Атомное комбо

55 глава

Когда мы вышли из кабинета, Ранди выглядел обманутым. Он смотрел на меня так, словно хотел спросить «и это всё?». Если бы я сказала, что мы вышли просто перекусить и немного сбросить напряжение перед вторым раундом, он бы поверил. Он готовился к этой встрече слишком долго, чтобы посвятить ей от силы полчаса. Отчёт времени пошёл ещё с тех самых пор, как Ранди увидел полубрата в Раче и скрыл это от меня.

А теперь всё позади? И что мы сделали? Всего лишь вручили ему его собственный орден. Само собой, Ранди был разочарован, хотя и догадывался, что до конца я не дойду. Если я не смогла отрезать мизинец Дагеру, вряд ли я отважусь убить собственного брата.

Атомный чувствовал себя так, словно удавка всё это время была на его собственном горле. Я ограничивала его. Не давала выхода его жестокости, которую он копил шесть лет и которую я старательно подогревала.

Когда я обернулась, он смотрел на свой браслет как на петлю виселицы, а не как на обручальное кольцо. И у меня в голове возникла мысль, что нас тоже связывает не любовь, а лишь взаимная ненависть, и когда она себя исчерпает, когда уже некого будет ненавидеть, от нашей связи ничего не останется.

Так что, возможно, Ранди неправ, и это мы ни черта не знаем о любви, а Свен знает о ней всё, хотя бы потому, что может видеть плоды этой любви — своих детей.

— И что теперь? — спросил он, и я не нашла, что ответить.

На моих руках ещё не высохла кровь полубрата, мне нужно было сначала осмыслить произошедшее. О будущем совсем не думалось.

Я направилась по коридору к лестнице, чтобы спуститься вниз. С каждой ступенькой голос Евы звучал всё отчётливее.

— …ведут себя просто скотски. Я пыталась, правда, пыталась понять. Они жили среди беспардонной солдатни, но дом, где живут мои дети — не окопы. Манерам, которым они набрались в этой своей варварской армии, здесь не место! Я терпеть это не намерена. Отец, скажи ему!

— Гарри, пока не поздно, одумайся, — отозвался господин Кокс.

— Но, послушайте…

— Не женись, — закончил генерал. — Не хотелось бы мне терять такого башковитого парня, но попади ты к женщинам этой семьи в руки, и ты пропал.

Смех разрядил обстановку, но с нашим появлением напряжение, которое, казалось, уже начало спадать, подскочило до потолка. Всё замерло. Лишь из столовой доносился суетливый «сервировочный» звон, а Томми продолжал разучивать гаммы.

Ева уставилась на мои руки, на которых появились «перчатки» в цвет остальному костюму. Давая ей убедиться в том, что они сделаны не из ткани, я приблизилась.

Ей не нравились мои манеры? Ох, знала бы она, какие у нас были на неё планы.

— Госпожа Кокс, благодарю за гостеприимство, — произнесла я на исключительном ирдамском, вытирая руки о подол её платья. — Ваш дом прекрасен, но на ужин мы не останемся. Мы уже закончили свои дела здесь. — Я критически осмотрела свои ногти, под которые забилась кровь. — Мой брат, кажется, хотел вас видеть. Да и вам бы тоже не мешало посмотреть на него.

Покачнувшись, Ева упала без чувств в руки подсуетившегося Дагера.

— Пэм… что ты…

Он заткнулся, когда увидел, как я достаю из-за пояса пистолет. Хотя эта угроза не имела к нему никакого отношения.

Подойдя к генералу, я убрала его руку от кобуры и вытащила из неё оружие. Господин Кокс не сопротивлялся. Он видел, насколько я близка к нервному срыву, и меньше всего хотел, чтобы в приступе истерики я начала палить по чём зря в доме, где живут его внуки. Хотя, вру. Больше его пугал не пистолет в моих дрожащих руках, а угрюмый, обманчиво тихий мужчина за моей спиной.

— Что вы делаете, детки? — прохрипел старик. — Терять друзей в вашем-то положении, таких друзей, как мы…

— С такими друзьями, как вы, врагов не нужно, — ответила я, взвешивая в руке его пистолет. — Кстати, это не единственное, что мы у вас заберём. — Повернувшись к Ранди, я спросила: — Ты когда-нибудь водил машину?

Он пожал плечами, и я приняла это за утвердительный ответ.

Для человека, который не был уверен в своих силах, Ранди справлялся с управлением… неплохо. По крайней мере, мы не разбились, хотя, наверняка, стали причиной нескольких аварий.

Куца мы направлялись? Кто знает. Ранди не задавал таких вопросов, а я повторяла лишь «быстрее, быстрее, быстрее», словно за нами гнались черти. Мне хотелось покинуть пределы этого города, как если бы столица была средоточием чистого зла. Это можно назвать трусостью, но после того, что произошло, было бессмысленно и дальше изображать из себя железную леди.

Так и есть, я была трусом, а за трусость в своё время расстреливали. И, очевидно, Ранди презирал меня за то, что стал соучастником этого позора, который я называла местью. С тех пор, как мы покинули «свадебный подарок», он не произнёс ни слова. Он был в ярости. Если мы не убили Свена, то почему не прикончили его тестя, который уж точно имел к нападению на Сай-Офру и уничтожению Рачи самое прямое отношение? В конце концов, почему не тронули его водителя?

Он не понимал меня, и это непонимание было больнее, чем предательство полубрата, не признающий меня взгляд матери, помолвка Дагера и Уитни, прощальная ухмылка генерала Кокса, слава его дочери, все наказания, на которые способен Гектор Голд фри, смерть Хельхи и рахитичного Тони, издевательства Митча, удар под дых коменданта Хизеля, допросы, иголки под ногтями, контузия, осколочные ранения, перебитый позвоночник, поражение в войне вместе взятые.

Мне хотелось кричать, плакать, проклинать и оправдываться, но я молчала, стиснув зубы, пока машины не остановилась на самой тёмной улице окраины города. Разговор нам обеспечила нехватка бензина.

Посмотрев на приборы, Ранди выругался и потянулся к бардачку. Я вжалась в спинку кресла, давая ему больше пространства. Выпотрошив содержимое бардачка мне под ноги, он взял футляр с сигаретами и зажигалку. Движения выдавали его злость. И как будто даже предметы сговорились против него: зажигалка не высекала искру.

— Ты… кхм… больше не любишь меня?

— Что? — переспросил он, но не потому что ослышался.

— Разлюбил? Хочешь бросить?

Ранди долго молчал, не глядя на меня. Зажав сигарету в зубах, он снова и снова чиркал зажигалкой. Как он там некогда говорил? Что я ревную его к сигаретам? Чёрт возьми, да! Очень. Особенно сейчас.

— Думаешь, встреча с ничтожеством вроде твоего брата может изменить моё отношение к тебе?

— Я не выполнила обещание.

— Брось…

— Я допустила одну и ту же ошибку дважды. С Дагером. А теперь со Свеном. Я поклялась тебе, но не сдержала слова. Я думала, что смогу, но струсила. — Мой голос звучал всё громче, отчаяннее. — Я — трус и трепло. Я не нужна родным матери и брату. И тебе тоже, серьёзно. Я ограничиваю тебя. Ты никогда не получишь то, чего хочешь, если останешься со мной. Ты, блин, даже курить скоро не сможешь. Расмус говорил мне о твоём потенциале, но рядом со мной ты не добьёшься того, чего мог бы добиться с другим контроллером или даже один. Ты вообще ни черта не добьёшь, если и дальше будешь ошиваться рядом с таким посмешищем! Тебя никто не будет воспринимать всерьёз, потому что кто-то вроде тебя не может подчиняться кому-то вроде меня. На что я вообще гожусь, если от меня отреклась собственная семья? Я не могу отомстить, хотя месть — единственное, ради чего я живу! — Я стукнулась затылком об подголовник. — Я хотела, чтобы он плакал, но не от боли! Чтобы ему было жаль! Чтобы он умолял о прощении, а не проклинал! Почему он вёл себя так же, как грёбаный Митч? Если бы он просто…

Ранди откинул сигарету и наклонился ко мне, спросив:

— Где болит, Пэм?

Я приложила ладонь ко лбу, а потом к груди, и Ранди прижался губами к моему виску. Пальцами левой руки он расстёгивал пуговицы моей блузки.

Моё персональное лекарство.

— Не думай о нём. Не заставляй меня ненавидеть его ещё сильнее, — попросил Атомный, целуя мою щеку, уголок губ, подбородок, шею. — Из-за того, что он не чувствует себя виноватым, не нужно делать виноватой себя.

— Я виновата перед тобой. Это намного хуже.

— Я не смог бы убить его, даже если бы ты разрешила. В нём слишком много одной с тобой крови.

Я запустила пальцы в его короткие волосы, когда он лизнул ямку в основании горла. Вспоминая, с каким упоением он душил полубрата, мне было трудно поверить в его слова. Хотя Свен до сих пор жив, так что…

- Таму меня не болит.

— Я тебе больше не верю, — поддразнил он, и было странно видеть его таким игривым, ведь ещё минуту назад он был вне себя от злости. А час назад готов был сломать шею полубрату и изнасиловать его жену.

Расстегнув пуговицы на моих брюках, он медленно просунул руку внутрь. Я чувствовала, как его «обручальное кольцо» касается низа живота, холодное и тяжёлое. Было чудовищным эгоизмом заставлять Ранди таскать его, хотя, казалось, он в восторге от любых моих идей, даже самых безумных.

— Вот так, — прошептал он, когда я развела бёдра и спустилась ниже, инстинктивно прижимаясь к его ладони. — В прошлый раз я так хотел тебе помочь. Хотя ты и сама справилась превосходно.

Он пытался отвлечь меня. Такой… милый, хотя едва ли это комплимент, когда речь идёт о тайнотворце.

— Жаль, что у меня не со всем получается справляться так же.

— Для этого у тебя есть я. Кое с чем я тоже неплохо справляюсь. — Я чувствовала его пальцы сквозь ткань нижнего белья, а при таком положении вещей, в самом деле, было очень трудно думать о полубрате. Хотя я попыталась, в результате чего представила, в какое бешенство он бы впал, увидь нас сейчас. И мне стало намного легче. — Правда, с некоторыми вещами не так хорошо, как ты.

Очевидно, то шоу на кухонном столе произвело на него впечатление.

— У меня было полно свободного времени для практики.

Да, рукоблудие в отличие от умения платить по счетам я освоила в совершенстве. И, надо же, Ранди решил, что именно так и должно быть. Ведь это означало, что о нём я думаю намного больше, чем об ублюдках, которые нам задолжали. О полубрате и Дагере в том числе.

— Пока меня не было рядом, ты нашла себе замечательное занятие.

— Не одному же тебе развлекаться.

— И как ты это делала?

— Шевелила рукой, например.

— Вот так. — Он потёр ребром ладони между моих ног, и я выдохнула:

— Быстрее.

Что-то шепча по поводу того, как ему нравится моё нетерпение, Ранди скользнул рукой под ткань моего белья. Кожа к коже. Словно желая забрать своё.

Закрыв глаза, я запрокинула голову.

— Ты чувствовала это? Влагу на своих пальцах?

— Да.

— Ты очень быстро становишься мокрой, когда думаешь обо мне.

Едва ли это был вопрос, но мне захотелось ответить. Потому что от очередного «да», Ранди едва крышу не снесло.

— Ты же знаешь, что это значит? — Технически, но я боялась думать об этом. Секс в моём сознании ещё долго будет связан с унижением, насилием и болью. С войной. — О чём ты думала, когда прикасалась к себе?

О том, как ты прижимаешься к заднице медсестры, у которой под юбкой ни черта кроме влажной, горячей нужды. Как ты нагибаешь её и не даёшь обернуться, потому что не хочешь видеть её лица. Как ты повторяешь её имя, хотя не имеешь ни малейшего понятия, как её зовут. Как ты ненавидишь себя за то, что чувствуешь, но ничего не можешь с собой поделать. Как ты страдаешь и наслаждаешься одновременно.

Но дабы он не счёл меня сумасшедшей, я сказала:

— Я представляла тебя на коленях в наручниках, слизывающего джем.

Потому что это было самое эротичное, что я видела в его исполнении. Когда он зашнуровывал мои ботинки, когда сидел на полу душевой, прикованный к трубе и промокший, когда пробовал малиновый джем, говоря, что знает кое-что слаще, я чувствовала себя именно так, как сейчас: мне нужно было почувствовать хоть что-то между ног. Давление, трение, скольжение…

Глухо рассмеявшись, Ранди вытащил руку из моих брюк и демонстративно медленно облизал свои пальцы. Браслет наручника блестел на его смуглом запястье.

Ох ты ж… боже…

Когда он творил что-то настолько сумасшедшее и вот так улыбался, я могла забыть обо всём на свете. О том, что нахожусь в машине вражеского генерала, которую мы угнали после того, как заявились в гости к полубрату, до смерти напугали его жену и вдоволь поиздевались над ним самим, в том числе.

Хотя меня быстро спустили с небес на землю.

- Я хочу, чтобы ты вспоминала об этом почаще, — произнёс Ранди, отстраняясь от меня, и уже через мгновение мне стала ясна причина его внезапной холодности.

Послышался скрежет, будто куском арматуры прочертили по боку машины, соскоблив краску. А потом металлический прут ударил в бронированное стекло с моей стороны.

— Идите сюда, парни. Тут всего два каких-то гомика.

Протяжному свисту ответил хоровой гогот, но вокруг было так темно, что я не могла рассмотреть лиц. Даже предположить, сколько их — списанных по причине непригодности солдат, а теперь просто пьяниц, наркоманов, садистов, — окружило автомобиль.

Нащупав под креслом пистолет, я передёрнула затвор, но Ранди покачал головой.

- Я сам. Не выходи из машины.

Это было вовсе не радением за мою безопасность. Ему просто не нравилось, что столица Ирд-Ама отделалась малой кровью. Он должен был оставить как можно больше следов своего присутствия здесь, и заодно сорвать на ком-то злость, которая после встречи со Свеном никуда не делась. Парни нашли его сами, и он не хотел, чтобы пистолет распугал его добычу.

— Пять минут, — пообещал он, но я дернула его назад. И вовсе не для того, чтобы призвать к благоразумию.

— Тот, что справа, оскорбил меня. Очень обидно.

— Подожди, сейчас он перед тобой извинится, — пообещал Ранди, выбираясь из машины.

Он, в самом деле, закончил через пять минут.

А уже через полчаса я сидела за решёткой камеры предварительного заключения в местной тюрьме.