Бес сознания 2

Глава 18

— Стреляют, ложимся, — командует Элла, хотя мы и так уже поняли и попадали.

Все быстро прячутся за машиной. Вован успевает схватить Саню и утащить за собой в укрытие. На спине у нее тоже след от крови, значит, пуля прошла навылет. Но едва ли это радует.

— Откуда стреляют? — спрашивает Вова.

Ответить ему никто не успевает. Прямо над головой разлетается вдребезги стекло и сыплется нам на головы.

— Кажется, стреляли из кустов, — сам же и отвечает Вован, осторожно пытаясь выглянуть, но тут же резко пригибается.

Очередная пуля пролетает у него над головой.

— Один стрелок, — торопливо говорит он, — мужик какой-то, я его особо не разглядел.

— Я умру, — жалобно тянет Саня, всхлипывает, с ужасом смотрит на свою окровавленную руку.

Я быстро перемещаюсь в нее.

«Не умрешь», — говорю я и активирую «Исцеление».

— Как поступим? — спрашивает Элла.

— Я могу попытаться выбить у него пистолет из рук, — с готовностью говорит Вова.

— Хорошо, давай, — кивает Элла и собирается сказать что-то еще, как снова раздается выстрел.

Еще одно автомобильное стекло вылетает и сыпется нам на голову. Очередь выстрелов свистит над головой безостановочно, прошибая обшивку машины.

Одна из пуль снова пролетает в опасной близости над головой Вовы, который только было собрался вылезти, но вовремя пригнулся.

Из чего он там, черт возьми, стреляет? Из пулемета, что ли?

Черт, а я-то сейчас и особо мочь не могу. Все способности израсходовал ночью на Банши.

— Вова, — торопливо тараторит Элла. — Ты обезоруживаешь его, а мы Семеном сразу же выходим и берем стрелка. Саша, сможешь вызвать милицию?

Саня не сразу отвечает:

— А мы точно должны вызвать милицию? — спрашивает она, по всей видимости, у меня, чем вызывает изумление на лице Эллы.

— Кончено! — возмущенно восклицает Элла. — И скорую тоже вызывай! Тебя вообще-то ранили, девочка!

«Да, вызывай, — подтверждаю я. — Пока они приедут, мы его скрутим. Это наверняка Палач светляков. Лучше мы его сдадим властям, чем потом светляки все перевернут и опять обвинят нас».

Саня кивает и дрожащей рукой начинает искать номер экстренных служб.

— Приготовиться! — восклицает Вован, когда очередь выстрелов на миг затихает.

Семен с готовностью кивает. А Вова вскакивает.

Пули летят в него, и он едва успевает их остановить. Несколько из них зависают почти у самого его лица, Вова их со злостью отшвыривает в сторону. Он с яростью взмахивает руками, слышится скрежет, и мы не сразу понимаем, что машину начинает корежить и сминать, как будто она из бумаги.

— Вова, ты что-то не то делаешь, — настороженно произносит Семён.

Но Вова слишком сосредоточен и совсем не слышит его. В его руку резко прилетает автомат.

— Я забрал! — радостно и, будто бы сам не веря, что у него получилось, восклицает Вова.

Но не тут-то было. Снова выстрел, Вова резко приседает и хватается за плечо.

— Зараза! — восклицает он. — У него не один ствол был.

Вова с яростью подносит руку к ране и рывком вытаскивает пулю. Это он, конечно, зря, но Вовану сейчас явно не до этого, он впал в азарт и, кажется, даже боли не замечает. Секунду назад вытащил пулю и уже снова на ногах. Он опять вскинул руки и тут же слышится внезапный грохот и вскрик.

— Прикиньте, у меня получилось пистолет разорвать, — восхищенно сообщает Вован.

— Идем, — командует Элла и в стремительном прыжке взлетает, устремляясь к стрелку.

Семен как-то нерешительно встает и шагает туда. Я перескакиваю в него, чтобы видеть происходящее.

В кустах корчится от боли мужик с окровавленными руками, над ним уже склонилась Элла и ухватила за грудки. Трясет его и сердито допрашивает. Все-таки в гневе она ужасна.

— Если это светляк, имей в виду, что у Палачей тоже есть способности, — предупреждаю Семена.

Он кивает.

— Кто тебя прислал? — орет Стриж.

— Твари! — остервенело орет мужик. — Вы все твари! Вы все должны сдохнуть! Демоны проклятые! Я вас убью! Я убью вас!

Эка плющит этого светляка. Интересно, это носителю светляки так мозги промыли или сам Палач такой сумасшедший.

Он таращит на Эллу безумный яростный взгляд, пытается окровавленными израненными руками отбиться от Эллы. Вдруг Элла хватается за голову и тут же обессиленно падает, теряя сознание.

Семен бросается к Элле с таким рвением, что я даже понять не успеваю, откуда в нем столько резвости и энергии. Он трогает ее шею, прощупывает пульс, а затем с яростью бросается на светляка с кулаками.

Семен бьет дважды его по лицу, и тот вырубается, но Семен продолжает его молотить с каким-то пугающим неистовством.

— Угомонись! — забираю контроль, чувствую, как в груди разъяренно колотится сердце.

Это он что из-за Эллы так разбушевался? Ну и дела...

— Так бери ее и сматывайся отсюда, пока милиция не приехала, — говорю я. — Саня и Вова сами тут разберутся.

— Зачем? Мы ведь ни в чем не виноваты, это он напал, — в непонимании спрашивает Семен, все это время он не сводит взгляд с Эллы.

— Затем. Элла у нас знаменитость, сейчас налетят журналюги и начнется — будет много неудобных вопросов. И учитывая, что она без сознания ее заберут в больницу, журналисты об этом обязательно сообщат по новостям. А ее, если ты не забыл, ищет сумасшедшая и неуязвимая горлодерка.

— Да. Ты прав, но у милиции возникнут вопросы по поводу машины, арендованной на мое имя.

Вдалеке слышатся вой быстро приближающихся сирен. Думать некогда.

Ясно, опять все самому делать придется.

— Вова, — кричу я и хватаю Эллу на руки, — придержи светляка, вдруг очнется. И это, — говорю громко на ходу, двигаясь к штабу, — Стриж с нами не было.

Вовчик бросается к светляку, а я, торопливо перебирая грузными ногами Семена, залетаю в штаб. Там у окон уже собралась толпа сотрудников штаба Жизни, в том числе и Нюра. Но Елецкого среди них не видно.

Сразу же на ум приходит неприятная мысль, что этот ублюдок и навел на нас светляков. Ну, погоди, Елецкий! Наведаюсь я к тебе скоро с этими вопросами и придется отвечать.

— Нужно ее спрятать, — говорю я Нюре.

— Почему, что произошло? — испуганно округляет она глаза, остальные тоже таращатся в непонимании.

— Срочно спрячьте, иначе у нас всех будут проблемы, — и понизив голос, с нажимом добавляю: — Мы же не хотим лишиться такого сверхчеловека, как Элла Стриж.

— Давайте занесем ее в подсобку, — тут же вызывается старушка с регистрационной стойки, а небритый мужик в довольно мятом пиджаке спешит забрать из рук Семы обмякшее тело Стриж и унести в подсобку.

— У вас тут камеры есть? — спрашиваю торопливо Нюру. Торопливо, потому что к штабу уже подъехали машины скорой и милиции.

— Только на входе, — отвечает она.

— Нужно удалить запись.

Нюра растерянно озирается на коллег, испуганно произносит:

— Но это не в моей компетенции, это охранник должен... А без разрешения Юрия Романовича я не...

Она не успевает договорить, появляется сам Елецкий и толпа перед ним сразу же расступается. Лицо его холодно, а взгляд суров. Он шагает прямиком к Семену.

Я же едва сдерживаюсь, чтобы не применить сверхсилу Семки, и не отшвырнуть этого козла в стену.

— Запись уже удаляют, я распорядился, — властным тоном говорит он и резко переключается на подчиненных: — Все вернитесь на рабочие места. Анна Ивановна и Глафира Борисовна, вы выступите свидетелями.

Работники штаба быстро расходятся, покидая вестибюль.

Елецкий снова перемещает на Семена взгляд.

— Так и знал, что ваше появление здесь ничем хорошим нам не сулит, — недовольно говорит он.

Я приближаюсь к нему вплотную и тихо, чтобы слышал только он, говорю:

— Это ведь ты им настучал о нас, мудила.

Елецкий тихо смеется, отстраняется, потому что большой живот Семена буквально толкает его назад.

— Я никому не сообщал, — не перестает улыбаться Елецкий, — вы сами это сделали.

Видя замешательство, он тут же добавляет:

— Это вы так спешили вступить в партию, что даже не подумали, что отчеты о смене партии уходят в систему автоматически в ту же секунду, как это происходит. Так партия Света и узнала, что вы здесь.

Я молча матерюсь. Скотство! Почему никто из нас об этом не подумал? Ладно я ни черта не знаю об их бюрократических тонкостях, но остальные ведь могли подумать! Теперь мы еще и всех подопечных раскрыли. Зараза!

— Советую скорее занять Башню, — с издевкой произносит Елецкий, — на вас уже объявили охоту, и вскоре все Палачи обеих республик начнут вас искать.

Таймер контроля Семена начинает мигать красным, у меня осталась всего минута.

— Нам нужно поговорить, — едва сдерживаясь, чтобы не нагрубить, произношу я. — Один на один. Ты должен нам помочь.

Выказывать ему, что я понял, что он хочет настроить подопечных против меня, я не стал.

— Помочь? — наигранно удивляется он. — Я тебе ничего не должен. Твои сверхлюди, да, не стану отрицать, что они мне нужны, точнее, партии, но ты нет.

— Если их убьют, не будет у тебя сверхов.

— Ты прав, — поджимает губы Елецкий. — Что ж, давай поговорим лично, раз ты настаиваешь. Приходи, как разберешься с проблемами.

Он не дожидается, когда я отвечу, а разворачивается и уходит.

Как это понимать, я еще не знаю. С его стороны это выглядит как вызов. Но контакт есть, может и получится с ним о чем-нибудь договориться и переубедить.

В вестибюль заходят два милиционера, у меня заканчивается контроль Семена. Стражи порядка привлекают внимание подопечного, он оборачивается, и я успеваю заметить знакомое лицо Аркадия Бессонова на улице.

Я переключаюсь на Вована.

— Ты точно видишь его впервые? — слышу голос Бессонова.

— Нет, он не из Чащовских, я в этом уверен, — говорит Вова. — Этот какой-то больной на всю голову, выкрикивал, что должен убить нас, что мы не должны жить. Он и в девушку мою целился и в друга. Про демонов каких-то горланил. Может сектант?

Проясняется зрение, вижу, как Саню кладут на носилки и уносят в карету скорой. Сразу же мелькает мысль, что Саньке в больнице будет едва ли безопасно.

Бессонов тем временем тяжело вздыхает:

— Вот скажи мне, Чернышевский, какого черта ты вылез и приперся сюда? Тебе же сказали, что нужно сидеть тихо пока всех не поймаем, так какого хрена ты делаешь в штабе Жизни?

— Так мне это, сверхспособность свою надо зарегистрировать.

— Так, ладно, — потирает лоб Бессонов, — девушку твою наши спецы в больнице опросят, а ты и твой друг дадите показания. И у тебя тоже кровь, кстати. Может, в больницу?

— Не, это не моя кровь, — говорит Вова и Бессонов ответить ему не успевает, к нему подбегает парень в форме и докладывает:

— Второй сверхчеловек, как проводить будем? Как предотвращение преступления сверхами?

— Ранена гражданская, нападение можно расценить, как террористический акт. Если он вправду окажется невменяем, значит, без терроризма. Да, видимо так, предотвращение, — кивает Бессонов.

— Только это, у Разрушителя лицензии защитника нет, он не прошел обучение, а этот и вовсе новосвершенный.

— Неважно, все равно попадают под сверхов. У Чернышевского я сам показания возьму. Свидетелей опросили?

— Да, есть подтверждения, что стрелок напал первым.

— Личность уже установили?

Парень с готовностью кивает и прикладывает палец к уху:

— Какая информация по стрелку?

Несколько секунд он слушает, затем отвечает:

— Савинов Пётр Владимирович семьдесят восьмого года рождения. Статус операриус, член партии Света, по профессии стоматолог.

— Хм-м-м, — задумчиво тянет Бессонов, — что-то в последнее время слишком много преступников из партии Света. И коллеги из Волгоградской республики жалуются, что у них всплеск нападений. Облучают их там что ли? Или секта какая-то? Надо разбираться.

Вот эта мысль Бессонова мне нравится, цепкий парень и прозорливый. Если ему удастся прижучить светляков — я всеми руками за.

Убедившись, что Вован с Семеном справляются, переключаюсь на Саню.

Она лежит на каталке, над ней склонился медбрат с ножницами, аккуратно разрезает ее блузку.

Несколько секунд он смотрит на живот в замешательстве, затем спрашивает:

— С вами уже работал сверх целитель?

— Э-э, — растерянно тянет Саня, поднимает голову, и сама смотрит на живот — там остался свежий шрам, но открытой раны нет.

«Это я тебя исцелил, — спешу сказать ей, — ты это, заканчивай тут скорее и сваливай. В больнице тебе оставаться небезопасно. Светлые теперь знают про вас с Вовой и в больнице быстро найдут».

— Да! — восклицает Саня. — Меня исцелил Чернышевский, он новорсвешенный. Может, вы тогда меня не будете госпитализировать, раз раны нет?

Медбрат хмурит брови и косится на женщину фельдшера, та поправляет воротник и натянуто улыбается Сане:

— Никак нельзя, девушка. Нужно все проверить, обследовать, а вдруг у вас какой орган задет? Вдруг внутреннее кровотечение? Может ваш новосвершенный вам только сверху зарастил, а там внутри все далеко не так чудесно. Лучше все проверить.

— Но я не хочу в больницу. Можно я напишу отказ? — настойчиво требует Саня.

Фельдшер и медбрат смеряют ее неодобрительным взглядом, переглядываются, затем фельдшер качает головой и говорит:

— Я не могу вас отпустить, Александра. У вас было огнестрельное ранение. Сейчас вы под моей ответственностью. Вас обследуют и, если никаких серьезных повреждений нет, вас тут же отпустят.

Саня шумно фыркает и откидывается обратно на каталку.

«Она права, давай ты лучше проверишься. Убедимся, что все в порядке и тогда уедешь. Я побуду с тобой на всякий случай, а ребята, надеюсь, и сами справятся».

Дальше мы едем в больницу, полчаса ждем, пока угрюмая медсестра заполняет электронный бланк. Все это время я начеку, каждый человек вызывает подозрения, потому что любой: и вон та милая медсестричка, и вон тот озорной мальчуган с перебинтованной коленкой — может оказаться Палачом светляков.

Саню осматривает пожилой врач, отправляет на УЗИ. Там выясняем, что все органы в порядке, а рана практически зажила. После врач задает вопросы про исцеление: кто исцелил, при каких обстоятельствах и как. У Сани не остается выбора, как рассказать, что это Вова ее исцелил. Это, конечно, не есть хорошо, потому что Вова ничем подобным не владеет. Что ж, как-нибудь выкрутимся.

Врач рекомендует полежать пару дней в больнице, но Санек отказывается. Подписываем все бумаги и спешно уходим из кабинета.

Теперь самое сложное. Светляки могли не рискнуть зайти в больницу, а вот поджидать у больницы могут вполне. К тому же Саня выглядит слишком заметно в окровавленной одежде.

«Не спеши выходить, сначала вызови такси», — говорю я ей, пока мы идем к выходу.

— Такси тоже рискованно, — тихо говорит она, — а если Палач за нами проследит, я приведу его прямиком к нам в квартиру. Да и мне домой нужно заехать, переодеться, — она запинается и сокрушаясь, добавляет: — ну да, и тогда я его приведу прямиком к маме. Может позвонить ей и сказать, чтобы уехала на время из города?

«Если есть такая возможность, пусть уедет, — соглашаюсь я. — А по поводу тебя — может лучше тебе где-нибудь спрятаться неподалеку, а я метнусь к ребятам и договорюсь, чтобы тебя забрала Стриж».

Ответить она не успевает. Мы натыкаемся на взгляд мужчины, который смотрит прямо на Саню. Мужчина высокий и крепкий, такому не составит труда голыми руками Саньку напополам переломить. И может быть, мы бы и не обратили на него внимания, но в тот миг, когда Санек появилась в вестибюле, мужик дернулся в нашу сторону и едва заметно ухмыльнулся.

Саню уговаривать не приходится, она тут же разворачивается и со всех ног несется прочь по коридору, сбивая с ног медработников и пациентов.

— Стой! — кричит нам вслед мужик. — Стой, свои!

Какие еще на хрен свои?

Саня забегает в какую-то палату, на нее тут же устремляются взгляды больных. Палата, к слову, мужская.

— Спасите, меня хотят убить! — кричит Санек и бросается к окну под недоумевающие взгляды обитателей палаты.

«Так, только не истери, если что, я использую «Кошмары», — пытаюсь я ее успокоить, паника нам сейчас ни к чему.

Саня долго возится со шпингалетом на окне, этаж первый, вполне себе можем выскочить и убежать. Но шпингалет, как назло не поддается — замазан насмерть краской.

— Давай сюда, под кровать, — окрикивает Санька дедок, призывно приподнимет простынь, свисающую с его больничной койки.

Недолго думая Саня лезет под койку и замирает, дедок спускает одеяло и прикрывает ее. В этот самый миг влетает в палату тот самый мужик.

— Где она? — спрашивает он командирским, зычным голосом.

Мужики все молчат, подает голос дедок, спрятавший нас:

— Какая еще она? Это мужская палата, парень.

— Не лгите! Я видел, как она вбежала сюда. Это моя дочь, у нее с головой непорядок — она больна. Если она здесь, не советую ее прятать. Эй, Александра, выходи, доченька, я тебе не враг, — и странным голосом он произносит еще более странную фразу: — Во славу огня, да низвергнется свет во мрак, я твой защитник, а не палач.

— По-моему, у тебя, парень, и у самого с головой непорядок, — неодобрительно тянет дедок.

Да, фраза прозвучала странно для обитателей палаты. Но не для нас.

— Что это было? — так тихо, насколько это только возможно, спрашивает Саня.

«Кажется, это действительно кто-то из огненного легиона», — озадаченно отвечаю я.

Саня включает пэку и пишет в чате:

«А если это ловушка? Может, он таким образом просто выманить нас желает?»

— Александра, я жду, — продолжает мужик. — Не заставляй меня ползать под кроватями. Нам нужно уходить, пока не явились воины света.

— Что за бред вы несете? — возмущается кто-то из больных.

— Кажется, из психиатрического отделения сбежали, надо санитаров вызывать, — поддерживает его другой.

«Так, еще санитаров нам не хватало, — говорю я. — Давай вылезай. Если это светляк, то я с ним справлюсь».

Саня то ли хныкает, то ли вздыхает, а после выползает из-под кровати.

— Я тут, папочка, прости, что сбежала, — Санек пытается говорить непринужденно, но подрагивающий голос выдает страх.

— У тебя точно все в порядке, девочка? — обеспокоенно спрашивает дедок. — Ты же вся в крови.

— Я поранилась, — говорит Саня, — а папочка привез меня в больницу.

Понурив голову, она двигается в сторону мужика, я же готовлюсь в любой миг использовать «Кошмары».

— Нам нужно быстро уходить, — как только мы приближаемся к мужику, говорит он. — Светлые уже пасутся у входа, уходим через служебный.

— Ты что, действительно свой? — удивляется Санек.

— Да, я Палач огненного легиона, но сейчас не время это обсуждать, — он резко оборачивается, заставляя обернуться и Саньку.

Через весь коридор прямиком на нас несутся мужчина и женщина. Женщина с пистолетом, а мужчина в костюме сверха.