Бесконечное лето: Сломанный мир

Конец солнечных дней: 4

Улыбка Пионера медленно сползала. Его лицо оставалось спокойным, словно происходящее вокруг было для него лишь забавой, пустяком. Неважно, что случится дальше. Умрёт он или выживет — это не было для него ни страшным, ни тревожным. Наоборот, он испытывал радость. Наконец-то он нашёл ту самую ниточку, за которую можно ухватиться, чтобы покинуть этот богом забытый лагерь.

Время, проведённое здесь, можно было назвать одним словом — "вечность". Именно столько, по его ощущениям, он пробыл в этом месте. И если бы не встреча с Юрой, эта "вечность" так бы и осталась бесконечной. Но теперь это не имело значения — выход был близко.

— Думаю, тебе пора поплатиться, скотина, — раздался голос рядом стоящего парня. — Оба мы знаем: если ты сейчас умрёшь, то просто отправишься на следующую смену. Это значит, что я помешаю тебе, а значит, ты потеряешь возможность выбраться прямо сейчас. А гарантий, что ты в одиночку сможешь раскачать стабильность лагеря, у тебя нет.

Он замолчал и начал осматриваться. И именно в этот момент для нас обоих начался конец.

Я огляделся, в очередной раз убеждаясь, что пути отступления практически перекрыты. Мы с Пионером были загнаны в угол. Это означало только одно: если я не поспешу, то окажусь заперт на площади, а это — верная смерть.

Смерть в момент нестабильности лагеря могла привести к потере памяти. Пример тому — Семён, который сейчас ожидал моего возвращения. Когда я умер в прошлый раз, мне удалось сохранить воспоминания. Значит, даже если я избавлюсь от Пионера, он, скорее всего, тоже ничего не забудет. А вот насчёт своей памяти я не был так уверен. К тому же где-то поблизости была Лена.

Я сделал несколько глубоких вдохов, готовясь к побегу. Первым делом нужно было схватить нож. Я медленно перевёл взгляд на него… И заметил, что Пионер думал о том же — его глаза так же устремились на кухонный прибор.

Думать было некогда. Рывком я сократил расстояние до ножа — успех! Пионер не успел среагировать. Крепко сжав рукоять, краем глаза заметил его движение в мою сторону. Но вместо того чтобы ввязаться в бессмысленный бой, я резко развернулся к одной из ближайших скамеек. Воспользовавшись ей как трамплином, я перепрыгнул толпу Ульянок.

Мне повезло. Я успел в последний момент. Ловушка захлопнулась — Пионер оказался заперт без возможности к отступлению. Но радоваться было некогда. Полчище изуродованных тел надвигалось со всех сторон. Если я замешкаюсь, меня окружат.

Я набирал скорость, и тут заметил самую опасную сущность в этом месте. Лена стояла в стороне, будто наблюдатель, выжидающий, что произойдёт дальше. Мой побег не остался незамеченным — её глаза быстро метнулись с площади на меня. Это был плохой знак. На её лице появилась кривая улыбка, после чего она двинулась в мою сторону.

В ногах начало ощущаться жжение… От набранной скорости начали болеть мышцы, но это не имело значения.

Одна из Ульянок прыгнула на меня, рефлекторно воткнул в неё нож. Зомби осел, но нож остался в ней. Не теряя времени, я продолжил бежать.

Передо мной оказалась столовая. Это был шанс передохнуть. Я дёрнул дверь — заперто. Искать ключ не было времени. Времени вообще не оставалось. Сзади уже слышались быстрые шаги. В отчаянии я огляделся и заметил небольшое окно сбоку здания.

Рывком подбежав к нему, я выставил локти и, не раздумывая, ударил стекло. Острая боль отозвалась в руке, но сейчас это было не важно. Осколки осыпались на пол. Я зацепился руками за раму и, сжав зубы, влез внутрь.

Я рухнул на пол, раздирая ладони об стеклянную крошку. Но я был внутри. Спасён. Пока что.

Снаружи раздавались крики. Они знали, где я. Оставалось надеяться, что двери столовой выдержат натиск…

Раз я в столовой, то нужно взять минимальный запас еды, чтобы пережить неделю в бункере. Бункер под старым лагерем — это единственное место, где я могу остаться в безопасности.

Поднимаюсь с пола, двигаюсь к кухне. Первым делом ищу, во что можно сложить припасы. Нашёл пакет. Наугад сгребаю еду с полок и прилавков. В холодильнике нахожу бутылку кефира, хватаю её и кидаю в пакет.

Пытаюсь выбраться незаметно, но понимаю, что бесшумно уйти не получится. Дверь закрыта, а снаружи уже ломятся Ульянки.

Послышался грохот. Дверь задрожала, кто-то с силой бил по ней. Долго она не выдержит.

Сердце забилось чаще. Нужно действовать быстро. Я пробежал глазами по кухне в поисках запасного выхода. Он оказался закрыт с другой стороны. Оставалось только окно.

Прежде чем покинуть помещение, я прихватил кухонный нож для самообороны.

Позади послышался треск — двери начали поддаваться. Ульянки уже внутри.

Не раздумывая, я разбил окно рядом стоящим стулом, осколки стекла осыпались вниз. Просунувшись сквозь разбитую раму, я рухнул на землю. Не было времени даже отряхнуться. Нужно бежать. Бункер был последним убежищем.

Я сорвался с места, чувствуя, как сердце бешено колотится в груди. В темноте лагеря я мчался в сторону старого корпуса, надеясь, что успею добраться до бункера раньше, чем они настигнут меня…

Я мчался, не замечая усталости. Ноги несли меня с невероятной скоростью, но всё равно чувствовал, как Лена всё ближе и ближе. Она не отступала, её зловещая улыбка преследовала меня. Я не мог понять, сколько ещё мне осталось — но каждое моё движение приближало меня к заветному убежищу.

И вот, из леса, словно тени, появляются они. Ульянки. Проклятые твари. Их глаза сверкали, как два ярких пятна в ночной тьме. Они заблокировали мой путь. Резко свернул в сторону, и нож сжимается в руках, пока я не ощущаю его холодный металл. Разрезая воздух, я отбегаю, дёргаясь влево, но твари начинают преследовать. С каждой секундой я чувствую, как моя жизнь всё больше зависит от того, чтобы не попасть в их лапы.

И тут, в этой бешеной гонке, я заметил её.

Лена.

Она летела на меня, будто бы её ноги не касались земли, а сама она была самой тенью, самой зловещей тенью. Я едва успел заметить её, как она буквально стиснула пространство между нами. Сила её удара была сокрушительной — её нож свистнул в воздухе, и я только чудом смог уклониться. Это было слишком близко.

Но она не сдавалась. Как в каком-то кошмаре, её нож снова взмыл в воздух. На мгновение мне показалось, что всё — я не смогу увильнуть.

Её нож попал в пакет, из-за чего содержимое вывалилось наружу, а кефир, лежащий в нём, брызнул в мою сторону, полностью перекрыв обзор.

Резко провожу рукой по лицу, чтобы очистить глаза от брызг кефира, и тут же слышу его — тот злорадный смех. Это Лена, она наслаждается этим моментом, издевается надо мной, как кошка, играющая с мышью. Я ощущаю, как по спине пробегает холодок.

Когда обзор восстанавливается, я вижу её. Она стоит передо мной, её глаза сверкают, а её лицо искажено не то ли радостью, не то ли мракобесным весельем. Это заставляет моё сердце сжаться, а душу — уйти в пятки. Я знаю, что с ней шутки плохи.

Стиснув зубы, я перехватываю нож в руке, готовясь к следующей атаке. Она уже готова сделать новый выпад, и в этот раз я не смогу избежать его. Но, благодаря какой-то невероятной реакции, мне удаётся заблокировать её удар, металл встречается с металлом, и искры летят в стороны.

Однако в тот же момент её сила проявляется с удвоенной мощью. Я чувствую, как нож буквально вырывается из моих рук, и я остаюсь с пустыми руками. Она, как нечто нечеловеческое, снова атакует, но мне удаётся успеть ударить её ногой в живот. Тварь отлетела назад, но, не останавливаясь, я немедленно поворачиваюсь и бегу. Бегу с дикой скоростью, не оглядываясь.

Миг — и всё вокруг меня рушится. Не успеваю понять, что происходит, как падаю в яму, и в тот же момент чувствую, как земля исчезает из-под ног. Я падаю в темноту. Слышу лишь глухой звук удара об землю, моё тело как мячик отскакивает от неё. После всё моё сознание окутывает сильная боль.

— Я-то думал, что ты уже умер, — сквозь боль слышу слова Пионера. Как оказалось, он смог выжить. Совсем забыл про люк на площади. Этот гад смог спастись!

Пионер был не в самом лучшем состоянии. Вся одежда была изорвана, на левой руке виднелся порез, а правая нога затекла кровью.

— Хрен тебе, — через боль поднимаюсь на ноги, — меня так просто…

В этот момент тень промелькнула между нами. Это была Лена, она спрыгнула сверху прямо между нами. Она приземлилась лицом в сторону Пионера, это дало мне шанс спастись. Так как в следующую секунду Лена сделала выпад в сторону Пионера, тот попытался увернуться, но рядом стоящая стенка ограничила его возможности, вскоре они пропали во тьме.

Тут-то я и осознал, что мой конец уже не за горами.

Лена исчезла из моего поля зрения, тот свет, что проникал с дырки в потолке, не давал увидеть полную картину. Из-за этого я не успел осознать, что произошло дальше.

Резкая боль в области живота, затем тьма.

Очнувшись, я чувствовал лишь одно — боль. Она пронзала всё моё тело, но больше всего пылало место удара в живот. Я хотел вдохнуть, но лёгкие будто отказались работать. На несколько секунд я просто лежал, глядя в пустоту, пока сознание окончательно не вернулось ко мне.

Темнота окружала меня. Где-то сверху тускло светился проём, но казалось, что он находится слишком далеко, недосягаемо далеко.

Я попытался пошевелиться. Тело с трудом отозвалось, но боль заставила меня скривиться. Чёрт. Если я жив, значит, Лена…

Резкий металлический звук раздался рядом.

Я напрягся.

— Очнулся, да? — прозвучал знакомый голос. Хриплый, насмешливый.

Я повернул голову и увидел его. Пионер. Он сидел, прислонившись к стене, его лицо было бледным, а глаза — напряжёнными. Несмотря на это, он ухмылялся, сжимая что-то в руке.

— Какого… — с трудом выдавил из себя слова.

— Я думал, ты сдох, — усмехнулся он, смотря на рядом лежащее тело Лены. — Но, видимо, не судьба. Как видишь, одной тварью меньше…

Не успел ничего ответить, как услышал шаги. Тихие, почти бесшумные.

Я замер. А вслед за мной и Пионер.

Из тьмы рядом со мной появилась она… Лена.

Её лицо было покрыто кровью, как и её руки. Тут-то я осознал, что та кровь была моей, так как в области живота всё было влажным и скользким. Сознание медленно начало угасать, всё это время пока реальность покидала меня, она смотрела в мои глаза.

Последнее, что я увидел, прежде чем сознание окончательно угасло, — как она медленно наклоняется ко мне, её тёмно-фиолетовые волосы касаются моего лица.

А затем всё поглотила тьма.