Бес сознания 2

Глава 6

— Твою ж мать! — вырывается у меня, хотя в голове куда более нецензурные фразы, но в церкви неповадно ругаться.

— Кто там еще пожаловал? — хмурится отец Прокофий и подходит к окну, смотрит, переводит взгляд на меня: — Что-то ты сильно напрягся, Леонид. Не по твою ли это душу?

— Боюсь, что по мою, — вздыхаю я.

Сам же уже продумываю, как вывести их из церкви и поджечь ко всем чертям.

— Не боись, — покровительственно заявляет вдруг отец Прокофий. — Стой здесь, молчи, не шевелись и ничего не трогай.

— Где здесь? — не понимаю я, снова гляжу в окно, Волна и Элла уже поднимаются на крыльцо.

— Да здесь, не шевелись, — хмуро говорит отец Прокофий и, сказав это, словно какой-то маг и волшебник плавным жестом проводит рукой от моей головы до ступней.

Я, конечно же, сначала ни черта не понимаю, пока взгляд не натыкается на собственные руки. Точнее — на их отсутствие. Ног у меня, кстати, тоже нет. Точнее — я их чувствую, но не вижу. Обалдев, осматриваю себя и выясняю, что теперь я невидимка.

Вот это дела! А отец Прокофий оказывается далеко не так прост.

Элла влетает в церковь, следом за ней входит Волна. Стриж разъярённо окидывает взглядом помещение и останавливает его на Васе.

— Это тот мальчик, что с ним был? — в сомнении поднимает брови Волна.

— Да, точно он, только чистый, — злобно тянет Элла, а затем поворачивается к отцу Прокофию. — Где он? Где это чертов лутум, который его привел?

Прокофий хмурит брови, окидывает Эллу неодобрительным взглядом и грозно говорит:

— Входя в храм Божий, принято креститься трижды. А женщине неугодно в таком неподобающем виде вообще заходить в церковь.

— Слушай, дед, вот вообще не до твоих приколов сейчас, — отвечает Волна. — Это лутум, что тебе мальчишку привел — он опасен. Он сверхчеловек и преступник! Автобус у нас угнал, мою напарницу очень обидел, охранника и водителя избил.

«Когда это я их охранника и водителя избивал?!» — возмущаюсь я про себя.

— Он пришел, и сразу ушел, — отвечает Прокофий. — Мальчишку мне оставил — и был таков.

— А куда пошел, в какую сторону? — спрашивает Элла.

— Да не знаю я! — возмущенно восклицает отец Прокофий.

— А с мальчиком что? Почему он голый? — С подозрительностью спрашивает Волна, косясь на Васю.

— Крестил я его? Что такого? — отец Прокофий спешит натянуть на Василия рубаху, в которой он буквально тонет, затем с негодованием спрашивает сверхов: — Или партия уже и крещение запретила?

— Да нет вроде, — растерянно говорит Волна.

— Мы мальчика забираем, — тут же грубо вклинивается в разговор Элла.

— Это еще с чего вдруг?! — с угрозой в голосе вопрошает отец Прокофий. — Я в ваш рассадник греха и блуда его не отдам! Мой сын это, понятно вам?

Элла и Волна, опешив от гнева батюшки, даже не находят что говорить. Наконец, Элла берет себя в руки и спрашивает снисходительно:

— Да зачем тебе ребенок, отец? С ним мороки много, а этого еще и лечить нужно.

— Ничего, вылечу, выхожу, воспитаю, — недовольно поджав губы, отвечает он ей.

Элла, сузив глаза в насмешке, несколько секунд смотрит на Прокофия, затем спрашивает:

— Не против, если я тут осмотрюсь быстренько? Хочу убедиться, что его тут точно нет?

— Да смотри, — безразлично машет рукой он, только быстро, а то у меня вечерняя служба скоро.

Элла слегка поднимается над полом и по воздуху быстро уносится наверх. Пока она там ищет, отец Прокофий обращается к Волне.

— А что за сверхспособности были у этого вашего лутума преступника? — хмурясь, спрашивает он и на доли секунды бросает в мою сторону неодобрительный взгляд. Кажется, он меня видит в отличие от остальных.

— Странно, но у этого лутума кажется не одна способность, а две или три, — кривится Волна с какой-то досадой во взгляде.

Завидно, что ли?

— И какие же именно? — голос отца Прокофия становится жестким и настойчивым.

— Какая-то ментальная способность, — жмет плечам Волна, — умеет людей обездвиживать и вызывать видения. Возможно, еще пиромантия. Так что, отец, если он вдруг вернется — ты сразу милицию вызывай. Он очень опасен.

— Обязательно, — кивает Прокофий. — Но сомневаюсь, что он вернется.

Он снова косится в мою сторону и едва заметно неодобрительно качает головой. И взгляд у него очень уж нехороший.

Кажется, он все понял. И еще, похоже, что он знает о светлом войске и огненном легионе куда больше, чем мне показалось сначала.

Неудобно-то как вышло. И честно говоря, досадно. Ведь так все хорошо начиналось, я уже где-то даже радоваться начал, что, вот, только жить начал, а уже и крестником обзавелся и таким интересным знакомым.

Даже начал подумывать, что пока я невидим, свалить по-тихому. Хотя, отец Прокофий все равно увидит.

Возвращается с верхних этажей Элла с недовольной миной:

— Никого, — говорит она напарнику, — но далеко он уйти не мог. Я прочешу окрестность, а ты езжай по дороге, может, наткнешься на него.

Переговорив между собой, они торопливо покидают церковь даже не попрощавшись с Прокофием.

Батюшка ждет, когда с улицы послышится рокот заведенного автомобиля, медленно подходит к окну, останавливается рядом, задумчиво провожает взглядом сверхов, медленно и размеренно произносит:

— Сам демон, значит, ко мне пожаловал.

Я молчу. Он так спокоен, что вообще неизвестно, какой реакции от него ждать.

Когда стихает звук машины, он кладет мне руку на плечо, в этот раз рука его ощущается такой тяжёлой, словно в ней не меньше двадцати кило. Я снова становлюсь видимым.

— Ле! — радостно восклицает Васька, когда я появляюсь, и хлопает в ладоши.

— Зачем пришел? — сердито спрашивает отец Прокофий. — Задание получил убить меня? Так чего же ждешь, изверг?

— Я не убиваю людей, и заданий таких не получаю, — отрицательно качаю я головой. — Это делают другие. И тебя убивать я не собирался, просто помощи искал и хотел мальчишку пристроить.

Какое-то время молчу, изучаю реакцию Прокофия. Он тоже молчит — думает.

Если изначально я решил, что он был простым свидетелем проявлений способностей демонов и светляков, то теперь убедился, что ошибся. Он знает куда-а-а больше. И, возможно, даже куда больше чем я. Поимаю, что пауза слишком уж затянулась, потому говорю:

— Я смотрю, ты весьма осведомлен. Знаешь про Противостояние. Не хочешь поговорить?

Прокофий сводит сурово брови к переносице, какое-то время размышляет, потом отвечает:

— Только не при ребенке.

И не дожидаясь от меня реакции, резко разворачивается, берет Ваську на руки и относит наверх.

Он довольно долго не возвращается, поэтому я отправляюсь в туалет, решая проверить, где там сейчас Вова. Захожу в маленькое помещение, в которое вмещается только унитаз. Сажусь на пол, прислоняюсь лбом к двери. Выхожу из тела.

Гудит мотор, чувствую, как бьет ветер в лицо, ощущаю запах сигаретного дыма, затем проясняется зрение. Вовчик гонит по трассе, обращаю внимание, что он надел пэку, на панели управления небольшой экран, на экране карта с зеленой точкой.

«Посмотри сколько еще ехать до Стараполевской», — отдаю я мысленный приказ.

— Карта, сколько еще ехать? — немного помешкав, спрашивает Вован.

— До пункта назначения осталось двадцать семь минут, — отвечает приятный женский голос.

Ясно, через полчаса будет на месте. Отлично, выхожу из Вовчика.

Возвращаюсь обратно, где меня и оставил отец Прокофий. Но только я появляюсь, как он выглядывает из-за лестницы и строго говорит:

— Малец уснул. Вымотался совсем. Идем в трапезную.

И даже не взглянув на меня, с угрюмым видом, не останавливаясь, двигается сам в сторону кухни.

Я следую за ним. Понимаю, что раз он уже меня раскрыл, лучше бы уходить, но я не чувствую опасности от батюшки, да и мне очень любопытно, что знает он.

Я вхожу в дверной проём, и тут же мне в лицо Прокофий плескает какую-то жидкость. Это происходит так неожиданно, что я отскакиваю назад и спешно начинаю оттирать лицо рубахой. Мало ли чем он плеснул — может кислотой?

Но нет, лицо не жжет, вообще ничего не происходит, только немного щиплет правый глаз.

— Ты чего, святой водой меня облил? — кричу я возмущенно.

— А то, конечно, — как само собой разумеется, бодренько так отвечает он. — Всегда хотел попробовать. Но вот теперь знаю — не работает на высших.

— Что значит на высших? — заинтересованно спрашиваю я, заходя на кухню.

Отец Прокофий сидит за столом с весьма озадаченным лицом, подпер кулаком подбородок и крутить другой край бороды.

— На генералов, или как там у вас в огненном легионе они зовутся? — бурчит он наконец.

— Иммунами их зовут, — говорю я и осторожно сажусь за стол. — А на других, значит, действует?

Отец Прокофий нехорошо усмехается и сварливо отвечает:

— А коль не действовало, зачем бы мне это делать? Но я и так уже понял, что ты не палач. Такой бы ребенка не смог крестить, ему бы от одного вида креста всю морду бы перекоробило.

В голове мелькает любопытная мысль: почему Император никак в это не вмешивается? Снова пытаюсь проверить характеристики — но ничего. Император молчит, значит, можно продолжать.

— Вижу, ты знаешь, куда больше, чем я. Поделиться не хочешь? — говорю я.

— А с чего это мне вдруг с бесом делиться? — мрачно спрашивает отец Прокофий. — Я тебе сейчас все расскажу, а ты потом своих демонов ко мне пришлешь, и они убьют меня.

— Не стану я так делать. Да и не так это все работает. Мне просто нужна только информация, — честно отвечаю я.

Отец Прокофий горько усмехается, а я добавляю:

— И я вижу, что ты знаешь куда больше моего, вот и хочу хоть немного прояснить для себя ситуацию. Но если не хочешь, что ж, уговаривать не стану.

Отец Прокофий долго сверлит меня глазами, изучает, явно размышляет о том, правду я говорю или нет.

— Ты мне вот на какой вопрос ответь, — наконец, говорит он, — ты душу свою спасти хочешь? Освободиться желаешь от поработивших тебя?

Я в непонимании усмехаюсь и неопределённо качаю головой.

— А ты не бойся, правду скажи. Тут твой Диавол тебя не увидит, не могут они смотреть то, что происходит в местах человеческой силы. И когда выйдешь отсюда, он не сможет узнать, что тут происходило. И свою силу бесовскую ты здесь использовать не сможешь. По крайней мере там, где я недавно все освятил. Так что, можешь говорить без страха.

Так вот, значит, почему я не смог использовать способность. Места силы, чтобы их. Легат о таком мог бы и рассказать.

— А ты хотел использовать свою силу против меня? — хмуриться отец Прокофий.

— Только прочитать мысли хотел, когда понял, что ты знаешь про нас.

Отец Прокофий неодобрительно качает головой, затем строго говорит:

— Ты мне так и не ответил на вопрос.

— А я и не знаю, что тут ответить. Хотел бы я избавиться от способностей, которые обрел? Нет. И подопечных бы своих бросать не хочу. И тело, которое получил только сегодня, тоже бы лишиться не хотел.

— Не такого я ответа ожидал, но зато вижу, что ты честен со мной, — говорит он, а после добавляет: — И что, не страшит тебя, что и убивать ради этого придется? Что придется делать то, что не по нраву твоему сердцу?

— Ну-у-у, — тут я неопределённо и не нахожусь что ответить, затем выдаю: — Может быть готов, но я пока и сам не понимаю.

— Хорошо бы понимать, — наставительно говорит Прокофий. — Значит, не твое это тело, а там обычный парнишка еще есть. Да?

— Нет, теперь это именно мое тело. А мальчишка, как я понял, погиб от передозировки. Я вот, донашиваю за ними, получается.

— Ясно, кивает он. — У моего ангела тоже было тело. Правда, ваши его того... — он недоговаривает, а проводит большим пальцем у горла.

— Значит, ты бывший одержимый? — спрашиваю я.

Прокофий кивает:

— Только у светлых это зовется просветленный.

Я молчу, какое-то время думаю, потом говорю:

— Получается, мы враги.

— Бывшие враги, — отвечает Прокофий. — Я не имею больше никакого отношения к светоносному войску. Но тебе, нечисть, я едва ли рад. Так что не обольщайся. И говорю с тобой только потому, что сам хочу многое узнать и понять.

— И что же ты хочешь узнать?

— Ты был в аду? Видел Диавола? — серьезно спрашивает он и впивает в меня требовательный взгляд.

Я не выдерживаю и начинаю хохотать.

Отцу Прокофию смех мой явно не по нраву, поэтому я быстро успокаиваюсь и закрываю рот.

— Нет, — говорю я, но вижу, что такой короткий ответ его не устраивает, поэтому добавляю: — Я обычный человек. Такой же, как и все остальные. Просто так вышло, что я умер, а после смерти каким-то образом оказался в этом мире и начал получать задания и сообщения. Я этого не желал и не просил, мне просто не оставили выбора.

Отец Прокофий тяжело вздыхает и с пониманием кивает:

— Да уж, не повезло. Но я догадывался, что вы люди. Хоть наш Эрнест и уверял, что он ангел божий, что мы избранные и должны людей освободить от грехов, но потом такое начало твориться, что и вспоминать страшно, — он с досадой машет рукой и отводит взгляд.

Я молчу, хотя мне очень о многом хочется расспросить. Но момент сейчас явно такой, что лучше помолчать и дать Прокофию перевести дух.

— Матушка у меня была очень набожным человеком, — вдруг говорит Прокофий, начиная явно издалека. — И когда я впервые увидел Эрнеста, он весь светился и крылья были — сразу же поверил, что он ангел. Я был тогда молод и вообще мало что понимал. Да и остальные. Эрнест — генерал наш который, мозги нам, знаешь, как запудрил?! Мы ведь всерьез полагали, что боремся с демонским отродьем, спасаем души человеческие. Что наши силы — дар божий и мы избраны создать рай на земле, где не будет грехов, и каждый будет счастлив. Действительность же оказалась далеко не такой чудесной.

Прокофий делает паузу и мрачно смотрит на меня:

— Мы людей убивали, — признается он. — Я такого насмотрелся, что и врагу не пожелаешь. Да ты все и так сам знаешь. А потом вся наша команда, в том числе и генерал — погибли. Один я остался. Способность у меня тогда эта открылась. Могу сам невидимым становиться и то, чего касаюсь скрывать. И теперь думаю, что это Господь меня уберег от лже-ангелов, дал мне шанс спасти свою душу. И знаю, что непросто так он меня спас. Поэтому я решил посвятить свою жизнь тому, чтобы узнать, что это за скверна такая похищает души и стравливает людей. Это моя миссия, так сказать. Думаю, только для того меня Господь и спас.

— И что же ты успел узнать? — интересуюсь я, немного подавшись вперед.

— Разное всякое, — отец Прокофий тоже подвигается ближе. — Вот, про места силы, например, и атрибуты веры. Любой людской символ веры силой обладает. А ваши: и светлые, и огненные бояться его. Не все, правда.

— Откуда ты все это знаешь? Сам узнали или...

Отец Прокофий меня перебивает и с жаром говорит:

— Есть такой тайное общество — ткачи. Может знаешь?

Киваю. Легат говорил, что их нужно опасаться.

— Так вот, они знают про вас. И стоит отдать им должное, они о вас немало информации за множество веков насобирали.

— И что? Ты входишь в это тайное общество? — непринужденно интересуюсь я, хотя внутри напрягаюсь.

Такой поворот меня едва ли устраивает, убивать батюшку мне бы не хотелось.

— Нет, не вхожу, они вас желают убить, а я не разделяю их взгляды. Я считаю, что нужно уничтожить первопричину — тех, кто это все устроил, — спокойно отвечает он, к моему облегчению. — Я как-то пробрался в их секретный архив. Долго искать пришлось, времени потратил уйму, но нашел. Способность ты мою видел — так что это было несложно. Так вот, у них там целая библиотека про вас. Многое посмотреть конечно не вышло, но кое-что все-таки я узнал. В том числе и про то, как прятаться от Светлейшего и Императора, и как защититься. Не живи я в церкви, поди уже и не было бы меня в живых. Хотя, честно говоря, за столько лет никто сюда, кроме тебя, не наведывался. Наверное, и не нужен я им.

— А что еще ты узнал из этого архива? — спрашиваю я.

— Ну, например, ткачи думают, что вы некие темные сущности, которые пытаются поработить мир. Даже не демоны, а твари из параллельного мира или инопланетяне. Что, мол, вы проводите эксперименты над людьми. А люди — лишь подопытные мыши, на которых они отыгрывают разные социальные модели. Вот только ткачи не знают, что есть и другие миры, похожие на наш. А ты как думаешь, правда ли это? — он требовательно смотрит прямо в глаза.

— Честно говоря, я и сам не знаю. Но про тварей из параллельного мира и инопланетян думаю — вряд ли. Слишком уж экзотично и попахивает теорией заговора. Так впору и шапочку из фольги надевать.

Отец Прокофий непонимающе таращиться — ясно, данная шутка в этом мире неактуальна.

— А вот про социальные эксперименты, — продолжаю я, — если придерживаться теории ткачей, это может быть правдой. Возможно, Император и Светлейший это программа. Искусственный интеллект вселенских масштабов. Все указывает на то, что они действуют по какому-то определенному алгоритму и следуют правилам, пусть и нелогичным, но это только в моем понимании. Но то, что я видел, не слишком-то свойственно живому существу, хотя меня и пытались убедить в обратном. И если я прав, остается вопрос: кто создал эти программы, а главное — зачем?

— Видимо, Диавол и создал, — авторитетно заявляет Прокофий.

— Если честно, я едва ли уверен, что мое предположение верно, — вздыхаю я, — тут гадать можно до бесконечности. Столько вариантов можно придумать, насколько только фантазии хватит.

— Ясно, — с досадой вздыхает отец Прокофий. — А я-то думал, хоть высшие что-то знают. А ты тоже ничего не знаешь.

— Получается, так, — развожу я руками.

— Ну коль не знаешь, тогда и проваливай с миром, бес, из храма божьего, — вдруг сварливо говорит он. — И так долго тут своим нечистым духом мне здесь все оскверняешь. Придется молитвами и водой святой очищать все неделю — не меньше!

Потом вдруг резко смягчившись, добавляет:

— Только ты это... аккуратней там. Те сверхлюди тебя еще ищут, видимо, знатно ты им насолил.

— За меня можешь не переживать, — киваю я и встаю.

— И это, — добавляет он, — если вдруг что узнаешь, приходи. Подумаем с тобой, как можно мир освободить от этой скверны.

— Почем ты думаешь, что я стану это делать? — усмехаюсь я. — Не боишься, что я следом кого-нибудь из своих пришлю, чтобы тебя убили.

— Не сделаешь ты так, — отмахивается Прокофий. — Я ж рассказывал про сон вещий. А я им привык доверять. Ты хоть и нечисть, но еще человек. Давай уже, проваливай. И это, про крестника не забывай.

— Не забуду, — усмехаюсь я, встаю, протягиваю руку, чтобы попрощаться.

Отец Прокофий вздыхает, пристально посмотрев на мою ладонь, и так ее и не жмёт. Вместо этого трижды меня перекрещивает:

— Иди с Богом, Леонид. Постарайся не дать тьме завладеть твоей душой.

Кивком я его благодарю, а после покидаю церковь.

Вот такое вот начало новой жизни. Сегодня я успел обзавестись врагами сверхлюдьми, стать крестным мальчику лутуму и подружиться с батюшкой бывшим светляком. И это только полдня прошло. Интересная у меня жизнь получается. Боюсь даже представить, что будет дальше.