не парня, то команды расследователей. Уверен, Амацу-сенсей сумеет заставить их забыть. Да и я справился бы. Но стоит ли?

— Они мне дружбу предложили. А этот Рей всегда дружбу принимает, коль от чистого сердца. Знаешь что, тануки, я думаю, одна из них лисица! Скорей всего, златовласая. Иль, может, рыжая. Та, что старшая у них. Уж больно хороши. Не успел спросить.

— А Синдзи-кун? — спросил я.

— Не, он обычный. Дурного в этом нет, каким уродился. Он добрый человек и угостил этого Рея… забыл… такая странная еда, похожая на осенние листья, соленая и твердая, как сухая рыба, но хрустящая, как свежий огурец. И питьё черное, как древесный лак, но сладкое, подобно спелым ягодам, с мельчайшими пузырьками, щекочущими изнутри, словно пьешь маленькую бурю.

Чипсы и кола, полагаю. Типичный человек эпохи Эдо настолько благосклонно к непривычной пище бы не отнесся. В те времена ценились спокойные гармоничные вкусы. Да и сейчас некоторые старики не приемлют гайдзинский фастфуд. Но все кицунэ хотя бы немного, но бунтари, а тут еще и подросток, открытый всему новому.

— А еще этот Рей хочет волшебное зеркало, запоминающее мгновения! — продолжал делиться впечатлениями о двадцать первом веке юноша. Очевидно, это он о смартфоне.

— Сестрице этой Конохи помощник в лавку нужен, — предложила девятихвостая, игнорируя заданный ранее вопрос о хвостах, — вот уж кто огранит сей талант.

— Тика-тян сказывала про место, где преисподняя слилась с миром смертных и демоны даруют людям знания. Оно зовется школой. Этот Рей хочет в школу!

— Похвальное желание, — одобрил я, — но для начала тебе надо освоиться в новом времени, привыкнуть к тому, как изменились люди и страна, научиться современному диалекту. Работа в магазине — хорошая идея. А как узнаешь жизнь, я оплачу тебе школу.

Подросток ухватил палочками отбивную, отхватил от нее зубами большой кусок и начал сосредоточенно жевать. Хитрец, выиграл себе время на обдумывание предложения. Но не так много.

— Без должной оплаты этот Рей работать не желает! И перед кем-то с меньшим числом хвостов спину гнуть не будет! Перед тобой не простак, тануки, а треххвостый кицунэ. Мао-доно сказывала, что большинство и к сотне лет так не возвышаются!

— Сестрица Томо справедлива и каждому воздаёт по заслугам. Её и мне назвать старшей не зазорно.

— А, ну тогда ладно. А еще друзья! Для этого Рея дружба — не пустой звук! Разлучаться с друзьями надолго не желаю! Далеко ли лавка твоей сестры, Старшая?

— В Точиги, сие ныне меньше дня пути отсюда, — называя точное расстояние.

— Тогда, тануки, вели подать еще мяса! Этот Рей глянет на магазин, бойкая ли торговля, и примет решение. И где мои друзья? Пусть тоже вкусно поедят!

Мальчишка важничал и надувал щеки, но где-то глубоко в нем читалась неуверенность. И это хорошо. Настоящий трехсотлетний обманщик стал бы куда большей проблемой, чем подросток-непоседа.

Набрал Акиру, сообщить новости.

— Мы хорошо поговорили, Рей нормальный парень и не доставит нам проблем. Но на всякий случай больше никаких видео в Киото. Ямада-сан даст ему работу в своей лавке. Предложи Тике-тян следующее видео снять в Точиги. Пусть подсчитают призрачные статуи Дзидзо у бездны Канмангафути.

— Какие? — проявила неосведомленность Акира. Не разочарован ее незнанием. Она же та еще домоседка и выбралась в большой мир из своих гор только под моим влиянием и из-за необходимости присматривать за Тикой-тян.

— Это довольно любопытная легенда. Возле тропы, вдоль неё, установлено около семидесяти статуй, и их никак не удается в точности пересчитать, каждый раз получается новый результат, — я и сам помню эту историю только потому, что другой Макото в начале двадцатого века трижды выполнил подсчеты и получил шестьдесят девять. Возможно, на лисах-оборотнях призрачность скульптур не срабатывает.

— Я точно пересчитаю! — воскликнул Рей, показав острый лисий слух.

— Камицуки не ошибется! — подслушал я фоновую реплику Тики. С ней назревает серьезный разговор, который очень хотелось бы отложить до окончания старшей школы. Есть искушение свалить его на женские плечи. С девочкой поговорить могла бы Акира, Амацу-сенсей, Томо-сан или даже Мияби, у них вполне доверительные отношения. Но… это будет малодушно, в духе Хидео-сана, вечно бегавшего от ответственности. А я четко для себя уяснил, что я не такой, как предыдущий Макото. Объяснюсь с сестрой сразу после поездки в Точиги.

— Похоже, ребята не возражают, — озвучила мне Акира.

— Тогда ждем вас всех в ресторане. Тут отличные тонкацу.

— Всё понял?

— Нет, тануки, пока не всё! Какая магия заставляет зеркальце говорить? Как волшебство узнаёт, что твои слова надо передать именно рыженькой Минами-доно? По какому незримому пути летит голос? А он может заблудиться? А если можно послать голос, то почему бы и не прикосновение? А еду? Могу ли я отправить сей тонкацу друзьям, пока он не остыл? А деве поцелуй послать? А ценность зеркальца, смартфона, велика ли? А как их различают? Что будет, если я свой потеряю, а какой негодяй найдет и не захочет возвращать? Как его накажут?

Вопросы шли сплошным потоком, любознательность Рея не знала никаких пределов, как и его пренебрежение буддийской заповедью «не бери того, что не дано». Очень надеюсь на педагогические способности Томо-сан. Младшую сестру она, конечно, воспитала воровкой и обманщицей, но осторожной и не разменивающей свои таланты по пустякам.

— Рей! Что ты им рассказал? — к нам в ресторанный кабинет первой ворвалась Тика-тян.

— Всё, — подмигнул я девочке.

— А какоё всё? Про что именно?

— Про то, что он лис-оборотень из эпохи Эдо, как оказался в статуе и чем хочет заниматься.

— И вы, что в обморок не грохнулись? Я вот едва-едва на ногах устояла, а Коноха-сан вообще старенькая, ей волноваться нельзя. Братик, разве можно так? А сестренка Мияби и сестренка Ёрико тоже знают? А еще мне показалось, что я Ёсиду-семпая видела? Я же не ошиблась? Он ведь не обидит Рея? А то он мне всё мозги промывал на тему, какие кицунэ злобные, а Рей вообще не такой, он свой парень! А он вам показал, какой рыжий и пушистый? Милота!

Еще минут пятнадцать суеты и объяснений того, что будет дальше, подкрепленных новым заказом всего того же, что и раньше, да побольше. Совершенно непродуктивно. Но очень вкусно. Пожалуй, «Затмение» теперь мой любимый ресторан в Киото. И хотя бы Мияби и Ёрико подъехали в обществе хмурого Ёсиды.

В Точиги провожать компанию вызвалась одна лишь Амацу-но-Маэ, ей и место в минивэне нашлось — он просторный даже без учета того, что Рей поедет вместе со всеми на равных правах, а не в лисьем облике, в багажнике, как добрался до Киёмидзу-дэра. В присутствии Старшей лис точно озорничать не будет. А вот Акира, скорее всего, получит если не посохом по спине, то хворостиной по попе от бабушки за то, что проморгала безбилетника.

Обратно в Кофу мы с Ёсидой ехали вдвоём. Парень пребывал в странном состоянии, заметно нервничал.

— Ниида-сан, давай на чистоту, какое вы с Конохой-сан имеете отношение к Кицунэ? — спросил он по пути. — Я не предатель и понимаю, что вы двое для меня сделали. Клянусь, не побегу в храм Инари докладывать, хотя и было искушение, но понимаю, что так было бы бесчестно. И я не дурак, знаю, что нам попался всего лишь ребенок, хоть и о трех хвостах. Это самая большая причина для сомнений в нём, но вы их не допустили, — Кайто не соврал, говорил так искренне, будто догадывался о моём детекторе лжи.

— Поклянись честью семьи Ёсида, что сохранишь эту информацию в тайне.

— Да клянусь! Клянусь! — раздраженно, но без вранья бросил парень, чем заслужил часть правды.

— Ты работаешь на кицунэ. Госпожа Кагешуго из их числа. Но она не злодейка. Помогла мне, тебе, Конохе-сан и многим людям. Разгромила серверы зеленой триады — ты наверняка видел этот репортаж в новостях. Это… как я понял, исправление кармы. Она совершила много преступлений, воровства в основном, еще в эпоху Эдо, и теперь старается поступать наоборот, — между прочим, почти правду ему сказал. Придраться в моей истории можно разве что к местоимениям. — Мне повезло стать ее доверенным лицом потому, что я честный. Она говорит, что ценит таких людей.

— Я знал! Знал, что с этой хакершей что-то не то! Какая горькая ирония! Последние члены великих кланов онмёдзи в услужении у лисицы. Спасибо, что рассказал, Ниида. А дальше можно я помолчу? Надо решить, гордиться собой или презирать.

— Гордись. Ты на стороне правильной лисы. Той, что помогает людям и исправляет старые ошибки, — и хорошо, что мы ехали до Кофу молча. Вести серьезный разговор, находясь за рулем, мне тяжело.