Барин 5. Британский вояж

Глава 12

После встречи с сержантом из комендатуры, я сразу отправился в Управление. Сегодня дежурил лейтенант Грей Кэролл, он слегка удивился моему позднему визиту. Все давно разошлись, даже шеф, который иногда засиживался в кабинете допоздна.

— Грей, завтра у меня служебная поездка, а я как назло забыл в кабинете кое-какие бумаги…

— Бывает…– улыбнулся лейтенант.– Проходите, капитан Мельбурн…

Я поднялся наверх и открыл кабинет. Взял из ящика стола напарника его личные документы. После заглянул в приемную и пошарил в столе секретарши. Вскоре все же удалось отыскать экспедиционное предписание на меня и майора Барка, которое, к счастью, Сьюзен еще не успела выбросить или уничтожить.

Через четверть часа я спустился в холл, пожелал лейтенанту спокойного дежурства и вышел на улицу. На часах уже было почти десять.

Наверное это самый авантюрный поступок в моей жизни. Я решил не только вытащить из комендатуры Разумовского, но также воспользовавшись документами майора Барка, вместе с Разумовским сесть на «Елизавету» и отправиться в экспедицию на Балтийское море, и уже оттуда в Россию.

Однако в этом плане было три слабых звена. Во-первых, нас мог запросто сдать сержант Хаутауэр и вместо освобождения Разумовского, он вполне мог устроить засаду. Хотя я чувствовал как дрожал голос сержанта, когда он говорил о четырех тысячах фунтах. Этот парень очень любит деньги и наверняка созрел, чтобы ради солидного куша пойти на служебное преступление.

Во-вторых, если выгорит с освобождением Разумовского — Сьюзен наверняка утром обнаружит пропавшее экспедиционное предписание. Возможно она обнаружит это чуть позже и у нас будет немного форы. Лейтенант Кэролл признается, что именно я приезжал на службу в половине десятого вечера, к тому времени наверняка уже будет известно о сбежавшем русском заключенном и пазл сразу же выстроится в цветную картинку. За нами вдогонку наверняка отправят еще один быстроходный корабль.

В третьих, хотя майор Киркланд недавно работает в Секретной службе и родом из Бристоля, он вполне может знать настоящего Томаса Барка, такой вариант тоже нельзя исключать.

Но я не мог поступить иначе и оставить Разумовского в застенках Секретной службы. Даже не из-за боязни, что он все же развяжет язык, такого он точно не сделает. А из-за того, что Разумовского наверняка будут жестоко пытать и в конце концов все равно казнят… и смерть этого мужественного человека, бывшего русского офицера, будет на моей совести.

Я вернулся домой почти в половине одиннадцатого и сразу поднялся наверх, собрать дорожный чемоданчик. Я не мог поручить это важное дело служанке. Заодно нужно тщательно проверить, не осталось ли в кабинете лишних записей.

Элизабет вошла в комнату и посмотрела с немым упреком, пока я тщательно укладывал вещи в чемодан.

— Джеймс, что это за внезапная поездка? Да еще среди ночи?

Господи, за всей этой беготней я совсем позабыл предупредить супругу об отъезде…

Я с улыбкой взглянул на Элизабет. Какая же она красивая, когда злится. Этот сумасшедший блеск в глазах, упрямые линии губ… до меня только сейчас дошло, что больше мы никогда не увидимся…

— Элизабет, я человек военный. Приказ получил всего пару часов назад. Ночью мне необходимо выехать в Портсмут, чтобы успеть к отплытию корабля.

— Может хотя бы поужинаем вместе?

— Конечно.

Часы в гостиной пробили ровно одиннадцать вечера. Мы еще никогда так поздно не ужинали. Линда разогрела картофельное пюре и рыбные котлеты. Эмили спустилась в одной пижаме и угрюмо взглянула на чемодан в углу.

— Джей, опять уезжаешь?

— Приходится…

Я оставил знакомому почтмейстеру объяснительное письмо для Элизабет, которое он должен передать через двадцать дней. Надеюсь к этому времени я уже буду в России…

— А что за срочность? — поинтересовалась Эмили.– Да еще среди ночи!

— Я военный и должен выполнять приказы. Девочки, не скучайте без меня. Это просто легкая прогулка на Шетланские острова, думаю на пару недель.

— А что интересного на Шетландских островах? — удивилась Эмили.– Я слышала там холодно, ветрено и мрачно…

— У нас особое задание. Нужно поймать парочку русских шпионов.

— Джеймс, да ты и сам как шпион! — твердо произнесла Эмили.

За спиной звонко разбилась тарелка.

— Простите, я сейчас уберу! — пробормотала служанка и побежала за веником.

— Какой же я шпион?– невинно улыбнулся я.

— Я видела в Вудд-Холле тебя с незнакомцем на берегу. Ты специально не взял меня в тот раз. Тайно встречался со странным мужчиной в новом доме, помнишь, я видела вас, когда возвращалась из школы? А по вечерам рассматриваешь карты и делаешь пометки в газетах. Чем не шпион?

Я почувствовал легкую испарину на лбу. Оказывается эта юная проныра следила за мной в Вуд-Холле и видела куратора…

Я изобразил невинную улыбку:

— Эмили, знаешь, как говорит мой знакомый сыщик? Чтобы поймать преступника — нужно мыслить как преступник. Вот так и наша служба. Мы разведчики, но иногда ловим шпионов и должны действовать как они. Тех людей что ты видела — мои тайные агенты. Агентурная сеть, слышали такое выражение?

— Как я хочу чтобы все это поскорее закончилось…– вздохнула Элизабет.– Война, охота на шпионов… Почему людям не живется спокойно… постоянно делят земли и моря…

Дорогая, этот вопрос нужно задать твоему милому дядюшке Джорджу, одному из вдохновителей Восточной войны…

— Элизабет, потерпи еще немного, думаю война скоро закончится… нашим воинам осталось взять Севастополь и тогда русский царь точно подпишет капитуляцию.

— Джеймс, ты плохо знаешь русских…– вздохнула супруга. — Не зря их символ — медведь. Грубая, дикая и необузданная сила…

Линда принесла чай на подносе и тростниковый сахар.

— Джеймс, я сегодня видела мадам Бовари,– произнесла Эмили.– Она едва меня узнала и интересовалась как дела…

— Что же ее принесло в Лондон?

— Месяц назад она вышла замуж за вдовца-полковника. Теперь живет на Дунинг-стрит и подрабатывает репетитерством.

— Вот видишь, Эмили, твое предсказание сбылось. Мадам Бовари таки вышла замуж.

— Линда говорит, мои предсказания всегда сбываются,– улыбнулась девочка.– Кстати, еще в пансионе одна девочка научила меня гадать на ладони. Хочешь и тебе погадаю?

— А почему нет?

Я допил чай и протянул девочке открытую ладонь.

Эмили взглянула и слегка вздрогнула:

— Не нужно тебе уезжать.

— Почему, моя радость?

— Вижу много воды и камней. Возможно это крепость на острове… или тюрьма…

. — Да, Эмили… умеешь ты поддержать перед поездкой…

— Джей, прошу, не уезжай! — разволновалась девочка.

— Если откажусь — тогда меня и вправду ждет тюрьма за неисполнение приказа в военное время.

— Успокойся, Эмили,– супруга погладила девочку по плечу.– Ты же прекрасно знаешь упрямый характер нашего Джеймса… Кстати, дядя Джордж сегодня прислал посыльного. Предлагал в субботу пообедать в его доме.

— Сходите на обед с Эмили. Кстати, пока я в экспедиции, отправляйтесь в Вуд-Холл. Осенью там наверняка чудесно.

— А как же учеба? — удивилась Эмили.

— Ах, да… совсем запамятовал!

— Джеймс, дядя Джордж восхищен тобой после раскрытия заговора. Он намекнул, что собирается сделать тебе интересное предложение…– улыбнулась супруга.

— Дядюшка Джордж хочет предложить мне должность военного министра? Или отправить помощником фельдмаршала Раглана в Крым?

— Опять ты со своими шуточками! Ну что за человек! Дядя Джордж к тебе всей душой…

Ага… полюбила кошка мышку… но любовь была совсем недолгой…

Я вздохнул.

— Ну что же, милые леди, как говорится долгие проводы — лишние слезы… разрешите откланяться…

Я осторожно привстал. Элизабет удивленно вскинула брови:

— Как? Уже? Я думала перед поездкой еще будет немного времени…– супруга стрельнула глазками наверх, намекая на спальню на втором этаже.

— К сожалению, времени совершенно нет…– я быстро обнял Элизабет и поцеловал в горячие губы. Эмили достался поцелуй в щеку, а служанке Линде я просто махнул на прощание и подхватил чемодан. Но Эмили неожиданно вцепилась в меня и крепко обняла.

— Все, все… мне нельзя опоздать.

— Прощай, Джей… прошептала Эмили и медленно отцепила руки. У меня сердце слегка дрогнуло. Как же за это время я прикипел к Эмили и Элизабет… Я бросил прощальный взгляд и быстро вышел в прохладную сентябрьскую ночь.

В половине второго ночи я наблюдал из глухого дворика, как сержант Хаутауэр все же вывел с территории комендатуры Разумовского. На углу старого здания Сэм расплатился с сержантом и подхватив бежавшего заключенного, повел в глухой дворик. Выглядел Разумовский болезненно. Бледный, с разбитыми губами. К тому же он согнулся и держался за ребра. Разумовский приобнял меня и пожал руку. Было видно, что его сильно избили. Мы сели в дилижанс и отъехали на набережную. Вышли с Сэмом из дилижанса и я протянул ему плотный конверт с деньгами.

— Ну что же… настало время и нам прощаться. В конверте две тысячи фунтов. Сэм, советую тебе уехать из Лондона в небольшой городок и начать новую жизнь.

— А вы теперь куда, мистер Мельбурн?

Я улыбнулся.

— Понял. Можете не говорить. Что же… прощайте, мистер Мельбурн. Я действительно скоро уеду из Лондона. Большие города вовсе не для моей натуры.

Сэм пожал руку, приоткрыл дверцу дилижанса и тихо произнес:

— Прощайте, мистер Рино!

Надо же, я уже почти позабыл как звали Разумовского по первым документам, которые он получил еще на Мадейре.

— Всего доброго, Сэм! — сквозь боль улыбнулся Разумовский. Он еще держался за ушибленные ребра.

Когда Сэм скрылся за углом, мы проехали три квартала.

— Какие у нас планы? — тихо спросил Разумовский.

— Сейчас покажу вас доктору. А через два часа выезжаем в Портсмут. Утром отправляется фрегат в Балтийское море, теперь вы майор Томас Барк, мой напарник из разведки.

— Неплохо,– усмехнулся Разумовский.– Значит теперь я снова майор…

Мой старый знакомый аптекарь Спенсер в прошлом был хорошим практикующим доктором. Я знал, что он жил один и именно к нему решил обратиться за помощью в три часа ночи. Впрочем Спенсер знал, что я всегда щедро плачу и с легкостью согласился осмотреть Разумовского. Я вкратце рассказал, что напарника избили грузчики в портовом пабе.

К счастью, у Разумовского оказались только серьезные ушибы, никаких переломов и серьезных повреждений. Хотя Спенсер предположил, что возможно утром мой приятель пару раз помочится с кровью. Если мочеиспускание будет болезненным, нужно обязательно обратиться в лечебницу. Мистер Спенсер продал нам пузырьки с бальзамом, бодягой и аптечку с лечебными порошками. Я щедро заплатил за прием и лекарства.

Вскоре подъехали к Управлению, я расплатился с наемным извозчиком и мы пересели в служебную карету.

Майор Киркланд поздоровался со мной и подозрительно взглянул на Разумовского.

— Это мой напарник, майор Барк,– произнес я.– А это майор Киркланд из Секретной службы.

Разумовский пожал майору руку. Я сразу догадался что Киркланд не знает настоящего Томаса Барка и облегченно вздохнул.

— Ну что же, в добрый путь!– улыбнулся Киркланд и покосился на распухшую губу Разумовского.– А что это у вас?

— Да так, пустяки… поверьте, эти бандиты сейчас выглядят значительно хуже…

Киркланд звонко рассмеялся и хлопнул меня по коленке:

— Точно наш человек!

Экипаж сорвался с места и быстро понесся на окраину Лондона…

Крым. Севастополь. Штаб Черноморского флота.

Было уже за полночь. За окном почти не умолкали пушечные залпы. Полковник Плотников осторожно вошел в приемную Меншикова. С маленького дивана сразу подскочил молодой худощавый адъютант Карев.

— Слышь, какие канонады? — кивнул на окно Плотников.– А ты дрыхнешь… когда Меншиков вернется, неизвестно?

— Армия сейчас за Бахчисарай откатила…– пожал плечами адъютант.

— Англичане и французы уже взяли Балаклаву. Обстреливают город днем и ночью…

Карев печально вздохнул. Он привстал и потянулся к графину на столике. Плотников сделал быстрый шаг и наотмашь ударил адъютанта по затылку тяжелой свинчаткой. Карев упал неуклюже, ударившись виском о тяжелое бюро. Плотников присел на спину адъютанта и крепко обхватив голову, резко свернул шею до щелчка. Он привстал и приоткрыв кладовку, за ноги затащил тело адъютанта и забросал старыми бушлатами. На полу остались свежие пятна крови. Плотников быстро затер кровь полотенцем и достал из бюро ключи от кабинета Меншикова.

Ждать времени совершенно нет. Англичане отдали приказ немедленно выяснить о русском агенте Британце в Лондоне. Еще немного и англо-французская армия возьмет Севастополь. Бездарный Меншиков даже не смог удержать позиции на Альме.

Плотников осторожно вошел в кабинет. Ведь наверняка должны остаться какие-то записи… он хорошо знал, что Меньшиков был известным крючкотворцем.

Вскоре Плотникову повезло. Он случайно обнаружил под старыми донесениями черновик письма Меншикова к императору.

' Ваше Величество! В Крыму я собрал боевой кулак в тридцать тысяч солдат, сто шестьдесят орудий и две дивизии кавалерии. Не сомневайтесь, враг будет разбит. Спешу также сообщить, что агент Британец, по моим сведениям, возможно, ведет двойную игру. Мне стало известно, что в мае сего года агент предотвратил теракт против королевы Виктории в Лондоне, а недавно раскрыл заговор британской аристократии против королевской особы. Я вовсе не преуменьшаю заслуги агента, особенно в Валахии, но излишний интерес, проявленный к английской королеве, считаю совершенно излишним. Британец –важная персона и знает чрезвычайно многое о российском кораблестроении и вооружении. Если, не дай Бог, агент окажется в руках Британской секретной службы или сам(!) решится стать английским подданным — это будет настоящим крахом. По моим сведениям, сейчас агент живет в законном браке с племянницей английского премьер-министра. Я настоятельно рекомендую отозвать агента из Британии. С глубоким уважением, ваш истинный друг Меншиков А. С.'

Плотников чуть не заревел от радости. Теперь все встало на свои места. Агент Британец — это Джеймс Мельбурн. Вернее русский агент под именем Джеймса Мельбурна. Полковник подскочил и выскочил из кабинета. Нужно срочно передать зашифрованное письмо телеграфом. Но в приемную неожиданно ворвались два крепких мужчины в гражданском, за ними двое вооруженных матросов.

— Полковник Плотников? — хмуро спросил невысокий крепыш в пальто.– Подполковник Аверин. Третье Отделение. Вы арестованы, голубчик. Вам предъявляется обвинение в измене Родины.

— Да как вы смеете! — пробормотал ошеломленный полковник.

— А где адъютант Карев? — спросил второй мужчина, широкоплечий тип с молодцеватыми рыжими усами. Он осмотрелся, подошел к двери кладовой и приоткрыв, сразу увидел труп адъютанта.

Полковник Плотников бросился к двери, но матросы свалили его с ног и крепко связали.

Обезумевший Плотников катался по полу и смеялся:

— Поздно, суки… скоро англичане будут в Севастополе!

Один из матросов не выдержал и ударил полковника по спине тяжелым прикладом.

— В камеру его!– кивнул Аверин. Он присел возле адъютанта и обхватил запястье.– Теплый еще, немного не успели…

Утром полковника Плотникова вызвали на допрос. Его не били и не пытали. Сотрудники Третьего Отделения вели беседу весьма обходительно. Плотников признался только в подмене телефонограммы о численности англо-французского корпуса и убийстве адъютанта Карева. Однако и это вполне тянуло на виселицу или расстрел, тем более в военное время.

В конце допроса подполковник Аверин признался, что Плотникова этапируют в Петербург. Хотя вражеская армия почти осадила Севастополь, город им не взять. Начальник Черноморского штаба Корнилов приказал защитникам стоять до конца.

На вторую ночь в камере Плотников задумался. Он уже не сможет передать англичанам сведения о русском агенте. Да это уже и не важно. Если его решили доставить в Петербург, там наверняка его захочет допросить император. Николай имел привычку иногда самолично допрашивать политических, как это повелось еще с мятежных декабристов. Как же не хотелось видеть холеную физиономию русского царя, который всерьез считает себя часовым России и заступником православных…

Они выпотрошат ему всю душу в казематах Петропавловской крепости, а после устроят показательную казнь, вздернут на Сенатской площади…

Плотников сильными пальцами рвал на лоскуты матрас из мешковины и связывал косичкой. Через четыре часа он изготовил крепкую веревку длиной в два аршина.

… Утром, когда конвойный вошел в камеру, он увидел заключенного, подвешенного под решеткой, посиневшую шею сжимала самодельная петля из мешковины. Лицо заключенного распухло, изо рта торчал почерневший кончик языка. Комендант Ларин вошел следом и удивлено покачал головой. Он сразу окликнул конвойного:

— Беги за коронером!

Через четверть часа в камеру вошел пожилой коронер и подполковник Аверин. Коронер слегка дотронулся до шеи:

— Готов. Смерть от удушья наступила около двух часов назад…

Подполковник Аверин тяжело вздохнул и не глядя на труп, быстро вышел из камеры.