Бесконечное лето: Сломанный мир

В поисках себя: 1

Тьма. Бесконечная, всепоглощающая, абсолютная. Здесь нет ни света, ни теней, ни звуков. Нет даже меня. Только пустота, растянувшаяся за пределы возможного понимания.

Я не могу сказать, сколько времени я здесь нахожусь. Оно не имеет смысла в этом месте. Мгновение или вечность — разницы нет. Нет мыслей, нет эмоций, нет даже самого ощущения существования. Только покой. Глубокий, вязкий, чуждый.

Но что-то меняется.

Сначала это похоже на дрожь в воде, лёгкое колебание в бесконечности. Оно нарушает идеальную неподвижность, пробуждает что-то внутри. Незримая волна разливается, затрагивая меня, и я начинаю осознавать… себя? Нет, пока только ощущение, что я есть. Медленное, еле ощутимое. Как будто из бесконечного сна.

Я открываю глаза.

Передо мной лицо. Девушка. Её черты смутны, как будто расплываются в тумане, но я узнаю её. Лена. Она улыбается — мягко, спокойно, почти нежно. В этом взгляде есть что-то тёплое, знакомое…

Но затем всё резко обрывается. Холодный всплеск пробивает сознание. Мир рушится. Меня охватывает ощущение падения, бесконечного и безысходного. Боль, или её призрачный намёк, пронзает меня, и в следующую секунду меня больше нет.

Тьма снова.

Пустота возвращается, обволакивая, поглощая, стирая даже само осознание её присутствия. Ничего. Абсолютное ничего.

В какой-то момент я снова открываю глаза. Передо мной медленно проявляется салон автобуса, но это не главное. Перед моим лицом — она.

Лена!

Она снова улыбается. Но теперь я чувствую что-то странное, что-то не так. Её глаза — глубокие, затягивающие, холодные. Лезвие ножа сверкает в её руке. Я не успеваю ничего осознать, как оно входит мне в грудь.

Тьма.

Снова.

Я падаю в пустоту, но уже не чувствую того спокойствия, что было раньше. Что-то изменилось. Где-то, далеко, слышны приглушённые голоса. Они смутные, беспокойные. Они звучат… внутри меня?

Снова вспышка света.

Я открываю глаза. Лена. Опять. Её лицо, её улыбка. Но прежде чем я успеваю что-то сделать, нож снова пронзает меня.

Тьма.

Голоса становятся громче. Они паникуют. Они боятся.

Я умираю снова.

Тьма. На этот раз она уже не кажется безмятежной. Она давит, сжимает меня со всех сторон. Я чувствую, как что-то внутри меня начинает сжиматься, скручиваться в болезненный узел.

— Что происходит? — слова не звучат, но я ощущаю этот вопрос в глубине сознания.

Голоса. Они больше не просто фон, они кричат. Кричат мне. Их слишком много, они сливаются в единый вой, наполненный страхом и отчаянием.

— Мы умираем…

Снова вспышка. Снова Лена. Теперь её улыбка кажется мне чужой, чуждой, пугающей. Я хочу сказать ей что-то, но слова застревают в горле. Холодное лезвие вновь входит в моё тело, и я даже не успеваю вдохнуть, как мир рушится.

Тьма. Кричащая, живущая. Паника в голосах становится оглушительной.

— Это неправильно! — выкрикивает кто-то, похожий на меня.

— Мы исчезаем! — вторит другой.

Я хочу понять, кто они, но вспышка света ослепляет меня. Ещё одно пробуждение. Ещё одна смерть.

Но теперь я точно знаю: что-то во мне умирает вместе со мной.

Я начинаю терять что-то важное. Мысли путаются, образы смазываются. Каждое новое пробуждение приносит всё меньше воспоминаний. Кем я был? Что я делал до этого? Почему я здесь? Я пытаюсь собрать разрозненные фрагменты в единую картину, но они словно песок ускользают сквозь пальцы.

— Это не должно происходить… — голос звучит где-то внутри меня, но он уже не мой.

Вспышка.

Лена.

Смерть.

Тьма. Голоса уже не просто боятся — они вопят, бьются в истерике. Их всё больше, но смысл их слов теряется. Крики, рыдания, бессвязные фразы. Они тонут, размываются в общей какофонии безумия.

Я чувствую, как часть меня исчезает с каждым новым циклом. Я больше не уверен, кто я. Или был ли я кем-то вообще.

Я пытаюсь бороться. Тело подчиняется мне с трудом, как будто меняют куклу на нитях. Когда я снова открываю глаза, я пытаюсь отстраниться, пошевелиться, но… поздно. Лезвие вновь вспарывает мою плоть, и мир исчезает.

Сознание медленно проясняется. Или, наоборот, погружается в ещё более густую мглу? Я не понимаю. Я… не помню. Я ощущаю себя, но не могу сказать, где я, что я делаю, как сюда попал. Будто бы моё сознание зависло в пустоте, как обрывок бумаги, унесённый ветром. Воспоминания… где они? Я пытаюсь ухватиться за что-то знакомое, за хоть одну ниточку прошлого, но пальцы сжимаются в пустоте. Всё размывается, как следы на песке под приливной волной.

Я был кем-то. Я что-то делал. Но что?

Я заставляю себя сосредоточиться, напрячь мысли, но чем сильнее я стараюсь, тем отчётливее понимаю — это бесполезно. Я словно стекло, из которого стерли краски. Я есть, но меня нет.

Но если я здесь… почему?

Этот вопрос вспыхивает во мне искрой среди темноты. Я чувствую, что он важен. Почему я здесь? Что привело меня в это место? Какой дорогой я шёл?

Пустота. Молчание.

Я пытаюсь копнуть глубже, заставить себя вспомнить хоть что-то. Любое воспоминание, любое лицо, любой момент. Какой день был до этого? Что я ел на завтрак? Где я жил? Кто мои друзья?

Ничего.

Но вдруг…

Юля.

Имя всплывает в сознании, как забытая мелодия, что сама собой возникает на губах.

Юля…

Я знаю это имя.

Я помню, что это девушка.

Но кто она?

Я чувствую, что она важна. Это не просто имя, не просто обрывок информации. Оно значит что-то большее. Оно… связывает меня с чем-то.

Но чем сильнее я пытаюсь ухватиться за образ, тем он более призрачным становится. Как будто кто-то стирает его прямо у меня на глазах, оставляя лишь бесформенные очертания.

Почему я помню её?

Кем она была для меня?

Ответа нет. Только имя, звучащее в пустоте.

Глаза распахиваются.

В голове шумит, будто издалека доносится гул тысячи голосов, но они растворяются, оставляя после себя лишь тяжелую, давящую тишину.

Передо мной снова её лицо.

Лена.

Её взгляд кажется пустым, словно в глазах нет ничего, кроме бездонного мрака. Улыбка всё та же — мягкая, но теперь в ней есть что-то чуждое, тревожное.

Рука взметнулась вверх.

Я не думаю. Просто двигаюсь.

Холодное лезвие с силой входит в мою ладонь, пронзая плоть. Острая боль пронзает руку, но я не выпускаю нож. Я сжал его, чувствуя, как металл режет кожу, но не позволяя ему зайти глубже.

Глаза Лены расширяются. Она не ожидала этого.

Я же… просто дышу. Глубоко, прерывисто, с гулким эхом в висках.

Капли крови стекают по лезвию, окрашивая его в тёмно-красный цвет.

Но я жив.

Лена резко выдергивает нож, и боль пронзает меня с новой силой, словно каждый нерв в теле взрывается в огне. Я пытаюсь дышать, но воздух кажется слишком густым, как если бы его не было вовсе. В последний раз я вижу её лицо — холодное, пустое, как если бы она была лишь тенью. И в этот момент я снова умираю.

Тьма.

Но теперь она не молчит. В ней — не пустота, а единственный голос. Он звучит как эхо, и я не понимаю, откуда он доносится. Он говорит сам с собой, как если бы кто-то вел бесконечный разговор с тенью, пытаясь найти в ней смысл.

«Они все исчезают… все… все… а я… я здесь, и это не имеет значения. Почему это происходит? Почему я не могу уйти?»

Слова, лишённые эмоций, сначала звучат равнодушно, как если бы он говорил о чём-то совершенно неважном. Но затем его голос меняется, появляется тяжесть, тоска, словно он находит что-то глубокое, болезненное в своих собственных словах.

«Мне одиноко… Всё исчезает, и я остаюсь. Я не знаю, что делать, не знаю, где… где они? Я не знаю, почему я до сих пор здесь…»

Тоска, горечь — в его словах теперь слышен страх, хотя он всё ещё говорит без всякого отчаяния. Но вот он снова обрывает свою мысль, и в его голосе появляется нечто другое — почти тихое, словно скрытая тревога.

«Я боюсь…»

Он замолкает, и это молчание растягивается на века.

Я снова открываю глаза. Лицо Лены озаряет лучезарная улыбка — она как будто наслаждается моментом, словно живёт этим ужасом, который она мне готовит. Мгновение, и вот летит нож, сверкающий в свете тусклого освещения.

Но в этот момент, инстинктивно, я сжимаю кулак и резким взмахом руки ударяю точно в руку, которая держит оружие. Траектория ножа сбивается, и он с глухим звуком втыкается в кресло рядом с нами. Мои глаза следят за этим с тревогой, но я не даю себе времени на размышления.

Не думая, я быстро наношу удар ногой. Мой ботинок встречает её ногу с такой силой, что она теряет равновесие. Её нога начинает менять форму. Это не просто удар — моя сила превратила её ногу в нечто хрупкое, её суставы не выдерживают напряжения. Лена, или то, что ей является, кричит от боли, её лицо уже не выражает радость.

Она пытается восстановиться и вытащить нож. С горьким выражением на лице она снова бросает его в мою сторону. Он пролетает мимо, но в следующий момент я ощущаю холодное лезвие, которое почти касается моего глаза. Быстро и метко, нож оставляет порез на моей щеке, и я чувствую, как кровь струится, но я не могу остановиться. Это ещё не конец.

Лена снова делает попытку вытащить нож, но теперь её движения замедлены. Я использую этот момент. В этот раз я не бью, я захватываю её руку, ту самую, с которой она тянет нож. Мой захват сильнее, чем она могла ожидать, и в её взгляде читается замешательство — она не понимает, как всё так быстро изменилось.

Хруст, её рука была сломана.

После этого я наваливаюсь на неё всей своей силой, не давая ей времени на реакцию. Мои руки сжимаются вокруг её живота, и, несмотря на её слабость, я чувствую, как её тело сопротивляется. Но это неважно. Моя решимость сильнее её боли.

Я выношу её, как тяжёлую ношу, по узкому проходу автобуса. Лена слабо пытается вырваться, но её движения уже не столь уверенные. Одна её рука, ещё способная двигаться, обвивает меня, цепляется за мою спину, её когти проходят сквозь одежду, отдаваясь жгучей болью. Я не позволяю себе даже взглянуть на её лицо — мне нужно просто довести это до конца.

Лена не сдаётся. Её глаза всё ещё полны ярости, и даже несмотря на сломанную руку, она пытается заставить меня почувствовать её боль. Её дыхание становится прерывистым, но её другие силы всё ещё не угасли. Она сжимает меня, используя последнюю возможность.

Мгновение, и Лена летит вниз головой. Её тело резко и безжизненно обрушивается на холодный металлический пол автобуса. Хруст — и она застывает, её тело обмякло, не подавая признаков жизни. Я стою рядом, ощущая тяжесть каждого моего дыхания, но не позволяя себе ни расслабиться, ни повернуться к ней.

Она больше не сопротивляется. Всё, что осталось, — это её иссушённый взгляд, в котором теперь не было ни ярости, ни боли, а только пустота. Тишина оглушала, её агония исчезла, оставив лишь эхо сожжённого взгляда.

Я ощущаю, как всё внутри меня на мгновение остывает. Я не знал, чего ожидать, но я не мог позволить себе сожалеть.

Вытаскиваю нож из спинки кресла, после чего выхожу из автобуса.

В этот момент я не мог понять, кто я. Мысли были спутаны, словно буря в голове, не дающая покоя. Что-то внутри меня шептало, что я должен немедленно искать безопасное место, куда бы мне не пришлось возвращаться. Каждое движение, каждый взгляд, даже каждый вдох казались лишними, ненужными, как будто я был частью чего-то более странного и пугающего, чем сам этот мир.

Из-за ворот появляется девушка славянской внешности. Она сразу замечает меня и, не успев толком приглядеться, говорит:

— Ты, наверное, новенький…

Эта фраза отдалась в моей душе злостью, как остриё ножа, которое оставило рубец, на который я не мог не отреагировать. В её голосе не было ни теплоты, ни страха, а только невидимая стенка отчуждения, как будто я был частью чего-то чуждого. Я чувствовал отвращение, которое быстро растекалось по моим венам, как жидкий металл. Словно она говорила что-то, что не имело значения для неё, но всё изменяло для меня.

Но потом её взгляд опустился на нож, всё происходящее, казалось, замерло. Она инстинктивно отшатнулась, а затем, казалось, что её внутренний мир просто рухнул. Паника заполнила её глаза, и она без единого слова развернулась и побежала прочь, забыв обо всём.

Её убегающее тело исчезло за металлическими воротами, и я остался один на улице.

Я медленно поворачиваюсь, ощущая странное напряжение в воздухе, словно что-то невидимое тянет меня назад. В голове всё ещё шумит — мысли не хотят успокаиваться, они не дают мне покоя. Я сделал шаг в сторону, когда почувствовал, как холод пробежал по спине, и… автобус исчез.

Как если бы его и не было.

Этот кошмар закончился, то существо исчезло вместе с автобусом.

Я остановился, взглянув на ту точку, где ещё недавно стоял автобус, и всё внутри меня сжалось. Что-то происходило, что-то скрытое, что я не мог понять, не мог объяснить себе. Я снова оказался в том самом месте, но всё вокруг изменилось, и я остался один, не зная, куда идти дальше.

Я не знал, что именно потерял, но ощущение утраты было почти физическим.

Кажется, я потерял что-то важное. Как будто всё, что было до этого момента, не имело смысла. Вопросы крутились в голове, но не было ответов. Что это? Где я? И что теперь?

Но всё это не имело значения.

Всё, что мне оставалось — это идти вперёд. Куда-то. Хотя бы просто двигаться, несмотря на то, что я не знал, что будет дальше. Не знал, куда я иду, но оставаться здесь было уже невозможно.

Я сделал шаг, а затем ещё один. В какой-то момент и мне и вовсе началось казаться, что я шагаю в пустоту.