Бес сознания 2

Глава 1

Москвич едет по пустынной трассе. Вовчик ведет авто молча, лишь изредка закуривает и дымит в окно. Остальные подопечные клюют носом или откровенно, как Семен, дают храпака. Обстановка мирная, убаюкивающая, сейчас нам ничего не угрожает. Пусть и временно.

Я оставляю подопечных, пора выбрать тело.

Оказываюсь в своем темном личном мирке, не спешу залазить в меню и выбирать тело, я смакую этот торжественный момент.

Вторая жизнь, да еще и с демоническими способностями, которые в этом мире будут принимать за сверхспобности. Ух и натворим же мы делов!

Нахожу награду и активирую. Перед глазами появляется что-то наподобие голографического экрана с двадцатью именами.

Трое из них женщины, их я даже не рассматриваю. Я далеко не сексист, но куда привычнее мне будет, конечно же, в мужском теле, а в женском — это уже попахивает каким-то извращением. Мне опыта с Саней хватило с головой.

Как только я об этом думаю, женские имена из списка тут же исчезают.

Получается, что выходит, семнадцать тел, а не двадцать. Кликаю по первому из списка. Смотрю.

Здесь что-то вроде личного дела претендента: имя, дата рождения, рейтинг, состояние здоровья, рост-вес, и даже его фото прилагается.

Первый претендент мне попался, откровенно староват. Начинать новую жизнь с пятидесяти лет такое себе.

Быстро просматриваю остальных претендентов и отметаю всех, кто старше тридцати пяти. Они тоже исчезают из списка, стоит мне только подумать. Вот же Император. А если я передумаю?

Теперь остается половина. Обращаю внимание, что все претенденты имеют статус сервус или лутум. Лутумов здесь куда больше чем сервов. Но это, как по мне, не такая уж проблема, статусы и рейтинги меня не слишком беспокоят.

Я внимательно изучаю состояние здоровья тел, отметаю еще троих: первый — с раком легких, второй с циррозом печени, а у третьего ампутирована нога из-за гангрены.

Может, конечно, у меня и имеется исцеление, но оно, по всей видимости, не настолько могучее, чтобы исцелять смертельные болезни. Да и даже если я прокачаю эту способность, ногу уж точно отрастить не получится. Да и что уж там — мне просто не хочется рисковать. Какой смысл?

Остается семь претендентов. Чем их меньше, тем больше создается впечатление, что где-то меня опять обманывают. Выбор — он по сути и не выбор вовсе. Ну кто в здравом уме захочет начинать новую жизнь калекой или стариком?

К остальным восьмерым претендентам приглядываюсь особенно тщательно. Двое из них мне просто не нравятся. Мордой не вышли, так сказать.

Пятеро более-менее. Двое тринадцати и шестнадцати лет. Ребенком тоже быть не очень хочется. Хотя шестнадцатилетний лутум вполне себе и по здоровью, и по внешности. Но ждать два года, когда парень станет совершеннолетним — неохота. Моя душенька жаждет действий и приключений, а вот эти юношеские проблемы, которые, как пить дать, сразу же навалятся, мне неинтересны.

Один из последних трех, которого я едва не выбрал, оказывается коротышкой чуть выше метра пятидесяти. Вовремя, к своему счастью, посмотрел.

Остаются двое. Долго думаю, просматриваю информацию трижды, взвешиваю все за и против. У каждого из ребят есть, как плюсы, так и минусы.

В итоге останавливаю выбор на двадцатилетнем голубоглазом блондине с впалыми щеками и редкой порослью на лице. Не то чтобы красавец, но он однозначно обаятелен.

Парень довольно высокий: метр восемьдесят семь, правда, слишком худоват для своего роста. Всего шестьдесят килограмм. Видимо, отсюда и впалые щеки. Ладно, это не проблема — откормим.

Зовут парня Лев Горбушкин, мне импонирует имя Лева — Леня звучит схоже. Родственников парень не имеет, как, впрочем, и все остальные тела из списка. Единственная проблема: в информации о здоровье значится что у него наркотическая зависимость. Хреново конечно, но организм молодой, да и я не дурак — справлюсь.

Второго, кстати, не выбираю, потому что у него там в детстве была какая-то травма малого таза и вследствие чего возникла частичная импотенция. Что за травма — неясно, может там вообще все очень печально. А я так-то собираюсь жить полноценной жизнью.

Короче, решаю, что лучше наркоман чем импотент

Когда остается последний уже выбранный мною Лева Горбушкин, вспыхивает огненная надпись:

«Иммун, готов ли ты сейчас принять свое новое тело?»

Да Нет

Я колеблюсь.

Черт! Ну конечно мне очень хочется уже скорее вскочить в собственное тело, посмотреть, что да как и начать уже действовать во плоти, а не бестелесной сущностью.

Но, во-первых, бросить сейчас подопечных я не могу, нужно убедиться, что они приедут на место и будут в безопасности. А во-вторых, еще неизвестно где находится мое тело. Вдруг сейчас очнусь где-нибудь во Владивостоке и буду добираться до своих неделю.

Скрепя сердце выбираю: «Нет».

Ну и да ладно, подожду еще. Прежде всего подопечные.

Как только отменяю, выскакивает сообщение о том, что я могу занять тело в любой момент, но не позднее трех суток. Это, конечно, меня радует. За три дня уж точно заселюсь.

Разобравшись с телом, возвращаюсь к подопечным. Для этих целей вбираю Саню.

Мы уже куда-то приехали. Проясняется зрение, вижу, что москвич стоит у каких-то гаражей. Вдали виднеются панельные трехэтажки, в редких окнах горит свет. Семен до сих пор храпит, тут даже оборачиваться не нужно, его ни с кем не перепутаешь. Мишка, наверное, тоже спит, а Вовчика рядом нет.

«Где он делся?» — спрашиваю Саню.

— Пошел за глушителем, — шепотом отвечает она.

Ясно, черный ящик в котором можно спрятать пэку.

«А мы где?», — снова спрашиваю я.

— В какой-то станице, — отвечает она, — я сама не поняла. Проснулась, когда машина остановилась.

Спросить ничего больше не успеваю, возвращается Вовчик с черным ящиком и без единого слова быстро садится и заводит двигатель.

— Отъедем подальше, чтобы запутать следы, — наконец сообщает он, разворачивая москвич, — заправимся где-нибудь и заедем в аптеку, а после уже снимем пэку и поедем в Краснодар.

Саня медленно кивает, потом говорит:

— А если не успеем? Если за нами уже следят и вот-вот поймают? Может лучше поторопиться и сейчас снять пэку?

— Нет, так не пойдет, категорично качает Вовчик головой. — Тогда я засвечу гараж, а сейчас все будет выглядеть так, словно мы просто сделали остановку. Может, в туалет кому приспичило. Но я, честно говоря, сомневаюсь, что за нами следят. Было бы так, уже давно бы тормознули где-нибудь.

— Тогда может их и вовсе не снимать? — в недоумении тянет Санек.

Вова качает головой, мол, нет.

— Так, — деловито говорит Вова, — сейчас мы здесь заправимся, купим какой-нибудь еды и лекарств. Семен свой пэку скинул — хорошо. У Мишки его тоже нет. Нас, скорее всего, будут по машине вычислять — но и здесь им фиг. Кто я такой по ней им не узнать. Машина не на меня зарегистрирована, а на друга покойного. Так что...

Вовчик не договаривает и выезжает на трассу.

«Полагаю, что он прав, — говорю я Сане, -у него в подобных делах котелок получше нашего варит, так что давай будем ему доверять. Делаем, как он говорит».

— Леня передал, что будем делать, как ты говоришь, — вздыхает Саня, ей явно эта идея не очень нравится.

— Вернулся? — коротко кивает Вова и едва заметно улыбается, а после подъезжает к круглосуточной автозаправке.

Мы заправляемся, набираем немного еды: какое-то печенье, заварная лапша, банка кофе и пару шоколадных батончиков. Затем Вовчик заезжает в аптеку, долго советуется со мной и Саней, что купить Семену. Без рентгена, конечно, опасно исцелять и даже гипс самостоятельно накладывать, но и так его оставлять тоже нельзя.

Дальше Вова покупает все нужно в аптеке, мы довольно далеко отъезжаем от станицы и останавливаемся посреди поля.

— Здесь снимем пэку, — говорит Вова Сане, решительно выходит из машины и идет к багажнику за черным ящиком.

Саня кладет руку на ремешок пэку, но прежде чем расстегнуть спрашивает:

— А можно я хоть маме позвоню, предупрежу, что со мной все в порядке?

Вопрос явно адресовался мне.

«Наверное, лучше не стоит», — после недолгого раздумья отвечаю я.

Позади перестает храпеть Семен, вздрагивает, словно бы пугается издаваемых собственной носоглоткой звуков. Саня поворачивается к нему и смотрит, как Семен в непонимании таращится в окно.

— Где мы? — спрашивает он сипло.

— Уже в Кубанской республике, проехали очередную станицу. Но на место еще не приехали, — поджимает губы Санек. — Ты как себя чувствуешь? Мы тебе таблеток купили, — Саня наклоняется и протягивает ему пакет с обезболивающим.

Семен растерянно таращится на пакет, но все же принимает, потом говорит:

— Нога побаливает. А вообще — я в порядке, есть только очень хочется.

Саня протягивает ему пакет с печеньем, Семен тут же с радостью забирает и вскрывает бумажную пачку. Я не препятствую, сейчас не до диеты.

Вова садится обратно в машину, Саня в этот миг возмущенно говорит:

— Все равно не пойму, почему не могу позвонить маме!

И вскрик этот — такой показательно-наигранный, явно же эта хитрая лиса ждет, что остальные ее поддержат и она все-таки позвонит.

— Нельзя ни в коем случае, — категорично говорит Вован и заводит двигатель. — Я тоже волнуюсь, у меня тоже мать, да и еще в больнице после операции. Но если нас подозревают в причастности к ним, — он бросает через плечо взгляд на Мишку и Семена, — то по звонку быстро отследят.

— А я думала, власти вообще следят за нами постоянно и знают о любых перемещениях, — в смятении говорит Санька и все же снимает пэку и кладет в ящик. — Думала, что раз нас сразу не схватили, то значит, уже и не станут.

Вован тут же закрывает ящик и относит обратно в багажник, долго возится, видимо, прячет.

— Никто за нами постоянно не следит, — сонно зевает Семен и с хрустом надкусывает печенье. — Слишком много ресурсов нужно задействовать, чтобы следить за каждым гражданином. Да и запрещено это статьей о правах человека. В коде Умко даже защитный протокол имеется, который препятствует слежке за гражданами. Если бы было все так просто, уже бы всех преступников переловили и пересажали.

— Но ведь все равно как-то отслеживают, — удивляется Саня.

— Верно, — деловито жуя, говорит Семен, — но, чтобы нас отследить исключительно по пэку, необходимы веские основания. Например: мотив, улики, свидетели. Все, что явно указывает на то, что конкретно этот человек совершил данное преступление. Тогда необходимо подключать милицию, получать официальное разрешение и только после этого можно подключиться к пэку и отыскать по нему человека.

— Да, — присоединяется к разговору Вова, — вот только ни один человек с мозгами, если идет на преступление, пэку с собой не берет. Знаешь, сколько существует способов обмануть систему? Глушилка это самый простой, кустарный, так сказать.

Так как счетчик контроля разума Семена уже обнулился, переключаюсь на него, чтобы тоже участвовать в разговоре. Надоело быть безмолвным слушателем.

— Погоди, — вклиниваюсь я, обращаясь к Семе, — но ведь твой отец за тобой как-то следил. Как он получил доступ?

— О, ну это просто, — отвечает он. — Я ведь его сын, а он суперариус. Наверняка обратился в милицию, дал денег и наплел, например, что я пропал, не выхожу на связь и все дела. Вот ему и дали доступ к моим геолокациям. И то, как я уже понял не ко всем, только распечатали перемещения за последние три дня. А Мишин пэку отслеживали на вполне законных основаниях, у службы безопасности партии Света есть доступ к поисковой базе преступников, как и у служб безопасности других партий.

— Тогда мне непонятно зачем мы спрятали ваши пэку, если вас не отследить? — спрашиваю я.

— Чтобы перестраховаться, — таким назидательным тоном отвечает Вова, словно бы с умственно отсталым объясняется, а потом добавляет: — Если кто-то из службы безопасности Света там у дома Семена нас засек, а что-то мне подсказывает, что когда мы у подъезда дали по газам, мы по-любому вызвали подозрение, нас могли засечь. Отсканировать пэку и отправить в милицию, например, как похитителей или пособников опасного преступника пироманта, — Вован усмехается и оглядывается на сопящего Мишку. — Пришьют нам вполне обоснованное преступление и заставят милицию нас искать. А уже потом из их базы вытянут сведения и первыми нас найдут.

— Да, это вполне возможно, — соглашается Семён.

— Вован, — забираю я у Семена контроль, — ты там говорил что-то про способы обмана системы. А ну-ка, давай подробнее.

— Ну да, есть обманки всякие и поддельные пэку, перебитые с ворованных. Но лучшие — это снятые со жмуриков, их данные со временем вообще из системы удаляют. А если у тебя есть деньги, можешь вообще купить себе новую личность. Некоторые и вовсе умудряются обнуляться до статуса лутумов, а потом удаляться из базы. Спустя время, если ты нигде до этого не засветился, можешь получить новую личность на вполне официальных основаниях.

— Так, про поддельную личность подробнее, — говорю я. — Нам такая нужна, и возможно, даже не одна. И про лутумов подробнее давай тоже.

— Ну-у-у, -тянет Вова, — если брать поддельные пэку, то выше оперов лучше не соваться, потому что проксима и суперисуы уже проверяются более тщательно вплоть до внесения в базу ДНК. Да и стоит это далеко не малых денег, где-то около полумиллиона эмдешек.

— Охренеть, — говорит Семен, а Саня округляет глаза.

— Вот именно, — говорит Вован, — очень дорого, да и к тому же никто никаких гарантий не дает, что завтра Умко не выявит подмену. Взломщики разные бывают, кто-то криворукий, а кто-то работает спустя рукава. Да и существуют другие базы, если ты в такую попался, это вообще бесполезно. Те же старые добрые отпечатки пальцев — по ним очень легко проверяется подмена. Есть способы куда надежнее, но геморроя больше. На-а-амного больше.

Вовчик делает паузу, достает сигарету, подкуривает, Санек морщится и возмущенно машет перед носом рукой, отгоняя дым, но ничего не говорит.

— Значит так, — продолжает Вован. — Нужно найти края в органах, причем желательно занести денег куда повыше, чтобы тебя удалили, как покойника. Ну или инсценировать смерть и ждать, когда тебя признаю мертвым. А после снова ждать три года, когда тебя, как покойничка удалят из базы. Дальше нужно шуровать в коррекционные лагеря и зарабатывать рейтинг.

— Подожди, что? — перебиваю его я. — Коррекционные лагеря? Что за лагеря такие? Вы что? Гребанные фашисты?

— Какие еще такие фашисты? — удивляется Санек, оборачиваясь и устремляя на Семена изумленные глаза.

— Неважно, — бормочу я и снова обращаюсь к Вове: — давай дальше.

— По правильному — коррекционные либо исправительные лагеря, — объясняет Вован, — а если по-простому: рейтинговые лагеря. Он исключительно для лутумов. Там лутум живет, работает и повышает рейтинг, если желает вернуться в общество. Но такое редко бывает, там мало кто выдерживает — тяжелая работа, плохая еда, да и отпахать нужно не меньше года.

— Да уж, засада, — вздыхаю я. — А если, к примеру, лутум сверх? Ему тоже нужно пахать год в этом лагере? Насколько я понимаю, у сверхов в принципе рейтинг выше, чем у простого человека.

— Про лутумов сверхов я ни разу не слышал, — озадаченно тянет Вова.

— Я как бы тоже, — поддакивает Саня.

— Но разве такое возможно? — задаю вопрос и сам отвечаю: — Нет, невозможно, потому что сверхом может стать любой. Эфирная мутация никак не может быть избирательной. Значит, и среди лутумов должны быть сверхи.

Решаю давать периодически слово и Семену, так как он здесь самый мозговитый. Вдруг что-то годное посоветует. И Семен тут же говорит:

— Боюсь, что лутумы сверхи попадают вот в такие вот лаборатории, из которой мы сами вчера еле ноги унесли, — мрачно говорит он, потом спрашивает: — Ты это для Миши интересуешься? Не думаю, что такой вариант ему подойдет. Его отпечатки наверняка уже в базе, и стоит ему только появиться на пороге рейтингового лагеря...

Сема не заканчивает фразу, тут и так все понятно.

Молчу, понимаю, что скорее всего, он прав, обдумываю, не выдерживаю и восклицаю в сердцах:

— Че ж так сложно то все, вашу мать!

Возвращаю Семену контроль, пусть сами общаются, мне нужно это как-то переварить.

А я ведь уже губу раскатал на то, что смогу официально и законно вернуться к жизни в новом теле. А тут такие препятствия: год пахать в лагере, да еще и силу придется скрывать. Нет, столько времени у меня нет. И как же мне вытаскивать самого себя из этого никчемного статуса?

Нет, все-таки поторопился я с выбором тела.

— Погоди? Я правильно понимаю? — настороженно говорит Сема, кажется, обращаясь ко мне: — Получается, когда я открыл сверхспособность, ты ведь должен был получить тело. И, по всей видимости, ты его уже получил. — Сема понижает голос и осторожно спрашивает: — Лень, твое тело имеет статус лутум?

— Да, — раздраженно отвечаю я.

— О-о-о-о черт! — восклицает Саня и всем туловищем поворачивается к нам с переднего сиденья.

— Ну и влип ты мужик! — усмехается Вован, потом добавляет: — И где твое тело? Может, уже перепрыгнешь в себя и предстанешь торчать в наших головах?

— Угу, — поддакивает Саня, — а то никакой личной жизни! Никакого личного пространства!

— В какой плоти?! — возмущается Семен. — Лутумам в город нельзя. Его поймает первый же патрульный пост или какой-нибудь бдительный товарищ сдаст. И тогда Леню тут же отправят в рейтинговый лагерь или вышвырнут в мусорный город. А как мы уже поняли сейчас ему в лагерь никак нельзя. Да и в мусорник тоже как бы нежелательно.

— Ну, мы едем не в город, — беззаботно говорит Вова. — Наше убежище далек-о-о за городом. Так что там его никто не найдет. — Вова кивает и указывает взглядом куда-то в окно.

Мы все озадаченно смотрим туда, а там: бескрайние ещё не скошенные пшеничные поля и где-то в самом вдалеке стоят три металлических ангара.

— И что это за убежище? — спрашивает Саня.

— Небольшой ангар, — говорит Вова. — Отсюда его не видно, он спрятан чуть дальше за теми тремя. Дементич выкупил его у местного главы колхоза под личные нужды. О нем знали только он, Грач и я. В живых остался только я. Значит, теперь о нем знаю только я.

— А как же по документам? — настороженно спрашивает Сема.

— Какие к черту документы? — возмущенно усмехается Вован. — Этот ангар принадлежал колхозу партии Жизни. Просто глава колхоза подтасовал все так, будто ангар износился и его снесли. По документам его вообще не существует.

— Везде сплошная коррупция, — вздыхает Саня, — не удивительно, что партия Жизни пришла в упадок с таким-то управленцами.

— Как только вступим в партию, займемся тем, чтобы этот глава был уволен и наказан, — поддакивает ей Семен со всем рвением.

Я отбираю контроль:

— Нет, ребят, я конечно, рад, что вы с таким воодушевлением уже обсуждаете дела и проблемы партии, но давайте будем честны — этот продажный глава нам сегодня считай, жизнь спас. Куда бы мы подались без этого ангара?

Ребята замолкают, и так мы молчим всю дорогу, пока не приезжаем к небольшому ржавому ангару.

— Ну вот и приехали, — говорит Вован. — Добро пожаловать в наше тайное убежище.