Академия избранных Мраком. Поддельная адептка

Глава 14

Снег в Мракендарре выпадает неожиданно.

Он не собирается таять, укладываясь поудобнее на газонах, ветках деревьев, дорожках и статуях. В том числе, пытается наполнить не замерзающий зимой фонтан. Горгулья все так же сидит на прочной цепи, и ее выгуливают под моим присмотром, как большую и уродливую крылатую псину.

Академия ведет переговоры с питомником-выставкой магических животных, чтобы Ляксю забрали туда на постоянное жительство, но волокиты с этим связано много. Главным образом потому, что у руководства нет документов, подтверждающих владение горгульей. И ее свидетельства о рождении.

Поэтому Лякся все еще живет на улице перед главным корпусом.

Если удастся ее сбыть в питомник, где горгулья получит нужный уход, место Лякси займет двойник из черного гранита. На этот раз, точно высеченный скульптором. И пусть студенты пытаются оживить его в следующие Ночи Отмщения.

Наш курс сегодня отправился на практикум в деревеньку. На нежно любимое Эльной кладбище. У соседки отвратительное настроение, поскольку мы все еще наказаны.

С утра Эльна ворчит, как старая ведьма и придирается ко всему, что видит. А так как я попадаюсь ей на глаза чаще всего, большая часть претензий достается мне.

Я уже научилась не обращать внимание на ее дурной характер. Знаю, что за ним скрывается неплохой, в сущности, человек. Но все равно напрягает.

Прячу Филю в рюкзак и отправляюсь смотреть на свежевыпавший снег.

Стараюсь уйти подальше в сад академии, чтобы шансов встретить кого-то осталось ничтожно мало.

Вытаскиваю своего маленького помощника, ставлю на снег. Фелиндрикс топчет белые холодные хлопья крошечными ботиночками, вытягивает ручки, чтобы поймать крупные резные снежинки, подставляет им мордочку, смешно дергает ушами.

— Прогуливаешь? — слышится за спиной голос Вальда.

Филя тут же падает на заснеженный газон, притворяясь игрушкой.

— Патрулируешь? — спрашиваю, не оборачиваясь. — Донесешь ректору, что я тут выгуливаю куклу?

— Насколько я понял, это у тебя не игрушка, — спокойно говорит король академии.

Подхватываю Филю, пока он не промок от снега.

Встаю и смотрю на Вальда снизу вверх.

— Странно, что Талироди еще не в курсе.

— Не обо всем ему следует знать, букашка.

На улице прохладно, но пальто у Вальдера нараспашку. Снег падает на светлые волосы, почти сливаясь с ними по цвету. Странно, он такой белесый, а ресницы и брови чернущие.

— Что-то я должен оставить для себя на всякий случай, вдруг пригодится. Если ты станешь совсем неуправляемая, буду действовать через твоего уродца.

— Сам ты уродец, — в сердцах бросаю я, — уверена, у Фелиндрикса было бы поклонниц больше, чем у тебя, имей он возможность показаться прилюдно.

— Не злись, букашка. А то играть совсем плохо будешь. Ты и так не блещешь в последнее время.

— Учусь выводить свой дар на поверхность из глубины, — все еще сердито отвечаю я. Вальдер прав. На тренировках я показываю далеко не лучшие результаты.

— Видимо, на игре со «стальными» тебе придется посидеть на скамейке запасных, — так же спокойно продолжает Эфлон.

— Не имею ничего против, — услышь я это перед первой игрой, только обрадовалась бы. Сейчас же, когда мне известен вкус победы, чувствую досаду. И это не ускользает от внимательного поганца.

— Работай над собой, букашка, и все у тебя будет, и признание, и успех.

Его голос звучит вкрадчиво.

— Сегодня жду тебя на тренировке. И без опозданий. Уж не знаю, чем забита твоя голова, но постарайся не отвлекаться на свои мысли. Даю последний шанс постоять на воротах.

Он разворачивается и уходит.

Смотрю ему вслед, искренне желая, чтобы долговязый самовлюбленный блондин поскользнулся и проехался по первому снежку.

Не знаю как, но это срабатывает.

Вальд вдруг сильно отклоняется назад, руками пытается выровнять баланс, но у него ничего не выходит. Он шлепается на дорожку, и я вижу смазанный след от блестящего щегольского ботинка. Слишком тонкая подошва, вот и все, он бы и так упал!

Но Вальдер оборачивается и грозит мне кулаком.

— Эй, Летхит! Я знаю, что это твои проделки! Теперь подойди и помоги мне встать!

Хочется послать его к… Керейне, например. Но совсем уж враждовать с капитаном своей команды по ментелену глупо.

Спешу к нему, подаю руку.

Вальдер резко хватается за нее, тянет на себя. С криком падаю прямо на короля академии, роняя Фелиндрикса в свежий невысокий сугроб.

— Это нечестно! — кричу, зачерпывая пригоршней снег и с силой впечатывая его в наглую королевскую физиономию. Хорошенько растираю.

— Ах ты, бунтарка! — рычит Вальдер, и засовывает гость холодных хлопьев мне за шиворот.

А потом переворачивает, так чтобы оказаться сверху.

— Отпусти, ледяной колдун, — визжу я, чувствуя, как снег тает, и вода стекает между лопаток.

Лицо Эфлона мокрое, капли падают на меня. Он так близко, замечаю легкую светлую щетину на щеках, подбородке и над верхней губой.

Не знаю, почему, но этот факт делает Вальдера человечнее. Он больше не напоминает идеальный манекен из модного магазина.

— Ты тяжелый! — пытаюсь спихнуть его с себя. Одновременно шарю рукой рядом с собой, набирая еще снега.

Полы распахнутого пальто короля академии накрывают нас, как крылья. Я чувствую тепло тела Вальдера через студенческий мундир. И это начинает смущать. Чтобы справиться со своей неловкостью, с воинственным криком приподнимаюсь и заношу руку, собираясь сунуть холодный комок ему за воротник.

Но Вальдер готов к диверсии и перехватывает мое запястье.

— Ковар-р-рная, — выдыхает он прямо в лицо. Наши губы оказываются совсем-совсем близко. А потом расстояние между ними и вовсе исчезает. Вальдер впивается в мой рот поцелуем. Каким-то отчаянным, словно сам себе противится, считая происходящее ошибкой и глупостью, но не может противостоять.

Хочу заорать на него и оттолкнуть, но вместо этого неумело целую в ответ.

Нас заносит снегом, который все усиливается. Белая пелена скрывает этот неправильный, бессмысленный поцелуй от Мракендарра.

Хрипло дыша, Вальдер отрывается от меня.

— Вставай, а то замерзнешь, — говорит он.

Поднимается сам и подает руку мне. А потом отряхивается от снега и выглядит во время этого совершенно бесполезного под снегопадом действа так, будто ничего не произошло.

Отворачиваюсь от него, спешу найти Филю, пока его совсем не занесло. Прижимаю игрушку к груди и бегу к общежитию, не оборачиваясь на Эфлона.

Дурацкий порыв. Мы заигрались во время борьбы в снегу, ничего это не значит.

Вальдер Эфлон все такой же заносчивый балбес, как и раньше. Покоритель женских сердец, не знающий отказа. Коллекционер влюбленных в него дурочек. Меня ты не получишь, блондинчик.

На тренировку прихожу чуть раньше, чем нужно.

В раздевалке уже ждет Ида, третьекурсница с боевого. Она обещала достать для меня пропуск в переговорную, а заодно и адрес Кантеля Ройбы. Без него не выйдет связаться по баяфелу.

— Получилось? — спрашиваю с нетерпением и затаенным страхом. Я так давно жду этого пропуска! У Иды месяц назад родился брат, и она может вне очереди подавать заявку на связь с домом. Остальным студентам такая привилегия полагается раз в полугодие, при отличных результатах. Это сейчас вообще не про меня.

— Вот, держи! — глаза Иды светятся, на лице гордость. Подумать только, еще недавно она была одной из тех, кто меня видеть в команде не желал.

Протягивает мне отполированную овальную карточку из черного холодного искусственного материала, кампахса.

— А вот адрес. Удалось достать у пятикурсников.

— Спасибо! — благодарно трясу ее руку.

— Сочтемся, — смеется Ида, — главное не попадись.

— Не подведу тебя, — обещаю я.

Вся операция заняла около двух недель, но оно того стоило! Теперь я смогу поговорить с Ройбой. Если неведомым вампирам не удалось высосать его лучшие качества, Кантель не откажется ответить на мои вопросы.

Ида согласилась помочь, потому что влюблена в Ройбу. Не все тут сохнут по Эфлону.

— Может, теперь я ему напишу, — задумчиво говорит она, — до этого не решалась с ним заговорить. Вот ты пообщаешься и станет понятно, в порядке ли он.

— Обязательно скажу, если он вдруг не в себе.

В раздевалку начинают подтягиваться остальные участницы команды.

— Вальд сегодня какой-то злющий, — сообщает Гелера, — встретила его, чуть ли не гавкает. Никак, с Керейной поцапался.

— Давно бы бросил ее уже, — кривится Джейна, — и начал встречаться со мной.

Девчонки весело хохочут.

У нас в команде никто не верит в слухи, будто я сплю с Эфлоном. Уж очень мы не похожи на влюбленную парочку.

Упоминание о Керейне царапает, и мне это не нравится. Повторяю мысленно, что Вальдер Эфлон — напыщенный болван без стыда и совести, пусть встречается с кем угодно, мне до этого дела нет.

Тренировка проходит на малом крытом стадионе.

Туда зрителей не пускают. Впрочем, после того, как мне в перчатки насыпали металлических опилок, правила безопасности ужесточили, и на поле попасть стало труднее обычного.

— Не расслабляемся! — сердито кричит Вальдер. — Летхит! Если не можешь пользоваться своей магией, бери общую! Или сядь, дай поиграть другим.

Злюсь на него. Теперь будет строить из себя строгого начальника. Напрягаюсь, стараясь придать себе сил и показать нужный уровень владения своими способностями.

Вратарю больше нужна сноровка, чем магия. Но совсем без нее обойтись сложно. В ментелене допускается изменить направление мяча, особенно когда он летит под таким углом, что его невозможно отразить руками. Кроме того, можно увеличить энергию прыжка и скорость реакции, используя потенциал своего эфирея.

Стараюсь услышать свой «сердечник», направить живущие в нем частицы вовне… и тут же получаю мячом по макушке.

— Все, замена! — резко бросает капитан. — Уступи место Карчеку.

Довольный парень встает на ворота вместо меня.

У нас нет вечных запасных, все время от времени друг друга заменяют. Но вратари — величина относительно постоянная.

Раздосадованно иду играть за отвлекающих «противника», как положено запасной на тренировке.

Попадаю в центр толкотни и ругани.

После окончания игры стараюсь исчезнуть как можно быстрее, чтобы не попасться на глаза Эфлону.

В комнате натыкаюсь на Эльну за ритуалом.

Соседка ворожит над тазиком воды, в который накиданы сухие лепестки и травы, трясет скрученными по пять штук свечами. А вокруг разложены мелкие кости, птичьи лапки и прочее, что обычные люди считают мусором.

— Ты не вовремя, — бурчит Эльна, едва завидев меня.

— Прости, у меня нет другой комнаты, — чувствую растущее раздражение, хочется сбежать, да некуда.

— Ладно, заберись с ногами на кровать и не отсвечивай, — разрешает Эльна.

Сдерживаю в себе желание поругаться. Соседка не виновата, что кое-кто странно себя ведет, набрасывается с поцелуями, а потом тиранит.

— Я в душ, — нахожу выход из положения, очень надеюсь, что к моему возвращению соседка не только доколдует, но и проветрит комнату.

Жаль, вода вряд ли сумеет унести все мысли о Вальдере Эфлоне. И первом в моей жизни поцелуе с парнем, который совершенно мне не подходит.

Наставник утопает в большом, глубоком черном кресле, уютном и располагающем к расслаблению.

Но ему не до спокойствия.

Руки Наставника защищают толстые перчатки, совершенно непроницаемые и тяжелые, поскольку поверх кожи нашиты тонкие листы металла. Только так он может удержать древний артефакт и не сгореть как сухая щепка.

Белый плотный цилиндр, отколотый с одного края, излучает тусклый свет.

Кристалл, происхождение которого неизвестно, даже Наставнику, был найден три века тому назад, в руинах. На их месте позже воздвигли академию.

Сколько этот цилиндр пролежал в земле, и что он такое — загадка. Но совершенно точно он связан с Черрзом. И в нем величайшая сила, которая крепнет, когда в нее переливается новый «огонек», взятый у юной души.

Хранить кристалл приходится под тройным защитным колпаком, один выкован из метеоритного железа.

Это один из ключей для освобождения величайшего мракенарра.

Согласно летописи, академию основали весной, а уже осенью был готов первый корпус, временный, куда приняли тридцать студентов.

— Звали, Наставник?

Ученик склоняет голову перед учителем, но замечает кристалл и застывает, неотрывно глядя на святыню.

— Ты провалился с Летхит, — строго говорит Наставник, скрывая цилиндр под первым колпаком, из закаленного стекла.

— Делаю все, что могу. Она не расположена общаться.

— Так расположи! Почему эта девочка выпутывается из всех трудных ситуаций с такой легкостью?

— У нее появились друзья.

— А должны были только враги! Такова твоя задача, устроить ей проблемы, обеспечить ненависть со стороны студентов. Ей слишком хорошо в Мракендарре! Ирлея должна разочароваться в академии, в людях, что ее окружают. Ты не справляешься.

— Но я…

— Мне не нужны оправдания. В следующий раз приди с результатом, иначе я буду разочарован. Ты предаешь великое наследие. Твой предок был одним из тех, кто вернул человечеству этот артефакт и помог понять, кто покоится под руинами, бывшими здесь до Мракендарра.

Ученик обескуражен, он почти раздавлен, но старается не показать вида.

— Ему нужны еще силы. Надо подобрать новый огонек. И в этот раз потребуется твоя помощь. Выбери кого-то близко к Ирлее. Это ее выбьет из колеи. Помни, твоя задача — сделать так, чтобы она испытывала отчаяние, и когда мы предложим ей поддержку, приняла ее как глоток воды в пустыне.

— Я знаю, кто может стать этим огоньком, — лицо Ученика озаряется улыбкой.

— Действуй. И помни, ты должен сломать Ирлею. Превратить ее жизнь в кошмар. И не дать покинуть академию.

— Кто ты такая? — интонация Кантеля Ройбы не сулит ничего хорошего. Жаль, мы не можем видеть друг друга, связь только голосом. Скорее бы уже изобрели способ видеть собеседника.

— Я уже сказала, первокурсница, которая обнаружила нечто странное, — говорю терпеливо и до ужаса вежливо, — и мне очень нужна твоя помощь, Кантель!

— С чего ты взяла, что я тебе могу помочь?

Металлическая коробка, прижатая к уху, искажает голос, добавляя щелчков и хрипов. Как трудно убеждать вслепую!

— Есть несколько студентов, которые сначала собирались уйти из Мракендарра, а потом передумали. И после этого в них что-то поменялось. Они лишились какой-то части души и даже воспоминаний.

Теперь я уже совершенно точно знаю, что Райна Кирс, королева Мракендарра, не просто хотела покинуть академию, она успела подать заявление ректору, а к вечеру следующего дня передумать и забрать его. Левия Рокса с четвертого курса «красных» тоже собиралась отчислиться, но к утру решила остаться. Эту информацию удалось собрать через знакомых, товарищей по команде.

Не сомневаюсь и в остальных «измененных».

— Я ничего не лишился, — сообщает Ройба.

— Ты ушел, хотя был королем. Самым популярным парнем академии, — напоминаю я, — почему?

— Мне не хочется об этом говорить незнакомой девчонке, — даже слышу, как парень поджимает губы, — это звучит безумно.

— В последнее время я тут видела кучу безумных вещей, — подбадриваю я парня, — так что жги. Поверь, если ты поможешь разобраться в этом змеином доме, возможно мы кого-то спасем.

— У меня были видения, — заявляет Кантель, — мне казалось, что из стен тянутся руки. А потом начались голоса. Они озвучивали все постыдные мысли и желания, которые возникали в моей жизни, начиная с пяти лет. Я понял, что схожу с ума, и сбежал за два дня до окончания учебного года. Дома у меня приключилась лихорадка, колотило ужас как. Я месяц не ходил, лекари думали, останусь сидячим до конца жизни.

Парень замолкает, придавленный своими воспоминаниями.

— Когда я начал снова ходить, задумался, стоит ли мне возвращаться. Но я колебался. До последнего собирался вернуться, поэтому не отправлял просьбу об отчислении. А перед самым началом учебы голоса вернулись. Они шипели из стен: «Освободи место, слабак, оно нужно достойному». Я снова чуть не заболел. И моя мать помогла принять решение, переубедить отца.

Кантель шумно выдыхает.

— А в Мракендарре к тебе никто не подходил? — спрашиваю я. — Эфлон, например. Или Олтар.

— Эфлона я знаю только как игрока в ментелен, — отвечает Ройба, — с Олтаром не пересекались.

Выжимаю из Кантеля все, что могу. Но он, кажется, ничего не знает. Благодарю его и опускаю баяфел на рычаг.

— Колючка? — слышу удивленный голос Деркея.

— Что ты тут делаешь? — смотрю на него загнанно.

— Меня поощрили сеансом связи с домом, — Деркей показывает карточку, — а вот ты как здесь оказалась? Насколько помню, всех дуэлянтов наказали.

Деркей ждет ответа и смотрит вполне доброжелательно, с любопытством.

— Я стащила чужую карточку, — говорю, чтобы не подставить Иду, — можешь сдать меня руководству.

— Зачем мне это? — кривит губы Деркей. — Я не твой прекрасный капитан Эфлон. Мне ничего не добавят эти доносы. Жаль, ты не понимаешь, что я не враг. Избегаешь меня после выборов.

— Извини, — не знаю, что еще сказать.

— Тебе не понравилось мое выступление против Эфлона? — спрашивает он прямо.

— Да, — отвечаю честно, — мне показалось это подлым.

— Я был слишком зол. Не люблю проигрывать. Но конечно, это так себе оправдание. И действительно вышло не по-пацански.

— Мягко сказано, — соглашаюсь я.

— Раз я тебя застукал, могу шантажировать, — хитро улыбается Деркей. Темные глаза сверкают.

— Прямо сейчас начнёшь?

Вздергиваю подбородок, смотрю на парня с вызовом.

— Да, — кивает он, — пойдешь со мной на зимний бал, считай, мы квиты.

— Деркей! Разве тебе не с кем больше? — удивляюсь, вспоминая его и Ларию.

— Есть с кем. Но хочу с тобой. И ты не можешь мне отказать.

Он ухмыляется.

И правда, не могу. До Новогодья еще больше месяца, а Деркей уже о балах думает.

— Хорошо, — вздыхаю.

— Вот и славно, — улыбается он, — до встречи, Ирлея!

Этот хотя бы имя мое помнит, и на том спасибо.

Последняя тренировка перед игрой со «Стихией». Вальдер ставит меня на поле в качестве «отвлекающей» из команды соперников. Вот так сразу, не дав возможности постоять на воротах.

Что ж, это право капитана. Однако настроение портится.

Не очень понимаю, почему он меня теперь так гнобит. Испытывает вину перед Керейной? Но я не замечала у него таких уж нежных чувств к подруге. Может они где-то глубоко в душе у него запрятаны. Вместе с порядочностью и верностью.

Мне уже надоело расшибать лоб о странные мотивы парней-старшекурсников, которые меня то куда-то приглашают, то целуют и потом обливают холодностью.

— Сегодня мы должны прокачаться общей магией, — заявляет капитан Эфлон, — откройте все свои шлюзы и активируйте магические клеточки. Дышите игрой!

Я стараюсь, но не чтобы угодить Вальду. Чувствую, что развиваюсь с каждой тренировкой, мне уже проще принимать свою силу. Выхожу с тренировки, полностью выжатая, с гудящими от беготни ногами. И у дверей меня ловит сюрприз, нельзя сказать, что приятный. Текс вибрирует, выдавая сообщение: «Адептка Летхит, срочно пройдите в деканат. Вас вызывает декан Тенебрис».

Бросает в жар, потом в дрожь. От начальства не жду ничего хорошего. Зачем меня хочет видеть Миркур Тенебрис в конце своего рабочего дня?

Стиснув зубы, захожу в деканат. В приемной ждет не секретарь, а Эдирада Плихан.

Блеснув стеклами очков, кивает мне:

— Быстро явилась, умничка. Пошли.

Открывает дверь, чуть ли не вталкивает внутрь кабинета ректора.

От порога вижу недовольную физиономию декана. Тенебрис выглядит, как человек, который строил планы на вечер, а ему директор велел задержаться на работе.

Собственно, так оно, скорее всего, и есть.

Кроме Тенебриса в кабинете двое незнакомцев. Они выглядят серыми, в буквальном смысле. Мужчина и женщина, удивительно похожие друг на друга. На них серые мантии, из-под которых выглядывают такого же цвета костюмы. Брюки и строгие пиджаки, застегнутые под горлышко.

На обоих еще и перчатки. Разумеется, мышиного цвета, замшевые. Глаза скрыты очками с матовыми, не просвечивающими стеклами.

— Заходите, Летхит, — вздыхает декан, — присаживайтесь. Его рука привычным жестом тянется к мисочке с орешками… но ее нет на столе. Возможно, он сам ее и убрал, чтобы выглядеть солиднее. Тенебрис становится совсем несчастным, складывает руки на объемном животе, сцепив пальцы.

— Это наши друзья из комитета по редким магическим явлениям, — объясняет декан, — Эдирада, представьте всех друг другу, будьте добры.

И он усилием воли удерживает челюсти, которые пытаются разъехаться в зевке. Тенебрису вообще неинтересно то, чем он занимается?

— Ирлея Летхит, — указывает на меня всей ладонью киррна Плихан, — неуемно энергичная адептка первого курса.

Серые люди кивают.

— А это кирр Зелл и керни Зилла. Магистры серого ордена. Он занимается загадочными явлениями… вроде вас, Ирлея.

Мужчина вдруг ободряюще улыбается. Кирр Зелл выглядит как усредненный человеческий типаж, такие легко теряются в толпе. Гладко выбрит, аккуратно причесан. Прямые черные волосы чуть-чуть выше плеч разделены на идеальный пробор, открывают высокий лоб.

Керни Зилла — его женская версия.

Возможно, это даже не настоящая их внешность, такая же, как имена.

— Мы пронаблюдаем вас ближайшие несколько дней, Ирлея, — говорит Зелл негромким, но очень насыщенным голосом. Его тембр куда выразительней всего облика магистра.

— У меня завтра игра, — вспоминаю я вдруг, — мне надо быть на поле.

— Во что играете? — спрашивает Зилла. Ее грудной голос завораживает не меньше.

— В ментелен, — послушно отвечаю я.

— Мы придем посмотреть, — кажется, Зелл оживляется.

— Нам нужно провести серию анализов и тестов, предлагаем начать прямо сейчас, — заявляет Зилла, и сразу понятно, что это вовсе не предложение.

— Мое присутствие вам понадобится? — с кислым выражением спрашивает декан.

— Благодарю, декан Тенебрис, — чуть склоняет голову Зелл, — мы справимся сами. Не смеем больше отрывать вас от дел.

Декан сдержанно улыбается, но если бы тут никого не было, точно захлопал бы в ладоши.

— Ирлея, — обращается он ко мне, — ректор Талироди распорядился оказывать всемерное содействие магистрам. И я от вас прошу того же самого. Это в ваших интересах. Киррна Плихан покажет помещение, где пройдут исследования магистров. Всего доброго.

Серые поднимаются, благодарят декана за содействие.

Плихан выводит нас из деканата, мы идем за ней по коридору. С тоской думаю, что мой отдых откладывается.

Мы в административном крыле, профессор оставляет нас в одной из переговорных, где ведутся официальные встречи преподавателей с начальством.

— Если что-то понадобится, просто наберите ноль-пять по внутреннему баяфелу, — говорит Плихан, — кто-то из дежурных администраторов вам поможет и при необходимости позовет меня.

— Постараемся не отягощать вас, — одаривает ее картонной улыбкой Зилла.

Мы остаемся втроем. Я напряженно смотрю на этих странных, пугающих магов.

— Не бойся нас, Ирлея, — говорит вдруг Зелл, — мы здесь, чтобы помочь. Мы хотим выяснить, действительно ли ты мраккиар. И если это так, ты получишь индивидуальные рекомендации по обучению.

Звучит ободряюще. Но первый вечер с магистрами проходит скучновато. Я заполняю бесконечную анкету на сто с лишним пунктов. Вопросы в ней касаются всего на свете. Моих детских привычек, болезней, блюд, которые я люблю и продуктов, что мне противны. Как объясняет Зилла, в процессе формирования мраккиара может иметь значение каждая мелочь.

— Магия прежде всего — тонкая связь с внешним миром, — голос Зиллы льется, как полноводная река, — эфирей подпитывается эфисферой и частицами, которые выделяются от мощных материальных объектов. Импульсы и нити пронизывают магическую оболочку, насыщают ее, образуют кокон. В твоем же случае магия льется внутри тебя. Конечно, если мы допускаем, что ты мраккиар.

Когда я заканчиваю с анкетой, у меня в глазах плывет, а пальцы немеют.

— Благодарю, — Зелл собирает исписанные листки, — а теперь небольшой анализ.

Зилла достает из плоской кожаной сумки лекарские принадлежности. Пробирки, трубки, острые иглы.

То, что происходит дальше, неприятно, но почти безболезненно.

— На сегодня это все, — отпускают меня магистры, — увидимся завтра, на состязании.

С чувством облегчения направляюсь в общежитие.

Иду, размышляя обо всем сразу. О разговоре с Кантелем и о том, правда ли я — неведомая зверушка, то есть обладательница редкого дара. Потом вспоминаю внезапно, что я не сама бросилась на горгулью, а кто-то меня толкнул в спину. А я ведь совсем об этом забыла… кто же это из четверых, стоявших за мной?

Спускаюсь по лестнице и вдруг замираю, занеся ногу над очередной ступенькой. Точнее, местом, где она только что была.

Лестница подо мной исчезает. Ступеньки тают.

Цепляюсь в перила и в ужасе кричу, представляя, как полечу в бездну.

— Летхит, что вы опять устраиваете? — слышу голос Плихан. Она спускается следом за мной.

— Ступеньки исчезли! — хриплю я.

— Очень смешно! — с чувством замечает профессор. — Ничего больше не придумали? И перестаньте уже раскачивать перила, вы их так выломаете.

Опускаю взгляд и вижу, что лестница на месте, а я нелепо раскорячилась над ступеньками.

Что это было?

С опаской иду дальше, испытывая жуткий стыд за эту стычку с Эдирадой. А потом вспоминаю, о чем думала перед тем, как произошли странности со ступеньками.

— Кто меня толкнул к Ляксе? — спрашиваю у Эльны, едва зайдя в комнату.

— Чего? — соседка поднимает голову от куклы, которую обряжает в новый костюмчик. Его прислали по почте ее сестры, сами сшили. До чего же трогательно. Что еще трогательнее, Фелиндрикс сидит на кровати соседки, скрестив ножки и внимательно смотрит за ее действиями.

Увидев меня, кукленыш даже не смущается. Машет ручкой!

На мгновение я даже забываю, с чем зашла. Но потом умудряюсь сосредоточиться.

— В ту ночь, когда горгулья ожила, на мостках позади меня была ты, Эфлон, Деркей и Такмар. Я собиралась осторожно дотронуться до Лякси, но кто-то мне так наподдал, что я с размаху ударилась о камень. Свежие раны сразу открылись и случилось… ну что случилось.

Эльна присвистывает:

— Ничего себе! А я еще думала, зачем ты так сиганула!

Она задумывается.

— Представь, я ничего такого не заметила. Но это точняк кто-то другой, на меня не думай. Честно.

— Верю.

Со вздохом сажусь на свою кровать, обращаюсь к фамильярчику:

— Эй, дружок, тебя ничего не смущает?

Филя поднимает руки и плечики, отрицательно мотает головой.

Вот же изменщик!

— Он тебя дразнит, — сообщает Эльна, — я ему кстати новые шмоточки пообещала. Но надо размеры снять.

Фелиндрикс проворно спрыгивает с соседского ложа и топает ко мне.

Забирается рядом при помощи крылышек, прижимается к моей руке, обхватывает лапками.

— Я не сержусь, — глажу его по голове, — был сложный день. А завтра еще труднее ожидается.

До сна успеваю почитать немного из заданного на завтра. В голове толком ничего не откладывается.

Выключаем свет, ложусь, прижимая к себе Филю, и стараюсь воспроизвести в памяти момент перед толчком в спину. Кто это мог быть? Что, если кому-то стало известно о моей особенности, и меня целенаправленно вели к тому, чтобы испачкать Ляксю кровью? Тогда и семена железа в перчатках — не просто гадость со стороны соперников, а звено той же цепи.

В Мракендарре ведется какая-то другая игра, кроме ментелена. Пока что мне непонятная. И от этого нехорошо.

С утра просыпаюсь уже уставшей, при этом не помню, что мне снилось. Может, всю ночь в ментелен играла и вымоталась, или Ляксю выгуливала. Вспомнив о бедной горгулье, понимаю, что вчера не помогала охране ее выгуливать. Становится стыдно перед зверушкой.

Еле привожу себя в порядок и плетусь за Эльной в буфет. Хорошо, что с утра она еще более неразговорчивая, чем обычно.

Как обычно, встаем за один стол втроем. Кирсея рассеянно нас приветствует, вертит между пальцами то ли монетку, то ли жетон.

Начинаю думать, что сегодня какие-то колебания в эфисфере, и всех зацепило.

— Что-то с Милоном? — спрашиваю, чтобы не чувствовать себя помешанной на своих проблемах принцессой.

— Не знаю, — сердито отвечает Кирсея, — в последние дни он какой-то не такой. Думаю, повеселились на балу, и будет. Не вариант.

Замолкаю, чтобы не расстраивать ее еще больше. Мы пока не стали с девчонками настоящими подругами, не лезем в душу.

После завтрака спешим в главный корпус и останавливаемся, увидев суету возле фонтана.

На Ляксю накинули металлическую сетку, горгулья пытается вырваться, но ее стаскивают в стоящий тут же на площади дрилл с железным кузовом.

Пятеро мужчин в темно-синих форменных костюмах гортанно переругиваются. На спинах их курток эмблема питомника магических животных. Все же приехали забирать.

Странно, но у меня перехватывает горло, хотя ответственная за горгулью из меня вышла никакая.

Лякся чувствует мое присутствие и начинает биться сильнее.

Подбегаю ближе, тяну руки, зову ее.

— Девушка, уйдите! — рявкает на меня ближайший ко мне грузчик. — Животное злобное и неуправляемое.

— Я могу ей управлять! — кричу, отказываясь самоустраниться.

— Я ее оживила!

— Хватит тут сказки сочинять, — злится мой собеседник, — эта тварь мне чуть палец не отхватила. Идите уже на учебу, пока и вам клетку не подобрали.

— Погоди, Бенк, — останавливает его товарищ, — Тарр говорил, что эту горгулью девчонка оживила.

Бородатый мужчина с веселыми зелеными глазами приближается ко мне.

— Тебя не Ирлея зовут, золотце?

Киваю, не в силах говорить и оторвать взгляда от Лякси, оскаленная морда которой выражает боль, отчаяние и ужас.

— Можешь велеть своей питомице спокойно перелезть в дрилл? — просит бородач. — Мы не сделаем ей ничего плохого. Наоборот, будем содержать в любви и почете, у нас в питомнике нет ни одной горгульи, их сейчас вообще мало осталось. Так что твоя Лякся станет нашей королевой.

Сглатываю, чувствуя, как набегают слезы.

Мне жалко Ляксю! Здоровенную, туповатую зверюгу, которая, кажется, привязалась ко мне. Хочется рыдать в голос. Я уже почти ненавижу декана боевого, Тарра, за то что он уладил вопрос с руководством питомника. У него там личные знакомства, с помощью которых удалось обойти вопрос метрики Лякси.

Поворачиваюсь к горгулье, протягиваю руку, кладу ее на сетку.

Лякся скулит и тычется носом в ладонь.

— Все будет хорошо, — говорю, срываясь на рыдания. Потом представляю картинку, как горгулья сидит на здоровенном насесте, вокруг много растений, удобные коряги и живописные валуны. Понятия не имею, как выглядит питомник, но уверена, это что-то подобное.

Горгулья прижимает морду к сетке. Язык просовывается сквозь слегка разогнутую ячейку, слизывает слезу с моей щеки.

— Как трогательно! — восклицает тот самый грузчик, что грозился и меня пристроить в клетку.

— Слушайся их, Лякся, — прошу я, — иначе скоро тут все завалит снегом уже до весны.

— Уррр, — соглашается горгулья и дает себя спокойно перенести в кузов.

— Я смогу ее навестить? — спрашиваю, шмыгая носом.

Бородатый вздыхает и подает мне визитку.

— Вот, свяжись со мной, я проведу. Можешь и сейчас поехать с нами, проще будет ее вытащить.

Я с радостью соглашаюсь, но тут вмешивается невесть откуда взявшаяся Эдирада Плихан.

— Адептка Летхит наказана и не может покидать академию, — внушительно заявляет она, и никому в голову не приходит спорить с ней. В моей душе зреет протест, хочется орать и топать ногами. Но я понимаю, что это ничего не даст. Ни-че-го.

Опаздываю на первую лекцию, потому что смотрю, как опечатывают кузов дрилла, машу рукой вслед горгулье и чувствую непонятную тоску. У меня никогда не было домашнего питомца. Значит, вот что ощущаешь, когда их у тебя забирают?

Меня нельзя назвать образцом сосредоточенности, осознанности и внимательности. Весь день все валится из рук, а преподаватели делают замечания, призывая вернуться в реальность. Особенно, когда я путаюсь в бытовых заклинаниях и вместо того, чтобы стереть помарку в тексте, сжигаю свиток чуть ли не вместе со столом. Хорошо, что пока у нас магия начального уровня.

Как мне удается дожить до вечера невредимой и никого не покалечить — загадка.

Наступает время матча со «стальными», я знаю, что среди зрителей будут мои загадочные наблюдатели, это прибавляет нервозности.

Переодеваюсь и жду вместе со всеми традиционного визита капитана.

Он появляется и бросает, не глядя на меня:

— Джейна и Летхит сегодня на скамье запасных.

— Что? — вырывается у меня. — Ты не дашь мне шанса…

— Нет! — теперь Эфлон уставился прямо в глаза. — Ты не соизволила прислушаться к моим распоряжениям на тренировке. У тебя вообще сначала действие, потом мысль. Надо учиться взвешивать свои поступки. Сегодня посидишь, если кто-то облажается на поле, выйдешь. Давайте сюда руки. Ободрялочка перед игрой.

Глубоко вдыхаю, чтобы не заорать. Действительно, беситься не стоит. Каждую игру четверо сидят на этой скамье. Возмущаться, что туда посадили и меня — ставить себя выше остальных. Это у Эфлона корона потолок царапает. У меня же ее нет и быть не должно.

Я все это понимаю. Разумно, справедливо. Но все равно почему-то обидно.

Высиживаю в запасе всю игру, хотя двоих из нас, в том числе, Джейну, выпускают на поле. Мне Вальдер не доверил даже побегать в отвлекающих.

Где-то на трибуне за меня болеет малыш Фелиндрикс… а я тут торчу без дела.

И даже не могу искренне радоваться за свою команду, которая выигрывает у «стальных» с разгромным счетом 8:2. Исход поединка понятен задолго до конца матча.

Звучит финальный сигнал.

Наши болельщики ревут от радости, «стальные» — от ярости.

Игра заканчивается, на табло цифры 12:4. Гельзек Хималс снова проиграл Вальдеру Эфлону, теперь уже вместе со своей командой.

Безопасники оцепляют трибуны, чтобы пресечь мордобой недовольных исходом игры любителей ментелена.

Я заражаюсь общим возбуждением, испытываю подъем за своих, настроение улучшается.

Выхожу на поле, обниматься со своей командой. Искренне поздравляю ребят.

После всего ко мне подходят Зилла и Зелл.

— Сегодня я не играла, — говорю им, хотя они и так все видели.

Зелл кивает.

— Это не самое неприятное, что вам принес этот вечер, Ирлея, — загадочно говорит он, — нам сообщили, что на вас поступила жалоба в ректорат.

Непонимающе смотрю на него.

— Некто очень бдительный поставил руководство в известность, что это вы совершали взлом деканатов, с похищением личных дел адептов.

— Ректор ждет нас прямо сейчас, — добавляет Зилла, — поскольку мы занимаемся вами вплотную, в это дело нас тоже посвятили.