Академия избранных Мраком. Поддельная адептка

Глава 17

Пять из семи зачетов сданы, четыре из шести контрольных написаны.

За зубрежкой и плотным графиком тренировок так и не удалось заняться «чувственным опытом» по заданию Тарра.

Планирую это делать сразу после игры.

Собираясь на матч с зелеными, не могу не думать о том, что возможно в следующем году буду учиться с ними на одном факультете.

— Готова? — спрашивает Эльна, когда я по сложившейся традиции отдаю ей Филю.

— Надеюсь, что да, — вздыхаю, — следи, чтобы этот герой снова не устроил самосуд.

— Без проблем, — кивает соседка.

У нее на губах черная помада, глаза подведены иссиня-черным. На щеке — изящно прорисованная молния, все того же цвета.

Хороша до жути.

Сжимаю маленькую лапку фамильяра на удачу, иду в раздевалку.

Захожу, когда форму проверяет служба безопасности.

— Все чисто! — докладывает полуорчанка, сестра нашей кастелянши. — Никаких вам семян железа, стекла в беговых ботинках или иголок в очках.

В преддверии зимнего бала и последующих выходных даже эта суровая дама настроена вполне дружелюбно.

Дальше все по ритуалу.

Мы одеваемся, капитан Эфлон приходит с напутствием.

Затем выходим на поле под рев трибун. Круговое командное объятие и звук сирены.

Игра началась.

Стою на воротах, чувствуя волны чужой магии и возбуждение толпы зрителей.

Боевики действуют на устрашение.

Используют жесткую тактику, не нарушая правил.

Берут в оборот наших нападающих, пробивают защиту.

Такмар, должно быть, взмок, потому что противника интересуют центральные ворота.

Его изматывают. Раз, второй, третий. Четвертый удар он пропускает.

Болельщики зеленых ревут, размахивая плакатами и растяжками.

Бульон из обожания и ненависти обрушивается на игровое поле.

На радостях противник теряет бдительность.

Вальдер замечает слабое место в защите и тут же направляет туда нападающих и двоих отвлекающих.

Удар! И мы забиваем двухочковый.

Радость длится недолго.

Зеленые пробивают оборону правого фланга, и Гелера пропускает гол на два очка!

Борьба ожесточенно развивается дальше, с переменным успехом.

Я чувствую вдохновение от этого боя, отбиваю три мяча.

Счет к концу первого мена — 6:5, в нашу пользу.

— Молодец, Летхит, — хлопает по плечу Вальдер, — единственная, кто пока не облажался. Так держать!

Выразить одобрение спешат и остальные. Обнимают, похлопывают по спине, плечам.

Я воодушевлена.

После перерыва встаю на ворота, надеваю перчатки, чувствую покалывание между лопатками.

Будто комар укусил.

Звучит сирена, я пытаюсь почесать спину, но в перчатках и шлеме это ужасно неудобно. К тому же, игра начинается резко.

Мяч летит на меня, но я готова его принять. Выставляю руки, как положено.

И вдруг у меня начинает двоиться в глазах. Моргаю, и становится хуже.

Теперь мяча три!

Все плывет, я не могу понять, какой из снарядов настоящий.

И пропускаю гол.

Сразу же картинка выравнивается, возвращается четкость.

Списываю свой первый прокол на нервы и утомление.

Игра продолжается. Такмар отбивает атаку, Гелера пропускает мяч.

Но тут же наш нападающий забивает двухочковый.

Ситуация выравнивается, но ровно до следующей атаки на мои ворота.

Все повторяется. В глазах троится, я снова допускаю гол!

Что-то не так, точно не так. На меня кто-то ворожит, иначе быть не может.

Пытаюсь собраться, обращаюсь к внутреннему стержню.

Но происходит совсем неприятное. Мяч, летящий к центральным воротам, резко меняется направление и оказывается у меня, в верхнем левом углу.

Катастрофа.

Между лопаток начинает зудеть. Точно комар. Возможно, ядовитый, вот у меня все в глазах и плывет.

Но почему не все время, а периодами?

Пропускаю еще один гол.

Противник понял, что я слабое звено, и принялся крушить мои ворота.

Я подаю знак судье. Мне нужна замена.

Игра останавливается, ко мне подлетают Вальдер и судья.

— Замените меня! — прошу я.

— Основание? — интересуется арбитр.

— Не могу сфокусироваться на мяче, — признаюсь я.

Судья достает из кармана жизнемер. Артефакт, определяющий уровень здоровья игрока.

— Отклоняется, — качает он головой, — замену вратаря можно делать в перерыве, либо при травме или ухудшении самочувствия. То, что вы не смогли собраться, не является основанием. Уровень здоровья у вас высокий. А за остановку игры — штрафной.

Вальдер смотрит на меня так, что страшно делается.

— Соберись, букашка! — строго приказывает он.

Но перед глазами уже пять летящих в дымке мячиков.

И трехочковый штрафной в ворота.

Становится только хуже.

Трибуны жаждут меня разорвать.

Мы проиграли. Из-за меня. Почва уходит из-под ног, голова кружится.

Стягиваю перчатки, ощущая волны ненависти.

Снимаю очки шлем и наконец добираюсь до места между лопатками.

Что-то воткнулось в одежду. Шип или насекомое.

Вытаскиваю и вижу серебристую, кажется, металлическую, пчелу.

Хочу позвать кого-то, показать причину своего странного состояния.

Но улика вдруг тает, скатываясь с пальцев круглыми блестящими каплями.

— Идем, — хмуро зовет меня Вальдер, — проведу под своей защитой, чтоб не зашибли ненароком.

Стадион свистит и улюлюкает.

Соперники, выигравшие со счетом 15:10, исполняют победный танец.

А я возвращаюсь в раздевалку под прикрытием Вальдера Эфлона.

— Вальдер, — пытаюсь поговорить, когда мы оказываемся в коридоре, — я…

— Молчи, Ирлея, — резко обрывает он, — сейчас не время для твоих оправданий. Как капитан, я отвечаю за твою безопасность. Но не более того.

Не думала, что может стать еще паршивее.

Но это так.

— Мир энергии условно делится на три уровня. Воздушный или верхний, планетарный или средний, скрытый или нижний.

Я отвечаю на вопрос, выпавший на зачете по магической теории.

— Верхний уровень состоит из частиц духа, средний — материя. Скрытый — это не до конца изученные потоки частиц, отработанная, сгоревшая магия. То, что называют «низкими вибрациями». Поэтому в корне неверно называть нас, материалов, темными. Увлечься магией нижнего уровня может практик-равновес или любой другой.

— Все верно, — кивает магистр Велтра, — учитесь вы куда лучше, чем ловите мячи.

Со вздохом ставит отметку о сдаче последнего зачета.

Его замечание насквозь непрофессионально. Но не мне возмущаться.

Я и правда облажалась на глазах у всей академии, что бы ни стало тому причиной.

Кто подставил меня на игре?

Я отталкивалась от тех, кто меня пихнул к Ляксе в фонтане.

Деркея на поле не было.

Вальдера подозревать странно. Остаётся Такмар.

— И почему ты исключила Эфлона? — интересуется Эльна, когда я делюсь с ней своими соображениями.

— Зачем ему проигрыш? Это нелогично.

Соседка задумчиво дергает себя за прядь волос, словно проверяет их на прочность.

— Это верно. Но с другой стороны — он как раз мог на это рассчитывать.

— На что? — не сразу понимаю я.

— Что ты его не станешь подозревать. Идеальное же прикрытие.

Глаза Эльны вдохновенно блестят.

Она размахивает руками так, что от черных ногтей дуга в воздухе.

— Вот только прикинь, Летхит, если у Эфлона цель тебя уничтожить. И причина важнее, чем кубок по ментелену. А может, он неистово хочет убрать тебя из команды. И пришлось пожертвовать одной игрой ради нужного ему результата.

Смотрю на соседку с восхищением. Воображение у нее богатое. Наверное младшим сестрам и братьям сказки сочиняет постоянно.

Стоит признать, разумное зерно в ее предположениях есть.

Собственно, если подумать, то и Деркея нельзя сбрасывать с лодки подозрений.

Он ведь мог поручить кому-нибудь из команды воткнуть мне оморочку между лопаток. Деркей — скрытый лидер, который чуть не одолел Вальдера в битве за корону.

Словом, все сложно. И никак не прояснится.

Ловлю на себе взгляды студентов, полные жалости, недоумения, презрения. Кто во что горазд.

За спиной слышны шепотки. А завтра уже зимний бал.

Совершенно не хочется туда идти, но Деркей не собирается освобождать меня от повинности.

Но до бала — новая встреча с Тарром. И я к ней совершенно не готова.

Плетусь, понимая, что не выполнила домашнее задание даже наполовину.

Уже на подходе к боевому факультету внезапно встречаю декана Тенебриса.

— Выглядите не очень, — говорит он неожиданно, — до сих пор переживаете из-за проигрыша?

— Да, — отвечаю честно, удивленная вниманием этого обычно равнодушного, отстраненного человека.

— Ирлея, — продолжает поражать декан, — ваша главная задача — осваивать знания и учиться владеть своим даром. Остальное несущественно. Понятно?

Задумчиво киваю.

— Вот и отлично, — вдруг радуется Миркур Тенебрис, — забудьте о погоне за мячиками и занимайтесь делом. Мы с профессором Тарром только что о вас беседовали. Он считает, вы не особенно серьезно относитесь к своим способностям. Так что, идите и докажите обратное.

Декан Тенебрис хлопает меня по плечу и продолжает путь.

А мне становится совсем кисло. Представляю выражение лица Тарра, когда он поймет, что я забила на его поручение.

— Сдалась? — с порога спрашивает Оскур Тарр. — Приползла, поджав хвост?

— С чего вы взяли? — сердито выпаливаю в ответ.

— Опущенные плечи, брови домиком, уголки губ подрагивают. Соберись, Ирлея, если хочешь у меня учиться!

Завожу глаза к потолку.

— О, великий Мрак! Да почему так выходит, что сначала меня куда-то берут, не спрашивая, а потом требуют соответствия каким-то канонам и принципам? Я не рвалась ни в команду, ни, уж простите, в ваши ученицы!

— Увы, порой судьба решает за нас, — пожимает плечами Тарр, — особенно, когда нас болтает туда-сюда. Ты, Ирлея Летхит, девушка талантливая и упорная. Но пока не нашла этим качествам достойного применения. Искала свой источник силы?

Мотаю головой, а у самой щеки горят. Отчитал, как первоклашку.

— Ясно, — изрекает профессор, — слишком резво начал. Сегодня покажу тебе дыхательные упражнения, которые помогут настроиться на восприятие себя и своей связи с окружающим. Делай каждый день. А занятия продолжим в праздники. Ты же тут остаешься?

Киваю. Куда я денусь? Странно, что Тарр собирается провести дни для отдыха на работе. Хотя, может, он живет где-то в особняке за деревней.

— Понимаю, сейчас ты чувствуешь, что на тебя небо упало, — говорит Тарр, — но поверь, это забудется. Иногда достаточно просто уметь ждать. В твоей жизни наверняка были события, которые казались ужасными. Позорный ответ на уроке, проигрыши, крах первой девчоночьей любви. Переключись на другие сферы жизни и станет проще. А сейчас подышим.

Профессор усаживает меня на пол, заставляя выпрямить спину и держать ее ровно.

Дыхательные упражнения с непривычки воспринимаются изнурительными.

То учащенные вдохи-выдохи, поверхностные, не дающие насыщения воздухом, то наоборот, слишком глубокие, до головокружения.

А после — расслабление.

Когда Тарр отпускает меня, я уже вымотана и выжата настолько, что нет сил на переживания.

Зимний бал. Праздник, который завершится после полуночи, когда нагрянет Новогодье и мы вступим в новый жизненный этап.

Для меня это как насмешка.

Представляю хихиканье за спиной, быстрые любопытные взгляды и даже ненависть истинных фанатов ментелена.

С утра приходит открытка от мамы.

«С праздником, моя сильная девочка. Это наше первое Новогодье, которое мы проводим не вместе. Вспоминаю свои празднования в академии и могу пожелать только одно: по возможности не теряй головы, моя хорошая. Говорить что-то еще и призывать тебя к благоразумию и соблюдению приличий нет смысла. Развлекайся!»

Ближе мамы мне была только Лария. Потому что родителям не все можно рассказать. Но все равно я многим с ней делюсь. Только не сейчас. Поведай я ей о своих приключениях в Мракендарре, мама сделает все, чтобы забрать меня отсюда. А я собираюсь раскрыть тайны этого места и понять, что произошло с Ларией, Кирсеей и другими.

Не сомневаюсь, что и сама под прицелом, поэтому затаилась, но только на время. Дам себе время передохнуть, присмотреться к происходящему и хоть немного научиться управлять своей магией. А потом с новыми силами примусь за это запутанное дело.

Мракендарр украшен светящимися гирляндами, они парят в помещениях, обвивают ветви деревьев на улицах.

Даже мое кислое настроение под влиянием всего этого великолепия слегка улучшается. А нарядный Филя, возбужденно подпрыгивающий у меня под ногами, вызывает улыбку.

— Бери его с собой, — советует Эльна.

Я уже понимаю, что если оставить Фелиндрикса в комнате, он найдет способ пробраться на праздник. Поэтому иду на бал с сумочкой, в которой поместится мой миниатюрный помощник. Накидываю пальто и отправляюсь.

Деркей ждет меня у выхода из общежития, приплясывая на крыльце в туфлях с тонкой подошвой.

— Цепляйся, не то свалишься, — подставляет мне руку.

Эта мера предосторожности почти напрасна, дорожки между общежитиями и главным корпусом расчистили и поставили временный подогрев, чтобы адепты в легкой обуви не отморозили ноги.

Эльна с нами не идет, она зашла за Кирсеей, чтобы отправиться на бал вместе.

— Деркей, я не хочу на бал, — заявляю, пока мы продвигаемся между нарядных деревьев и светящихся сугробов.

— Вот и чудесно! — жизнерадостно заявляет парень. — Вали обратно в свою комнатушку, и пусть твои враги ржут и злорадствуют.

— Да все равно мне на этих врагов! — почти кричу.

— Фу, какая слабачка-болячка, — морщится Деркей, — а я-то думал, ты сильная девчонка. Этот ваш ментелен — для тех, кто не способен отличиться мозгами или магическими способностями. Плюнь да разотри.

Мне становится стыдно. Уже третий человек говорит, что игра это не главное. А я раскисла, будто капризная принцесска.

— А знаешь, ты прав, — улыбаюсь и поднимаю подбородок, — кто-то очень хочет мне навредить. Сделаю этому человеку неприятно, пусть видит, что я могу веселиться.

— Вот и молодечек, — одобрительно сжимает мою руку Деркей, — а с чего ты взяла, будто тебе кто-то вредит?

— Много всего, не будем портить вечер, — беззаботно говорю ему, а потом вворачиваю будто невзначай, — а зачем ты меня толкнул в объятия Лякси?

— Что? — удивляется Деркей. — Ты о чем вообще?

Мы как раз проходим мимо фонтана, и моя подопечная приветственно хлопает крыльями.

— Перед тем, как горгулья ожила, я получила мощный толчок в спину и упала на нее. Это был ты, Деркей, стоял прямо за мной.

— Вот выдумщица! — хохочет парень. — Навертела себе ерунды какой-то. Кроме меня были еще белобрысый и очкарик. Их ты тоже обвинила, или с меня начала?

Что ж, застать врасплох не получилось. А может он и правда ни при чем.

Мы вливаемся в поток нарядных адептов, идущих на праздник, приходится прекратить этот разговор.

Прямо перед собой вижу спину Эфлона. На его руке, разумеется, повисла Керейна. Щебечет что-то на ухо возлюбленному.

Чувствую досаду. Со мной Вальдер после игры так и не общался. Тренировка только после праздников, уже в следующем году. Если меня, конечно, не погонят из команды.

Главный зал оформлен в новогоднем стиле, летающими серебристыми снежинками, светящимися нитями, полупрозрачными снегирями. Но все это без мешанины.

Играет музыка, повсюду счастливые лица. И даже на меня мало кто обращает внимание. Каждый увлечен собой.

— Привет, Деркей!

К нам подходит Лария, улыбается одними губами, глаза не участвуют.

Сердце сжимается, когда я вспоминаю ее прежнюю улыбку. Открытую, искреннюю, обаятельную.

Передо мной идеальная версия Ларии. Собранная, доброжелательная. Не пускающая никого дальше этой своей улыбки.

Что у нее внутри? Пустота или глубоко запертые воспоминания?

Лария и Деркей обмениваются приветствиями и расходятся. Обычная встреча двух приятелей, словно Ларии все равно, что парень был с ней на прошлом балу, а на этот не счел нужным позвать.

Приглаженная, равнодушная жизнь, в которой нет ничего важнее учебы. И только я с неуместными вопросами вызываю у подруги детства раздражение.

В мельтешении лиц замечаю Кирсею и Эльну.

Кирсея. Еще одно горькое напоминание о том, что в Мракендарре происходят странности.

— Ирлея! — окликает меня Милон Ханиш.

Непослушные вьющиеся волосы тщательно зализаны назад, отчего уши выдаются больше обычного.

— Можно с тобой поговорить не при всех?

Лицо однокурсника выглядит обеспокоенным.

Киваю и поворачиваюсь к спутнику:

— Я отойду.

— Как хочешь, — пожимает плечами Деркей, — ты же не на привязи. Но когда начнутся танцы, приходи. За тобой должок.

Мы с Ханишем отходим подальше от центра зала.

— С Кирс что-то не так, Ирлея! — серьезно заявляет Милон. — Настолько не так, что я готов заявить, что это больше не Кирсея!

— Она язвит, словно в нее вселилась Талфин, — продолжает Милон, — и мне кажется, твоя соседка к этому причастна. Наверняка опробовала на Кирс какие-то погостные ритуалы. Ради эксперимента.

Смотрю на него в глубокой задумчивости. Парнишка переживает за Кирсею. Можно ли взять его в свою компанию, стоит ли ему доверять? И я решаюсь.

— Милон, Эльна ни при чем. Эта история очень запутанная и тянется не один год. Но рассказывать долго.

Ханиш смотрит на меня, отвесив челюсть, от этого у него уши еще сильнее оттопырились.

— Давай встретимся после бала. Ты когда уезжаешь домой?

Милон недоуменно хлопает глазами.

— Завтра, как высплюсь после праздника.

— Значит, надо успеть пообщаться до этого времени, или уже когда вернешься на второй семестр, — решаю я.

— Завтра, — Милон хмурится, его губы вытягиваются в тонкую ниточку, — не понимаю, почему ты так беспечна и не спешишь что-то делать. К своей чугунной горгулье и то внимательней относишься.

— Вот обижусь, и вообще ничего не стану тебе рассказывать, — предупреждаю Ханиша. Любовь любовью, но всеобщее порицание уже утомляет.

Милон с неохотой отпускает меня, взяв обещание, что я с ним обязательно поговорю до отъезда.

Иду обратно в люди. И по пути замечаю Вальдера Эфлона, одного. Он стоит у фонтанчика с ананасовым лимонадом, подставив под тонкую струйку кувгшин. Несколько желающих поживиться напитком скромно ждут в сторонке со своими емкостями.

Король на водопое.

Сердце стучит кувалдой по наковальне, когда я решаю подойти к нему. Мне нужно поговорить с Вальдером до Новогодья. Хочется объясниться, сказать, что я не специально запорола игру. Воспоминания о его словах после матча не отпускают, прожигая душу.

— Вальдер, — говорю, подходя ближе, — ты должен меня выслушать.

— Вот как? — бросает он небрежно, даже не поворачиваясь ко мне. — А что я еще тебе должен?

— Постараться, чтобы я перестала тебя подозревать, — иду напролом.

Только тогда Эфлон удивленно смотрит на меня.

— Ничего не путаешь, букашка? — звучит голос Вальдера в моей голове. — По-моему, это ты выглядишь очень подозрительно.

— Не давая мне возможности все объяснить, ты сам остаешься в неведении, — твердо заявляю вслух, пользуясь тем, что он все же обратил на мои слова внимания.

Вальдер недовольно озирается, видит любопытных адептов.

— Ладно, пошли, — вытягивает из-под фонтана почти полный кувшин.

Облегченно перевожу дыхание.

Стоит отойти от фонтана, к нам подлетает Керейна.

— Вальд! Ты опять с этой… жужелицей!

— Держи, — Эфлон сует подружке в руки кувшин, — займи какой-нибудь столик и жди. Скоро буду.

Керейна растерянно, а главное, молча, принимает сосуд.

— Идем, — приказывает Вальдер теперь уже мне.

— Куда? — настораживаюсь, понимая, что мы приближаемся к так называемым «малым дверям» зала. Они считаются служебными, посетителям туда нельзя.

— Туда, где нам не помешают, — невозмутимо сообщает Эфлон и толкает створку ногой, как ни в чем ни бывало.

— Тебе и так можно? — хмыкаю.

— Это привилегия члена клуба, — говорит он назидательно, словно я отказалась вступать в его клуб.

— Какого? Команды по ментелену?

Прохожу вслед за Вальдером, озираясь. Коридор раскинулся на две стороны. Эфлон уверенно сворачивает направо.

— Слева кухня, — говорит он, — а мы спустимся немного.

Спустимся? Становится жутковато. Куда он меня ведет?

— Чего трясешься? — хмыкает Вальдер. — Думаешь, затащу тебя в подвал и воспользуюсь твоей наивностью и беспомощностью… которых, возможно, даже и нет?

— Кто тебя знает? — бурчу обиженно.

— Не мечтай, — припечатывает он, — ты не в моем вкусе, букашка. Такие меня раздражают. Даже бесят.

— Такие как я? — становится интересно.

— Взбалмошные, неосмотрительные, идущие на глупый и напрасный риск, — исчерпывающе отвечает Вальдер.

— Ну и пожалуйста, — сердито отвечаю я, — мне и в голову не пришло бы с тобой крутить, Эфлон.

— Тогда зачем ты ищешь возможности оправдаться? — спрашивает он, скалясь. — Спускаемся, букашка. Тут ступеньки.

Он и правда ведет меня в какой-то подвал? В груди предательски екает.

Но лестница совсем короткая. Перед нами дверь, поблескивающая сталью. Вальдер вынимает из кармана пиджака ключ, вставляет в скважину. А мое сердце колотится. Что за представление он разыгрывает сейчас передо мной?

Вальдер распахивает дверь. Проем на удивление узкий, не для пухляшей. Эфлон заходит первым, в помещении загорается свет.

Следую за ним, вижу небольшую, но отлично обставленную комнату, похожую на гостиную или место для дружеских посиделок.

Щелчок замка. Мы отрезаны от всех стальным барьером.

Вальдер усаживается в кресло у круглого стола, жестом предлагает устроиться и мне. Насчитываю пять кресел и восемь стульев. Кроме них еще три кушетки. Здесь можно разместить всю нашу команду по ментелену.

— Что это за место? — нервно сглатываю и опускаюсь в одно из кресел.

— Я же сказал, клуб. Теперь — королевский.

На губах парня играет улыбка превосходства.

— Мое элитное сообщество, в которое мечтают попасть даже выпускники. Я довольно популярен в Мракендаре, букашка.

— Это привилегия потомка одного из основателей академии? — догадываюсь я.

Вальдер чуть заметно вздрагивает. Я уже поняла, что ему не нравятся намеки на его влиятельную семью и наследственность. Мальчик хочет быть особенным, живущим свою жизнь. Извини, приятель, происхождение в карман не засунешь, будет выпирать.

— Поверь, Летхит, — холодно цедит Вальдер, — мои предки не знали, что кто-то из их потомков будет учиться в Мракендарре. У нас все были равновесами. Но ко мне прилетела черная сойка. Так что портрет Рамдара Рейендара на стене академии и мое здесь пребывание — чистое совпадение. Но мы отвлеклись. Говори, что хотела.

— Меня оморочили на игре, поэтому я пропустила все эти мячи, — буквально выдыхаю то, что вертится на языке уже столько дней.

— Оморочили? — он прищуривается. — И как же? Все снаряжение и форму проверяют несколько раз перед игрой.

— Кто-то хлопнул меня по спине в перерыве, посадил какую-то странную мушку между лопаток, в глазах стало двоиться и троиться.

Вижу в его глазах недоверие и замолкаю.

— Хлопнул по спине? Это мог быть и я, букашка. Почему же ты мне признаешься, не боишься?

— Почему-то верю, что это не ты, — пожимаю плечами, — что капитан не стал бы так глупо закапывать свою же игру. Но подозревать могу только членов команды. Кто-то чужой это сделать просто не смог бы.

— И ты сохранила эту мушку? — Вальдер складывает руки на груди.

Мотаю головой.

— Она просто растаяла и скатилась между пальцами.

— Ты ведь понимаешь, насколько неправдоподобно это звучит? — Вальдер вытягивает длинные ноги, откидываясь на спинку кресла. — Все выглядит так, словно ты боишься вылететь из команды и выдумываешь Черрз знает что.

— Если ты помнишь, на первой игре мне подсыпали в перчатки семена железа, и это установленный факт, — язвительно говорю я, — ты сам обещал найти виновного и наказать его строжайшим образом.

Он мрачнеет.

— И за что тебя люди не любят, Летхит? — спрашивает беззлобно.

— Что поделать, — притворно вздыхаю, — я не такая милашка, как ты.

Разглядываю «клуб». Зачем Эфлон привел меня именно сюда? Продемонстрировать лишний раз свою избранность? Показать, насколько я далека от элиты Мракендарра, которой правит Вальдер?

Черные матовые стены, пейзажи с видами академии, в тонких рамках, изящные статуэтки на полках. Несколько книг в старинных переплетах. И не очень понятный мне, но смутно знакомый герб напротив входа. Два свитка, стоящих шалашиком, а между ними меч, инкрустированный сияющими камнями.

Все выглядит стильно и дорого.

— И часто вы тут собираетесь? — любопытствую я.

— А это уже секретная информация, букашка. Вот заслужишь право вступить в мой клуб, узнаешь. Ты все сказала, что собиралась?

Киваю, чувствуя разочарование. Все же я рассчитывала на другую реакцию. Понимание, тревогу. Ведь Вальдер только что узнал о предательстве одного из членов собственной команды.

— Я подумаю, как найти «крысу», — говорит Вальдер, вставая. Смотрит на меня сверху вниз.

— А ты отлично выглядишь, Летхит, — улыбается одной половинкой рта, — не хочешь воспользоваться нашим уединением и отлично провести время?

Вскакиваю и смотрю на него возмущенно.

— Видимо, очень хочешь, но не решаешься, — Эфлон изображает разочарование, — что ж, я не в настроении тебя уламывать. Будем считать, ты упустила свой шанс.

Ему надоедает надо мной издеваться, а может он торопится к своей Дикой Сливе, которая уже раздулась от злости и кувшина лимонада.

— Привет, Ирлея!

В зале приглушили свет, из полумрака на меня вылетает Такмар.

— Ты прекрасно выглядишь! У меня стекла очков от восхищения запотели.

Смеюсь над забавным комплиментом. Пролетающие мимо полупрозрачные светящиеся силуэты птиц отбрасывают блики на очки Такмара и брошь на лацкане его пиджака.

Задерживаю на ней взгляд и замираю. Вот почему герб элитного клуба Вальдера показался знакомым. Я видела его несколько раз. У Вальдера есть такой значок. И у Такмара. Эти парни в одном клубе. Горло перехватывает. Так и тянет придумать теорию заговора, но тут появляется Деркей Олтар и увлекает за собой вглубь зала.

— Вот ты где, Колючка! Как раз на танцы успела.

Со сцены несется музыка, несколько пар топчутся в центре зала.

Деркей уверенно ведет в танце, а я смотрю на его пиджак. Значка элитного клуба нет, что неудивительно. Не могу представить Олтара в компании Эфлона.

Вечер продолжается. Я жду полуночи, когда над Мракендарром расцветет фейерверк.

Все обменяются поздравлениями, и можно будет ускользнуть к себе.

Остальные же расползутся группками праздновать дальше.

Собственно, это уже третий бал, после которого я собираюсь утянуться в норку. Предыдущие два раза с этим не очень складывалось.

Раньше я любила Новогодье. Ждала этого праздника с предвкушением волшебства, веря, что прилетят дежурные по Новогодью мракенарр и лучезарр на хрустальных конях, оставить подарки на подоконнике. Я была ребенком.

Ненавидеть ночь, когда один год сменяет другой, я начала, когда праздник забрал папу. Мне было восемь, и я готовилась к бессонной ночи, собираясь подкараулить, когда неслышно приоткроется окно и прозрачная рука положит на подоконник перевязанную бантом коробку. Но не дождалась.

Родители отправили меня в кровать сразу после полуночи, оставшись с гостями: семейной парой их друзей, двоюродной сестрой мамы и бабушкой со стороны папы.

Я завидовала им и хотела поскорее стать взрослой, тогда и мне можно будет не спать ночами совершенно безнаказанно.

Поставив стул напротив окна, я забралась в него с ногами, обняв колени и уставилась в проем.

Решимость моя была велика. А вот привычки не спать ночами не имелось. Не знаю, сколько прошло времени, когда глаза мои сомкнулись, голова упала, а за ней следом и я свалилась со стула.

Подскочила с криками, не понимая, что происходит. И услышала звон стекла, а затем пронзительные женские вопли.

Спросонок мне показалось, что это у меня окно разбилось, а кричат, потому что я громко упала и всех разбудила.

Но тут же поняла, что все эти звуки доносятся с первого этажа. Ни мгновения не сомневаясь, бросилась вниз по лестнице, толкнула дверь в гостиную, вбежала… и застыла от неожиданности и ужаса.

Пол был усыпан осколками, а среди них лежал мой отец. Два больших куска стекла торчали у него из груди. Было много крови.

Мама стояла перед ним на коленях, хватая за руки, не боясь порезаться, а гости окружили их, голося на все лады.

Дальше была чернота, события выпали из памяти. То ли я потеряла сознание, то ли потрясение было настолько огромным, что просто не поместилось у меня в голове. А может, дело совсем в другом.

Почему-то официальной версией гибели папы стала сердечная болезнь. И мама, и родственники мне говорили, что увиденное мною — лишь кошмарный сон, так сознание причудливо переврало услышанную с утра трагическую новость.

Кто знает, может это действительно так и никто от меня ничего не скрывал. Но то воспоминание осталось в моей памяти, врезалось осколком оконного стекла. Сколько я ни пыталась поговорить о той ночи с мамой, она вела себя так, будто ничего не было, кроме сердечного приступа.

А я с тех пор не люблю праздновать Новогодье. Это для меня ночь скорби.

— Ирлея, ты заснула? — голос Деркея вырывает меня из драматических воспоминаний детства.

Мы с ним за стойкой, с бокалами клюквенного напитка из очередного фонтанчика. Интересная идея организаторов понравилась всем. Таких источников пять: ананасовый, клюквенный, яблочный, смородиновый и апельсиновый.

Сначала все просто набирали лимонады, а потом мальчики распоясались и принялись обливать друг друга и девчонок.

До Новогодья остается меньше часа, а испорченные наряды все прибывают.

Дело доходит до потасовок, и мне происходящее нравится меньше и меньше.

— Дорогие адепты! — разносится по залу голос ректора Талироди. — Призываю вас к сознательному и взрослому поведению!

Доцент Илхим и магистр Велтра, как самые молодые члены преподавательского состава, сегодня снова дежурят на празднике. Им выпадает нелегкая повинность разнимать студенческие драки. К учителям присоединяется и Вальдер Эфлон с недовольной физиономией. Что поделать, король академии — это еще и тот, кто должен помогать следить за порядком. Статус обязывает.

Вальдер подает едва заметный знак рукой, словно разрубает воздух, и к нему подтягиваются четверо парней. Не сомневаюсь, что и у них на лацканах есть значки элитного клуба. Почему я раньше не обращала внимания? Видела, но мне казалось, это какой-то символ отличия у старшекурсников. Вроде магического ранга.

Скандал разразился из-за испорченного платья Джейны. Белого, в снежинках и облачках. Кто-то из озорников направил на нее струю из клюквенного фонтана. За Джейну вступился не кто иной как Гельзек Хималс, бывший кандидат в короли и тоже стихийник, как и Джейна. И сейчас Хималс сцепился сразу с двумя здоровыми парнями с боевого, а Джейна скачет вокруг, пытаясь ударить пустым кувшином по голове «боевиков». Но попадает больше по Гельзеку.

— Джейна, я сам справлюсь! — стонет несчастный Хималс.

— Какое Новогодье без драки? — замечает Деркей.

Драчунов разнимают и записывают их данные. Гельзек Хималс потирает свежий синяк на скуле.

Ректор Талироди выговаривает по громкой связи всем причастным к беспорядкам и предлагает собраться на главной площади академии. Через несколько мгновений наступит Новогодье.

Народ в спешном порядке расхватывает одежду с вешалок, расставленных в коридоре перед залом.

Мы высыпаем на улицу, задрав головы, смотрим, как перемешиваются лучи Лодди и Диллона, создавая праздничную подсветку.

Небо окрашивается фонтанами звезд. Это с холмов запустили фейерверки.

Над башнями Мракендарра летят светящиеся призрачные птицы и сказочные драконы, распускаются цветы.

Звучит музыка, по ощущениям, с небес. Она тихая и ненавязчивая, но при этом ее не заглушают ни болтовня, ни возбужденные выкрики из толпы.

— С Новогодьем, Мракендарр! — голос ректора Абрала Талироди плывет над головами собравшихся.

— С новым сезоном магии! — подхватывают все. Традиционное поздравление, если ты не обиход.

Украдкой достаю Фелиндрикса из сумочки, чтобы и он стал частью праздника. Завороженно продолжаю смотреть на небесное представление. И вдруг между вспышками фейерверка вижу два зеленых луча. Нет, это не лучи — глаза. И они смотрят прямо на меня, так пристально, что хочется спрятаться куда угодно, но при этом понимаешь, насколько это бессмысленно. И в уши вползает свистящий шепот: «Этот год будет моим».

Вскрикиваю и отшатываюсь.

Меня подхватывает стоящий рядом Такмар.

Смотрю на небо вновь — и теперь там лишь разноцветные драконы.

Показалось?