Багряная радуга

Глава 17

Утро же началось неожиданно. Муж встал, наскоро влез в штаны и, выглянув в коридор, срочно потребовал бумагу, перо и чернила. Где заспанный Джамиль умудрился все это найти, Делал так и не поняла, но принесено было почти мгновенно. Слуга, помня завет о скромности, в комнату не входил, вежливо постучал и передал требуемое в коридоре.

Д,Оффуа в одних штанах сел на стоявший у открытого настежь окна вполне себе европейский стул, разложил письменные принадлежности на не менее европейском столе и начал писать. Недолго. Потом подозвал жену.

— Дорогая, смотри, что у меня получилось! А? Как тебе стихи?

Пришлось супруге постучать пальцем по лбу, прозрачно намекая, что не следует голой женщине расхаживать перед открытыми окнами. Дошло.

— Ой, да, конечно, сейчас принесу. Ну? Как тебе?

Пришлось лежа в постели взять лист в руки, готовясь увидеть нечто слащавое и графоманское. Увы. Все оказалось хуже.

«Нас подслушивают. Этот старый перец, когда вчера прощался, навесил на меня подслушивающее заклятье, которое хрен рассосется до вечера. Так что скажись больной и не вылезай из кровати, пока не скажу. Слугам и этим двум девкам не верь, они наши враги. Все разговоры пока только о погоде, природе и еде. Как заклятье рассосется, выйдем на прогулку, там все и расскажу. Сейчас скажи, что мол стихи ужасные, пошлые и глупые, их следует уничтожить, чтобы не позориться перед людьми».

Последнее — запросто. Не то, чтобы Делал так уж любила скандалы, но иногда, в меру, особенно когда муж не возражает, почему бы и нет!

О, это было эпично. Крик, визг, а уж выражения! В папином дворце никогда не звучавшие, но племяннице владельца тунисской гостиницы, какой она представлялась несколько лет, довелось слышать многое. И все сейчас вспомнилось, все загибы и обороты пошли в дело, так что у д,Оффуа не осталось другого выхода, кроме как спалить тот листок, а пепел развеять по ветру.

Если честно, то достоверности скандалу добавило понимание, что ночью некто посторонний слышал все ее вздохи и охи, предназначенные лишь мужу и лишь во время супружеских объятий.

Что же касается остального, то этих беглянок она и сама давно раскусила. Вот только слуги. Всегда безотказные, готовые служить, кажется, и днем, и ночью. Да Джамиль и вовсе калекой стал, спасая ее! Нет, что-то здесь не так, что-то ты, дорогой, напутал. Но ничего, будет время — разберемся. Вот как раз и солнышко на закат пошло. Пора?

Она подняла руку, привлекая внимание мужа, расположившегося у окна с бутылкой. Нагло прихваченной вчера у Старца Горы? Или еще из запасов капитана пинка «Счастливый»? Какая разница. Главное, что она почти уже пуста. Так было ли вчера наложено заклятье длинного уха? Или сегодня появился повод посидеть в компании с бутылкой, не отвлекаясь ни на беседы с гостеприимным хозяином, ни на нее, страдающую от скуки?

— Дорогая, ты как? — Д,Оффуа кивнул, показывая, что заклятье исчезло.

— Ты знаешь, ничего, даже прогуляться захотелось. С тобой. Ненаглядным. — Муж поежился, узнав тон, за которым обязательно следовали семейные разборки. Понять бы еще, по какому поводу сейчас. Но пришлось отыгрывать до конца, вдруг кто-то именно сейчас стоит за дверью.

— Отлично! Позволь помочь тебе одеться.

— Не утруждайся, любимый.

И во весь голос, на весь дом крикнула:

— Сальва!!!

Служанка вбежала мгновенно, будто и впрямь ждала под дверью. Помогла одеться и с поклоном, мелко семеня, вышла из хозяйских покоев.

Делал по-европейски взяла мужа под руку, но тут же отдернула. Здесь, в далеком от общения с европейцами городе, следовало соблюдать традиции. Сказано женщине идти позади мужчины, значит, так тому и быть. Пока из города не выйдем. А уж там поговорим, ненаглядный, уж там проясним отношения.

Правда, выйти из города, точнее, выпутаться из переплетений улочек, переулков и закоулков оказалось не так-то просто, но ничего, вышли, выбрались, добрались. Даже дорогу назад запомнили.

— Так что у тебя случилось, дорогой? — грозы в голосе пока не было, но отголоски уже угадывались.

— Твой старец вчера, когда прощались, навесил на меня заклятье длинного уха. Всего лишь. Он маг, Делал, и маг сильный — расстояние между домами шагов с полсотни, да еще и стены, а оно ничего, работало.

— Ах, работало? — Руки уперты в бока, кулаки сжаты, на щеках играет румянец. Ну, сейчас начнется. — Получается, когда ты ко мне ночью лез, знал, что нас слушают. Спасибо, дорогой, опозорил жену. Низкий тебе за это поклон!

Но кланяться Делал и не подумала, стояла неколебимо, как памятник оскорбленной добродетели.

— А что мне оставалось? Я ж сам на него точно такое же навесил. А если б он хоть что-то заподозрил? Ты представляешь, что могло случиться? Я — нет, и выяснять не имею ни малейшего желания. Слишком уж опасен этот преемник знакомого твоего папы.

— Папы?… Ах да, конечно. Но что, что ты узнал? Ну же, рассказывай!

Воистину ведомо мудрецам, что желание женщины устроить скандал можно перебить лишь другим, не менее сильным желанием. Например, услышать свежие сплетни, или после трех недель скитания по пустыне узнать нечто новое, неизведанное. И тот, кто сможет воплотить эти знания в жизнь, получит шанс дожить до старости, и даже в спокойствии и семейном уюте.

Д,Оффуа сел на горячую от дневного солнца землю, Делал опустилась рядом, оперевшись на крепкое плечо мужа.

— Ну, все началось с того, что твой старец допил-таки ту бутылку вина.

— Он не мой! Но дальше, дальше, рассказывай же!

— А дальше он разговаривал с Джамилем и Сальвой. И, кажется, не в том зале, где принимал нас. Но это неточно, сама понимаешь, я же не видел, а только слышал.

— О Всевышний, да какая разница где, главное — о чем говорили. Ну, так и будешь обезьяну за хвост водить?

М-да, ну и словечки у любимой иногда проскакивают. Но.

— Ладно-ладно, слушай. Значит так.

— Гм-м-м…

— Джамиль и Сальва — никакие ни Джамиль и не Сальва. Дельшад и Сепиде, брат и сестра.

— Что? Хотя действительно, я ни разу не слышала из их комнаты чего-то… ну, ты понимаешь…

— Я тоже, но не обращал внимания. Но дальше. Помнишь, как ты с Джамилем… в смысле… ладно, пусть будет Джамиль. Помнишь, как ты познакомилась?

— Конечно, он меня спас, зарубил разбойников.

— Так вот, никакие это не разбойники, это были люди старика, пошедшие на смерть. Чтобы только Джамиль к тебе в доверие втерся. Представляешь? Сколько их было?

— Трое.

— Вот именно! Три человека подставились под меч Джамиля! Старик сказал, что погибшие уже в раю, а их семьи не познают бедности. А моя дуэль? Оказывается, бретера убила Сальва, заколола кинжалом, как свинью.

— Да ты что⁈ Эта тихоня и трусиха?

— Сам слышал! И «Счастливый» не просто так в стамбульский порт зашел, а за нами, чтобы отвести и передать именно Ибрагиму. Так-то. А ты думала, я ночью просто так на улице сидел?

— Кстати, а Старец Горы не узнал, что ты тоже его подслушиваешь?

— Нет, уверен. Помнишь, здешние маги заклятий не видят. Но видят других магов и, боюсь, о моих внезапно появившихся способностях он знает.

Неожиданно Делал рассмеялась, искренне и заливисто.

— А вот и нет! Как там твой друг говорит… фигушки! Не знаю что это, но мне нравится. Так вот, фигушки он что-то знает! И ты о себе лишнего не думай, нет у тебя никаких таких способностей.

— Но…

— Вот тебе и но! Ты когда мог что-то сделать? Только когда я рядом была. Я дочь паши, не забыл? Сама колдовать не могу, но могу поделиться силой со своим мужем. Свадебный обряд принцессы, он еще и для этого создан. Думаешь, кочевники тогда чего испугались? Тебя? Не смеши. Среди них маг был, он и увидел ауру той магии, которую я передала тебе. Мощную, поверь, которой следует бояться. В тот момент ты их отряд запросто бы с песком перемешал. Кстати, маги видят ауру лишь у магов, тех, кто может колдовать. Я колдовать не могу, только делиться силой с тобой, поэтому для всех я самая обычная женщина. Иначе не смогла бы скрываться столько лет под видом племянницы заурядного хозяина гостиницы.

Вот это новость. Вот это жена ему досталась! Понять бы еще в награду или в наказание.

— Подожди, но вчера я подслушивал вдали от тебя, значит, и сам что-то могу, получается.

— Подслушивал сам, но заклятье-то накладывал с моей помощью. Вот только жаль, что я не могу определить, когда ты ей пользуешься…

Интересно-то как!

— То есть если я как-нибудь ночью захочу увеличить…

— Не смей! Не вздумай! Запомни, дети и магия несовместимы. Можешь, конечно, взять себе для таких утех вторую жену, даже третью, я, как добрая правоверная их приму, обогрею… но стоит ли? Тратиться на свадьбу, чтоб на следующий день хоронить. Подумай, любимый.

Она может. В этом не было и капли сомнения. Как и в том, что сама мысль о другой женщине невозможна. Ни мозг, ни, главное, сердце не желают ее принимать. Слышал о таком, подшучивал даже над недалекими однолюбами, а теперь, получается, сам нарвался. И самое интересное, что счастлив.

— Еще что ни будь узнал?

— Немногое. Те две курицы никакие не галлийки, как ты и догадалась. Самые что ни на есть местные. И тот, вроде как их хозяин, тоже отсюда. Поняла, как нас развели? Словно простаков на базаре. Но главное — не это. Главное, я понял, с кем мы связались. Точнее, кто нас втянул в свои игры.

— То есть?

Д,Оффуа взял в руки ладони жены, опустил в них лицо. Хорошо. Прохладно и уютно, как в детстве хорошо было спрятаться в ладонях матери. Которые всегда защитят, спасут ото всех страхов.

— Это убийцы. Называют себя жертвующими, ибо идут на грех во имя веры. Я слышал легенды об этих людях. Помнишь рассказ старика об увещевании врагов, примирении с другими народами? Ложь. Они просто убивали. Правителей, которым не нравились, их ближних, не желающих иметь дело с убийцами. Подло, кинжалами и ядами, не боясь смерти и пыток. Потому что потом их ждал обязательно рай. Считается, что они остались в прошлом. Как видишь, это не так. Может быть и твоя семья погибла потому, что в Стамбуле узнали о покровительстве паши этим фанатикам.

Делал вскинулась:

— Это не оправдывает!

— Не оправдывает, но объясняет. Осталось понять, что нам делать дальше. Галлийский король, османский султан, этот старец. Они же играют нами, как дети с куклой. Что-то говорили, что-то обещали, в чем-то даже клялись. Надоело. Пора сесть за стол в качестве игрока. И правила игры отныне будем задавать сами. Согласна?

Делал обняла мужа, уткнулась лицом в его плечо и прошептала:

— Конечно. Вместе мы всех победим!

Никаких сомнений. Вот только силы неравны. У старца организация, в которой каждый не задумываясь пойдет на смерть по его приказу. У галлийского короля — разведка, наверняка пустившая корни и здесь, в Магрибе. У султана и вовсе весь государственный аппарат под рукой, отлаженный и умелый.

А что у них? Любовь? В играх, где решаются вопросы власти, нет места таким понятиям. Право наследницы? Не подкрепленное реальной силой, оно ничтожно. Так, повод посмеяться власть предержащим.

Остается что? Бросить карты на стол, выйти из игры и поселиться где-нибудь в далекой деревне, надеясь на плохую память прочих игроков? Тоже не вариант. Не забудут. Хуже, каждый будет считать, что сбежавшие сговорились с его противником и постарается выбить этот козырь.

Так что остается?

Вот об этом и разговаривали молодые супруги, демонстрируя внешне милую болтовню влюбленных. Кому? Мысль, что Старец горы позволит так запросто гулять в окрестностях Умирающего города, им даже в голову не пришла. Обязательно кто-то сейчас смотрит на них, чтобы потом отчитаться, сколько раз объекты взялись за руки, сколько раз обнялись, сколько раз поцеловались. Что же, пусть смотрят, пусть обзавидуются. Главное, что не услышат.

Утро следующего дня началось с посыльного — молодого паренька лет двенадцати в скромной, но добротной одежде. Приглашение Старца горы посетить его в полдень — время вполне подходящее, чтобы уважаемые гости успели привести себя в порядок и собраться с мыслями.

Вот и знакомый двор, знакомые ворота открылись не дожидаясь, когда в них постучат.

— Друзья, я вас приветствую! — Хозяин — само радушие и море обаяния. — Прошу в дом, пожалуйста, укроемся от солнца.

И впрямь, остывшие за ночь толстые каменные стены давали прохладу, казалось, невозможную в полуденный зной.

Та же комната, тот же ковер, тот же достархан, на котором стоят чаши с изюмом и курагой, пиалы и обязательный в такую жару чайник. Расселись, хозяин разлил чай по пиалам, едва-едва прикрыв донышко. Все правильно, чем меньше чая, тем больше уважения.

Отпили, молча посмаковали… м-м! Такого ароматного напитка д,Оффуа еще пить не приходилось. А жене? Бросил на нее взгляд.

— Чайна, Срединное высокогорье⁈ Помнится, кроме меня батюшка угощал таким только жен, только утром и только тех, кем был особо доволен ночью. Не думала, что когда-нибудь смогу вновь попробовать это чудо.

— Я рад, принцесса, что вы так высоко оценили мое скромное угощение.

Так-так-так, а у хозяина-то щеки порозовели! Любит лесть? Запомним.

— Но не будем забывать и о делах. Могу я узнать о ваших дальнейших планах. — Старец, наплевав на этикет, обратился к женщине.

Вот оно, началось. С улыбками, вкусным угощением, но это уже бой, который нельзя проиграть. Ну, любимая!

— Планировать, это дело мужчин. Дорогой, что ты решил?

Молодец! Поставила наглеца на место вежливо, но твердо. Теперь самому не обострить беседу — конфликт сейчас вовсе не нужен.

— То же, что и раньше. Мы едем впятером в Тунис и уже оттуда — в Галлию. Доложим о случившемся в Париже и пусть там решают, стоит ли нам возвращаться в Стамбул, или заняться другим делом, может быть, в другой стране. — Говорить равнодушно! Максимально равнодушно.

— Но я слышал, вам не здоровится, госпожа.

Все еще хочешь общаться с Делал? Не выйдет.

— Дорогая, как себя чувствуешь?

— Все в порядке, дорогой, я готова к поездке.

— Но зачем⁈ — Уже лучше, он все же обратился к обоим одновременно. — Там вас разыскивают, я это точно знаю. Схватят этих ваших женщин, вернут хозяину. Представляете, какой будет скандал! Пусть хотя бы принцесса здесь останется!

Это еще зачем? Закрутить такую комбинацию, положить своих людей только для милого общения? Не смеши, дорогой. Что же ты задумал? Не знаю, но по-твоему не будет.

— Нет. Жена поедет со мной, я так решил. Но любую помощь в путешествии мы примем с благодарностью.

Старец Горы не спеша вновь разлил по пиалам чай, свою поднял, сделал маленький глоток. Второй. Третий. Если бы мысли были материальны, сейчас в комнате стоял бы гул, так быстро они крутились в голове хозяина.

Ну же, ну, переходи к главному, решайся уже на что-нибудь!

— Буду откровенен, я очень хотел, чтобы уважаемая принцесса оказалась здесь. И даже предпринял для этого кое-какие действия.

Ну да, мы даже знаем какие. Супруги переглянулись, но промолчали. Так о чем там речь?

— И все с одной целью: предложить вам, уважаемая принцесса, занять тунисский трон.

— Вы с ума сошли! — Д,Оффуа ждал, конечно, авантюры, но такой⁈ — Пашу охраняет гвардия, стража, имперский флот и пираты, готовые порвать на лоскуты любого, кто посягнет на их покровителя. С чем и с кем вы собираетесь устраивать переворот?

— Я и не собираюсь устраивать переворот, я предлагаю принцессе занять трон после того, как он освободится.

Ясно. После того, как какой-нибудь фанатик убьет пашу. Жертвующие…

— Жертвующие, это же вы. — Д,Оффуа не спрашивал, утверждал. — Вы и впрямь поверили, что я проглотил ту жвачку, которой вы потчивали нас в прошлый раз? Честная проповедь, доброе слово, что там еще? Подкрепленные убийством несогласных, об этом умолчали. Поэтому вас гонят, поэтому вам приходится скрываться по таким вот умирающим городам.

Рука замерла около рта, Старец горы поджал губы. Медленно поставил пиалу на достархан.

— Да, это мы. Но это все в прошлом. Отец принцессы понял и принял нас. Мы все еще умеем убивать, но мы не хотим убивать. Пройдитесь по городу, посмотрите на наших людей, поговорите с ними. Убедитесь, это самые обычные люди, желающие работать, растить детей. И молиться так, как молились наши отцы и матери. Всего лишь. И только ради этого мы пускаем в дело наши умения.

Знакомые речи.

— Знакомые речи. Сколько тиранов мечтали стать последними палачами в истории — ни у кого не вышло. На их место всегда приходил кто-то не менее жестокий. Мир не живет без крови, вопрос лишь в ее количестве.

Вновь пауза. В конце концов хозяин кивает.

— Согласен. Я лишь хочу, чтобы прекратила литься кровь идущих за мною людей. Нам — мир, вам — власть и наша поддержка. Поверьте, она дорогого стоит.

Ну вот и все. Главное сказано, об этом они с Делал вчера и говорили. Он предложил поддержку. Теперь не дать бы ему сесть на шею.

— Завтра мы должны выехать в Тунис. С вас — обеспечение безопасности в дороге и помощь в городе. Дайте нам связь, уверен, что она у вас есть. Женщины отправятся в Галлию (незачем тебе знать, что я их раскусил), мы — останемся. Проведем рекогносцировку, пообщаемся с людьми. Тогда и решим, что будем делать дальше. Согласны, уважаемый?

Старец Горы тяжело вздохнул.

— У меня есть выбор?