Академия избранных Мраком. Поддельная адептка

Глава 2

В темноте круглые, огромные глаза Фили слегка светятся. С непривычки можно испугаться. Малыш охраняет мой сон, сидя на прикроватной тумбочке.

Просыпаюсь среди ночи от тревожного сна, в холодном поту.

Мне снилась Лария. Мы гуляли с ней на берегу пруда, а потом она вдруг оказалась в воде. Я пыталась ее вытащить, но подруга ушла на дно, глядя с отчаянием сквозь зеленоватую пелену.

Ловлю ртом воздух.

Жуткая картинка из сна все еще стоит перед глазами.

Стараюсь перебить ее другими мыслями. О приятном прошлом.

Лария — моя дальняя родственница со стороны отца и лучшая подруга. Папы давно не стало, но семья поддерживает контакты.

Хоть я и младше подруги на два с половиной года, она никогда прежде не относилась ко мне как к малявке. Мы были на равных.

В школе она помогала мне освоиться и готова была защищать, если появится необходимость. Но я умела сама за себя постоять.

Лария научила меня не только хорошему. Мы с ней вместе сбегали с уроков, и сейчас это вспоминается с умилением.

Мы делились всеми секретами, сплетничали о парнях. Рассказывали друг другу о мальчишках, которые запали в душу.

Приносили наивные девчачьи клятвы вечной дружбы.

И даже когда выросли, со всеми переживаниями в первую очередь бежали друг к другу.

А потом Лария получила черный свиток. Она не собиралась в Мракендарр, готовила документы в академию Стихий. Но магическая сойка выбрала ее из десятков других выпускников нашей школы.

— Ты ведь не думаешь всерьез о том, чтобы туда пойти? — спрашиваю, увидев озадаченную и взбудораженную Ларию с черным свитком на пороге родительского дома.

— Разумеется, я поеду в Мракендарр, о чем ты? — она удивляется. — Ведь это мое предназначение. Я смогу управляться с Материей, это даже привлекательно.

— И станешь одной из отверженных? — ужасаюсь я.

— Исключительных, — поправляет подруга, — это очень редкий дар, ты же знаешь. И если использовать его с умом и по совести, можно принести много пользы.

От получения приглашения в академию до поступления проходит три цикла Лодди. Все это время пытаюсь ее переубедить, но тщетно.

Лария уезжает в Мракендарр. Сначала по железной дороге, потом на общественном самоходном дилижансе с двумя пересадками. И последний отрезок пути уже на обычном конном экипаже. Долгий путь занимает около двух суток. Я это отлично прочувствовала на своей шкуре.

И чего ради черные сойки летят в такую даль?

Первый год все даже неплохо. Лария пишет мне каждую неделю. Подробно рассказывает обо всем, что с ней происходит.

В Новогодье приезжает к родителям на три дня, и мы большую часть их проводим вместе. К летним каникулам я уже знаю, что ей нравится парень. Его имени Лария не называет, но загадочно намекает, что это будущий король академии, но пока он тоже первокурсник, как и она.

Летом мы встречаемся, и я пытаюсь выбить из подруги описание предмета ее воздыханий. Но Лария ограничивается определениями вроде «это самый крутой парень из всех, кого ты можешь себе представить». Постепенно я понимаю, что ее увлечение, возможно, не взаимно. «Все впереди, Ирли!» — смеется она. — «У нас все с ним получится, он уже поглядывает в мою сторону».

Все меняется, когда Лария переходит на второй курс.

Письма становятся реже и лаконичнее. Потом вовсе прекращаются. На Новогодье она остается в академии.

А после и мои послания возвращаются ко мне, нераспечатанными.

Я начинаю сначала волноваться, потом сходить с ума. Бегу к ее родителям.

— С Ларией все в порядке, — уверяет ее мать, — да, она стала писать чуть реже, потому что программа второго курса сложнее, у Лари меньше времени остается на себя. Девочка повзрослела и стала серьезнее относиться к учебе.

— Но она возвращает мои письма, не читая! — чуть ли не кричу я.

Госпожа Оттил отводит глаза и вздыхает.

— Мне жаль, Ирли, — выдает она, — но с возрастом многое меняется. Лари нашла новых друзей, у них общие интересы, пойми.

В слезах я выбегаю из дома Оттилов, уверенная, что происходит какая-то очень нездоровая ерунда.

Не оставляю попыток связаться с ней. Один раз Лария все же мне отвечает.

«Привет, у меня все в порядке. Извини, интересы поменялись, всего хорошего».

Летом, когда она приезжает домой, я не сразу об этом узнаю. А когда мы все же видимся, мне кажется, что это совсем другой человек с лицом Ларии. Не моя лучшая подруга, а какая-то чужая девица, которая скользит по мне равнодушным взглядом и, кажется, совершенно искренне меня не узнает.

Тогда я и подумала, что Ларию подменили, и внутри теперь кто угодно, но точно не та девчонка, с которой мы мечтали накопить на кругосветную воздушную экспедицию и выйти замуж за принцев экзотических островов.

Она обесцветила свои темно-русые волосы и больше не носит любимые украшения, плетеные из кожи, со вставками из бисера. Взгляд ее стал холодным и равнодушным.

«Девочка теперь совсем взрослая», — говорят родители Ларии. И кажется, даже гордятся этими переменами в добродушной, чуточку наивной дочери.

И я уверена: кто-то воспользовался былой открытостью подруги ей во вред.

Фелиндрикс разворачивается всем телом, чтобы посмотреть на меня. Шея у него не вертится, у меня не было для нее шарнира. Чуть наклоняет голову. Малыш прекрасно видит в темноте и сейчас знает, что я не сплю.

— Надо отдыхать, Филя, — шепчу еле слышно.

Эльна громко сопит и что-то бормочет во сне. С тобой я еще разберусь, дорогуша.

Треплю Филю по голове и стараюсь заснуть снова. Нужно набраться сил.

Столовая общежития — это скорее буфет. Места там стоячие. Небольшие круглые столики, установленные на одной длинной ноге.

С утра там кормят простым завтраком, за счет академии, а дальше можно только купить пирожок или другую выпечку. Вчера вечером, впрочем, нам выдали довольно сытный ужин, как вновь прибывшим. Занятия начнутся завтра, и пока нас будут кормить здесь. Дальше — лишь завтраки, все остальное в столовой главного учебного корпуса.

Взяв кашу, хлеб с сыром и чай, оглядываю тесный зал в надежде увидеть Ларию.

Подойдет ли она ко мне или хотя бы посмотрит, показывая, что узнала?

От этой мысли становится горько. У меня нет родных братьев и сестер, но Лария заменяла их всех.

Народу немного. Сегодня ведь нет лекций, открытие учебного года только завтра.

Программа нынешнего дня — получение формы и пособий. Книг, справочников, средств связи, положенных каждому.

Вижу знакомое лицо. Кирсея жизнерадостная девчушка, которую я бы не отказалась взять в соседки вместо Эльны, беззаботно вбегает в столовую.

Ее ищущий взгляд направлен мимо меня. Наконец, замечая кого-то, Кирсея с радостным облегчением машет рукой.

Проследив за ней, понимаю, что моя нечаянная знакомая приветствует одну из свиты Керейны.

— Привет, — бросаю, когда она проходит мимо.

Кирсея улыбчиво оборачивается, но увидев меня вдруг отшатывается, ее глаза бегают.

— Привет, — она двигается бочком, как котенок, который испугался швабры, — извини, мне надо… туда.

Еще и суток не прошло, а у меня уже репутация изгоя в академии отверженных. Пусть они сколько угодно себя называют «избранными».

Надо отдать Кирсее должное. В первый же вечер она успела подружиться с кем надо. А ведь популярные девочки не берут в свой круг абы кого. Все же она очень обаятельная.

Девчонка встает за соседний от небожителей столик. Ближе к телу ее пока еще не подпускают.

Без аппетита закидываю в себя рисовую кашу, запиваю чаем и убираю за собой. Оставаться в столовой и заводить знакомства — не мой вариант.

В дверях сталкиваюсь с Эльной.

— Ты не закрыла дверь, — шипит она.

— Потому что ты сперла мой ключ, — спокойно отвечаю, продолжая свой путь.

Фелиндрикс надежно спрятан в рюкзаке. Мы идем в кастелянную за барахлишком, а потом нужно в библиотеку. Это уже в учебный корпус.

Благодаря переписке с Ларией, я многое знаю о внутренних распорядках Мракендарра, поэтому порядок действий мне известен. Осталось только понять маршрут.

Чтобы попасть в кастелянную, надо выйти на улицу, проследовать к заднему, служебному входу в общежитие и спуститься в подвал, где моему взгляду открывается неожиданно светлый и просторный коридор. За стойкой недовольная служащая, крепко сбитая, с заостренными орочьими ушами и крупными зубами с неровным прикусом. Она выдает три комплекта одежды моего размера.

— Примерить можно? — на всякий случай спрашиваю.

— Нет, — рычит женщина, — не то мы до вечера провозимся. Завтрашнего. Бери и проваливай. Хотя нет, распишись за текстолет. Вот тут.

Тычет заскорузлым пальцем с расслоенным ногтем в грязную тетрадку, заляпанную желто-коричневыми чайными пятнами. Послушно вывожу свое имя напротив инвентарного номера.

Полуорчанка выдает мне перехваченную веревкой коробку с текстолетом. От Ларии я знаю, что это такое. Продвинутое, новомодное устройство, которое используют пока только в учебных заведениях и больших организациях вроде министерств.

Выглядит текстолет или текс, как его называют студенты, похоже на овальный шероховатый камень, полупрозрачный, синий и чуть теплый. Одна из его поверхностей отполирована до блеска. На ней появляется текст сообщения. Чтобы его передать, нужно произнести заклинание, назвать номер текстолета адресата, а затем надиктовать.

Когда на текс приходит сообщение, он нагревается сильнее и вибрирует.

Это своеобразный поводок для студентов, чтобы они всегда были на связи. Крепится при помощи карабина на рюкзак или одежду.

На текс отправляются сообщения из деканата или ректората, а также изменения в расписании и прочая информация.

— У меня вчера ключ украли, — говорю я кастелянше, — к кому обратиться с заявлением?

— К небесам, чтобы разума дали, — грубит полуорчанка, у них это в крови, — а потом к администратору общежития. Штраф придется заплатить.

— Большой? — вздыхаю я.

— Половину первой стипендии. Все, иди, у меня очередь.

И правда, подтягиваются новые желающие обзавестись форменной одеждой и средством связи.

Досадую на свою мерзкую соседку, укравшую мои вещи, и на себя, что попалась.

Да, мне бы самой проявить бдительность. Стащить одежду и оставить новичка голышом — известная студенческая забава во всех мирах. Но кто мог подумать, что это случится вот так сразу?

Нет, я пока что не стану обращаться к администратору. Попробую в последний раз достучаться до Эльны. Возможно, сразу по черепушке.

Комната закрыта, Эльны нет.

— Вот мы и застряли, Филечка, — бурчу себе под нос. В ближайшее время надо что-то решать с ключом.

Эта проблема зудит, вгрызаясь под череп, так что в голове начинает гудеть. Ладони потеют, становятся липкими и холодными.

Общежитие давит на меня.

Невольно закрадываются мысли — не зря ли я все это делаю?

А что, если и правда Лария просто стала взрослой, завела новые знакомства и наша с ней дружба кажется ей теперь наивной и ненужной? Мы просто изжили себя как подруги!

Горло перехватывает, во рту противный горький привкус. Только сейчас накатывает ощущение неотвратимости. Нужно ли было так рваться в этот враждебный мне Мракендарр, преодолевая преграды? Строго говоря, я ведь не имею права здесь находиться, и кажется это место чует во мне самозванку. Злобно щерится, смыкая вокруг плотное кольцо неприятностей, грозясь расплющить дерзкую букашку, что посмела просочиться в ряды «не отверженных, а избранных».

Ведь на выпускном тестировании в школе на меня едва-едва срабатывал определитель магии. Условно мне приписали первый уровень. Так называемый «штрих». Это значит, магия слегка пульсирует, обозначая слабый и почти нежизнеспособный эфирей. Мне даже до второго уровня, при котором можно сделать карьеру бытовика, все равно что Фелиндриксу с его самодельными крылышками до стаи лебедей.

Ощущаю такое бессилие, что хочется биться лбом о запертую дверь. Прячу лицо в ворохе одежды, которую прижимаю к груди.

В рюкзаке ворочается Филя. Он чувствует мое состояние. Не знаю, переживает ли за меня кукольное сердце, а точнее, сердечник. Мне кажется, этот малыш способен на привязанность и эмоции. Но наверняка никто этого утверждать не может. Даже я. Поэтому просто буду верить в то, что мне нравится.

Навязчиво дергает что-то внутри рюкзака. В коридоре все еще пусто, поэтому я выпускаю кроху. Филя жестами просит его опустить на пол. Ставлю куклу на ножки.

Фелиндрикс подпрыгивает и расправляет игрушечные крылышки, они позволяют ему зависнуть на уровне замочной скважины. Помощник показывает лапкой на нее, потом кивает на выход с этажа. После колотит по скважине.

— Я знаю, что надо сходить за ключом, Фелиндрикс, — вздыхаю, — но эта стерва, моя соседка, украла его, так что мне некуда идти.

Филя бьет себя по высокому лбу и вновь кивает на выход.

— Что? Ты сам справишься?

Он складывает ручки на груди, изображая превосходство.

— И как я тебя отпущу? — не соглашаюсь на авантюру. — Тебя кто-нибудь может заметить! А я не собираюсь выдавать своего фамильяра. Да и где ты возьмешь второй ключ?

Филя расправляет свою челку так, чтобы она повисла прядями по обеим сторонам мордочки. Наклоняет голову, глядя исподлобья и смешно прохаживается, подражая Эльне. Не могу удержаться от смеха, но понимаю главное.

— Ты что, собираешься стащить ключ у соседки-ведьмы?

Филя кивает.

— Не очень-то это благоразумно и совершенно незаконно, — говорю задумчиво, — но она заслужила. Только не попадись!

Фелиндрикс вытягивается в струнку. Со вздохом я сдаюсь, подхватываю фамильяра подмышку, иду с ним туда, где по моим расчетам должна находиться Эльна. Она позавтракала позже, так что сейчас наверняка тоже получает форму и текс.

Я как гончая иду по следу зверя. В крови распылен азарт, он разбегается по венам и гонит вперед.

Очередь в кастелянную растянулась хвостом по коридору. Черные локоны Эльны маячат ближе к середине.

— Слишком много народу, — бормочу я, — нет, все отменяется, Филя.

Резко разворачиваюсь, чтобы сбежать, пока меня не заметили. И тут же падаю, словив подножку.

— Наша чудила в своем репертуаре! — язвительно и торжествующе восклицает у меня над головой Керейна. — Ноги не держат? Или в косичку заплелись?

— Для косички их должно быть три, — внутри вибрирует гнев, требуя выхода, но я стараюсь не вестись на провокацию, поднимаюсь и смотрю на подлую задиру, — как тебя с такими знаниями с курса на курс переводят?

Разумеется, она не одна. Из-за спины сливоголовой выглядывают две ее фанатки.

А позади меня слышится гул, будто рой пчел проснулся. Очередь оживленно обсуждает забавную сценку.

— Ты меня раздражаешь, — капризно морщится звезда факультета, — на твоем месте я бы себе нашла тряпочку и молчала в нее до конца года.

— У меня где-то завалялась, — киваю, чувствуя, как ноет ушибленное колено, — мне без надобности, а тебе могу подарить.

Форма лежит на полу. Наклоняюсь, чтобы поднять, но Керейна успевает поставить ногу в центр фиолетовой плиссированной юбки. Я дергаю, слышится треск ткани.

Подружки Керейны весело хохочут, а я совершаю яростный рывок. Ткань расползается. В прорехе застревает острый каблук туфельки Керейны. И это играет против нее.

С пронзительным визгом она падает, размахивая руками, будто пытается взлететь. Но это не помогает. Соприкосновения ее спины с полом не избежать.

И только тогда я понимаю, что нигде не вижу Фелиндрикса.

— Помогите! На меня напали! — Керейна картинно изгибается на полу, показывая, как ей плохо. Волосы разметались цветной волной, юбка чуть задралась, обнажая красивые коленки но ровно на сколько позволяют приличия.

— Лекаря! Срочно! — голосят ее подружки наперебой.

Взволнованная очередь вконец перепутывается.

— Прекратите бардак, заполошенные! — требует кастелянша.

— Надо вызвать сюда администрацию! — вопит свита.

— Фелиндрикс! — ору я, озираясь в поисках фамильяра. — Где моя игрушка?

— Совсем очумела? — Керейна выходит из роли, приподнимает голову. — Ты чуть меня не убила, между прочим, а волнуешься за уродца.

— Я б еще поспорила, кто из вас уродец, — продолжаю озираться и наконец вижу малыша на полу посреди коридора, готова поклясться, только что его там не было!

Бросаюсь к Филе, успеваю схватить, когда раздается властный женский голос:

— Что у вас происходит?

Надо же, сама Эдирада явилась в подвал общежития разбираться с непутевыми студентками.

— Эта новенькая напала на Керейну! — дуэтом кричат подруги Дикой Сливы, показывая на меня пальцами.

— Вставайте, Зелет, — командует Эдирада, едва взглянув на живописно лежащую Керейну, — пол холодный, а вам ещё рожать.

— Когда? — пугается девица, садясь.

— Вы же не думаете, что я стану тратить на вас свой дар прорицания? — язвительно вопрошает госпожа Плихан. — Если вам нужен лекарь, подруги проводят. А вы…

Холодный взгляд упирается в меня.

— Как вас там?

— Ирлея Летхит, — отвечаю упавшим голосом.

— Адептка Летхит, вы получаете первое предупреждение. После второго вас ждет волнительная встреча с деканом.

— И что же? — возмущается Керейна, — она вот так вот уйдёт безнаказанной?

— Зелет, — насмешливо смотрит на мою противницу Эдирада, — вы готовы доказать свою непричастность к этой рваной дыре на новой форменной юбке Летхит?

От неожиданности Керейна теряется.

— Как пострадавшей, я не стану вам делать предупреждение. Но идите уже к лекарю, не искушайте меня.

Керейна бросает на меня полный злобы взгляд.

Эдирада Плихан невозмутимо проходит сквозь очередь, которая перед ней расступается.

— Грезна! — командует она полуорчанке. — Выдай Летхит новую юбку. И запиши ущерб на ее счет.

В этой академии меня готовы обобрать до нитки, еще до того как я хотя бы начну зарабатывать стипендию.

— Лови, бедовая, — рявкает Грезна, кидая в меня новой юбкой поверх голов, я еле успеваю ее поймать, не выронив все остальное, — испорченную передай по очереди.

Растерянно сую рядом стоящей девушке порванный предмет гардероба. Она отправляет его по цепочке.

Очередь перемещалась и я уже не видела Эльну. Может она уже и ускользнула.

Выбираюсь из подвала в растрепанных чувствах.

— И куда ты исчезал, дружок? — спрашиваю у куклы. — Знаешь, как я испугалась?

Глаза фамильяра загадочно поблескивают.

Я замечаю, что его ручки крепко прижаты к груди. А под ними спрятан ключ от комнаты.

Восхищенно присвистываю:

— Да ты просто прирожденный карманник! Если окажемся на улице, не пропадем. Надо тебя еще научить музицировать на каком-нибудь инструменте.

Суматоха, созданная появлением Керейны, сыграла нам с Филей на руку.

Но понятно, что адептка Зелет меня теперь тем более не оставит в покое.

Вопрос в том, насколько далеко она способна зайти.

В комнате немного прихожу в себя. Рассматриваю полученную форму. Две повседневных: одна брючная, вторая с той самой пострадавшей юбкой. Третья — парадная, больше похожа на мантию, расшитую серебряными узорами.

Примерив один из жакетов, удостоверяюсь, что сидит неплохо. Времени на любования нет, поэтому вешаю одежду в шкаф и отправляюсь за учебниками в библиотеку.

Главный учебный корпус такой же мрачный, как и все в Мракендарре.

Пять этажей, изломанные крыши с несколькими секциями. Словно четыре здания слились в одну постройку.

Три входа, напротив главного — фонтан. Струи воды извергаются из пасти каменной горгульи. Ходит легенда, что это статуя природного происхождения, раньше тварь была живой, но окаменела под сильным заклятьем. И в перспективе может превратиться обратно, если этой проблемой озадачится достаточно мощный маг.

Лари рассказывала, что в ночь Отмщения, самый мрачный праздник в году, у фонтана выстраиваются очереди студентов, желающих попробовать свои силы и оживить горгулью. Ее домашнее имя — Лякся. Никто не знает, почему, так повелось.

Истукан упрямо не подает признаков жизни, но адепты не сдаются, каждый мнит себя тем самым, чья магия способна оживить не то что заколдованную горгулью, но и в принципе любой камень.

Замедляю шаг, чтобы рассмотреть фонтан. Скульптура, чем бы она ни была, выглядит впечатляюще и до жути детализировано. Маленькие злобные глазки уставились в упор, в них будто сосредоточилась ненависть Мракендарра ко мне, самозванке без способностей, что пробралась в элитную академию, заняв чье-то место.

Вздрагиваю. Это все от нервов и нечистой совести. Вряд ли простоявшей три века академии есть дело до такой мелочи, как я. Поколения адептов сменяют друг друга, а эти стены все так же незыблемы.

Самонадеянно приписывать какое-то исключительное отношение к себе со стороны мрачного и величественного здания.

Из оскаленной пасти, полной острых как иглы зубов, с сильным напором бьют струи воды. Разноцветные: фиолетовые, зеленоватые и прозрачные. В чаше фонтана они не перемешиваются, ложась слоями, образуя мозаичные рисунки. Они меняются от движения воды, как в калейдоскопе.

Меня обгоняют беззаботные адептки. Девчонки весело щебечут, обсуждают парней-старшекурсников.

Невольно завидую их простым разговорам и заботам, какие и должны быть у восемнадцатилетних студенток.

Я словно просыпаюсь и прибавляю шаг.

Библиотека академии Мракендарр занимает целое крыло первого этажа. В ней собраны книги на всех языках нашего мира, Ардилодии. Чтобы перемещаться между бесконечными стеллажами, уходящими под высокий потолок, используют парящие люльки. Такие подставки с бортиками, чтобы не выпасть ненароком, и корзинкой для книг.

Длинный стол библиотекаря завален толстыми томами и глянцевыми журналами вперемешку.

За стойкой — высокая худая женщина с усталым лицом, два тугих бублика косиц отливают золотом.

На лацкане темно-синего твидового пиджака брошь в виде стопки книг.

Я оказываюсь пятой в очереди за учебниками.

Библиотекарь подходит к своей работе ответственно. Пролистывает каждое пособие, прежде чем отложить в стопку перед ожидающим студентом, темноволосым парнем с необычной стрижкой. Спереди коротко, виски бритые, а с затылка на плечи падают длинные блестящие пряди. Надо сказать, ему идет.

Ловлю себя на том, что пялюсь на незнакомого человека и поспешно отвожу взгляд, будто рассматриваю книги.

Библиотекарь внимательно изучает форзац учебника по боевой артефакторике.

— Дражайшая керни Бравир, — вкрадчиво говорит парень, — за мной уже выстроилась очередь. Если каждую книжку рассматривать по листочку, мы здесь останемся ночевать.

— Адепт Олтар, — строго отвечает библиотекарша, — не вы устанавливаете порядок, не вам его и нарушать.

— Деркей Олтар и порядок, — смеется кто-то позади меня, — странно слышать эти слова в одном предложении.

Спина холодеет. Я узнаю этот голос. Высокомерный блондин, встретивший меня у ворот академии.

— Эфлон, — кривится Деркей Олтар, — я все никак не мог вспомнить, что же мне не нравится в таком идеальном месте, как Мракендарр. А теперь вот само всплыло.

Мне не хочется оборачиваться и снова видеть надменного хлыща.

— Молодые люди, — строго призывает к порядку керни Бравир, — ваши личные разборки прошу вынести за пределы библиотеки.

Черные глаза Деркея насмешливо вперились в кого-то поверх моей головы.

По затылку, под волосами, бегают железные мураши, впиваясь в кожу жвальцами. Именно так воспринимается присутствие позади блондина Эфлона.

Первое впечатление от встречи с ним оказалось слишком неприятным.

Замечаю, что все остальные обернулись, чтобы наслаждаться встречей двух альфа-самцов в полном объеме. И я наверняка выгляжу странно, продолжая разглядывать учебники. Сейчас в руках Бравир «Обезвреживание низших сущностей, 3 курс».

— Простите нас, керни Бравир, — обаятельно улыбается Деркей, — как только вы меня отсюда выпустите, я исчезну словно ночной кошмар при первых лучах Ардила.

— Этот кошмар перепугал несчастных девчушек, — фыркает Эфлон, и я замечаю, что девчонки в очереди смотрят на него раскрыв рты и с обожанием во взорах.

— Одна бедняжка, кажется, приросла к полу. Возможно, нам стоит позвать лекаря.

Он ведь сейчас не обо мне?

Увы, теперь все уставились на меня.

Библиотекарь невозмутимо продолжает заниматься книгами.

Слышу шаги рядом и нехотя поворачиваю шею в сторону блондина.

Встречаю его кривую усмешку и холодный взгляд.

— Знакомое личико, — говорит он совсем тихо, чтобы не вызвать недовольство Бравир, — испугалась меня, букашка? Это правильно, я очень страшный.

И тут я понимаю, что губы Эфлона все это время не двигались.

Он посылает свои мысли прямиком в мою голову и насмешливо наблюдает за реакцией.

Увидев, что я догадалась, довольно ухмыляется.

— Распишитесь, адепт Олтар, — библиотекарь пододвигает к Деркею журнал отчетности.

Парень ставит закорючку, благодарит керни Бравир и сгребает учебники в охапку.

— Еще есть третий курс? — повышает голос библиотекарь.

— Есть, — отвечает блондин, — Вальдер Эфлон, Ментал.

— Он такой крутой! — мечтательно вздыхает кто-то позади меня. — Будущий король академии!

Вот и познакомились, красавчик. Значит, ты на третьем курсе, дружок. И Лария на первом тебя не могла не знать, поскольку вы поступили с ней одновременно.

Нет, я не собираюсь подозревать всех подряд, только потому что они мне не нравятся. Но некоторые прямо-таки сами на это напрашиваются.

«Вот увидишь, Ирли, он будет королем академии!»