Академия избранных Мраком. Поддельная адептка

Глава 20

Даже весна приходит в Мракендарр с оглядкой. Черные сойки носятся над шпилями академии, ожидая нового выгула в Зойдарс. Тучи то разбегаются, то сходятся вновь, не пропуская яркие лучи Ардила.

Первые весенние грозы, кажется захаживают в кампус куда чаще, чем в деревеньку, что совсем рядышком.

Молнии тянутся к высоким грозным шпилям, как пчелы на сладкие ароматы.

Но несмотря на суровые улыбки природы и ее неохотное пробуждение, в душах адептов Мракендарра уже расцветают розы, а сами они распускаются, как тюльпаны, выставляя напоказ сердцевину.

По коридорам академии плывут ароматы духов и цветочных масел, сдобренных любовной магией.

Нет-нет да и приползают на лекции глубоко невыспавшиеся адепты, явно проводившие ночь не за подготовкой к контрольным, потому что их они заваливают с треском.

Несколько раз я слышу, как парни шепотом клянут Вальдера Эфлона, за то что по осени он уничтожил дерево, имевшее прозвище «лестница в объятия». Его ветви не раз использовали для путешествий к возлюбленным.

Странно, что Вальдера за это действо наказали. Впрочем, стоит ли доверять мерам, которые ректор Абрал Талироди якобы применяет к своему любимцу и соратнику?

Чем дольше я наблюдаю за Эфлоном и помеченными серебряными эмблемами членам клуба, тем больше убеждаюсь в их причастности к чему-то таинственному и увы, явно связанному с Черрзом.

В том, что именно его собираются возродить в дату тройной силы, я уже не сомневаюсь.

Давно я с таким волнением не считала дни до своего дня рождения.

Но сейчас я жду не подарков, а ответов на свои вопросы.

И важно не выдать себя до дня три-три-три. До него остается две недели.

На фоне этого напряженного, звенящего ожидания даже предстоящий финал кубка Мракендарра кажется блеклым и рядовым событием.

А ведь кубок разыгрывается между нами и «зелеными».

Я исправно хожу на тренировки, наблюдая за Эфлоном и его послушниками. И мне кажется, день ото дня они становятся все более нервными.

— Привет, Ирлея! — окликает меня как-то на выходе с тренировки Деркей. — Что-то ты давно к нам не заходила.

Это правда. С тех пор, как я побывала на вечеринке Эфлона, в обществе любителей настолок появилась всего лишь раз. Мы тогда сыграли в «Проклятые алмазы».

Я очень увлеклась и еле заставила себя вылезти из-за стола. Камешки, стоило взять их в руки, начинали светиться, это завораживало.

— Прости, — говорю с сожалением, — куча забот. Времени нет ни на что.

— Времени хватает на то, что ты считаешь для себя важным, — возражает Деркей, — а мне кажется, ты в крутых непонятках, Колючка. И не догоняешь, что действительно важно.

Мимо нас проходят члены команды, смотрят с интересом.

— Отойдем в сторонку, — Деркей подхватывает меня под локоток и оттаскивает подальше от выхода.

— Тебя что-то выматывает, Ирлея, я же вижу. Рассказывай.

— Слушай, — не выдерживаю я, — с чего ты такой внимательный, чисто как моя бабуленька? Сама заботушка! А еще недавно зубоскалил как все и важничал.

— Может, ты мне небезразлична, Ирлея, — улыбается так широко, что можно зубы пересчитать.

— Или ты зачем-то пытаешься подобраться к команде Эфлона, — предполагаю я, — он твой вечный соперник.

— В чем-то ты права, — соглашается Деркей, — люблю повсюду внедрять своих людей. Но зря ты подозреваешь во мне один расчет. Как-то обидно даже.

— Вы ведь раньше дружили? — вспоминаю обрывки фактов прошлого. — Почему разругались?

— Потому что не может быть двух королей одновременно. И наши с ним взгляды сильно разнятся. Приходи к нам, Колючка. Хочешь серьезных беседушек, я тебе обещаю, они будут. А то мы тут как два пугала огородных стоим, на нас скоро сойки садиться начнут.

Я соглашаюсь, и мы прощаемся. Смотрю ему вслед и думаю, что помощь Деркея и его общества может оказаться полезной. Ребята забавные, но толковые.

На следующий день, после лекций, иду на очередное занятие с Тарром.

Наставник мной по обыкновению недоволен.

— Ты не стараешься, Ирлея! — резко, наотмашь бьёт словами. — Впервые вижу, чтобы редкий дар достался настолько же редкой бездарности! Почему ты до сих пор не нашла свой источник силы? Может, потому что тебе лень искать?

— С моим графиком понятие лени неуместно, — возражаю я.

Действительно, у нас загруженная учебная программа, у меня — тренировки, выгул горгульи, в конце концов. Мне просто не до медитаций со всеми мыслимыми и немыслимыми предметами.

— Все дело в неумении расставлять дела по их значимости.

«Времени хватает на то, что ты считаешь для себя важным», — вспоминаю слова Деркея.

Кажется, весь мир со мной говорит с помощью окружающих, и я должна что-то понять.

И главное, всем что-то не нравится.

Что ж, на сегодня я считаю важным привести мысли в порядок.

— Чертог Мрака нужно подготовить к возвращению Великого! — в голосе Наставника звучит восторг, это слышно даже за магией, скрадывающей истинное звучание.

— Члены твоего клуба понадобятся, как грубая сила. Но они не должны знать, к чему именно готовятся.

Ученик с сомнением складывает на груди руки.

— Разумеется, они не смогут мне отказать, — говорит он, — но вопросов не избежать. А если на них не ответить, появятся домыслы и слухи. Даже при запрете рассказывать кому-либо, некоторые проболтаются.

— Тех, кто не способен держать язык за зубами, не привлекай к заданию, — Наставник сердится.

— Показывать тайный коридор нельзя кому попало. У меня все больше вопросов к твоему клубу, Ученик. Стоило ли в него так вкладываться, если сейчас это кучка юнцов в поисках развлечений?

— Но у нас не только юнцы! — бросается на защиту своего детища Ученик. — Среди посвященных и преподаватели.

— А это не твоя заслуга, — небрежно фыркает Наставник и не видит, как сжимаются кулаки его молодого последователя, — каждый из них получал от меня инструкции письменно.

— И второй вопрос — Ирлея Летхит. Ты так и не смог ее вовлечь, отпугнул или не заинтересовал, это уже не столь существенно. А мне нужно ее добровольное присутствие у алтаря, размещенного в точности под горгульей. Я уже жалею, что связался с кучкой дилетантов.

— Ирлея Летхит будет там, где нужно! — в голосе Ученика звучит ярость. — Разве от нее требуется полностью поддерживать наше дело?

— Нет, но она должна прийти сама. Без сопротивления и борьбы. Как и все сосуды, отдавшие часть энергии души на великое дело. Ты должен убедиться, что они дошли до алтаря в полном составе.

— Будет исполнено, Наставник, — Ученик почтительно склоняет голову.

— Ирлея возьмет кристалл в руки. И когда звезды сойдутся, ее силы полностью перетекут в этот ключ. Тогда откроется дверь, через которую в наш мир войдет Черрз.

— И что с ней станет, Наставник? — с тревогой спрашивает Ученик.

— То, что пожелает великий Черрз, — строго отвечает Наставник, — ты что же, будешь сейчас тут мямлить из-за девчонки, когда речь идет о судьбе мира? Черрз явится и разделит дух и материю. И магия перестанет быть серой! Или ты хочешь оставаться «мышиным магом»?

Ученик качает головой. Он желает величия. Чистейших способностей, которые ему позволят моментально менять суть вещей. И он с гордостью станет одним из воинов армии Черрза.

Завтра мой день рождения.

А еще — та сама дата три-три-три, на которую намечено нечто ужасное.

Родителям позволено приезжать и поздравлять своих детей, но я слезно молила маму не делать этого. Мы пообщались с ней по баяфелу. Я наконец-то заслужила это право.

— Почему ты не хочешь меня видеть, милая? — в голосе мамы слышится обида. — Ведь тебя так давно не было дома! И каждый день разлуки просто мучителен.

— Пожалуйста, приезжай на несколько дней позже, — канючу я, — подружки обещали мне вечеринку, и…

— Можешь не продолжать, — мама вздыхает уже с облегчением, — сама была молодая, понимаю. Конечно, я приеду на первый же выходной после твоих именин. Развлекайся, дорогая!

— Я так люблю тебя, мамочка! — говорю совершенно искренне, а из глаз вот-вот брызнут слезы. Кто знает, чем закончится эта «вечеринка».

— И я люблю тебя, мое сердечко.

Вот и поговорили, а возможно и попрощались.

Я осознаю, насколько высок риск. Но не собираюсь отступать.

Выхожу на улицу, полюбоваться украшенным садом и обновленной к празднику площадью.

Барельеф с портретами основателей академии не только восстановлен, но кажется, чуточку приукрашен.

Лякся гордо восседает на постаменте фонтана, подставив морду ярким и теплым лучам Ардила.

Она уже совершенно свыклась с нашим ритмом жизни, будет очень жаль отдавать ее в питомник.

Может, ректор решит все же оставить горгулью в качестве одного из символов академии. Ведет она себя сейчас куда приличнее, чем Вальдер Эфлон.

— Ирлея! — Милон радуется, застав меня у фонтана. — Я нашел нечто интересное и похожее на то, что произошло с Кирс.

Мы удаляемся в беседку, и Милон Ханиш рассказывает о древнем и редком колдовстве под названием «Извлеченные души».

— Удаляется не вся душа, а лишь ее частичка, точнее, цепочка каких-то качеств. Они преобразуются в энергию для подпитки чего-то или кого-то. Ну а место, которое освобождается, превращает человека в сосуд. И чаще всего маг, совершивший такое непотребство, чем-то заполняет эту пустоту.

— Значит он с ними еще не закончил! — по спине пробегают холодные костлявые пальцы страха.

— Получается, так, — растерянно откликается Милон.

20.3

На следующий день занятия в Мракендарре отменены.

Академия празднует свое трехсот тридцати трехлетие.

С утра на улице слышна музыка, инструменты летают стайками по аллеям, путаются в ветвях деревьев.

В воздухе запах свежей листвы и праздника.

— С днём рождения, Летхит, — слышу поздравительное ворчание соседки.

Фелиндрикс запрыгивает на кровать, прижимается, обнимает пушистыми крыльями.

Глажу малыша по голове между ушами.

— Спасибо, — благодарю обоих своих сожителей за поздравления.

— Вся движуха начнется в три, — размышляет Эльна, — сначала праздник на площади, а потом какое-то представление в Чертоге Мрака. Там-то все и случится.

У нее в руках тонкий листок с программой важного дня.

— Какое бесстыдство, вносить это в программу! — возмущаюсь я.

— Скорее всего, Талироди собирается воздействовать на весь Мракендарр, как истинный злодей.

Эльна смотрит на меня с интересом:

— Ты подниматься думаешь? Я тебя одаривать собираюсь.

Как мило. Суровая темная ведьма может сколько угодно показывать, какая она жесткая, словно пережаренное мясо. Но ее действия говорят обратное.

Стоило мне встать, как соседка вручает черную шкатулку, вырезанную из камня.

— Она чудесная! — выдыхаю восхищенно. И совершенно не преувеличиваю. Вещь потрясающая, ручной работы, с тончайшей гравировкой.

— Храни свои цацки в приличном ларце, — Эльна явно довольна моей реакцией.

Мне становится немного стыдно. Я и правда разбрасываю свои немногочисленные украшения, а потом с трудом нахожу.

У нас куплены новые наряды для праздника. Никогда бы не подумала, что у адепток академии так часто появляется повод пополнить гардероб свежим платьем. Казалось бы, нам выдали комплект парадной формы, именно для подобных торжеств. Но кто им пользуется? Только те, у кого совсем маленькая стипендия, а семья не может позволить себе траты на дорогие тряпки. Ну и на вручении аттестатов выпускникам вся академия приходит в официальном.

Лучи Ардила стучат в окно, прорываются сквозь шторы, тормошат, зовут на улицу, праздновать.

Настроение поднимается, несмотря на тревожные прогнозы насчет вечера.

Одеваюсь и выхожу на улицу в поисках завтрака. Сегодня он праздничный, в большой столовой главного корпуса. В перекинутой через плечо сумке — Фелиндрикс. Я не могу оставить его в комнате в такой день.

Мне девятнадцать. Прислушиваюсь к себе, изменилось ли что-то в самоощущении?

Нет, взрослее не стала, кажется.

В тринадцать лет думала о том, какой буду в таком почтенном возрасте как сейчас. И видела себя совсем другой. Уверенной, состоявшейся, лучшим артефактором на курсе.

Но никак не обладательницей непонятного никому дара с кучей проблем.

— С днем рождения, Ирлея! — на крыльце главного корпуса ко мне подбегает Милон, в руке вертит одинокий розовый тюльпанчик, такой милый и нежный.

— Спасибо, — я и сама расцветаю от дружеского внимания, с благодарностью принимая дар.

— И вот еще, от меня, — Милон протягивает блокнот в кожаном переплете, — с пожеланиями хорошей учебы.

— Какая прелесть! — без Керейны тут не обойтись. Она фыркает над моим ухом.

— Бедняжка Летхит не теряет надежды подцепить себе хоть какого-нибудь парня!

У меня слишком хорошее настроение. Я не собираюсь вступать в склоки. Поднимаю голову и начинаю прислушиваться.

— Милон, мне кажется, или где-то поблизости хлопают кожаные крылья?

— Да, — с умным видом кивает парень, — Лякся почуяла запах своей любимой игрушки. Может и подзакусить ей планирует.

— Больные! — фыркает Керейна и пулей влетает в дверь, чуть не врезаясь в нее.

Мы с Милоном начинаем хохотать в голос.

И тут чьи-то руки обнимают мою талию сзади. Почему-то первая мысль, что это Вальдер. Едва успев допустить эту вероятность, я чувствую стыд.

— Говорят, ты сегодня отмечаешь днюшку, Злючка-Колючка! — мурлыкает Деркей, отпуская меня.

— Ладно, позже увидимся! — Ханиш машет рукой и исчезает.

— Позвольте вас проводить, — Деркей подает руку, я принимаю ее. Мы отправляемся в столовую как парочка.

А там меня ожидает еще больший сюрприз. Такой, от которого мурашки по спине и хочется рыдать от избытка эмоций.

Вся наша команда по ментелену, во главе с Вальдером, выстроилась в одну линию. И как только мы с Деркеем переступаем порог, ребята начинают петь:

'В этот день звезда зажглась,

В этот день ты родилась!

Поздравляем, поздравляем, поздравляем!

Будь красива и умна,

Удачею наделена.

Поздравляем, поздравляем, поздравляем!'

Мальчики окружают меня, отталкивая Деркея. Подхватывают на руки и несут между столов, девчонки же скандируют:

— С днем рождения, Ирлея Летхит!

Происходящее кажется сном. Чтобы меня, первокурсницу, случайно попавшую в команду, ту, по вине которой мы словили позорный проигрыш, так чествовали?

Это странно.

По лесенке из рук меня спускают прямиком в лапы Эфлона.

— Мои поздравления, букашка! — он ухмыляется, словно случайно подхватывая меня чуть ниже талии.

— А ты — главный подарок?

Выворачиваюсь из наглых рук.

За нашими спинами завистливо перешептываются студентки от первого до выпускного курсов.

— О, до такого королевского подарочка ты еще не доросла, малышка.

Вальдер щелкает меня по носу. Не больно, почти нежно.

— Ты как-никак была вхожа в мой клуб, а мы всегда чествуем именинников. Советую сегодня обязательно быть в Чертоге Мрака, там мои ребята исполнят номер ко дню рождения любимой академии… и тебя отметим, не зря же ты в такую дату народилась.

Он снова белозубо улыбается и подмигивает, я вымученно благодарю его, понимая, куда он меня приглашает.

Иду к столу, из-за которого мне машут Эльна и Кирсея. Та даже выглядит не такой замороженной, как обычно.

— С днюхой! — слышу со всех сторон, киваю и отвешиваю «спасибо» горстями.

— Ирлея! — окликает Такмар. — Поздравляю. И прости, что был в последнее время немного букой. Проблемы в учебе.

— Не страшно, Так, — говорю миролюбиво и направляюсь дальше, но он подскакивает одним прыжком и торопливо шепчет:

— У меня тоже есть для тебя подарок, но я вручу его позже, на празднике.

Что-то сегодня я немыслимо популярна. Это очень настораживает.

20.4

Дневная маета в ожидании торжества заканчивается.

Академия Мракендарр в полном составе, студенты и преподаватели, заполняет площадь перед главным корпусом.

Волонтеры следят, чтобы не возникло давки.

Для обслуживания праздника наняли людей из деревни, чтобы никто из обитателей академии не лишился своей порции радости и не был вынужден работать в столь «мрачистый» день.

Лякся выглядит как главный виновник торжества, сидит на своем постаменте с гордым и важным видом. На нее надели попону и ошейник в цветах академии. Фиолетово-черный.

— Жаль седло не приделали, — балагурит кто-то из смелых четверокурсников, — Керейна бы могла еще покататься, в прошлый раз ей понравилось.

— Заткнись! — визжит Керейна.

Прекрасно. Она где-то совсем поблизости, коль уж так хорошо ее слышно.

— Отвали, приятель, не испытывай судьбу, — на визг Зелет накладывается угрожающий рык Эфлона.

Ну конечно же, наш дружочек рядом с сердечной приятельницей… или какой там еще орган отвечает за связь Вальдера с Керейной?

Голоса смывает музыкальная волна.

И не особенно громкая, но поглощающая все ненужное, в том числе и разборки воинственного молодняка.

— Уважаемые коллеги и адепты! — узнаваемый тембр Абрала Талироди плывет поверх музыки над толпой.

— День три-три-три наступил!

В воздух взмывают цветные звезды, оставляющие за собой яркие хвосты, отлично видимые на фоне дневного неба.

И тут же Лякся срывается с постамента, издает боевой клич и взлетает, сделав пару мощных махов крыльями.

По довольному лицу ректора я понимаю, что это запланировано.

В Мракендарр пригласили дрессировщика и выгул горгульи больше не моя задача. Судя по всему, Лякся отлично усваивает курс послушания.

Музыка становится громче, горгулья делает несколько кругов над площадью, из попоны разворачивается растяжка, выбрасывается в воздух, бьется по ветру.

«С днем рождения, Мракендарр! 3−3–3»

Присутствующие хлопают, свистят, кричат что-то одобрительное.

Ну вот, моя горгулья и сама стала популярной.

И вдруг начинает темнеть, словно большая рука нажала на рубильник и выключила подачу энергии кристалла в главный мировой фонарь, Ардил.

Студенты ахают, преподаватели готовы к этой устрашающей демонстрации силы магии Мрака.

Лякся светится, ее кожа обработана специальным составом, реагирующим на смену освещения.

— В этот день, триста тридцать три года тому назад, — вещает ректор Талироди, — основатели академии, среди которых был и мой предок, обозрели безжизненные руины и постановили построить великолепный дом знаний. Создать место, где молодые люди, отмеченные Мраком, научатся управлять своими способностями и находить им достойное применение.

Аплодисменты. Глаза адептов горят возбуждением. Еще бы, происходит столько яркого и необычного!

— В тот день, согласно легенде, горгулья, искавшая, чем поживиться, обратилась в камень и стала неподвижным стражем, талисманом Мракендарра. Сейчас она несет эту службу уже в возрожденном виде. И это символично. Напоминает нам о преемственности времен. О том, что мы получили от наших предков. Умение двигаться к цели. Жажду знаний. Страсть к исследованиям.

Талироди делает паузу и совершает один короткий хлопок в ладоши.

Лякся, возвращается на свой постамент, а небо вновь начинает светлеть, день принимает обычный вид.

Я слышу разочарованные вздохи, присутствующим нравятся фокусы с управлением природной материей. Остренькое зрелище.

— Все самое интересное только начинается, — обещает ректор, — приглашаю самых смелых в Чертог Мрака, который сегодня станет ареной для наших магических свершений. А именно — общего ритуала, что позволит Мракендарру изменить мир!

— А если не хочется ритуалить? — выкрикивает кто-то из толпы.

— Ничего страшного, — беззаботно улыбается ректор, — в саду уже расставили столики, на которых вас ждут угощения. А на подиум за аллей Триума построен подиум, где вот-вот начнется выступление известных певцов. Сейчас приглашаем всех туда.

— А когда ритуал? — я узнаю голос Милона Ханиша.

— Вы поймете, когда вас позовут. И желающие могут пройти в Чертог Мрака.

Спина холодеет. Он даже ничего не скрывает!

Слышны смех и разговоры.

Толпа распадается на ручейки, текущие в сад Мракендарра.

Меня лихорадит.

Крепкая рука хватает за локоть.

— Не вздумай отсиживаться в саду, — шепчет прямо в ухо Такмар, — все самое интересное будет вовсе не там.

Сказав это, парень тут же исчезает. Какой прыткий.

Но я и не собираюсь притворяться, что просто праздную свой день рождения и дату основания академии.

Мы чудом находим друг друга с Эльной, Милона не видно. Выпиваем по стаканчику лимонада, слушаем одну песню, и тут начинается «то самое». Музыканты покидают сцену.

Среди толпы появляются фигуры в стального цвета мантиях. Лица закрыты капюшонами, но знакомые мне уже эмблемы элитного клуба Вальдера говорят сами за себя.

Эфлона узнаю сразу. Высокий, широкоплечий, двигается так, словно вокруг никого нет и он видит лишь дорогу, но не препятствия в виде кучи празднующих адептов. И при этом все перед ним расступаются, даже если стоят спиной и не могут видеть.

Вступают летающие скрипки, остальные инструменты замолкают.

Эта часть праздника продумана ректором и его черными котятками в деталях.

У каждого из членов клуба в правой руке фиолетовая свеча.

Указательный палец левой прижат к губам.

По саду проносится шепот. Низкий мужской голос вкрадчиво предлагает:

— Хочешь великой судьбы Мракендарру и не боишься даров силы Мрака? Иди за нами.

Соглашаются не все.

Происходит естественный магический отбор. Большинство предпочитает остаться там, где уже хорошо. Здесь кормят и развлекают.

Девчонки вовсю строят глазки парням, а те рады стараться и производить впечатление.

Но находятся и те, что зачарованно идут вслед за фигурами в стальных плащах.

Вздыхаю и отправляюсь навстречу своей участи.

Процессия спускается в Чертог Мрака.

Надо сказать, все обставлено красиво и зрелищно.

— Приветствую самых смелых колдунов Мракендарра! Тех, в ком силен дух исследователя.

Голос ректора Талироди звучит сразу и торжественно, и таинственно.

Люди в мантиях откидывают капюшоны. Лица членов клуба горят вдохновением. В глазах огонь.

Звучит невидимый орган. Заговорщики то ли поют, то ли нараспев читают заклинание.

— Как-то показушно, — презрительно шепчет рядом Эльна.

Ее голос выводит меня из ступора.

— Чертог Абиалта! — неожиданно низким голосом произносит Эфлон.

— Чертог Абиалта! — разносится по залу. Обмен магией!

Сейчас мерзкий ритуал обретет силу!

Я должна вмешаться. И моим способностям придется пробудиться.

Слушаю себя. Обращаюсь к богам.

Закрываю глаза, выбрасываю вперед руки и кричу:

— Стойте! Здесь совершается преступление!

Мои ладони выстреливают фиолетовыми молниями.

Одна из них попадает в колонну из черного мрамора и та взрывается.

Вторая разносит «ладушки», устройство раздачи магии.

Студенты с криками разбегаются по сторонам от каменного салюта.

Вокруг все мечутся, ничего не разобрать.

Но всеобщую панику перекрывает разъяренный рык ректора:

— Адептка Летхит, это снова вы! Кто вас сюда впустил? Вы сорвали праздничную церемонию клуба Хранителей Силы!

Со всех сторон слышится свист.

— Вы получаете третье предупреждение! — рокочет глас Талироди. — И будете отчислены. Вы и сами не понимаете, что натворили, Ирлея!

Адепты, привлеченные «стальными мантиями» из сада, разбегаются.

— Что-то здесь не то, — замечает Эльна и отходит ближе к ректору, присматриваясь, пока я ошарашенно осмысливаю произошедшее.

Кто-то дергает меня за рукав.

— Не оборачивайся и никому ничего не говори, — Такмар шепчет мне в затылок, — здесь сплошной театр. Все настоящее этажом ниже.

— Но мы самом низу! — отвечаю негромко.

— На самом деле нет. Но это тайна. Следуй за мной. Одна и не привлекая внимания. Помнишь, я обещал тебе подарок? Сейчас ты его получишь. Вместе с ответами на свои вопросы.

Фигура Такмара в стального цвета мантии маячит впереди. Он идет уверенно, быстро, не привлекая внимания остальных.

Я улизнула из Чертога Мрака, пока меня не поймали и не потащили на расправу Талироди. Неразбериха все еще ужасная, так что получается сбежать легко. Жаль, не успела подать сигнал Эльне или Милону. Последнего я вообще давно не наблюдаю.

Такмар двигается по темному коридору, пока не упирается в стену. Он будто бы не замечает меня. Да и стену тоже.

Кладет ладонь на черный камень, пальцы начинают светиться и плита сдвигается вправо.

Такмар быстро скользит внутрь. Я не раздумываю, делаю то же самое и слышу скрежет за спиной. Отрезана от остальной части академии окончательно.

Перед нами — лестница.

— Добро пожаловать в настоящее тайное общество.

Такмар оборачивается, растягивает губы в улыбке.

— Идем.

Протягивает руку, ждет, пока я ее приму и тянет к ступенькам, помогая спуститься.

Лестница старая, на ней полно выбоин, так что его помощь мне очень кстати.

Внизу приглушенный свет и голоса, мое дыхание учащается от волнения. Так что же, то что в Чертоге Мрака — просто бутафорский ритуал?

Мы спустились и я вижу перед собой зал полный людей в темных плащах. Я не могу разобрать их цвет, так как вокруг полумрак.

— Приветствую, Ирлея!

От группы отделяется одна фигура, парень откидывает капюшон, открывая лицо. И это Деркей Олтар.

На его лице играет хищная улыбка.

— Ты пришла сама, по доброй воле?

— Да, — подтверждаю я, удивленно наблюдая перемены в Деркее. В его глазах пляшут бешеные красные искры. Черты лица заострились.

— Вот и отлично, — удовлетворенно кивает Деркей, — зря ты забросила наше общество.

— Было не до настольных игр, извини, — продолжаю смотреть в глаза Деркея. Страшные, незнакомые. Он словно хапнул из источника силы больше, чем может усвоить и его распирает от восторга. Злого и фатального.

— И не хватило ума догадаться, что игры это лишь верхушка ледяной глыбы! — презрительно фыркает Олтар. — Ведь кристаллы из «Проклятых алмазов» сыграют важную партию в нашей симфонии ужаса! Идем!

Он кивает, призывая шагнуть в сумерки и присоединиться к остальным.

Ныряю в тускло освещенное пространство и понимаю, что все выстроились в круг, точнее, в два.

Наружный широкий, внутренний поуже. И те, кто в первом круге, держат в руках кристаллы. Игровая валюта. Видать, с огромной ценностью.

И тут в зале становится светлее.

Под потолком летают магические свечи, которые кто-то сделал чуть ярче.

— Встречайте своего Наставника! — слышу знакомый мужской голос. Обычно он бесстрастный, временами занудливый. Особенно когда повествует нам о каких-то отживших или ложных магических учениях.

Но сейчас доцент Илхим взволнован и рад. Это чувствуется.

Посреди внутреннего круга, в столбе дыма, появляется внушительная фигура, разумеется, в мантии. Сегодня у нас парад широких одежд.

Одеяние «Наставника» переливается золотом.

— Подойди ко мне, Ирлея Летхит! — над головами плывет низкий, звучный баритон. Смутно знакомый, но я не понимаю, чей.

Фигуры в мантиях расступаются. Я замечаю, что во малом круге люди в темно-зеленом, а в большом — в фиолетовом.

Иду к высокому мужчине с лицом, закрытым капюшоном. Вижу тьму вместо глаз. Кто же он?

— Как я ждал тебя здесь, Ирлея! — рокочет Наставник. — Сегодня с твоей помощью восстанет дух хаоса и перемен. Гордый и гениальный Черрз, что всегда хотел сделать этот мир многогранным и объемным. Он собирался не искоренить серость магии, а создать армию избранных колдунов. Поистине всемогущих! И с ними прийти к власти над Ардилодией, забытой богами!

Мне становится жутко. И стыдно. Если все вместе, то жутко стыдно. Я устроила кавардак на праздничном торжественном событии, в то время как злодейские планы преспокойненько вызревали под Мракендарром.

— Точно над нами находится фонтан главной площади, — продолжает Наставник, — а под нашими ногами лежит тот, кто изменит мир. Опусти голову.

Слушаюсь его и вижу между нами плиту, выкованную из толстого металла. Она потемнела от времени. На поверхности изображен крылатый силуэт, а под ним лишь одно слово: «Великий».

Наставник хлопает в ладоши.

Двое послушников в фиолетовых плащах вносят в круг нечто похожее на железную капсулу с двумя ручками.

Ставят на плиту.

Наставник берется за кожух, я замечаю на руках мужчины перчатки из толстой кожи с металлическими полосками.

Под первым колпаком скрывается второй — мутное толстое стекло. Под ним — третий, уже прозрачный. А внутри, кажется, кристалл. Белый, невероятно яркий. Невольно прикрываю глаза, когда Наставник берет его, крепко охватывая неповоротливыми от перчаток пальцами.

— Возьми, — шепчет он, протягивая мне святыню, — только ты сможешь удержать его голыми руками.

Принимаю кристалл и меня словно пронизывает молния от макушки до пяток. Но я держусь.

— Это твой путь, Ирлея, — говорит Наставник.

А я лихорадочно соображаю, что делать с этой реликвией, от которой руки горят до локтей, а ноги пристыли к полу.

Ударить кристаллом об пол? Но если он не разобьется, или этим сделаю хуже?

Я должна, должна прервать это действо. От Черрза уже сейчас, когда он заперт под плитой, куча проблем. Он приносит только горе. Что же станет, если это чудовище попадет в наш мир?

В моих руках кристалл начинает менять оттенок. Внутри него появляются желтые нити, завиваются в спирали. У меня уже горит все тело. Начинает трясти. На лбу и висках выступает пот.

По залу проносится порыв ветра, такой сильный, что у нескольких человек во внутреннем круге падают капюшоны, открывая лица.

Я узнаю Ларию. Вот, значит, кого привели эти заговорщики и поставили между «любителями настолок» и Наставником. Опустошенных их дикими ритуалами студентов.

— Поднимите руки! — командует повелитель этого вечера. И несчастные с отстраненными, равнодушными лицами выполняют команду.

— Ирлея, приложи кристалл к плите, что станет окном Великого в этот мир! Опустись на колени!

— Нет! — кричу я. — Ни за что!

Собираю в себе силы и вдруг чувствую, что могу вытянуть энергию из черрзова кристалла в моих руках.

Задыхаюсь от нахлынувшего ощущения.

Закрываю глаза, представляя, что проклятый артефакт взрывается и его осколки разлетаются, не причиняя никому вреда.

Слышу вопль. Дикий, нечеловеческий, на разрыв. И не сразу понимаю, что ору я сама.

— Не смей! — раздается громовой голос Наставника.

Я все же падаю на колени, потому что меня покидает энергия. Вся разом.

Но за миг до этого происходит то, чего я хотела.

С легким хлопком кристалл рассыпается в мелкую крошку.

Слышу разочарованный рев. Открываю глаза и вижу Наставника, стоящего надо мной.

Он стянул перчатку с правой руки и выбросил ладонь в поражающем жесте.

Я уже ничего не успею сделать, чтобы защитить себя от его магии… но зато, кажется, смогла уничтожить ключ к воскрешению Черрза.

— Ирлея, держись! — внезапно слышу голос Милона. Откуда он взялся?

Ханиш вылетает между нами стремительно, внезапно. Я понимаю, что все это время он прятался во втором круге, по фиолетовому плащу, в котором сейчас запутались его ноги.

Черная молния проникает в грудь самоотверженного парня.

— Милон! Милон! — кричу, словно можно тем самым его спасти.

Но безобидный, милый Милон Ханиш падает на плиту Черрза.

Его лицо становится синим, губы чернеют, а непослушные кучерявые волосы теперь совершенно седые.

— Нет, нет! — слезы бегут по лицу, нахожу в себе силы, чтобы вскочить на ноги. Смогу ли я отомстить за погибшего друга на глазах безмолвных последователей Наставника и его жертв?

— Щенок! — рявкает мой противник, вновь вытягивая руку.

Но тут раздается ужасный грохот и обрушивается половина стены.

Адепты в фиолетовых мантиях в испуге разбегаются.

— Не сметь разрывать круг! — пытается управлять ими Наставник, но безуспешно.

В черной пыли от разрушенного камня мне видится невероятное. Вальдер Эфлон верхом на горгулье!

Лякся машет крыльями и угрожающе рычит, поднимая новый порыв ветра.

И на этот раз без капюшонов остаются уже все, включая Наставника.

Я вижу его лицо и… это невозможно. Просто невозможно, я сошла с ума.

Декан Миркур Тенебрис больше не выглядит ленивым равнодушным увальнем. Теперь это хищник. Надо полагать, до этого он просто притворялся.

— Декан Тенебрис? — удивленно выдыхает Деркей, и я понимаю, что личность Наставника до этого момента оставалась загадкой даже для его последователей.

А ведь все логично. Предок Тенебриса — тот, кто разрабатывал план Мракендарра. Знал каждый его уголок, в том числе, скрытый от остальных. Поэтому кому, как не декану Начального и Общего факультетов иметь доступ к тайным помещениям академии.

— Всем оставаться на местах! — ясным, внушающим почти что трепет, голосом вещает Вальдер Эфлон, не слезая с Лякси. Его длинные ноги свисают, касаясь пола.

Стена на входе разъезжается, впуская разношерстную компанию: ректора Талироди, профессора Тарра и почему-то Эльну с Фелиндриксом в обнимку.

И когда он снова успел сбежать?

— Все кончено, Миркур! — говорит ректор.

Ловлю себя на глупой мысли, что фразы звучат слишком шаблонные, словно мы старательно заканчиваем детективно-приключенческий роман.

Но в том и суть, что в реальных ситуациях, да еще таких шоковых, не будешь придумывать новых оригинальных формулировок, а воспользуешься надежными конструкциями.

— Ничтожество! — рычит Тенебрис и толкает меня в грудь.

Теряю равновесие, падаю рядом с беднягой Милоном. Правая ладонь с хрустом врезается в острую кристальную крошку. Как в кучу битого стекла.

И я снова чувствую жар. Но теперь он расходится от меня, от моих пальцев, моей крови, передается частицам кристалла. Вспышка слепящего белого света заполняет помещение.

Те, кто еще не успели выбежать в открытый выход, падают на колени.

Сквозь полуприкрытые веки вижу, как плавится, проваливаясь внутрь, плита с крылатым силуэтом. А потом наоборот, жидкий металл вспучивается пузырем, словно дышит. Прорывается и выпускает на поверхность серебристую дымку, которая уплотняется, собираясь в крылатый силуэт, держащий в руках меч.

Черрз!

Он выбрался из своей темницы!

— Эскабиа руррмаган! — гремит голос ректора Талироди.

В его руке короткий сияющий алым жезл, который он направляет на пока еще призрачного врага.

Мощный удар энергии и силуэт распадается, распыляясь, как до этого кристалл.

Дальше начинается неразбериха.

Талироди с помощью своих соратников задерживает членов тайного общества.

Крики, даже чей-то плач.

А я стою на коленях перед Милоном, пытаясь привести его в чувство, хотя знаю, что это невозможно. Отважный и добрый парень погиб, защищая меня. Так жутко, так несправедливо.

Мне еще предстоит понять, что сейчас произошло, но сейчас я вижу перед собой лишь неживое, мраморное лицо, убираю седые, но все такие же непокорные волосы со лба Милона и сжимаю ледяные, скрюченные пальцы.

И скорбь наполняет мою душу, не оставляя места для чего-то другого.

Две недели спустя

В академии траур по геройски погибшему Милону Ханишу. Даже королеву Мракендарра решили выбирать осенью, тогда же состоится и финал кубка по ментелену.

Миркур Тенебрис под стражей, в самой суровой тюрьме Зойдарса, Карвернари.

Также туда поместили и доцента Илхима, который все это время был его правой рукой.

Мы все еще продолжаем узнавать все обстоятельства преступления.

Как оказалось, ректор Талироди не был в курсе, что в течение нескольких лет некоторых адептов обкрадывают, извлекая у них части души, но примерно перед Новогодьем узнал о существовании группы, желающей воскресить Черрза в день Три-три-три.

Цель ритуала в Чертоге Мрака, того самого, который я умудрилась сорвать — создать магический барьер, способный удержать всплеск энергии, нужный для освобождения Черрза. Все осложнялось тем, что ректор был уверен — заговорщики будут собираться там же, но в ночное время. И придумал план, казавшийся ему идеальным — напитать Чертог общей силой, создать завесу, которая не пустит злоумышленников. А когда они попытаются выполнить свой черный замысел, взять всех с поличным.

Абралу Талироди не было известно о существовании тайного зала, как и о том, что церемония освобождения Черрза состоится куда раньше, чем он рассчитывал.

Декан Миркур Тенебрис давно и успешно скрывался под личиной совершенно ни в чем не заинтересованного середнячка. И под его покровительством развивалось тайное общество, под прикрытием безобидного клуба любителей настолок.

Все это нам рассказывают в кабинете ректора Талироди.

Эльна, Вальдер, я и магистр Велтра слушаем его молча.

— Я говорю вам это, как участникам всего произошедшего, — глухо вещает Абрал Талироди, — но дальше это передавать не нужно.

— Но почему Тенебрис так рассчитывал на Деркея? — интересуюсь я.

— Все в академии знают о троих основателях Мракендарра, — поясняет ректор, — но совершенно не уделяется внимание секретарю Деркесу Олтару. А он был человеком въедливым, как и положено тому, кто работает с документами. И очень заинтересовался силой, способной обратить горгулью в камень. Именно Деркес Олтар нашел кристалл чистой магии. Как он впоследствии оказался у Тенебрисов, неизвестно.

— Значит, Олтара готовили к этой миссии довольно давно, — заключает Вальдер.

— Не исключено, — кивает ректор, — в этой истории еще полно белых пятен. Но по существу многое ясно: Миркур Тенебрис — поклонник Черрза и его идеи разделения магии. Он специально старался быть ближе к Мракендарру, стремился получить любую возможность остаться здесь. И его усердие отметил совет по образованию, подыскивая достойного кандидата на должность декана. На деле же Тенебрис увлекается зодчеством и архитектурой, как и его предки.

— А что насчет Такмара? — вспоминаю я.

— Он крыса, двойной агент, — со злостью бросает Вальдер, — последователь «настольщиков», сливал им информацию из нашего клуба.

— Общество, которому покровительствовал Тенебрис, достаточно многочисленное, — продолжил ректор, — недаром их голосов чуть-чуть не хватило, чтобы победить на выборах Вальдера. Хотя со стороны они старались казаться небольшой скромной кучкой, причем довольно разрозненной. Ведь даже сами «настольщики» не знали, сколько членов в их обществе. Они никогда не собирались в полном составе. Непопулярные студенты, те, кого считали странными или угрюмыми. Далекие от всеобщего веселья и популярности.

— Что будет дальше с теми, кто пошел за Олтаром, и с ним самим? — спрашиваю я.

— Они останутся в Мракендарре, под присмотром, — строго отвечает ректор, — в том, что в нашей академии стало возможно такое вопиющее нарушение, как процветание деструктивного сообщества, вина руководства. То есть, моя. И мне с этим работать так, чтобы больше никто не пострадал.

— Но пострадавшие уже есть, не считая Милона, — напоминаю я, — это Лария, Райна, Кирсея и многие другие. Можно ли вернуть им то, что украдено?

— Этим вопросом сейчас занимается Серый орден. Пока что-то говорить рано, однако подвижки есть. Действия по высасыванию душевных качеств из адептов проворачивались Деркеем с помощью его приверженцев. Каждой из жертв подбрасывался какой-то предмет, вроде той монетки, что была у твоей подруги Кирсеи. И через него извлекалась часть души. Мы ищем эти артефакты.

В сложном узоре этой истории каждый день появляется новая нить.

Мои брошенные вещи с ключами в кармане забрал Деркей. Он же организовал сжигание чучела. В комнату вломился или он, или Такмар.

И Мракендаррский правдолюб — тоже Деркей.

Гадости на стадионе — дело рук Такмара.

Увы, о многом приходится только догадываться, активистов «общества настольщиков» допрашивают в Сером ордене. К обучению они вернутся лишь осенью, на особых условиях.

— Что, букашка, загрустила? — спрашивает меня Вальдер, когда мы выходим из кабинета ректора. Эльна уже утопала далеко вперед.

— Разве есть повод радоваться? — скупо улыбаюсь.

— Ханиша не вернуть, это так, — он вдруг ободряюще кладет руку на мое плечо, —

но ты смогла остановить зло. Ведь подумай, если бы не ты, Талироди ограничился бы общим ритуалом в Чертоге Мрака. Мы бы там все поколдовали, он выставил бы охрану и все разошлись довольные собой. А в то же время в тайном подвале Черрз преспокойно создал бы свою армию «чистомагов».

— Как ты оказался на горгулье и в подвале, кстати?

— Твоя бешеная подружка-ведьма подняла тревогу, вместе с ушастым недоразумением, — хмыкает Вальдер.

Эльна и Фелиндрикс, ясно. От них обоих этой информации не добьешься. Малыш Филя не умеет говорить, а Эльна просто не желает распространяться о своих подвигах.

— Словом, Ирлея, — внезапно слишком по-дружески обращается ко мне Эфлон, — ты не должна себя корить. Без тебя не удалось бы накрыть эту банду.

— Спасибо, — улыбаюсь ему. От Вальдера услышать такое не ожидаешь.

Иду по опустевшему двору Мракендарра. Этой весной учебный год закончится раньше, многие уже разъехались по домам, их в панике разобрали родители.

— Ирлея! — слышу вдруг знакомый голос и замираю, не сразу найдя в себе силы обернуться.

— Привет, — говорит Лария, а я молча на нее смотрю, — мне кажется, будто я что-то забыла… но не знаю, что.

И в ее глазах я ловлю бледную тень прежней Ларии. Надеюсь, ректор прав и получится вернуть хотя бы часть украденных эмоций.

— Я тебя не обидела чем-нибудь? По-моему, могла.

Лария смотрит на меня с тревогой.

— Нет, — мотаю головой, — все в порядке.

Она с облегчением вздыхает.

— Ладно, еще увидимся, наверное.

Лария неуверенно машет рукой и уходит. Она все еще далеко от меня и нашей наивной детской дружбы. Но мы уже видим друг друга с противоположных берегов, сырой туман развеялся.

Над головой слышится пронзительный вопль черной сойки. Скоро стая вновь вылетит на поиск подобных нам.

Но все ли свои жуткие тайны открыл Мракендарр? Будет ли безопасным в нем обучаться?

Подставляю лицо весенним лучам Ардила и закрываю глаза.

За этот учебный год я стала старше на целую жизнь. Старше настолько, чтобы понимать — пусть Черрза и не освободили, но отголоски этой ужасной истории будут преследовать нас всех еще долго.

В мои мысли врывается шепот, похожий на ветер.

«Ирлея… Ирлея… мы с тобой еще не закончили, дорогая!»

Вздрагиваю и оглядываюсь. Я совершенно одна, недалеко от общежития. Может, это был шелест листвы или разыгравшееся воображение?

Опускаю руку в висящую на поясе сумку и глажу мягкую шерстку Фелиндрикса, чувствуя, как маленькая ручка хватает меня за палец. Смелее и вернее этого существа на свете просто нет.

Пока есть он, упрямая Эльна, язвительный Вальдер Эфлон и память о Милоне, я справлюсь с любыми препятствиями.