Башня Богов

Глава 16 Жруня и другие (не)люди

— D20 мне в лоб! — воскликнул я, впервые увидев это место.

Зал харчевни был возведён из серого камня и морёного дерева. Большой и круглый, он умудрялся быть одновременно и просторным, и уютным. Слева пылал очаг, справа журчал родник в гроте, обтекая растущие кристаллы. Посередине зала стоял невысокий рунный камень, покрытый мохом, а на нём возлежала Книга (с маленькой буквы её писать палец не повернётся). Под остроконечным потолком величаво крутился компактный тучеворот — то есть, сизый вихрь, в котором проскальзывали крохотные молнии, оттуда изредка доносился ворчливый гром.

Погодите, это четыре стихии? Слева и справа огонь-вода, сверху и снизу воздух-твердь. А что там впереди, на дальнем конце от входа? Ниша-альков с пышным зелёным деревцем, окружённым густыми снопами цветов. Похоже, виталис, стихия жизни. Но тогда прямо на входе должна быть смерть, негатос. Я опустил глаза и увидел, что на пороге начертаны символы черепов разных рас, и сам он сделан из чьей-то крупной кости, обточенной добела. Хм, слегка зловещее приветствие для гостей. Но вообще-то в славянской культуре издавна была традиция хоронить прах предков под порогом. Считалось, что их души поселятся в доме и уберегут его от нечистой силы. Здесь наверняка было не поверье, а реальность — какой-нибудь некрозаговор против зла. А сверху над дверью висел череп монстра с рогами, опущенными вниз, как концы подковы. На удачу 😊

Пол был вымощен короткими и аккуратными деревянными досками, натёртыми воском, хотелось тут же снять обувь и пройтись босиком. Вдоль стен зала стояли столы и столищи разных размеров, для посетителей всех габаритов. О, за крошечным столиком из плетёных прутьев ужинали крохотные мышеобразные существа. Как ожившие игрушки в своей премилой одежде, включая малюсенькие шапочки и трости размером с зубочистки.

Между столами, разделяя их на зоны для каждой компании, громоздились от пола доверху шкафы-стеллажи, набитые всяческой посудой. От котлов и сковородок, тарелок и мисок, кувшинов и пузырьков — до экзотичных бутылок Клейна и ещё более заковыристых штук. Чего там только не было, такого разнообразия пустой посуды я в жизни не видывал.

И, наконец, по стенам зала на средней высоте висели на бронзовых кольцах крупные банки, в каждой из которых ютилось крошечное жилище фэйри. У кого-то домик из дерева, у кого-то норка в камнях или гнездо, или цветок. Каждый террариум был по-своему уникален, три десятка маленьких мирков. Я разглядел, что во всех блестит небольшой водоёмчик — похоже, один и тот же ручей тёк по банкам, переходя из одной в другую с помощью порталов. Начинался он, видимо, в том самом роднике с кристаллами, а кончался где-нибудь на кухне. Тонкая работа.

Над теми столами, где сидели и ужинали гости — феечки летали, играли и танцевали, в общем, занимались активной деятельностью и потому довольно ярко светили! А там, где никого не было, волшебный народец предавался безделью и сну, и их огонь мерцал едва-едва, погружая область вокруг в приятный полумрак.

Неподалёку от меня худой ящеро-гуманоид в расшитой бисером мантии дотянулся до банки над своим столом и деликатно постучал. Мол, не могли бы вы дать немного света, господа? Цветы, растущие в террариуме, плавно раскрылись, оттуда выглянули две феи, мужчина и женщина, и, потянувшись, затрепыхали крылышками, зевая и взлетая, разгораясь, чтобы освещать одинокую трапезу ящерна.

Вот так система освещения. Живой свет, все дела.

Всё в этом месте внушало комфорт, уют и восхищение от гармоничного разнообразия. Аж глаза разбегались от того, сколько тут всего разного и интересного. Поэтому, обежав харчевню взглядом, я и выказал своё изумление фразой с наших игр:

— D20 мне в лоб!

— Вах, какая вкусная реакция, — пробасил довольный голос слева.

Повернувшись туда, я увидел жизнерадостного пузатого здоровяка с красной шерстью и кожей, с гривой косматых волос, большими заострёнными ушами, залихватски торчащими вверх, и с глазами слегка навыкате. Его зубастая пасть обаятельно улыбалась, да и вообще, хоть и чудовищный, он сразу располагал к себе.

— «Вкусная реакция»? — переспросил я на всякий случай.

— Не удивляйся, незнакомец. Жруня коллекционирует возгласы и словечки всех, кто впервые попал в нашу харчевню, — сказала звериха с острой мордочкой, напоминающая горностая или ласку, но покрупнее и с явно разумным взглядом. Её чистейшая белая шкурка в крупных серых, чёрных и коричневых крапинках была очень красива.

— В моей башке уже сотни интересных вариантов, — похвастался хозяин заведения, хлопнув себя по лбу. — И десятки тысяч скучных и однообразных «Ох», «Надо же» и «Вау». Тьфу, только память засоряют.

— Ты помнишь каждый возглас? — думал пошутить я, но шутка не удалась.

— А то! У меня проклятье идеальной памяти, чтобы помнил каждого посетителя в лицо. Учитель так захотел, потому что я в детстве был сущая бестолочь.

— Меня зовут Яр, человек с Земли.

— А я Жруня, — хмыкнул он. — Сирота из чёрт знает какого мира. Ни разу не встречал своих сородичей, но судя по легендам об их привычке устраивать кровавые и разрушительные нашествия, это и к лучшему. Зато друзей у меня столько, что никаких пальцев не хватит.

Он смерил меня взглядом с головы до ног.

— Человек, значит? Ваш брат мне понравился: только появились в Башне, а в моей харчевне уже наплыв из человеков. Активные, одобряю.

— Здесь уже много людей? — слегка неприятно удивился я, не радостный тому, что меня обогнали не два-три лидера, а сразу целая толпа. Я же вроде так быстро шёл!

— Да, разбились на две компашки и сидят, общаются. Пойдём, покажу.

Похоже, земляне сидели не в главном общем зале: кроме меня тут не было ни одного человека. Да и вообще с гостями пока было негусто. Глянув на жест Жруни, я только теперь заметил проходы, укрытые чем-то типа раздвижных плетёных занавесок. Они вели куда-то ещё.

— Минутку, — сказал я. — Тут системное сообщение, надо прочитать.

Вы открыли особый серебряный этаж: Харчевню Жруни. Здесь действует абсолютная защита хранителя этажа: причинение вреда друг другу невозможно, включая ментальный и иные виды нестандартного воздействия. Здесь можно отдохнуть, ибо время идёт со скоростью 1:10 к таймлайну вашего мира. Но здесь под запретом сон, кома, летаргия и другие виды временной остановки жизнедеятельности.

То есть, посидеть можно, а поспать нельзя. Ладно, принято.

Вы пожертвовали необычный предмет, чтобы войти в сюда, и получаете 17 малых монет. В Харчевне Жруни, как и во многих других местах обитания Башни Богов, для расчётов используется универсальная валюта в виде духовных монет. Поздравляем со скромным началом вашего будущего состояния!

Так вот на что влияла жертва предмета! Чем ценнее, тем больше денег дадут. Блин, знал бы заранее, пожертвовал бы синий арбалет, который до сих пор лежит в инвентаре мёртвым грузом.

А что за «духовные монеты»?

Мне в ладонь прямо из воздуха звякнули семнадцать маленьких, аккуратных кружочков, идеально отлитых из лёгкого неизвестного материала. Поверхность у них была бронзово-ржавая, но гладкая наощупь. С аверса каждой монетки смотрела нахальная морда трёхглазого котёнка, только в отличие от моего Ключника, он был не пугающий, а умильный, такой довольный, и третий глаз едва виден, прячется в шёрстке. По ребру монетки шли аккуратные засечки-узоры, а с реверса дразнила задница того же самого котёнка с двумя распушенными хвостами.

От монеток шла ощутимая приятность, как будто они излучали слабые эмоциональные волны. Справка системы подсказала: «Младшие духовные монеты, также известные, как „котики“, являются воплощением простых и жизненных, но не несбывшихся желаний тех, кто когда-то восходил в Башне Богов. И погиб, не достигнув цели».

Ну и ну. Монетки не сквозили ощущением грусти или сожаления, разочарования, косвенным символом которого они, по сути-то, и являлись! Ведь каждое — чьё-то несбывшееся желание. Наоборот, от них веяло чем-то хорошим, простым, понятным для всех живых, не важно, какой расы и из какого мира.

— Семнадцать котиков, негусто, — констатировал Жруня, но тут же хехекнул. — Однако лучше, чем у большинства твоих собратьев. Почти все люди зашли сюда за серый расходник. Вот человеческая жадность мне совсем не по нраву: вы не сможете заказать дорогих, редких и вкусных блюд! А я не смогу их попробовать!

Похоже, он был максимально прямодушный и простецкий чувак.

— Попробовать?

— Ну конечно. Я же беру двадцать процентов еды с каждого вашего заказа. Я Жруня, мне всё время нужно есть.

— У тебя, значит, не чаевые, а едовые? Двадцать процентов?

— Можно больше, но это уже по желанию, — широко улыбнулся он.

— А где посмотреть меню и цены?

Не то, чтобы я хотел есть, только что перекусывал. Но стало интересно.

— Так вот оно, — хвост пёстрой ласки указывал на тот самый камень с Книгой.

— Я гляну?

— Конечно!

Подходить со мной к камню никто не стал, наблюдали с почтительного расстояния. Похоже, книга и правда была непростая, её здесь уважали.

Я уставился на обложку, окованную в резную раму-переплёт. Мастерская работа, но почему-то из простого железа, и на ткани, которая обтягивала книгу, виднелись пятна окислов. Несмотря на это, Книга выглядела монументально и торжественно. А вот с её названием вышла заминка: я смотрел на незнакомые символы в центре обложки, они пару раз расплывались и фокусировались полузнакомыми буквами. Кажется, Башня никак не могла подобрать идеальный перевод. Наконец, литые железные символы сложились в понятный для меня текст:

«Вкусы Лалангамены»

Опять это странное слово, где же я его слышал? Ну ладно, сейчас узнаем, я раскрыл книгу и уставился на первый разворот. Только он же был и единственный, в книге оказалось всего две страницы, левая и правая. Толстенные, из того же морёного дерева, что и вся харчевня. В каждую половинку книги врастили магией большую страницу пергамента — он был совершенно пуст, но я сразу почувствовал ментальную связь. Да это же ментальная бумага, как в сериале про Доктора Кто!

Доктор владел особым удостоверением, которое совал людям под нос — и каждый человек видел в бумаге то, что ожидал увидеть: удостоверение полицейского, ревизора, диплом медика… А тут книга словно вцепилась в мой разум, изучая… и я увидел, как на большом развороте одно за другим возникают шикарнейшие блюда. Одни были сняты прямиком из моей памяти, а другие я никогда в жизни не встречал, и выглядели они незнакомо и даже инопланетно. Но я понял главное: Книга подбирает идеальную трапезу специально под тебя, в данный момент. И эта трапеза может быть какой угодно. Вообще какой угодно.

У меня отнялся дар речи, когда я увидел блюдо: «Сырники утренние эталонные, приготовила Анна Карелина, Земля, Россия, Саратов, 2023 год». Маленькие, поджаристые, аккуратные сырнички выглядели так аппетитно, что слюнки текли. Рядом стояли креманки со сметаной, сгущёнкой и вареньем, а ещё цена: 3 котика.

Но это были цветочки, ибо следующим шёл роскошный рибай-стейк: «Уолтер Джеттон, Земля, Техас, ранчо LBJ, 1964 год, приготовлено для первого президентского барбекю-ужина в рамках программы 'Барбекю-дипломатия». Что? Я могу заказать конкретное блюдо, приготовленное конкретным человеком в любой момент истории⁈ Получить его и съесть за… под стейком скромно стояла цена: 9 котиков… За жалкие 9 младших монеток?!!!

Кажется, я нашёл лучшее место в мире. Во многих мирах.

Выше на странице шёл: «Чай утерянного сорта рахман-ши, заварен единственный раз в истории из редчайшего цветка рахман-ши монахом Хиину Шанти в пещерах Саттапани, Земля, Индия, Рагжир, 5 век нашей эры, 463 год. Настаивался два часа на солнцепёке, что позволило небывалому вкусу цвета раскрыться полностью. Был вылит монахами, не осознавшими своего счастья, и так никогда и не был попробован человеком». 99 котиков.

Левее красовался изумительный по внешнему виду «Салат из кончиков плодов сатьяр, срезанных в период апогея сладости, и семян кутур на пике кислости, приправленный густым соусом баранжи с кусочками миронасов. Приготовлен семью ладонями вознёсшейся Кулухини Пространной, планета Сариет, низовья долины Абангур, ранний сезон дозревания, 17775 цикл с сотворения династии Кулухин». Долбануться, подумал я, прочитав всё это. 5 котиков.

Последним шло блюдо, от которого я вздрогнул: «Хлебная булочка с изюмом домашняя, неплохая. Испечена Ярославой Соколовой, Земля, Россия, Москва, 2003 год. 0 котиков, комплемент от Книги».

Мама умерла двадцать лет назад, когда мне было десять. Отца я не знал, в последующие годы он так и не явился, а я и не думал его искать. Два года жил в детском доме, там было плохо, потом забрали дальние родственники, у них стало получше. Но я уже в шестнадцать нашёл первую работу и сбежал на свободу, они не возражали… Я помнил булочки с изюмом, горячие, с хрустящей коркой, мама сделала их, когда мне было восемь. Как мы их ели с селёдкой и картошкой, а ещё с салатом из огурцов и помидоров, за ушами трещало. Я вспоминал их в день похорон и поминок, вспоминал в день нашей свадьбы с Мирой, на которую мама не смогла прийти. В глазах помутнело от слёз.

Я вспомнил, что значит Лалангамена. «Родина» на языке какой-то инопланетной расы из рассказа, прочитанного в детстве. Книга буквально называлась «Вкусы родины».

— … — молча всплеснул руками с досады.

Угораздило же перекусить прямо перед харчевней, вот дурак. Хотя откуда я мог знать.

— Страдаешь, что уже сытый? — тут же возникла ласка, профессионально вклинив остренький нос мне под мышку и снизу-вверх заглядывая в глаза. — А это вообще не проблема. Я тебе пыхну зерианского перца в мордашку, от него чакры прочищает и все недавние калории из организма выветривает. Наступает зверский голод. Хочешь?

— Сколько стоит?

— Ты чего, — моргнула она укоризненно. — Это у нас задаром. Чем голоднее будешь, тем больше съешь, Жруня получит еду, а я денежки.

Она потирала лапки в предвкушении моей трапезы. Определённо, такие прямые и откровенные деляги мне нравились.

— Давай, — кивнул я. Раз уж время идёт здесь 1:10, то можно провести час-другой, а за пределами харчевни пройдёт всего 6–12 минут. — Только погоди, ведь Книге надо какое-то время, чтобы еду приготовить?

Зырк-зырк, ну и дурачок попался сегодня, моргали глазки ласки, ласковые такие глаза.

— А, понятно, она их мгновенно материализует после заказа и оплаты, — вздохнул я. — Ну всё равно погоди, мне сначала нужно пообщаться с другими посетителями. Может, наторгую денег, и смогу больше купить?

— Это дело. Если наторгуешь себе с десяток воронов, за них доступно не просто вкусножорство, а настоящие бафства.

Вороны, подсказал справка, чёрные духовные монеты среднего достоинства, один ворон равен ста котикам.

— «Бафства» в смысле еда, которая даёт временные баффы?

Ну, хоть чуть-чуть соображаешь, одобрительно моргнула ласка.

— Угу. Съешь супчик из шараканов, умище так и попрёт на целую неделю. Или глотнёшь компота из миронасов с ледяной солью, и личико так перекрутит, что красота и харизма вжух в небеса! Тут как повезёт, но дня на два-три точно.

— Заманчиво.

— Ещё как. Так что иди, торгуй.

Она легонько пихнула меня в сторону зала, ненавязчиво развернув к одному из небольшого количества гостей, но, наверное, самому солидному из них.

— Это Урса Гор, наш постоянный клиент, — шепнула ласка. — Он с виду суровый, а на самом деле у него два добрых сердца. Может подскажет чего. Он поопытнее будет.

Я двинулся вперёд, куда она указывала, и попутно заметил забавную сцену: колония маленьких гномиков, каждый размером примерно с мой локоть, все в таких красных колпаках и жилетках, прямо как из наших сказок, начали располагаться на ночлег. Они прямо на столешнице и на стульях вокруг своего стола ставили палатки, подвешивали гамаки… Но над ними тут же воздвигся гневный красный гигант и замахал ручищами.

— Нет! — громогласно прикрикнул Жруня. — Спать у меня нельзя, и ночевать тоже! У меня нет лицензии таверны и гостиницы, только харчевня. Не гневите Инспекторов, а то мне потом отвечать.

Интересно. Впрочем, было же сразу понятно, что кроме Ключников в Башне есть и другой, скажем так, менеджмент. Гномы с кислыми маленькими лицами недовольно стали убирать и паковать их обратно. А я двинулся дальше, куда шёл.

За могучим столом из брёвен сидел почти двух с половиной метровый медведь в классном синеватом доспехе с травлением, похоже, металл в смеси с какой-то алхимической заливкой. Урса Гор выглядел внушительно, и я не удивился, когда система показала синий ранг: Герой. А это уровень 100+. Конечно, с таким стоит поговорить, общение с ним — подарок для нуба. Вопрос, захочет ли он общаться со мной, я для него ноль без палочки.

Медведь аккуратно ел большую рыбину, похожую на сома, только на толстой почти резиновой шкуре рыбы виднелись наросты соли. Рядом стояли две кружки: одна большая, с янтарным элем, вторая поменьше, с тёмным соусом. А в плоских деревянных мисках лежали крупные квадратики сухарей. Урса Гор брал нарост мохнатыми пальцами, сдавливал, чтобы он превратился в труху, и получалась натуральная солонка прямо в рыбине. Медведь выдвигал здоровенный острый коготь, отрезал от рыбы маленький сочный кусочек, макал в соус, в соль, и с удовольствием ел, похрустывая сухарями.

Увидев, что я подхожу, он спокойно на меня уставился и едва заметно втянул носом воздух. Обнюхал меня на расстоянии, видимо. Прокачанное чутьё.

— Садись, не стой, — сказал он низким, раскатистым голосом. — Стоять — неуважение.

Я тут же сел на пенёк, стоящий у бревенчатого стола вместо стула.

— Серый. Совсем нубастый?

— Первый день.

— А уже шестого уровня и с двумя оранжевыми метками? — похоже, сканирующий взгляд Урса Гора видел меня насквозь. — Неплохо.

— Спасибо, уважаемый. Можно спросить у вас совета?

— Можно, но только в обмен на пользу. Советы в Башне стоят дороже денег. Они спасают жизнь.

Понятно, что всё относительно: гора денег будет полезнее большинства советов. Но для начинающих с их масштабом финансов и уровнем барахла, безусловно, хороший совет мог быть куда важнее.

— Если ты сможешь быть полезен мне, я помогу тебе, — кивнул Урса Гор. — Иначе нет.

Он производил впечатление принципиального воителя, который щепетильно следует канонам. Внезапно его класс и уровень открылись для меня: Хранитель, специализация Монстроборец, подкласс Рэйнджер-защитник, престиж-класс Руноносец. Уровень 126.

Хм. Система помечала Руноносца особой фиолетовой меткой «тайное знание». Значит, этот класс был основан на закрытой информации, и наверное, эта информация тоже чего-то стоила. Но фишка в том, что я ей обладал. Ведь рунная магия была у меня в системе, хотя мы редко применяли её в играх, и потому она не была сильно проработана, только базис.

Вообще, когда делаешь собственную систему и мир в одиночку, сколько ни работай, сколько лет ни старайся — часами, днями, неделями и месяцами описывать всё, до чего сможешь дотянуться — всё равно будет мало. Несмотря на все усилия, твой мир останется фрагментарным, а система сырой и недоделанной. Ведь над профессиональными издательскими системами годами работают коллективы из сотен человек, ресурсы и количество затраченных человеко-часов несравнимы. Поэтому у меня разные аспекты за годы продумались и проработались очень по-разному. Но базис системы рун я придумал, и если в силу пока неясных причин моя игровая система почти один в один похожа на ту, что действует в Башне — то и механика рун может быть такой же.

Задумка там была интересная: руны — это осколки погибших древних богов.

Когда-то они властвовали над миром, а потом их стёрло Нисхождение, неотвратимый катаклизм, который полностью изменил мир. Как новый программист отформатировал диск и переписал код игровой вселенной, так Нисхождение сменяло одну эпоху совершенно другой. Но каждый раз от предыдущих эпох оставались и копились осколки павших богов, это и были руны. Светящиеся символы с разными смыслами, обломки душ высших существ. Их можно собирать по всему миру, вкладывать в предметы или строения, даже в собственное тело. Руны можно уничтожать, однократные сами гаснут после использования, многократные висят вечно, а вот создать новые не получится. Зато с помощью особого обряда их можно было соединять, жертвуя одну руну, чтобы усилить свойство другой.

Так важный НПС моего мира за четыре десятилетия собрал и принес в жертву девятьсот знаков, чтобы усилить один до невиданной мощи. Он создал Величайшую Руну Разрушения, чтобы убить одного из богов, который этого полностью заслуживал. К сожалению, у героя ничего не вышло, и игрокам пришлось искать утерянную супер-руну и пытаться довершить подвиг. А что из этого получилось — уже другая история.

Так вот. В Башне явно тоже вовсю использовалась рунная магия, например, в туманном мирке многократные руны были на всех магических маяках, и конечно на столпе. Если передо мной сидит действующий руноносец, который недавно получил свой престиж-класс и качает его, ну, наверное, как раз те самые 26 уровней после сотого — то он может знать о рунах больше автора системы. Я внимательно осмотрел Урса Гора. У стены позади него стояли прислонённый щит, молот и копьё из того же материала, что и доспех. На каждой из этих вещей заметно мерцали начертанные символы, на щите сразу шесть штук.

— Вы умеете объединять руны?

— Конечно, я проводил обряды руинации, это же основа моего престиж-класса, — кивнул медведь. — Руинацию изучил первым делом. Как и пассивку на чутьё и поиск знаков.

— Но почему у вас на предметах все руны чистые, и ни одной смешанной?

— Потому что я состою в ордене при Храме Полумесяца и принял посвящение владычице миров Элуриан Мудрой, — ответил воитель с почтением, склонив голову перед именем одной из археонов. — И все руны, кроме необходимых для нашего служения, мы отдаём в Храм, где жрицы творят с ними таинство луны.

Храм Полумесяца? Я вспомнил статую Фирнис Завершающей и её слезу, у статуи на лбу был отчеканен именно полумесяц, рогами вниз, если не путаю. Значит ли это, что она была жрицей богини мудрости?

— А настоятель вашего храма случайно не Фирнис Завершающая?

— Она, — кивнул медведь, глянув на меня с одобрением.

Интересно.

— И в чём цель вашего ордена?

— Это вопрос в сторону от сути, — спокойно, но непререкаемо прервал Урса Гор. — К тому же, неподобающего тебе ранга, кто ты такой, чтобы знать цели ордена Полумесяца. Ты собирался дать мне что-нибудь полезное, новичок?

— Верно. Тогда о рунах. Вы явно в курсе, что руны бывают чистые и смешанные, и, наверное, в курсе про зеркальные. Но известны ли вам исторгнутые и вымраченные?

Воитель нахмурился. Его взгляд буравил меня из-под сошедшихся надбровных дуг.

— Говори, — разрешил он.

— Каждая руна хранит смысл, и оказывает соответствующее воздействие. Руна неудачи на днище корабля может сбить его с курса, завести в шторм или даже потопить. Руна вдохновения на пере у барда поможет ему слагать поэмы, не зная усталости и фальши — и так далее. Но кроме прямого значения, с помощью специального обряда можно перенастроить частоту руны, и она обратится в свою зеркальную противоположность.

— Я знаю об этих вещах, хоть ещё не дорос до них, — ответил Урса Гор, не пытаясь играть со мной в игры. — Но это тайное знание. Откуда оно может быть у тебя, дитя новой расы, который вошёл в Башню лишь сегодня?

Недобрый взгляд внимательных глаз лежал на мне, словно тяжёлая медвежья лапа. Не делай лишних движений, предупреждал он.

— Вымраченные руны ещё интереснее, — продолжал я. — Когда руноносец вкладывает знак в какую-то вещь, она врастает в её ауры. Но при вложении руны в живое существо, неважно, разумное или нет, можно сделать иначе. Существует тёмная магия, которая позволяет поместить руну в тело, но избежать сращения с носителем, к которому руна сама, по своей природе стремится. Тогда получится с одной стороны неполноценная связь носителя и знака, но с другой стороны, носитель вымраченных рун не оставляет следов. Ведь любое воздействие связанных рун можно с помощью той или иной магии отследить к носителю. А воздействие вымраченных чисто́.

— Поэтому их любят наёмные убийцы, шпионы и осквернители, а ещё всевозможные культисты и сектанты, — глухо сказал Урса Гор. — В общем, самый неприятный люд. И вымраченные руны в нашем храме считаются путём безответственности и беспорядка. Мы истово ищем их носителей — и лишаем возможностей совершить зло.

Его лапы сжались, а когти блеснули в рассеянном свете, который исходил от банки с пикси у нас над головами. Я невольно поёжился.

— И наконец, исторгнутые руны, самые редкие и неизученные из всех, — кивнул я. — Когда руноносец вкладывает знак, не важно, в вещь, строение или живое существо, он дарует силу руны тому, куда её вложил.

— Разумеется, а как же ещё.

— А можно и по-другому. Можно вложить руну, но не придать её силу вещи, а наоборот.

— Как это?

— Не собака носит руну, а исторгнутая руна носит собаку. Не дом украшен знаком защиты, а руна защищена домом. Вещь или существо приносится в жертву руне, а не наоборот. И служат ей.

Глаза медведя вспыхнули изумлением и неверием.

— Если сделать так, то исторгнутая руна поначалу ничем не отличается от обычной, только совсем не действует, никак. Но она живёт как бы в обратном направлении. И со временем в ней начинают проявляться осмысленные черты… поведения. Руна начинает оживать, только это не настоящая жизнь, а псевдо-имитация. И она начинает руководить действиями вещи или существа, которым владеет. Порой безумно, но с определённой странной логикой.

Урса Гор издал напряжённый вздох, полный яростного возмущения и растущего гнева.

— Да это же путь чистого зла, — пророкотал он тихо, как призванная магами буря за миг до того, как разверзнется над головами глупцов. — Принести живое существо в жертву руне, чтобы в ней пробудился собственный, извращённый и неполноценный разум? Это отвратительно и должно быть искоренено.

Он явно никогда прежде не слышал о подобном.

— Но есть один нюанс.

— Какой? — мне удалось полностью завладеть вниманием хранителя, он даже перестал дышать.

— В определённый момент развитие исторгнутой руны достигает пика, и в её действиях появляется смысл.

— Смысл? Какой смысл?

— Все исторгнутые руны ищут своих сородичей.

— В смысле «сородичей»?

— Ну, руны того же бога, что и они сами.

— Причём тут боги? — ещё сильнее нахмурился медведь.

— Как причём. Руны же — осколки богов.

Медведь смотрел на меня испытующе, очень внимательно.

— Ты говоришь, что исторгнутые знаки ищут осколки… одного с ними целого?

— Ну да. Пытаются найти родственные руны и срастись с ними в конгломерат. А срастаясь, эта новая сущность увеличивает своё понимание, глубину мышления, становится похожей на какую-то личность. Она пытается вернуть бога, который был уничтожен.

На нас с медведем будто надвинулась сумеречная мгла, она постепенно копилась вокруг с каждым моим словом. Чем больше я раскрывал тайного знания о рунах и их путях, тем слабее мерцали крылья пикси в банке над нами, тем пугливее крошки отступали в свои махонькие домики. Они чувствовали нечто зловещее, что происходит за столом.

В конце разговора я и сам с удивлением начал понимать, что мои слова не просто звучат, а приводят в действие какой-то странный, невидимый механизм. И этот механизм не сулит нам с медведем ничего хорошего.

Урса Гор резко встал, тёмная громадная фигура над человеком. На тёмном фоне горели два яростных глаза. Внутри его мохнатой груди родился тихий сдавленный рык, или даже рокот, как у далёкой горной лавины. Могучая лапа метнулась ко мне, я не успел вскочить, как меня придавило к стене. Ну да, воитель 126-го уровня — даже если ни разу не прокачивал ловкость, она авто-прокачалась в разы выше моей. Вокруг стало темно как ночью, пикси спрятались и угасли, причём, я понятия не имел, что происходит дальше от нашего стола, неужели никто вокруг не замечает неладное⁈ Жруня, белая ласка в крапинку, вы вообще где…

Во второй лапе хранителя вспыхнул белый символ луны, её рога смотрели вверх. Он сиял сквозь тусклый мрак, и медведь осторожно коснулся им моего лба, я почувствовал резкий холод и едва не отключился. Да что происходит⁈ Словно в прострации, я встал, потому что лапа медведя потащила меня вверх. Он коснулся полумесяцем уже моего рта, и его словно обожгло раскалённым огнём, я охнул и сжал губы. Медведь поднял меня лапой, приблизил к ощеренной от напряжения пасти, и в третий раз коснулся полумесяцем, уже в солнечном сплетении.

И там отозвалась пустота. Сумрак вокруг рассеялся, будто его и не было.

Медведь осторожно отпустил меня, отступил и сел на свой пень. Он выглядел спокойно, а я остался в лёгком шоке.

— Что это было?

— Ты сказал вслух то, что является закрытым знанием. А к тайному знанию нельзя обращаться в открытую, нельзя высказывать его первому встречному, в обычном месте вроде межпланетного кабака. Такие секреты охраняют Ткачи Судеб, представители могущественной силы Сумерек. И один из них пришёл, чтобы заклеймить тебя.

— Но тут, в харчевне, нельзя вредить… — начал было я.

— Вряд ли местная защита способна остановить эту силу, — покачал головой хранитель. — Впрочем, он и хотел лишь поставить метку, чтобы заняться тобой потом, когда ты покинешь заведение. Но свет Элуриан Мудрой оградил тебя от Ткача. Я коснулся полумесяцем твоего разума, твоих уст и твоего истока стихий. Твой разум остался холоден, что показало, что не замышляешь зла. Твои уста стали горячими, и это подтвердило, что ты говоришь правду. А твой исток ответил тишиной и пустотой… у тебя совершенно нет дара?

— Нет, — кивнул я, не вдаваясь в лишние подробности.

— Что ж, хорошо, — медведь явно был рад это услышать. — Значит, ты не из осквернителей или культистов.

— Нет, я однозначно не из осквернителей и культистов.

— И теперь я тебе верю. А ещё ты дал мне полезную информацию, новичок. Не просто полезную, а крайне ценную.

— Какую?

— Мы не знали, что руны — осколки погибших богов.

Воцарилась тишина.

— Так это же самая основа руномантии! — воскликнул я, изумлённый.

Ну да, это самая основа в моей игре, я сразу выдавал её игрокам. А мог бы и скрыть, ведь с какой стати все это знали?

— Нет. Мы знали, что руны — это осколки смыслов, древние и неизвестные, разбросанные по всем мирам и по всем этажам Башни. Но ни в одном даже закрытом талмуде и скриптории я не читал, что это осколки погибших богов. А это очень многое объясняет. И то знание, которое ты дал мне про исторгнутые руны… Думаю, наши высшие жрицы владеют лишь частью того, о чём ты рассказал, новичок.

— Погоди, получается, если бы в ответ на мои слова не явилась тьма, ты бы мне просто не поверил и посчитал, что я фантазирую и пытаюсь выманить у тебя награду?

— Так и есть. Но твои слова включили механизм, который выше тебя, меня, этой харчевни… Ты говорил правду, и это поражает оба моих сердца.

Ну и ну. Я начал понимать, что знания автора системы ещё бо́льшая ценность, чем казалось изначально. Но и определённый уровень угрозы.

Вы получили новое достижение: Знаток тайных материй III, за обладание редким знанием, скрытым от большинства.

Синее достижение было шикарным: «При использовании навсегда увеличивает Интеллект +5, а также даёт ответ на любой вопрос, не нарушающий волю к жизни того, о ком он задан».

— Ты должен дать мне клятву, новичок, — сказал Урса Гор, наклоняясь вперёд. — Что опасное знание не уйдёт кому попало. Я не могу убить тебя, чтобы защитить мир от тёмного знания, потому что в тебе нет зла и греха. Иначе бы Луна тебя отметила.

Ну спасибо, братишка. Выходит, тыкая храмовым полумесяцем, медведь в первую очередь пытался не спасти меня от тьмы и этого, как его, Ткача Судеб. А был вполне готов, что Луна признает недостойным, и тогда пока, до свидания. Отличные ребята эти луноходы.

— Дай клятву, увещеваю тебя здравым смыслом и инстинктом самосохранения, — мягко посоветовал медведь.

Ещё и шантажирует-угрожает. Но ведь он прав. Ни к чему болтать о таком случайным людям, и я конечно же не собирался. Так что почему бы не пообещать.

— Даю клятву, что не разглашу тайное знание тем, кого сочту способными применить его во зло.

— Благодарю тебя. И последнее.

— Чего ещё? — возмущённо вырвалось у меня, и могучий медведь впервые смутился. Видимо, понимал, что требует многого от незнакомого чувака, который и так дал ему драгоценное знание на важную для всего его храма тему. И пока даже абсолютно ничего за это не получил!

— Поведай мне, откуда у тебя это знание, — миролюбиво и смирно сказал Урса Гор. — Я клянусь никому не выдавать твой секрет. Даже храмовницам, если только ты не очертишь мне сейчас источник зла, которое требуется истребить. Мне просто нужно понимать, как всё это возможно.

Я задумался, как лучше ответить.

Хранитель смотрел внимательно и цепко, и я вспомнил, как он просвечивал мой инвентарь насквозь. Ну разумеется, если этот чел занимается поиском рун, а также работает рэйнджером-хранителем при храме, а ещё находит тёмных руноносцев и «лишает их возможности творить зло» — то конечно Урса Гор владеет встроенным детектором лжи. Вряд ли он может легко понять, говорит правду или лжёт равный ему по силам. Но героев серого ранга точно видит насквозь.

Значит врать ему не стоит.

— Всё просто, хранитель. Я в своём мире много лет занимался системами магии, рун, обрядов и прочих тонких материй. И очень хорошо в этом разбираюсь, лучше почти всех. Просто тебе повезло со встречей. Больше того, в нашем мире эти знания не являются закрытыми, но их никто не практикует. Всё изучение происходит лишь в теории… и в играх.

Вот, ни слова вранья, просто есть нюанс. НЮАНСИЩЕ. Однако уж это я точно никому объяснять не обязан. Да и медведя мой ответ вполне удовлетворил.

— Вы играете в магию и руны? — удивился он.

— Именно так.

— Хм, какое мудрое решение, полное небывалой стойкости! Ваш народ осознал опасности сверхъестественных сил и угрозы для мира и живых существ, исходящие от них. И не использует чудотворные силы, и света, и тьмы, а ограничил себя лишь их теоретическим исследованием? Потрясающая осознанность, я склоняюсь перед вашей цивилизацией, новичок. Как вы называетесь?

— Люди, — это прозвучало гордо.

— Люди. Я запомню вас.

Медведь поклонился представителю такой ответственной и сознательной расы. Я не стал разрушать создавшийся в его голове образ и вежливо кивнул.

— Что ж, тогда я у тебя в долгу. И намерен погасить его немедля. И лучше я дам тебе не совет, а нечто ценное, что поможет спасти жизнь.

Хранитель протянул руку, и в интерфейсе мигнул символ подарка. «Принять?» спросила система, я принял.

Вы получили подарок: 1 звезду, 10 воронов, 100 котиков.

Вы получили подарок: Зелье сильного исцеления. Восстанавливает все хиты игрокам 1–99 уровня, и до 5000 хитов остальным.

Вы получили подарок: Семя Сохранения Жизни. Позволяет один раз после получения смертельного дамага или эффекта не погибнуть, а снять все негативные эффекты уровня Мастерский и ниже, и остаться в живых в 1 хите.

Наконец-то я получил исцеление! Нифига же себе, для игроков сотого и немного выше уровней нормально измерять хиты в тысячах? В принципе, по арифметике бьётся. Ну и да, я получил целую кучу денег, ведь одна переливчатая звезда стоила сотню воронов, каждый из которых стоил сотню котиков. Роскошный ужин и замечательные бафства, ждите меня. Но главное, я получил редкий синий расходник, который однократно спасёт от верной смерти.

— Спасибо вам, Урса Гор. Ваши дары мне безусловно помогут.

— Следуй своим путём, — с достоинством пожелал хранитель, — Но следи за тем, чтобы он не вёл к злу.

Я молча подошёл к ласке, и та повела меня в один из шести проходов, укрытых плетёной занавесью.

— А когда мы с Урсой разговаривали, не было ничего такого? Необычного?

— Нет, — моргнула она слегка удивлённо.

Видимо, тьма проецировалась только для нас, и единственные, кто её даже не заметили, а почуяли, были пугливые фэйри.

— Кстати, ты так и не представилась. Жруню я теперь знаю, а кто ты?

— Погоди секундочку!

Ласка стремительно скользнула к одному из столов, откуда её позвала зубастая зеленокожая ведьма, по расе похожая на орчиху. Она держала в руках большую сковородку, доверху полную чем-то вроде плова из неизвестного мне злака (это явно был не рис) с крупными кусками мяса.

— Недосолено! Недоперчено! — гаркнула ведьма. — Давай перчи и соли!

Горностайка изогнула всё тело, пошмыгала носом, подвигала усиками и вдруг отчаянно чихнула на блюдо. И я увидел, как из её носа взвилась целое облако специй, прежде всего, перца и соли, которые обильно удобрили «плов». Вот так белая шкурка в крапинку.

Она как ни в чём не бывало вернулась ко мне и представилась:

— Солька! Будем знакомы.

— Очень приятно, — улыбнулся я.

Ведь с детства любил острое и солёное.

Деревянный коридор был без окон, без дверей, и тянулся весьма долго, впереди подуло свежим ветром и в глаза заслепил солнечный свет. Мы с Солькой вышли на просторную поляну, где было оформлено пространство летней кухни и барбекю. Тут росли цветы, стояли лавки, несколько беседок, тёк ручей, и были ещё какие-то уголки и вещи, которые я сходу и не разглядел.

— Это загон для млекопитающих, типа тебя и меня, — объяснила Солька. — Тут можно гулять и тусоваться, а также есть и готовить собственную еду.

Именно этим и занималось несколько человек: они жарили на вертеле мясо, причём, самое разное — от крокожаб, откусивших ноги несчастного Игорька, до прыгучих зайцев, запасы которых отягощали и мой инвентарь. Ну и Боги знают, кого ещё. Ведь Башня — место урожайное.

Всего здесь было, кажется, человек пятнадцать, разделённых на две компании и пару одиночек, занятых каким-то своим делом. Молодая женщина с необычной причёской сидела с вдали от всех, заняв отдельную беседку, сжимала гитару и что-то тихонько и сосредоточенно бренчала и подпевала себе под нос, поминутно исправляя карандашиком в партитуре. Более многочисленная компания занималась едой, а ближе ко мне сидели четверо, внимательно слушавшие пятого, который оживлённо вещал что-то на английском языке.

Я хорошо знал английский и работал на нём, поэтому сейчас испытал крайне интересное ощущение: Башня переводила мне то, что я и так понимал, поэтому в уши вливался двойной поток смысла. Оратор говорил о том, как сейчас лидеры среди Восходящих могут и должны взять в свои руки процесс распада государственности по всей планете Земля — и создать новую власть. Власть хайлевелов, которые будут качаться в Башне и бережно управлять человечеством, чтобы оно не разрушило Землю.

Услышав, что в загоне для млекопитающих появился новый экспонат, пятеро повернулись ко мне, и я узнал говорящего.

Это был Илон Маск.