Академия избранных Мраком. Поддельная адептка

Глава 8

Вальдер Эфлон знакомит меня со своей командой по ментелену. Всего их в Мракендарре четыре, чтобы было с кем играть. Ну и по числу факультетов, если не считать нашего. Первокурсников берут в команды в очень редких случаях, если они показывают исключительные способности к игре и уверенно тянутся к какому-то направлению. Проще говоря, можно предугадать, на какой факультет они попадут в следующем году.

Я оказалась в команде Ментала и Ясновидения. Ни с тем ни с другим я дела не имела никогда.

И вот сейчас на меня смотрят немигающими взглядами четырнадцать студентов и студенток.

Я помнила состав: на поле играют восемь человек, трое вратарей, четверо — запасных. Капитан шестнадцатый. Получается, вместе со мной команда будет собрана под завязку.

— Это м-м-м… как тебя зовут, букашка? — поворачивается ко мне Эфлон.

Девчонка в короткой спортивной юбочке хихикает.

Кто-то из парней фыркает.

— Ирлея Летхит, — стараюсь говорить невозмутимо, — всем добрый вечер.

— С какого курса? — деловито спрашивает чуть полноватый парнишка в очках с желтоватыми стеклами. Значит, ясновидящий, который защищает глаза от ненужных видений о первом встречном.

— Первый, — голос чуть срывается. Я понимаю, насколько привлекательно меня будет загнобить. Особенно когда капитан выказывает сплошное пренебрежение. Привел и даже имени моего не помнит.

— Наверняка, очень талантливая! — тоненьким голосом замечает смешливая девушка в короткой юбке.

— Хочется верить, что ее таланты имеют отношение к игре, — поддакивает очкарик.

— Бросьте, — осаживает их обоих высокий и очень худой парень с волосами цвета и вида соломы, — вы сами давно были первокурсниками? Уже не помните, как сложно было пробиваться?

— Так пусть проходит наш сложный и честный путь, а не прыгает Вальду в штаны! — злится девчонка.

— Закончили! — рявкает Эфлон. — Сам ректор велел взять Летхит в команду. Так что больше уважения.

— И кем в команде она будет? — интересуется очкарик.

— Вратарем, — отрезает Вальдер.

У меня перехватывает дыхание. Я рассчитывала сидеть на скамье запасных, а не охранять ворота!

— Должно быть, она очень хороша! — вклинивается парень с рыжими волосами, собранными в хвост.

— Сомневаешься в решении капитана? — резко спрашивает Вальдер. — Давайте тренироваться, а не трепаться. Включаем раздачу магии. Скидываемся кто сколько может.

Разговор, а впоследствии и тренировка, проходит на стадионе. В Мракендарре их целых три. Один главный, большой, и два маленьких, вспомогательных. На одном из них мы и собрались.

Вальдер открывает ключом небольшой ящик с толстыми металлическими стенками, извлекает артефакт для раздачи магии, ставит его на этот же ящик.

Заклинание для подключения к артефакту обычное: Мракендарр абиалта.

Этот ритуал для меня уже стал привычным.

В руке Эфлона вдруг появляется артефакт, похожий на идеально круглый белый камень. Вальдер нажимает в центр большим пальцем и с травы поднимается четыре овальных летающих платформы, украшенные эмблемой команды.

— Телекинетикам занять позиции, — командует Вальдер.

Двое нападающих — парни. Рыжий с хвостом и худой «соломенный». Защитники — девчонка в короткой юбке, под которой оказываются обтягивающие короткие штанишки, и невысокий юноша, стриженый настолько коротко, что издали кажется лысым. Розовая кожа забавно просвечивает сквозь светлую щетину на голове.

— Вратари — на позиции, — продолжает капитан, — бука… новенькая, встань на левые от центральных.

Обреченно надеваю защиту: шлем, налокотники и наколенники, иду на отведенное мне место.

Главные ворота занимает крепкий очкарик, правые — плотного телосложения девушка. По сравнению с ними обоими я в своих воротах словно карандаш в стакане.

Эфлон меня ненавидит, определенно.

Стойке на воротах было посвящено одно наше с ним тренировочное занятие. И нельзя сказать, чтобы я блистала.

Вальдер определяет четверых «отвлекающих», а остальные будут изображать игроков другой команды. Они занимают платформы «противников».

Дальше — интересно.

В другой руке Вальдера серебристый камушек. Капитан взмахивает им, нажимает дважды, камень начинает светиться, а на поле появляются призрачные фигуры. Трое вратарей и четверо полевых, отвлекающих.

— Игра начинается! — командует Вальдер.

Я с интересом смотрю на битву, что разворачивается на поле с первых минут. Запасные хотят показать, что они достойны играть в основном составе. Призраки бесстрастные, поэтому идеальные. Остальные рвутся в бой, потому что соскучились по тренировкам и жаждут вернуться в строй.

Защитники удерживают свой мяч силой мысли, в то время как нападающие со своим мячом пробираются на вторую половину поля, чтобы атаковать чужие ворота. Их задача — забить гол, вернуться к защитникам, взять их снаряд и повторить успех. Первый мяч извлекается из ворот и передается защите. Такой вот бесконечный процесс.

Но нападающие, между прочим, пока идут к своим, могут отобрать мяч у защитников противника и загнать его в чужие ворота. И уже потом лететь на свою половину. Все это — при попытках отвлекающих им помешать.

Игроки бранятся, отвлекающие оправдывают свое звание. Я вижу, как один из противников слетает с платформы, Вальдер свистит, объявляя штрафной бросок нашей команде.

Нападающий оппонентов прицеливается в центральные ворота… но совершает неуловимое движение и мяч летит в меня. Я не успеваю приготовиться к этому маневру. Шероховатые, тупые «пальчики» врезаются в мою щеку, боль вспыхивает в скуле, отдается в голове алым цветком.

Я вскрикиваю, перед глазами пляшут языки огня, а мяч влетает в ворота.

— Двухочковый! — радостно орет соперник.

А я сплевываю на траву кровью. Проверяю языком зубы изнутри, вроде бы все на месте и не шатаются.

— Два ноль, мазилы, — спокойно, совершенно без эмоций говорит Вальдер, — десять минут перерыв.

— Новенькая полное дно, — злобно шепчут мои коллеги по команде.

Я решаю провести перерыв подальше от них. Все кинули вещи на трибуны с правой стороны, я стаскиваю шлем, иду налево. Не сразу замечаю, что там зритель. В этом нет ничего удивительного, видела, что за тренировкой наблюдают пятеро или шестеро зевак. Но здесь видимость не очень хорошая.

— Ты пострадала? — спрашивает парень, и я его узнаю. Это Деркей. Однокурсник Эфлона и кажется, его недоброжелатель.

— Дай посмотрю, у тебя на скуле уже синяк. А может и ссадина.

Он встает, подходит ко мне, касается пострадавшей щеки двумя пальцами. Серьезно смотрит в глаза.

— Что ты тут делаешь? — спрашиваю тихо.

— Хотел посмотреть на новый состав команды, — усмехается он, — знаешь, хотел играть в ментелен. Но с капитаном у нас недопонимание.

— У меня тоже, — бурчу, понимая, что прикосновения Деркея облегчают боль.

— Однако ты в команде, — замечает парень.

— Досадная роковая случайность, — вздыхаю, — ни он, ни я не смогли отказаться.

Парень продолжает поглаживать распухшую щеку, я слышу, как он бормочет так, что слов не разобрать. Нечто вроде: «Уползай, оставляй, давай синяки снимай». Хотя, возможно, я и ошибаюсь.

— У тебя в корне неправильная тактика защиты, — заявляет вдруг Деркей, — я бы даже сказал, ее никакой нет. Ты, девонька, не вратарь, а свидетель мяча.

— Не слишком ли много тренеров на меня одну? — делаю шаг назад и наклоняю голову, чтобы избежать его прикосновений. Забываю, что мы на трибунах, где очень узко.

Теряю равновесие, ору. Деркей чудом успевает поймать меня за талию. Прижимает к себе.

— Твой белобрысый повелитель не заревнует? — растягивает губы в улыбке.

— Повелитель? — сбрасываю его лапы с себя.

— Да все уже судачат о том, что новый король присмотрел себе очередную игрушку в постель. Принял ее в команду, куда жаждет попасть две трети нашего факультета.

— И ты?

— Я уже сказал, что с Эфлоном мне не по пути, — раздражённо отвечает Деркей.

— Летхит, хватит миловаться! — окликает меня недовольный голос Вальдера. — Чмокни дружочка в носик и дуй на позицию.

Деркей вдруг снова хватает меня, притягивает к себе и целует в губы.

— Удачи, малышка! — говорит нарочно громко.

Хочется заорать на него, но я вижу перекошенную физиономию «короля» и ограничиваюсь тем, что толкаю Деркея в бок.

Отворачиваюсь от него. Поганец шлепает меня ниже талии.

— Руки оборву!

Оборачиваюсь, но Деркей легко перепрыгивает на два ряда выше. С его длинными ногами это не проблема.

Он специально дразнит Вальдера. А я просто удачный повод это сделать.

Мне еще этого не хватало! Позлить Эфлона, конечно, приятно. Кажется, наш капитан считает всех членов команды своей собственностью. Или ему просто грезится, что любая девчонка в академии по нему сохнет.

— Вкус на парней у тебя так себе, букашка, — комментирует увиденное Вальдер.

Я дергаю плечом.

— Тебя-то на всех все равно не хватит, капитан. Так что не ревнуй.

— Что ты о себе возомнила? — рявкает он. — Ревновать тебя? Брысь на ворота. И будь добра думать об игре, а не о том, как потискаться с Олтаром!

— Ревнуешь, — мстительно говорю я, — потому что все курочки должны бегать только за тобой.

— Ты не курочка, а букашка! Тебя в этой борьбе склюют.

Отворачивается и величественно возвращается к команде.

Какой противный парень! И почему его вся академия обожает? Я заметила, что девушки с выпускного курса посматривают на нашего капитана с интересом. Не считают его мелким и зеленым. Да он таким и не выглядит. Красивый и надменный как лорд или принц.

Встаю на ворота. Скулу все еще тянет, но после того, как Деркей что-то сделал, щека перестала отекать. Есть надежда, что глаз не заплывет.

Вальдер раздает магию, но мощность распределителя слабая и скорость низкая. Из экономии, как объяснил Эфлон, чтобы меньше расходовалось энергии «на общак».

Я тянусь за этими волнами магии, стараюсь их чувствовать, пропускать сквозь себя, чтобы двигаться быстрее.

У меня получается отбить мяч, не касаясь его. И я чуть не плачу от радости. Ведь я не просто шла в общем потоке, забирая чужую силу. Я вложила свою магию! Чувствовала ее дыхание, прикосновения эфирея к энергетическим точкам.

Пот заливает глаза, ноги дрожат. Я скачу в воротах, как мартышка по клетке. Дыхание сбивается. И тут меня подстерегает неожиданность.

Один мяч бьет в колено, второй в плечо. Как такое возможно?

От сильных толчков заваливаюсь на спину.

И тут третий… третий мяч влетает в центр ворот.

Откуда? Как?

Эфлон останавливает игру, разбирает ситуацию.

Оказывается, один из мячей залетел вообще ошибочно. Это один из наших защитников не туда шевельнулся и попал мне в колено.

Остальные два прилетели от соперников, по какой-то причине оставшихся без внимания.

— У вас других ворот что ли нет? — сижу на траве и держусь за ушибленное плечо. Спина и затылок гудят от падения.

Наколенник спас меня от новой травмы. Это немного радует.

— Зашиблась, букашка?

Вальдер опускается передо мной на корточки. Остальные члены команды собираются позади него. Я знаю, что если буду жаловаться на боль, это сыграет против меня.

— Бодра, как ведьмина метла, — улыбаюсь через силу.

Он кивает одобрительно. Поднимается.

— Что-то вы совсем хватку потеряли, — заявляет он держателям мячей, — позор, а не тактика. Вратари и полевые свободны. Остальные тренируются дальше.

Довольна, что на сегодня все закончилось. Отлично понимаю, что в команде мне не рады.

Что ж, мне тут тоже никто не понравился. Но я не сдамся.

— Эй, — слышу сдавленный шепот, проходя к выходу. Раздраженно оборачиваюсь, думая, что это снова Деркей.

Но неожиданно для себя вижу крепыша-вратаря Такмара. Стекла очков таинственно поблескивают.

— Ты не одна, Летхит! — шепчет он. — Не сдавайся. И не смей раскисать, поняла?

— Посмотри-ка, дружок, кто у нас тут есть! — торжествующе потрясаю перед носом Фили личным делом.

— Ты своим огромным глазам не поверишь, приятель, — продолжаю пафосно, — все анкеты и документы студентки третьего курса общего факультета, Керейны Зелет! Большая удача, что она далеко отсюда не ушла. На какой-нибудь боевой.

Фелиндрикс с пониманием кивает, сидя на груде бумаг.

Эльна после уроков отправилась прогуляться, а я этим воспользовалась. Разложила Филины трофеи.

Вопросы анкеты касались целей адепта, его магических умений и разных приоритетов по итогам пройденного курса. Я задумалась. Если не вылечу еще в середине года, мне самой такое заполнять придется.

Читаю личное дело и не удерживаюсь от удивленного восклицания:

— Вот это да! Филь, ты не поверишь, но наша вреднюга Зелет сирота.

Фелиндрикс всплескивает ручками и качает головой.

— Она выросла в приюте и копила деньги на обучение, занимаясь рукоделием. Плела кожаные ремешки и талисманы, варила любовные зелья, за что ее несколько раз наказывали. А потом попала в Мракендарр и ей не пришлось поступать платно. Однако!

Никогда бы не подумала, что Керейна росла не в любящей семье. Мне она казалась избалованной, капризной аристократкой, которая на всех смотрит свысока. Тут же все наоборот. Девчонка самоутверждается, пробивает себе путь вперед. Она и парня себе выбрала такого, чтоб все обзавидовались. А ведь толком не понятно, есть ли между ними что-то. Вальдер не отрицает, что существует связь. Но если его послушать, то и у нас с ним чего только нет!

Характеристика после первого курса была короткой, но познавательной: «Девочка с амбициями. Склонна бежать от своих проблем, либо притворяться, что это ее достоинства. Придумала историю, в которую сама верит: якобы она внебрачная дочь благородной особы, королевских кровей. Поэтому от нее были вынуждены отказаться, чтобы избежать крупного государственного скандала. Впрочем, эта позиция позволяет ей чувствовать себя выше остальных».

Я сравнила анкеты Керейны после первого и второго курса. Ответы почти одинаковые. Адептка Зелет вряд ли внезапно изменилась. Она и сейчас была той девчонкой, что отвечала на вопрос «Кем вы себя видите после выпускного курса» — 'Королевой Мракендарра.

Единственное, что в ней поменялось — после первого курса ей ставили второй уровень магии, а сейчас уже третий.

История Керейны вызывает уважение к ней. Может быть, сочувствие. Но не симпатию. Для этого надо, чтобы она себя вела по-человечески.

С замиранием сердца беру анкету Ларии. Первый курс.

'Назови свое самое сильное качество.

— Преданность.

Что для тебя имеет ценность?

— Дружба.'

Ответы на эти же вопросы после второго курса: самое сильное качество — упорство. Что имеет ценность — знания.

Это только два момента, на самом месте их куда больше.

Характеристика после первого курса:

«Милая девочка, не лишенная магических способностей и перспектив».

После второго:

«Адептка Оттил приятно удивляет своим рвением к учебе и верной расстановкой приоритетов».

Я понимаю, что мне нужно искать в анкетах других студентов. Такие же перемены.

Филечка гладит мягкой ладошкой карточку Ларии и выглядит печальным.

Эльна возвращается внезапно, когда я только на шестом личном деле. Филя успевает отреагировать, превращаясь в игрушку.

А я вот так и продолжаю сидеть с охапкой документов.

— Опаньки! — удивляется соседка. — Ты тут уже дипломную что ли пишешь?

— А ты чего так рано? Я думала на погосте зависнешь.

— Дождь, — коротко отвечает Эльна, подходит ко мне и чуть ли шею не выворачивает, разглядывая, что я делаю.

— Слушай, Эль! — почти молю я. — Давай каждый будет заниматься своими делами и друг к другу не соваться.

— Ты-то как раз чужими делами занимаешься, — замечает соседка, — ты деканат обнесла? И зачем тебе это? Хочешь узнать старшаков получше?

Решаюсь посвятить ее в часть своей истории.

— Помнишь, я тебе говорила, что моя подруга стала другой? — Эльна кивает.

— И ты тогда сказала, что про Райну говорят то же самое. Я решила поискать еще подобные случаи. И сравнить анкеты студентов за разные курсы.

— И правда ограбила деканат? — на лице Эльны восхищение. — Или вообще все деканаты?

— Только наш, — уточняю я, — и не то чтобы ограбила, просто магия.

— Ты полна неожиданностей, Летхит, — одобряет соседка, — я и не знала, что у тебя магия есть.

— Да ты утомила уже! Как, по-твоему, меня сюда взяли?

— Ошибка системы, — пожимает левым плечом Эльна, потом скидывает промокший жакет, кидает на стул и садится напротив меня на пол.

— Ты чего? — тянусь, чтобы шлепнуть ее по руке, когда соседка хватает одну из папок.

— Помочь тебе хочу, дурилка, — поясняет Эльна, — бумаг тут сотни, а ты одна. То есть теперь со мной. Да не бойся, не выдам. Я за любой бунт. Говори, чего смотреть.

Собственно, помощь мне не помешает.

Я забираю с кучи папок Филю, усаживаю себе на колени.

— Ладно, давай, — соглашаюсь, — смотри анкеты и характеристики. Если сильно отличаются от курса к курсу, наш человек.

— Интересненько, — потирает руки нежданная помощница, прежде чем нырнуть в бумажную пучину.

Вдвоем изучать личные дела быстрее, но все равно это занимает у нас около трех часов. Эльна удивительно легко втягивается в процесс, с серьезным видом всматривается в карточки, сравнивает анкеты.

Причмокивает, качает головой, откладывает папки в сторону, разминает затекшую шею.

Я делаю то же самое.

В глазах рябит от букв, однообразных ответов и вежливых отписок декана. Так и представляю его, лениво грызущего орешки и сочиняющего очередную характеристику.

— Кажется, это оно! — торжествующе кричит Эльна.

Прыжком передвигаюсь к ней, раскидывая папки.

— Вот, смотри! — она тыкает пальцем в карточку, на которой изображена девушка с пронзительно-розовыми волосами.

— Это Левия Рокса, четвертый курс, — поясняет Эльна, — в анкете после первого курса она пишет, что мечтает выучиться на целителя, чтобы помогать людям, а самым ценным качеством в себе и других считает милосердие. На втором курсе почти то же самое. А вот после третьего…

Выхватываю протянутые мне листочки. Читаю вслух:

— Самое ценное качество мага — упорство и способность следовать к цели… Угу. Что там насчет мечты?

И мы в голос произносим с Эльной:

— Стать сосудом для знаний и постичь себя в магии.

— Ну что? — спрашивает соседка.

— Наверное, это оно, — соглашаюсь я и зеваю.

— Не спать, всего три папки осталось, — хлопает по бумагам Эльна так звонко, что я подскакиваю.

Но среди остальных личных дел больше ничего подходящего.

Не надумала ли я себе того, чего нет?

— Милосердие, верность, любовь к семье. Честность, эмпатия, благодарность судьбе…

Эти обычные положительные свойства людей, озвученные глухим, измененным магией голосом Наставника, словно приобретают новое значение.

— У тебя вопрос в глазах, — подмечает Наставник, — задавай.

— Зачем эти качества величайшему мракенару? Разве они связаны с материей, которую он мечтает высвободить, отделив от духа?

— И все остальные тоже так думают? — спрашивает Наставник.

Учеников гораздо больше. Но этот, самый толковый и способный, служит для связи с остальными.

Чем меньше народа с ним соприкасается, тем надежнее. Передавать его указания хватает и одного Ученика.

— Я не делился с ними сомнениями. Мне неинтересны их домыслы.

— Предпочел узнать у меня напрямую? Это правильно.

Наставник одобрительно кивает, хоть под капюшоном этого и не видно.

— Ты ведь знаешь, что великий Черрз был наказан за то, что создал самый поразительный в Ардилодии и за пределами мира артефакт? Меч разделения.

— Да, Наставник, — подтверждает юноша, — боги не просто изгнали его, как говорят мифы. Луч и Мрак превратили Черрза в кристалл божественного льда, из этой оболочки он не может выбраться. Вместе с мечом разделения.

— Верно, — Наставник потирает руки, — ты помнишь, что нам предстоит?

— Освободить великого Черрза, вернуть его в этот мир, — заученно повторяет парень.

— Нужно растопить вечный лед. И заклинания с этим не справятся. Требуются качества, в которых заключена энергия. Да, проще всего получить ее из гнева, ярости, ненависти. Они горят сильно, но быстро. А добро — энергия продолжительного действия. Эти части души помогут пробудить мракенара-бунтаря, преобразователя реальности. Но не сделают его беленьким и пушистеньким, а растворятся во мраке. И нам нужны новые огоньки. А времени остается все меньше.

— И от этой… Летхит, — кривится юноша, — тоже нужен огонек?

— О нет, мой друг. От нее требуется гораздо больше, если это точно она. Кровь. А проверить ее свойства придется тебе. Сделай это в ночь Отмщения.

— Летхит! — окликает меня смутно знакомый голос в коридоре. Оборачиваюсь. Такмар, наш вратарь, поблескивает стеклами очков и сверкает зубами. Приветственно машет рукой.

Что это с ним?

У нас было три совместных тренировки всей командой, и Такмар больше не стремился меня ободрять или проявлять заботу.

Так же как все зубоскалил по поводу моих сомнительных пока что успехов. Скользил равнодушным взглядом, как положено четверокурснику.

А тут прямо-таки светится.

— Ух, льёт сегодня, да? — заводит он разговор о погоде.

На улице нынче и впрямь разгул стихии. Ливень и ураганный ветер. Того и гляди купол какой-нибудь башни сорвет.

Осень суровая. Вечернюю тренировку отменили. Может, он думает, я не знаю и решил сообщить, по праву старшего товарища.

— Я в курсе, что тренировки не будет, — говорю на всякий случай, — если бы текс не прислали, сама бы догадалась.

— Это черрзечно, — вздыхает Такмар, — времени для подготовки все меньше… и я как раз об этом хотел поговорить. Ты с кем идешь на Ночь Отмщения?

— Чего? Это как выпускной что ли? — недоумеваю. Вроде как по описанию сначала должна пройти игра, потом внеочередные выборы короля академии, а после самая загадочная для меня часть, ритуалы. Мне казалось, это больше для хохмы.

— Не выпускной, но важный вечер для всех адептов, — хмурится Такмар, — удивительно, что ты не в курсе.

Лихорадочно вспоминаю, что писала мне Лария в первый год своего здесь пребывания про эту ночь. Разумеется, тогда короля не выбирали, поэтому было не так интересно. По ее словам было нудно и она ушла через час, так и не поняв, зачем приходила.

— В этом году мы голосуем за Вальда… то есть… — Такмар смутился, поняв, как все однозначно звучит.

— Я поняла, выборы без выбора.

Мимо нас пробегают двое адепток в красных жакетах. Общий факультет. Смотрят с любопытством. Еще бы, парень с четвертого курса общается с букашкой.

Такмар смущенно улыбается девушкам и оттаскивает меня в угол. Так он только усугубляет пикантность создавшегося положения.

— Руководство решило сделать это мероприятие торжественным. Не понимаю, как такая новость прошла мимо тебя?

А я вот хорошо понимаю. Последние несколько дней прошли в суматохе. Мы изучили все личные дела адептов из нашего деканата. Потом я и Филя возвращали похищенные материалы на место. Все прошло так же гладко, как и в первый раз.

Следом я решила совершить набег на второй факультет. Выбрала на этот раз менталистов. И вовсе не потому, что там учится Вальдер Эфлон… хотя нет, конечно же вру.

Тут оказалось сложнее, декан «синих» был более бдителен и шкафчик с личными делами охранялся куда усерднее нашего.

Несколько дней я просчитывала варианты, наблюдала за объектом. А между прочим, это сложно, когда ты учишься на чужом факультете. И наконец вчера Филечка сумел осуществить дерзкий набег. Теперь под моей кроватью лежала половина личных дел адептов «синего» факультета. Все я брать не рискнула, а тут авось не заметят.

Вчера до полуночи мы с Эльной разбирались с ворованным добром. Я старалась не сразу накинуться на досье Эфлона. Это было сложно.

Когда все же приступила к нему, разочарованно поняла — этот парень с первого курса был жестоким и насмешливым гадом.

Увы, никого подозрительного мы не обнаружили. Но и успели изучить только две трети принесенных Филей бумаг. И как за такими заботами следить за новостями? А я ведь еще и учиться пытаюсь, между прочим.

— В библиотеке много времени провожу, — вздыхаю в ответ на вопрос Такмара, — мне сложновато вливаться в процесс, да еще и тренировки… совсем не ожидала этого.

— Тебе многие позавидовали бы, — назидательно говорит вратарь, — но раз ты не в курсе, значит у тебя еще нет компании для вечера? Тогда я приглашаю.