Академия избранных Мраком. Поддельная адептка

Глава 18

Мракендарр пустеет.

С раннего утра к главным воротам подают дилижансы, развозящие студентов к вокзалам.

Я просыпаюсь от сборов Эльны. Она даже не старается быть тише. Гремит чемоданом, что-то роняет и ворчит проклятия сквозь зубы.

Меня это не злит, наоборот, если соседка вдруг начнет проявлять излишнюю предупредительность, я решу, что ее личность кем-то подменили и начну бить тревогу.

Спускаю ноги с кровати.

— Тише можно? — спрашиваю для приличия. В этом моя роль — возмущаться в ответ на ее вызывающее поведение. Иначе волноваться начнет уже Эльна.

— Нет, — ожидаемо отвечает соседка, — ты еще успеешь отоспаться в тишине и одиночестве. А я нет.

Со вздохом поднимаюсь, иду к окну, глянуть, какая погода на улице. Отдергиваю шторку и вижу на подоконнике подарки.

Один — сложенный из бумаги конверт с криво нарисованным сердечком. Второй — маленькая коробочка, перевязанная черным бантом.

— Ой, — беру в руки конверт, открываю и вижу внутри снежинку, сплетенную из тонкой гибкой лапши.

— Как мило, — шепчу, и слезы наворачиваются на глаза. Мой крошка-фамильяр решил сделать подарок.

— А мой подарок откроешь? — спрашивает Эльна.

— Разве эта прелестная поделка из макарон не от тебя? — хлопаю ресницами, изображая удивление.

Фелиндрикс, который залез на стол, чтобы увидеть мою реакцию на его творчество, складывает лапки на груди и вертит головой.

— Прости, малыш, не удержалась, — глажу мягкую челку, — это лучшая снежинка в моей жизни.

— Оголодаешь, можешь сварить, — подсказывает Эльна.

Фелиндрикс дергает ушами.

Осторожно кладу на стол подарочек Фили и с некоторым трепетом беру коробку с черным бантом.

Внутри лежит медная монета с благородной патиной. Видно, что очень старая, не разобрать с первого взгляда, что на ней отчеканено.

— Носи с собой, в левом кармане, — говорит соседка, — это от сглазов и оморочек. Она заговоренная.

— Спасибо, Эльна… но я…

Она вытягивает руку ладонью вперед, словно тормозит меня или отталкивает.

— Я в курсе, что ты тут заперта и по лавкам не пошляться. Так что успокойся. Оберег тебе в мое отсутствие пригодится.

В носу щиплет и тянет обнять Эльну, но я понимаю, что это будет катастрофа, возможно, она меня на месте и проклянет, так что монетка не спасет. Поэтому подхватываю на руки Фелиндрикса.

— Береги себя, Ирлея, — напутствует Эльна, уходя.

Адепты выползают из комнат, как сонные мухи.

Я встречаюсь с лохматым и помятым Милоном Ханишем, когда он уже направляется к дилижансу.

— Все же проспал, — бурчит виновато, отводя меня в сторону.

Из-за спешки мой рассказ выходит быстрым и скомканным.

— Значит, ей не угрожает какая-то неминуемая опасность? — с надеждой спрашивает Милон и широко, неудержимо зевает.

— Прости, — добавляет сконфуженно, — мы с пацанами мало сегодня спали.

— Насколько понимаю, угрозы пока нет, — отвечаю не очень уверенно, — Лария в таком состоянии уже больше года. И ещё несколько студентов. У них словно забрали часть их личности.

— Но причины ты пока не знаешь, — уточняет он, пытаясь удержать челюсти, чтобы они снова не разъехались.

Мотаю головой.

— Осталось одно место! — слышится зычный голос из-за ворот.

Ханиш смотрит на меня с сомнением.

— Иди, — толкаю его в бок, — сейчас мы ничего не решим. Вернешься и можем попробовать докопаться до истины вместе.

— Хорошо, — решается парень, подхватывает чемодан и спешит в дилижанс.

А мне становится чуть спокойнее. Новый соратник не помешает.

Все кажется таким простым, когда происходит с другими людьми.

Но когда ты в центре событий, даже время течет по-иному. Тебя затягивает в воронку, швыряет туда-сюда, постоянно проверяет на прочность. А еще ведь надо учиться, поскольку ты в академии.

Сейчас я получаю шанс выдохнуть, оглядеться. Перерыв в занятиях и почти пустой кампус и общежите. Что еще нужно?

— Летхит! Вот уж с кем не хотелось остаться в новогодние выходные!

Голос Керейны звучит раздосадованно.

Точно, у нее ведь нет другого дома. Зелет остается здесь бельмом на моем глазу.

Только она может прогуливаться свободно за пределы академии, а я все еще в заточении и прогулки с горгульей в сопровождении охраны — самое мое дерзкое путешествие. Мы с Керейной столкнулись на лестничной площадке. Вечное место встречи.

— У нас тут три этажа, — парирую я, — просто не болтайся у меня под ногами, и нам обеим будет спокойнее.

Керейна что-то ворчит под нос и убегает вниз по лестнице.

Захожу в комнату и падаю на кровать.

Я душевно опустошена. Кажется, нахожусь на грани. Закрываю глаза и проваливаюсь в ватную пелену сна. Нудного, ни о чем.

Просыпаюсь, когда за окном такой же серый сумрак, как и в моей голове. Надо же, весь день отсутствовала в этой жизни. Хочется есть, и я выбираюсь наружу.

Для питания доступна лишь кафешка в новом корпусе общежития, наша столовая закрыта. Мне выдали четырнадцать талонов на бесплатное питание. По два на день, остальное за деньги. Но и на том спасибо.

Семь дней одиночества, для мыслей и выводов, а также занятий с Тарром.

— Хорошего вечера и с праздником, — улыбается парень в бежевом мундире, работник кафе, — сегодня на ужин форель и печеный картофель.

— Ужасно, что приходится готовить на горстку оставшихся, — сочувствую я.

— О, ничего страшного, — отвечает раздатчик, — не такая уж и горстка. В Мракендарре на выходную неделю осталось больше трех десятков человек, не считая охраны и обслуживания общежитий и корпусов. Около двадцати студентов и дежурные преподаватели. Впрочем, они меняются раз в три дня.

Действительно, куча народа. Что я там себе фантазировала об одиночестве?

После вкусного ужина иду проведать Ляксю.

Горгулья дремлет, положив голову на передние лапы и прикрыв голову от легкого снежка крыльями.

На ночь магического зверя пересадят в переносную конуру. Охранник притащит ее после прогулки и уберет утром, чтобы не портить вид площади. Впрочем, возможно, на выходные этот домик горгульи так и останется у фонтана.

Почуяв меня, Лякся отряхивается, поднимая небольшой вихрь.

Она хочет размяться, а я страшусь повторения той страшной прогулки. Пусть мы уже после этого не раз выходили к холмам, но мне каждый раз тревожно. Да и сторожам со мной неуютно.

К счастью, нынешний вечер проходит спокойно.

Охранник зевает в сторонке, а я бросаю Ляксе палочку, больше похожую на бревно.

Горгулья ловит ее на лету и возвращает мне. Через полчаса развлечения руки у меня уже не поднимаются. Вот и спортом позанималась. Вернув Ляксю на постамент, обращаю внимание, как по-особенному светится вода в незамерзающем фонтане. К обычному разноцветью прибавляется какое-то звездное сияние. А может, все дело в фазе Лодди. Машу горгулье рукой и отправляюсь согреваться горячим чаем.

После того, как спала весь день, ночью меня дрема не берет, и я читаю учебник по теории магии. За ним и вырубаюсь.

Если все праздники пройдут так же спокойно, возможно, удастся восстановиться к новому семестру.

Когда у тебя проблемы размером со вселенную, неделя кажется короткой.

Самое запоминающееся — встречи с Оскуром Тарром, он назначил целых три до начала занятий.

И уже на первой я понимаю, что встряла.

Декан боевого факультета не знает жалости. Его орудия — сарказм, ирония и абсолютная отстраненность.

— От такой миловидной девушки ожидаешь легкого дыхания, а не сопения простывшего бегемота, — говорит он, пока я выполняю упражнения.

По части насмешек он легко может обставить Вальдера Эфлона, но уже первое занятие с Тарром получилось и полезным, и познавательным.

— Я не ждал, что ты придешь с готовым ответом и покажешь мне свой источник силы, — он с хрустом разминает длинные музыкальные пальцы, — но этого и не нужно. Иначе, чему мне тебя учить до конца этого курса, раз уж взялся? Нам предстоит найти твой «эфирслорр». Так называют личный источник для мраккиара. С древнего языка демиургов «слорр» переводится как родник. Но если ты не научишься отпускать дыхание, просто пройдешь мимо этого родника.

Поэтому дышала, дышала и дышала, пока мне не показалось, что разучилась это делать. Только тогда профессор Тарр меня отпускает, велев прийти послезавтра.

Легко догадаться, что за праздничную неделю я не отдохнула. Но зато имела возможность собраться с мыслями.

Пока выполняю домашнюю работу от Тарра, сидя на полу и скрестив ноги, в голове моей свистит ветер, выдувая остатки суматошных мыслей.

И многие вещи становятся очевидными.

Охота на меня не может вестись из вредности или неприязни, я кому-то сильно мешаю, причем с самого начала, своим появлением здесь. И за этим стоит кто-то более влиятельный и взрослый, чем вздорный адепт или ревнивая подружка короля.

Мое появление в Мракендарре неслучайно, раз уж мне подготовили столь горячий прием.

Связана ли устроенная на меня травля с утратой некоторыми адептами части души?

Наверняка.

Участвует ли в этом элитный клуб Эфлона? Возможно, если над Вальдером кто-то стоит. Наставник, учитель. Идейный вдохновитель.

Но кто может выступить авторитетом для упрямого короля академии?

Кого он признает, кроме отца?

Вариант один — только ректор Талироди способен хоть как-то на него повлиять. А также выделить роскошное помещение под тайный клуб. Скорее всего, в этом принимает участие и лорд Рейендар.

Но какая цель у этого всего?

Еще один глубокий, проясняющий мозги выдох.

Этот год объявлен в Мракендарре особенным. Весной академии исполнится 333. Тройная сила.

Ректор выделил солидный бюджет на подготовку празднования. Что, если с этим связано нечто магическое? Не зря же и у меня странные видения были. Нечто пытается проникнуть в Мракендарр.

Возможно, готовится некий ритуал с участием несчастных, опустошенных адептов? Из них сделают безвольных подручных или что-то в таком роде. А может, они сосуды. Их душевную пустоту готовятся заполнить чем-то жутким!

Кажется, я чего-то лишнего надышала.

Вскакиваю, хожу по комнате, не сразу замечаю, что Филя делает то же самое, с весьма озабоченным видом, заложив ручки за спину, семенит за мной след в след.

— Я то ли раскрыла заговор, то ли придумала его, — доверительно сообщаю Фелиндриксу, — одно мне ясно. Надо поискать в архивах, что произошло на этом месте триста тридцать три года тому назад. А пока стоит угомониться, не то я совсем свихнусь. Это все сквозняк в голове.

Увы, библиотека закрыта до начала учебной недели, так что немедленно приступить к бумажным раскопкам не выйдет.

Немного опасаюсь, что Керейна попытается устроить мне пакости, пользуясь пустотой общежития. Поэтому с особым вниманием отношусь к безопасности, по десять раз проверяя, закрыты ли дверь и окна.

Но после истории с Ляксей Зелет меня на самом деле опасается, так что за все время выходных я ее видела раза три, да и то мельком. В отсутствии своей группы поддержки и Вальдера Дикая Слива тихая и почти незаметная.

За два дня до занятий начинают возвращаться адепты.

В коридоре и на улице слышны голоса, Мракендарр гудит, как растревоженный улей.

— Рассказывай, какие катаклизмы приключились, пока вы делили общагу с Зелет! — требует с порога Эльна.

А узнав, что я провела неделю за дыхательными практиками, разочарованно вздыхает.

— Я тут руины увидеть ожидала, — признается она.

— Ну прости. Мне нужна передышка перед новыми неприятностями.

— На что себя настроишь, то и получишь, — философски изрекает соседка и жмет лапку Фелиндриксу. Фамильяр вышел ее встретить.

Эльна выглядит отдохнувшей, а на ее лице нет-нет да появляется улыбка.

Все же пребывание в семье сказывается положительно.

На следующий день возвращается Милон Ханиш и вытаскивает нас с Эльной на прогулку в заснеженный сад Мракендарра.

Там я делюсь с обоими своими соображениями. Честно говоря, когда я пришла к ним во время медитации, все казалось куда логичнее. Сейчас я чувствую, что несу бред. И Милон это подтверждает.

— Ты кажется тут одичала в одиночку, — говорит он почти с восхищением.

— А мне все нравится, — вдруг заявляет Эльна, — особенно возможность прижать хвост этому королю задавак. Уверена, Летхит права насчет него.

— Но все стоит проверить, — осторожно замечает Милон, — тем более, если у нас и правда есть время спасти Кирс до годовщины Мракендарра. Я тоже поищу факты о том, как основали академию.

— Сдается мне, мы можем разоблачить злодейский культ под предводительством самого Талироди! — воодушевляется Эльна.

Во втором учебном полугодии ритм становится еще более стремительным. Словно до этого преподаватели нас жалели, давая привыкнуть к тому, что мы студенты. А теперь взялись за нас более рьяно.

Дни летят со свистом, никаких раскачек.

Заданий столько, что не вдохнуть лишний раз. В буквальном смысле, между прочим. С трудом выкраиваю время для дыхательных упражнений, а пропускать их не хочется, я чувствую, как во мне что-то меняется с каждым разом.

На третий день мой мир, который я тут судорожно выстраиваю, вновь рушится.

На лекции по прорицательству вибрируют все текстолеты разом. Адепты вынимают их и переглядываются. А потом смотрят на меня.

Снова этот «Мракендаррский правдолюб».

«Интересно, Ирлее Летхит, запоровшей игру с „зелеными“, сойдет с рук то, что она показала дознавателям не ту куклу, что обчистила деканат?»

У меня холодеет спина и отнимаются руки. Что за гад рассылает эти сообщения, подвергая опасности моего маленького Фелиндрикса?

Я должна его спрятать. Прямо сейчас. Но кто, кто мог меня выдать? Сердце сжимается.

У Вальдера есть нужная информация и возможности устроить рассылку по тексам.

Пытаюсь сглотнуть, в пересохшем горле словно застрял мячик для ментелена.

— Что бы вы там ни получили, не отвлекаемся! — сурово одергивает нас Эдирада Плихан. Это она еще не видела послание от «правдолюба».

На перемене я несусь, не разбирая дороги, предваряя все попытки остановить меня, задать вопросы. И совершенно отключив голову.

Влетаю на факультет менталистики, озираясь в поисках Вальдера Эфлона. Мной движет гнев и никакой осторожности.

— Ирлея! — ко мне подбегает Деркей. — Что ты здесь делаешь?

— Ты читал? — спрашиваю я. — Читал? Хотя и так все понятно.

— Правдолюба? — Деркей вздыхает. — Его все читали. Про куклу правда?

— Неважно. Это неважно!

Я почти кричу.

— Успокойся, — Олтар кладет руки на мои плечи, — ты явно сейчас собой не владеешь. Выдохни. Кого ты здесь искала? Явно же не меня.

— Эфлона, — глухо отвечаю, понимаю, какую глупость чуть не совершила. Прав поганец Вальдер, я сначала делаю, а потом думаю. И это мне еще казалось, что дыхательные практики помогли стать более уравновешенной и рассудительной.

— Зачем? — удивляется Деркей. — Попросить его о помощи?

Мотаю головой.

— Ты что, подозреваешь, будто Эфлон тебя топит?

Олтар, кажется, готов рассмеяться.

Вырываюсь из его крепкой хватки.

— Спасибо, что удержал от глупостей, — говорю сквозь зубы, — я пойду. К себе. А то сейчас второе прорицательство начнется.

— Подожди, — просит Деркей, — тебе нужна помощь, Ирлея. Ты явно запуталась, и кто-то этим пользуется. Одна ты потонешь или наделаешь глупостей. Ты же видишь, тебя провоцируют.

— И ты можешь помочь? — спрашиваю с интересом. Неужели кому-то из старшекурсников не все равно?

— Не я. Мы. Помнишь, говорил тебе про отверженных? Нас… так скажем, больше одного. Мы делимся слухами, обсуждаем, что происходит в Мракендарре. Такое, общество на задворках популярности. И я.

Он усмехается.

— Ты собрал вокруг себя тех, кого выпнула элита? Очень дальновидно.

— Как показали выборы короля, этого недостаточно. Приходи вечером, в семь, к заднему входу во второе общежитие. Только никому не рассказывай, что я тебя позвал. Это тусовка для своих.

Еще одно тайное общество? Не слишком ли их много на одну меня?

— Спасибо, — слабо улыбаюсь Деркею, — я подумаю.

Он кивает.

Возвращаюсь на свой этаж, радуясь, что не нашла Эфлона. Иначе сделала бы только хуже, и Филе это не помогло бы.

Но радость оказывается преждевременной. Мы с Вальдером сталкиваемся на лестнице.

— Летхит! — рявкает он. — Ты снова вляпалась в неприятности!

Вальд трясет передо мной тексом на золотой цепочке.

— Не по твоей ли милости? — хвала Лучу и Мраку, я уже не на взводе, как пять минут назад. И не набрасываюсь на Эфлона с кулаками.

— Ты видел моего фамильяра!

— И что? Наверняка не я один.

Раздается колокол. Пора на урок.

— Завтра чтобы явилась на тренировку без опозданий, — приказывает Вальдер.

— А ты меня не вышвырнул из команды? — недоумеваю, слегка забыв о желании его прибить.

— Не могу до конца курса, при всем желании. Так что у тебя будет еще шанс. Не пропустишь ни одного мяча в следующей игре, позову тебя в свой клуб на вечеринку… Все, пора.

Он резво поднимается дальше по ступенькам, а я медлю несколько мгновений. Конечно, он не признался в содеянном. А кто бы это сделал?

До конца лекций со страхом жду вызова к декану или даже к ректору. Но пока меня оставили в покое. Может, решили не обращать внимания на анонимную жалобу? Или ректор делает вид, что ищет того, кто взломал систему оповещений?

Но все оказалось проще. Разговор со мной спихнули на моего наставника, Тарра. Встреча с ним проходит после обеда.

— И ты снова героиня светской хроники, — холодно усмехается профессор, — не сомневаюсь, правдолюб не соврал и на этот раз.

— Я предоставила куклу по требованию Серого ордена, — стою на своем.

— Нехорошо врать своему учителю, Ирлея, — упрекает Оскур Тарр, — даю тебе неделю, чтобы во всем признаться. Иначе не миновать обыска.

— А если я спрячу куклу? — спрашиваю дерзко. — Ну, в случае, если ваш аноним прав. Доказательств он никаких не предоставил.

— Только поэтому дверь в твою комнату еще не взломала охрана, — прямо говорит профессор.

— Значит, вы просто мне угрожаете? — догадываюсь я.

— Молодец, быстро схватываешь. Помни, Ирлея, у тебя уже два критических предупреждение. Третье обнулит все мои попытки приручить твой дар. Или хотя бы выявить в достаточной степени. Поэтому я и не давлю.

— Вы дали мне неделю, чтобы признаться в том, чего я, возможно, не делала, — напоминаю ему, — это называется «не давлю»?

Он внимательно смотрит мне в глаза, затем кивает.

— Я скажу о своих выводах ректору Талироди и твоему декану. Пока можешь расслабиться. Но не слишком. Учти, ты на особом счету, Ирлея Летхит. И не самом лучшем. Но давай, приступим к нашим занятиям. У меня не так много времени на болтовню.

Весь день я раздумываю над предложением Деркея. Что ему нужно? Неужели и правда решил протянуть руку помощи?

На всякий случай, не рассказываю о нашем разговоре никому. Впрочем, Кирсея лишь скользнула по мне равнодушным взглядом, а Эльна умчалась в библиотеку сразу после обеда. Милона я после уроков не видела. Так что и поболтать не с кем.

Вечером все же решаюсь прийти на встречу «тусовки своих».

Не такая уж она малочисленная, если на выборах Олтар едва не сравнялся с Эфлоном. Мне любопытно, кого я увижу. Но встречает меня у черного входа один Деркей.

— Насмелилась? — улыбается, протягивая руку. На нем нет перчаток, но пальцы горячие.

— Не могла же я тебя оставить тут мерзнуть, — пожимаю одним плечом.

— В моей душе такой жар, что я зажгу эту зиму, — губы растягиваются в довольной улыбке.

— И где ваша тайная братия собирается?

— Не знаю, можно ли тебе доверять, — Деркей дергает себя за мочку левого уха, — ты слишком близка с Эфлоном.

— Близка? Я подозреваю, что это он меня подставил неоднократно. Куда уж ближе.

Фыркаю. Мне кажется, зря пришла.

— Только его подозреваешь? — он прищуривается.

— Еще тебя, — отвечаю, не медля.

— Меня-то за что, странная девушка? — лицо Деркея вытягивается. — Я не такая сволочь, как Эфлон, можешь поверить. А пойдем-ка к ребятам моим, давай-ка, давай-ка.

Олтар частит и тянет меня за рукав.

— Хоромы, как в клубе Эфлона не обещаю, зато душевно будет.

Он и про клуб Вальдера знает.

Открывает передо мной заднюю дверь, приглашая пройти.

— Но мне нельзя в мужской корпус, Деркей! — я ужасаюсь. — Хочешь, чтобы я третье предупреждение отхватила?

— Не бойся. Это безопасно. Обещаю. Идем-идем.

Протягивает мне руку. Мгновение поколебавшись, принимаю ее.

— Это подвал. Строго говоря, ни мужской, ни женский. У меня есть разрешение администратора общаги раз в неделю проводить тут чаепитие. Формально мы называемся «Общество любителей настольных игр».

— Как мило, — хмыкаю.

— Не то слово. Прошу вас!

Деркей прав, это совсем не похоже на элегантный клуб Эфлона. Если у них и тут соревнование, Олтару стоит задуматься хотя бы о косметическом ремонте.

Обшарпанные стены со следами облезшей краски, толстые ржавые трубы водопровода ползут по ним раздутыми дождевыми червями.

Сырость, местами плесень. Из мебели — три стола, судя по виду, их приволокли из какой-то аудитории. Списали, слегка подлатали и поставили в кружок Олтара.

За столами — десятка два стульев, на вид новых и крепких.

На грубо сколоченных стеллажах — коробки с настолками. Между двумя стеллажами — тумба с газовой горелкой, на которой закипает пузатый чайник.

Один стол пустой, за двумя расположились парни и девушки. К своему огромному удивлению узнаю среди них Гельзека Хималса, который режется в «Пещеру монстров» с двумя девчонками и тремя пареньками. Несколько лиц мне смутно знакомы. Первокурсников здесь нет.

— Всем материи мешок! — приветствует своих соратников Деркей.

— Это Ирлея, у нее проблемы.

— Наслышаны, — бурчит один из играющих, — а теперь, видимо, и у нас будут.

— Проблемы есть у тех, о ком знают наверху, — подмигивает Деркей, — надо помочь девушке, поддержать. Например на следующей игре «Ясности» поорать в ее поддержку.

— Это мы легко! — твердо заявляет девушка за вторым столом.

Поднимается, идет ко мне. У нее шоколадного цвета волосы, туго затянутые в две тонкие косички и серьезные серые глаза, огромное и внимательные.

— Бонна Хлада, — представляется она, протягивая руку, — третий курс «стихийного». Сыграешь с нами в «Войну королевств»?

Я соглашаюсь. Общество настолок Деркея выглядит довольно безобидным. И в компании «отверженных» чувствую себя вполне комфортно. Я ведь и сама такая.

Мы и правда только играем и пьем чай с печеньем, попутно обсуждая последние академские сплетни. Никаких планов по захвату мира.

— Наше общество на самом деле больше, — говорит Бонна, — но мы никогда не собирались в полном составе, все по желанию и возможности. Да и не влезем всей толпой. Попасть к нам непросто и мы никому о себе не рассказываем, чтобы исключить шпионов того же Вальдера Эфлона.

— Так что и ты молчи, Ирлея, — добавляет Деркей, сидящий рядом.

Сколько я, оказывается, не знаю о Мракендарре и его закулисье.

— Как ты заметила, малышни тут нет, кроме тебя, — продолжает Деркей, — и это неспроста. Мы принимаем к себе только начиная со второго курса. Ты стала исключением. Уж сильно прославилась.

— Не то слово! — ворчит Хималс. — Королева Хаоса.

— А что, — смеется высокий чернявый парень, второкурсник с боевого, — у Вальдера в клубе действующая королева академии, как положено. А у нас вот такая.

Вот значит как. Райна Кирс, одна из тех, кто изменился, лишившись части себя, в элитном сообществе Вальдера Эфлона. Совпадений все больше.

— А скажите, раз вы обо всем тут знаете, — решаюсь я, — что такого удивительного произошло триста тридцать три года назад на месте Мракендарра?

Несколько человек переглядываются, а Гельзек уверенно отвечает:

— Основатели академии потревожили место захоронения Черрза. Он заворочался и превратил твою горгулью в камень. Так что ты, можно сказать, вступила с ним в противодействие.

От его слов, произнесенных веселым тоном, мороз по коже.

— Не пугайся так, бедовенькая, — хлопает меня по плечу Деркей, — это легенда Мракендарра. Мы их тут собираем. Очень увлекательно.

— Не знала, что Черрз был заперт именно здесь, — говорю дрожащим голосом, — даже если по легенде.

— Потому что об этом на каждом углу не орут, — поясняет Бонна, — но старшаки все в курсе.

С чаепития ухожу, ни разу не выиграв в настолку. Зато мыслей в голове еще больше.

Легенда? Пусть так. Но ведь и Лякся триста лет была легендой. Что, если и с Черрзом так же?

Главное событие следующего дня — тренировка по ментелену. Предвкушая встречу с командой, которую подвела, я отвлекаюсь на практикуме «Преобразование материи». Простенькое задание — изменить вид листа комнатного растения, вызывает у меня ступор.

Всего-то надо, пользуясь раздаваемой магией, сделать длинный сочный лист либо раздвоенным, либо коротким, либо еще как-то поиграть с его формой. Я же превращаю зеленую полоску в лапшу.

— Адептка Летхит! — возмущается магистр Велтра. — Что с вами происходит?

— Влюбилась в Эфлона, вот у нее все из рук и валится, — ржет вездесущий Бетрок.

— Мое сердце безвозвратно принадлежит тебе, Мирен, — парирую я, — какой еще Эфлон? Он всего лишь король академии, а ты величайшая задница во вселенной.

— Ирлея Летхит! — преподаватель краснеет, не в силах справиться с потерявшими страх студентами. — Ставлю вам «неуд» за сегодняшний практикум.

— Спасибо, — невпопад благодарю я.

Мне все равно на плохую оценку. По крайней мере, сейчас.

Другие проблемы кажутся мне более актуальными. А практикум я пересдам.

— Ваш конфликт с Миреном совершенно неуместен и раздражает, — говорит на перемене Кирсея, поджав губы, — и крадет время от занятий. Неужели вы с ним находите это забавным?

— Кирс! — вмешивается Милон. — Неужели ты не видишь, как этот поганец провоцирует Ирли?

— Провоцировать можно лишь того, кто ведется, — четко отвечает Кирсея.

Мы с Милоном переглядываемся и вздыхаем.

А я про себя обещаю найти способ освободить прежнюю Кирсею, если это возможно.

— Какая ж ты стала душная, Битигл, — ворчит Эльна.

— А по-моему, она все верно говорит! — поддерживает Кирсею Делла Кариан. — Честно говоря, Ирлея, твои конфликты с другими адептами изрядно утомляют, как и бесчисленные проблемы. Ты привлекаешь к себе слишком много ненужного внимания.

Смотрю на старосту, открыв рот и вспоминаю, всегда ли Делла была такой холодной и правильной. Наверное, всегда. Нельзя всех, кто не спешит выражать мне сочувствие и понимание, причислять к измененным.

Когда занятия наконец заканчиваются, испытываю облегчение. Обед, два часа в библиотеке за подготовкой к контрольной по истории магических практик. А потом тренировка.

Захожу в раздевалку, разговоры смолкают. Значит, и здесь меня обсуждали, либо не считают нужным при мне делиться мыслями о чем бы то ни было. Хоть о погоде.

— Привет, — улыбаюсь девчонкам, стараясь, чтобы на лице ни одна мышца не дрогнула, — если у вас есть ко мне вопросы, я с радостью отвечу.

— Почему ты поддавалась боевикам? — спрашивает Гелера.

И я вижу в ее волосах заколку с эмблемой клуба Вальдера. Они повсюду!

— Я не поддавалась. Кто-то воткнул мне между лопаток мушку, из-за которой кружилась голова и пятерилось в глазах. Вальдеру я рассказала, не знаю, поверит ли он.

— Звучит как нелепое оправдание, если честно, — замечает Джейна, — про тебя многое болтают, но пока мы команда, приходится верить тебе.

Не знаю, радоваться ли такой позиции, но за неимением лучшего приму и это.

Вальдер ставит меня на ворота. Тренировка проходит как обычно, никто не старается разбить мне голову мячом или сделать что-то еще неприятное.

В конце Вальдер объявляет:

— Три дня назад «Зеленые» умудрились продуть «Стихии». У нас есть шанс взять кубок Мракендарра. Первый круг закончен, выбыли «красные», у них ни одной победы. У нас три очка, у «зеленых» и «серых» по два. Второй круг через полтора месяца, мы играем со «Стихией». Мы уже знаем их сильные и слабые стороны, понимаем, как готовиться. Тренировки не пропускать, не опаздывать, друг другу пакости не делать. Узнаю о чем-то таком, пну под зад из команды. Ясно?

В команде шепот, затем Гелера спрашивает:

— Вальдер, это правда, что Ирлею на игре с «зелеными» подставили?

Теперь все смотрят на меня. Включая Эфлона. Он не торопится отвечать. Синие глаза задумчиво скользят по лицу, словно трогают. Кажется, я чувствую эти прикосновения, легкие, невесомые, будто ресницы щекочут кожу.

Этот взгляд смущает, как и молчание Вальдера. Хорошо, хоть в голову не лезет.

— Я пока разбираюсь, — говорит, наконец, Эфлон, — но раз Летхит играет с нами, значит, мы ей верим, пока не доказано обратное.

Такая себе поддержка. Но опять-таки, выбирать не из чего.