Бесконечное лето: Сломанный мир

Конец солнечных дней: 2

— Сегодня я буду отдыхать, — сказал я, глядя на небо. В этот момент заметил, что дождь давно прекратился, а тучи начали рассеиваться, давая место вечернему свету. — Хотя… может, уже и сегодня сможем, — неожиданно добавил я.

— Может быть, — пожал плечами Семён, его лицо оставалось спокойным, но что-то в его тоне показало, что он тоже настроен решительно.

Я встал с места и направился к Юле, решив поделиться планом, который мы с Семёном обдумывали. Когда я подошёл, она подняла взгляд на меня, и её глаза, полные мудрости и скрытых тревог, встретили мои. Я объяснил, что мы собираемся предпринять, но её реакция была далека от воодушевления.

Она встретила мой рассказ немым, но ярким выражением сомнения, которое буквально можно было почувствовать. После нескольких секунд молчания, она наконец заговорила.

— Надеюсь, этот риск стоит того, — её голос звучал с некой ноткой страха, почти неуловимым, но я чувствовал, что за этим скрывается гораздо больше, чем просто опасения.

Я посмотрел на её копию, которая, казалось, была настолько спокойной и беззаботной, что её реакция не совпадала с волнением, которое я ощущал от Юли. Копия Юли улыбнулась мягкой, почти детской улыбкой и уставилась куда-то вдаль, в сторону леса, как будто её внимание было где-то далеко, в другом месте, не здесь, не сейчас. Я застыл на мгновение, раздумывая, подойти ли к ней и поговорить. Однако не было уверенности в том, что скажу. И что-то внутри меня сдерживало. Не знаю, что именно.

Чуть подумав, я решил, что называть её «копией» будет неуместно. Это слово не отражало того, что я чувствовал к ней. Мысли снова вернулись к её образу — странная, но всё же своя. Я мысленно дал ей имя. Пусть будет просто Неко. В конце концов, это никому не помешает, а мне это каким-то образом помогло почувствовать, что она не просто какая-то копия, а личность, хоть и странная.

Юля заметила, как я задумался, и вновь посмотрела на меня, как будто пытаясь понять, что творится в моей голове. Я вздохнул.

— Пошли пройдёмся по лагерю, нам нужно поговорить, — сказал я, наконец приняв решение. Юля кивнула, и я добавил, глядя на Неко и Семёна, — Думаю, вы не будете против.

Мы покинули их компанию, и тишина вокруг усилила мои переживания. Чем дальше я шёл, тем больше сомнений возникало в голове. Я не знал, что именно меня беспокоило, но ощущение тревоги только усиливалось.

— Юля, мне это всё не нравится. Что-то внутри говорит, что здесь что-то не так, — не выдержал я, наконец выплеснув свои опасения.

Юля замедлила шаг и посмотрела мне в глаза, её выражение стало более серьёзным.

— Я тебя понимаю, мне тоже не нравится вся эта ситуация. Кроме того… — она замолчала, подбирая слова, — Моя копия, она именно та, что я уже видела.

— Можешь о ней рассказать? — спросил я, решив, что может быть, это поможет понять, что происходит.

Юля кивнула, не спеша продолжать.

— Да, это не секрет. Эта девушка… как бы это сказать… словно маленькая девочка. Она ничего не знает о лагере, и даже не пытается узнать. Это будто бы очень плохая версия меня, — она улыбнулась, — но она такая миленькая!

Я невольно усмехнулся, хотя в голове всё равно оставалось много вопросов.

— Эм, возможно, — сказал я, но чувствовал, что что-то здесь явно не сходится.

Юля продолжала:

— А вот этот твой Семён, он странный какой-то. Уж слишком много смотрит куда-то в даль, и постоянно витает в облаках. Никогда такого не видела.

— Да, я тоже это заметил, — ответил я, хотя внутри меня вновь возникло беспокойство. — Нужно бы его получше расспросить о том, что с ним произошло. Он не был таким, слишком уж он изменился.

Юля нахмурилась, и я понял, что её мысли тоже были не в порядке.

— Странно всё это, — тихо сказала она.

Вскоре мы вышли на футбольное поле. Дождя уже не было, и всё вокруг выглядело свежо. Трава была мокрая, а в небе можно было разглядеть солнечные лучи, пробивающиеся через облака. Каждый шаг был тихим, как если бы мы сами стали частью этого места, частью его туманного состояния.

Проходя по полю, я невольно цеплял траву своими берцами. Каждый шаг очищал их, оставляя на земле следы от грязных подошв. Я взглянул на свою обувь и осмотрел её с удовлетворением, удивляясь тому, что в этом месте такое внимание к мелочам вдруг стало важным. Всё казалось странным и неуместным, но именно в таких деталях, наверное, заключалась суть.

Юля шла немного позади, обходя участки поля, где почти не было травы, шаги её были легкими и уверенными. Я заметил, как она внимательно следит за каждым движением, словно пытаясь увидеть что-то, чего я не замечал.

Сосредоточившись, я задумался о том, что делать дальше. План был ясным, но всё равно полным неопределенности.

Подождать, когда всё высохнет, затем подготовить еду в бункер — на всякий случай. И если удача будет на нашей стороне, вполне может появиться автобус, который станет шансом для нас выбраться. Но в голове вдруг всплыло что-то ещё. Я вспомнил тот случай с барьером, и вдруг в памяти возникла вторая бутылка водки. Да и вроде бы Волга пьяным мною не чинилась… она была уже починена до того, как я успел вмешаться. Слишком много странных воспоминаний начали всплывать в моей голове, как некие обрывки, не дающие покоя.

«Да, нужно вырваться, когда лагерь не стабилен. Стоп! Почему бы не попробовать сделать это именно в тот момент, когда должен появиться автобус?» — мысленно перебирал я варианты. Но ведь нет гарантии, что он появится. Все эти странные совпадения, моменты, когда мы могли бы уйти… если мы попробуем сделать это сейчас, то не факт, что автобус вообще выйдет. Нет, я должен дождаться конца смены, чтобы шанс был на нашей стороне. Именно тогда, когда всё рухнет, когда вся эта структура окажется на грани.

Я остановился, мысленно взвешивая все за и против, и Юля сразу заметила это.

— Что встал? — её голос был спокойным, но в нём ощущалась лёгкая настороженность.

— Я понял, — сказал я, поглядывая на неё. — Если мы сделаем всё под самый конец смены, то тогда у нас появится шанс. Но если я это сделаю сейчас, то не факт, что автобус вообще появится. Чем я только думал раньше?

Юля задумалась, её взгляд стал серьёзным. Она посмотрела на меня, как будто размышляя о том же.

— И правда… — произнесла она с задумчивым выражением. — Ты прав, возможно, лучше подождать. В конце смены будет больше возможностей.

Я кивнул, и вдруг почувствовал, что это решение было правильным.

Дальше мы просто стояли, наблюдая за тем, как облака медленно отступали перед солнцем. Небо постепенно очищалось, и его голубизна становилась всё более яркой, как только облака исчезали. С каждым моментом становилось очевидно, что вскоре воздух станет жарким и душным. Влага начнёт испаряться, и мы снова будем мучиться от жары, как это часто бывает, когда природа вновь берет своё.

Я невольно почувствовал какое-то беспокойство. Мы могли бы остаться в этом состоянии подольше, но небо говорило само за себя. Всё будет, как и всегда — жарко и невыносимо. "Чему быть, тому быть", — подумал я, пытаясь избавиться от этих мыслей.

Вскоре мы покинули футбольное поле и вышли на хорошую тропинку, которая вела между домиками. Она была вымощена камнями, но местами всё равно оставались лужи, как напоминание о недавнем дожде. Лужи отражали солнечные лучи, создавая маленькие зеркала на тропе.

— Думаю, нам нужно пойти и рассказать всё Семёну, — сказал я, не сводя взгляда с дороги.

— Да, ты прав, — согласилась Юля. — Пойдём его искать. Думаю, он всё ещё должен быть около столовой.

Мы шли по тропинке, шаги наши становились тише, а мысли — всё более сосредоточенные на том, что нам предстоит рассказать Семёну. Когда мы наконец добрались до столовой, мы снова увидели его.

Семён стоял, опираясь на дерево, и что-то размышлял, погружённый в свои мысли. Он казался очень сосредоточенным, и его взгляд был направлен прямо на дерево, будто он пытался увидеть в нём что-то, что скрыто от других. Он даже не шевелился. Это выглядело странно, и я почувствовал лёгкое беспокойство. Он был так зациклен на чём-то, что не замечал нашего приближения.

Но вскоре Семён достал сигарету и закурил, как будто это вернуло его в реальность. Дым медленно поднимался в воздух, растворяясь в этом тёплом, влажном воздухе.

— Семён, слушай, я понял, что мы не учли, — сказал я, подходя к нему и наблюдая за его реакцией.

Он чуть повернулся ко мне, но по его лицу было видно, что мысли его ещё далеко. Он выглядел немного отрешённо.

— Что? — отрешённо ответил он, не сразу понимая, о чём я говорю.

— Автобус, — продолжил я, — он вряд ли появится. Шанс этого минимален. Поэтому нам придётся ждать до конца этой смены. Именно до того самого момента, когда автобус увозит всех.

Лицо Семёна сразу исказилось в ужасной гримасе, и сигарета, которую он держал, выпала из его рук, падая на землю, как будто она олицетворяла всю тяжесть его мыслей. Он глубоко вздохнул, обратив свой взгляд куда-то в сторону, как будто пытаясь отогнать свою растерянность.

— Ещё один день… Точнее, две недели в этом месте… Нет, нет… Да вы издеваетесь, — произнёс он с отчаянием в голосе, его слова звучали, как протест против всей этой ситуации.

— Да, время быстро пролетит, — сказал я, пытаясь немного успокоить его. — Так что не думаю, что это такая уж проблема. Немножко подождём, а потом, когда автобус уже будет, начнём всё это.

Семён не ответил мне. Он просто молча достал ещё одну сигарету, медленно её закурил и принялся втягивать дым, будто это помогало ему справиться с этой давящей атмосферой. Я видел, как он вглядывается в что-то вдали, но его мысли явно были где-то далеко. Он снова был поглощён сам собой, и я не мог не заметить, как курение стало его способом пережить этот момент.

Я же стоял рядом, и, наблюдая за ним, вспомнил, что я уже давно не курил. В последнее время не было ни малейшего желания прикоснуться к сигарете. Я даже не чувствовал потребности в этом. Весь этот дым, с его знакомым запахом, казался мне чем-то чуждым. Все эти привычки, которые раньше казались нормой, теперь стали лишними

Прозвучал горн, сообщающий об обеде. Звук его был настолько привычным и знакомым, что я едва ли обратил на него внимание. Но, тем не менее, он стал сигналом для того, чтобы прервать этот разговор, который, казалось, не двигался никуда.

— Ладно, думаю, ты понял, что нам немного придётся потерпеть, — сказал я, сдерживая вздох. — Так что наслаждайся последней сменой. А мы пойдём на обед.

Развернувшись, я начал отдаляться от Семёна, который, несмотря на мои слова, не сдвинулся с места. Он всё так же всматривался в дерево, словно оно стало единственным объектом его внимания. Его взгляд был пустым и отсутствующим, как если бы он не замечал всего вокруг. Наверное, бедняга уже начал терять связь с реальностью. Я только пожал плечами. Ничего, немного потерпим. Думаю, всё будет нормально.

Мы зашли в столовую и заняли свой столик. Столовая всегда была полны шума и суматохи, но сейчас в воздухе витала какая-то тревожная тишина, несмотря на детские голоса и шаги. Все пионеры быстро заполнили пространство, и гул нарастал.

Юля, посмотрела после чего попивая компот сказала:

— Думаю, он справится

— Надеюсь, как-никак, он наоборот должен был бы сбодриться, а тут в апатию какую-то впал… Странный он стал, — я слегка потер подбородок, оглядывая столовую.

Юля кивнула, и я продолжил.

— Ты так у него и не спросил, что он всё это время делал? Да и Юля куда-то пропала.

Юля, усмехнувшись, повернула голову.

— Эм, ты права. И да, куда хвостатая делась… — я спохватился, поняв, что оговорился.

— Какая ещё хвостатая? — спросила она, с лёгким наклоном головы и мгновенно наступила мне на ногу.

Мне стало немного неловко, и я осторожно попытался исправить свою ошибку.

— О, нет-нет, это… я… ну ты поняла, — попытался я оправдаться, но даже не знал, как продолжить.

— Смотри мне, — Юля сузила глаза и пристально посмотрела на меня. — Она — это я. И если ты её назвал хвостатой, значит, и меня так называешь.

Я почувствовал, как внутри что-то сжалось. Не то чтобы я боялся Юлю, но в её взгляде сейчас читалось явное предупреждение.

— Да нет, эм… — я замешкался, пытаясь найти подходящие слова, но в голову ничего не приходило. — Скажи, компот в этот раз нормальный, да?

Попытка перевести тему вышла настолько неуклюжей, что даже я сам почувствовал себя глупо. Юля же посмотрела на меня как на полного идиота, потом тяжело вздохнула.

Взяв стакан с компотом, она сделала глоток, а затем, слегка прищурившись, сказала:

— Ладно. Называй как хочешь, только не хвостатой. Обидно как-никак.

— Хорошо, — быстро согласился я, чтобы не усугублять ситуацию.

Дальше мы ели в молчании. Я украдкой посматривал в окно, погружённый в свои мысли.

Семён всё это время оставался там, за пределами столовой. Он так и стоял у дерева, вытаскивая одну сигарету за другой. Его поза, взгляд, полное безразличие к окружающему миру — всё говорило о том, что его мысли сейчас далеки от лагеря, от нас, от реальности вообще.

Бедняга. Кажется, у него действительно начала ехать крыша. Нужно будет с ним повторить тот вечер. Думаю, он не откажется ещё раз бесцельно собрать мешок яблок.

Вдруг Семён, словно почувствовав мой взгляд, прекратил всматриваться в дерево. Он медленно повернул голову в сторону столовой и посмотрел прямо в меня. На его лице мелькнула странная, чуть кривоватая улыбка, после чего он развернулся и молча ушёл в сторону леса.

Это меня насторожило. Но, возможно, он просто решил прогуляться, чтобы окончательно смириться с тем, что ему придётся ждать до конца смены.

Обед подошёл к концу, и мы с Юлей покинули столовую. Выйдя на крыльцо, я на секунду задержался, оглядываясь по сторонам.

— Тебе не кажется это странным?

Юля посмотрела на меня с лёгким удивлением.

— О чём ты? — озадаченно спросила она.

Я кивнул в сторону Шурика, который сидел неподалёку и увлечённо что-то записывал в свой блокнот.

— Пионеры как-то уж слишком быстро приняли наше существование, — тихо произнёс я. — Смотри, даже он больше на нас не пялится. Такое ощущение, будто для них мы просто обычные пионеры.

Юля перевела взгляд на Шурика, затем оглядела остальных ребят, проходивших мимо. Пионеры занимались своими делами, кто-то болтал, кто-то спешил по своим заботам. Никто даже не задерживал на нас взгляда.

— И вправду… Им всё равно. Даже на то, что перед ними девушка-кошка, — задумчиво проговорила Юля.

— Неужели лагерь адаптировался? Или же тот спектакль был настолько убедительным… — я скрестил руки на груди, раздумывая вслух.

— Может быть. Я не знаю, — тихо сказала девушка, качая головой.

— Но самое странное во всём этом… — я замолчал, подбирая нужные слова. — Они даже не обращают на нас внимания. Такое ощущение, будто нас и вовсе не существует.

В этот момент из столовой вышли Лена и Мику. Я машинально махнул им рукой, приветствуя. Они синхронно повторили мой жест, но тут же, словно ничего не произошло, быстро ушли по своим делам.

Я проводил их взглядом, ощущая какое-то странное беспокойство.

— Вот это да, магия, не иначе. Им попросту наплевать, — я усмехнулся. — Нам от этого даже лучше. Не будут лишний раз мешать.

— Наверное, ты прав, — согласилась Юля, задумчиво наблюдая за пионерами.

В этот момент из столовой вышла Ульянка. Я решил не махать ей рукой, а просто заговорить:

— Привет, Ульяна! Ну что, будешь проверять, настоящий ли это хвост? — я кивнул в сторону Юлиного хвоста. — Или уже передумала?

Девочка остановилась, посмотрела на меня, потом на Юлю, пожала плечами и развела руки в стороны.

— Ага, может быть, — ответила она небрежно и, словно ничего не произошло, пошла дальше.

Я удивлённо покачал головой.

— Ты видела? Даже ей без разницы! — воскликнул я.

— И в правду магия, — протянула Юля, нахмурившись.

— Может, лагерь решил уменьшить наше влияние? Иначе говоря, попросту игнорировать нас, — предположил я.

Если так подумать, это действительно единственное, что он мог бы сделать, чтобы сохранить стабильность.

Осознав, что никто не будет мешать нам до конца смены, я невольно улыбнулся. Юля заметила это и, словно прочитав мои мысли, ответила мне такой же улыбкой.

Мы вышли на тропинку, пересекли площадь и вскоре дошли до сцены. Всё это время нам приходилось обходить лужи, которые встречались на пути после недавнего дождя.

И, как назло, вскоре снова начали падать первые капли.

Не дожидаясь, пока нас вымочит до нитки, мы забрались на сцену. Здесь было пусто.

Мы стояли под навесом сцены, наблюдая, как дождевые капли стекают с крыши тонкими струями. Он надежно укрывал нас от непогоды, но звук капель, барабанящих по металлу, создавал особую, почти гипнотическую атмосферу.

Внезапно раздался громкий раскат грома. Юля вздрогнула, но в этот раз не схватилась за мою руку. Я невольно ощутил разочарование, и, кажется, она это заметила. Её губы тронула лёгкая улыбка, после чего она молча протянула мне руку.

Сначала я не понял, что это значит. В течение долгих тридцати секунд я пытался осмыслить этот жест, словно решал сложную головоломку. Но в конце концов до меня дошло. Осторожно, почти нерешительно, я взял её ладонь. Она была тёплой, живой…

Я почувствовал, как лёгкий румянец выступает на моём лице, но всеми силами постарался скрыть своё смущение.

Мы просто стояли так, молча, не ощущая потребности что-то говорить. Мгновение растянулось, будто замерло в вечности.

Спустя несколько минут дождь начал стихать. Тучи постепенно рассеивались, и на небе вновь появилось солнце, заливая лагерь мягким золотистым светом.

Юля первой обратила внимание на перемену в погоде, после чего сказала:

— Пошли.

— Куда? — растерянно спросил я.

Она усмехнулась, её глаза хитро блеснули.

— Куда-нибудь.