А отличники сдохли первыми... (Часть 4)

Глава 7. Враг моего врага

— Белый, давай за тот блок! Правый фланг! Пух — налево! Не пускайте доходяг, патроны беречь! Шоттган — в тот сарай! Следи за тылом! Драйв — за пулемёт! Фронт твой! Зря не бей!

О, Юрок всё-таки получил позывной. Разложив сошки, тот немедленно водрузил «покемона» на днище перевёрнутой буханки, укрылся за разорванным колесом и выцелил те кусты, откуда в нашу сторону прилетела ракета.

Егор раздавал приказы ровным, но звонким голосом, немного приглушенным газовой маской и костюмом биозащиты. Почти месяц уже своим отрядом командует. Саратовский речпорт вместе с Горяном брал — тут хочешь, не хочешь, а научишься. Либо сдохнешь.

Распределив своих бойцов по периметру развалин какого-то метеорологического комплекса рядом с Татищевским аэродромом, он обратился ко мне:

— Кир, ты как? Цел? - В паузе между его криками поскрипывала вертушка старого флюгер, помогавшая метеорологам определять местную розу ветров.

— Съездим на разведку, говорили они... — Выбираясь из перевернувшегося транспорта последним, я не упустил шанса поворчать, отпихнув в сторону сорванную с петель дверь фургона. — Нужно спешить, говорили они... Там только жоры вокруг... Хорошо хоть Алинке костюма не досталось...

— Вообще-то у нас есть запасные... — Егор заглянул внутрь фургона, где по всему салону раскидало пакеты с белыми комбинезонами и коробки с запасными фильтрами.

— Если ты ей об этом расскажешь... — Встретив мой взгляд под стеклом маски, он всё понял без продолжения. — Есть идеи, чем это нас так? Что видно?

— Оттуда прилетело... — Сквозь основательно потрескавшееся бронированное стекло командир отряда указал на ложбинку, поросшую каким-то кустарником.

— Ну так садани туда из РГ! — Выбравшись из салона, я привалился к бронированному борту. — Ждёшь, пока перезарядят свою базуку и опять нас тут накроют?!

— А что если это охрана вертушки? Мы же с ними договориться хотим?

— Некому договариваться будет! Гаси!!!

Вместо дальнейших возражений Егор вытащил из-за спины гранатомёт из арсеналов центровых, заряженный гранатами, в изобилии найденными в опустевшей Дзержинке. Примерившись, он пустил одну гранату над днищем фургона в сторону ложбинки.

Перелёт. Заросший овражек накрыло только комьями грязи, вывороченными взрывом гранаты. Но теперь там тоже должны били вжаться в землю, как и мы.

— Попробуй ещё раз. — Я, в свою очередь, попробовал приподнять отвалившуюся дверь. — Всё равно как на ладони тут... Надо рвать когти! Юрок! Или как там тебя теперь... Драйв? Я щас туда двинусь... Пока буду корячиться, короткими их прижимай на всякий!

— Принял! — Юрок ответил не глядя, продолжая целить в свой сектор.

— Давай лучше я! — Егор схватился за моё плечо.

— Ты её не утащишь! — У меня получилось поднять тяжёлую дверь, но нести я её не мог — только переставлять перед собой мелкими интервалами. — Давай ещё выстрел и помогай крыть! Пацаны, чё на флангах видно?

— Чисто! — Белый приглушённо выкрикнул справа. И сразу после его отзыва ещё одна граната разорвалась немного не долетев до укрытия с ракетчиком.

Выждав секунду послегрохота взрыва, кадет, кроющий правый фланг, добавил:

— Пара доходяг на горизонте. К нам ковыляют!

— Не подпускай! Пух?

— Движение! — Кадет, умудрившийся сохранить весьма упитанное телосложение даже во время полуголодного периода жизни корпуса, прозванный за это «Пухом», подал более тревожный сигнал. — Вон там, за сушняком!

— Херачь, не жди пока сменят позицию!

Несколько коротких очередей скосили степной сухостой. И нам тут же ответили оттуда несколько одиночных выстрелов. Судя по звуку и характеру поднятой пыли вокруг нашего укрытия — гладкоствол.

— Ленинские, небось... — Приготовившись выдвигаться, я прислонился к поднятой двери и собрался с духом. — Тоже решили вертушку разъяснить. Походу, зачастила сюда садиться. Егор, кинь в ту сторону тоже!

— А ракетницу где они взяли, если ленинские? — Командир отряда кадетов нацелил гранатомёт в низину за сухостоем на левом фланге. — Ф-ФОМП!

На этот раз попадание было как нельзя более удачным. Вместе с комьями земли из-за жухлых зарослей вылетели ошмётки чьего-то тела.

— Да мало ли в ленинском жило криминальных граждан с базуками на чёрный день. Нашли по коттеджам, так же как и Колян свои гранаты. — Ухватившись за ручку двери правой рукой, я взял в левую обрез «винчестера». — Но вот теперь эти ублюдки обоссались как надо! Всё я пошёл. Юрок, как договорились! Пух, продолжай их там беспокоить, не давай по мне стрелять!

Глухо угукнув сквозь маски, оба кадета открыли огонь по своим секторам редкими короткими очередями. А я вышел из-за поверженной «буханки» и понемногу стал передвигаться к ложбинке, переставляя перед собой бронированную дверь — шаг за шагом — и наблюдая за кустами через те участки стекла, которые ещё были свободны от трещин.

Кажется, засевшие там противники начали что-то подозревать. По мне немедленно открыли огонь из разнообразных стволов. Судя по звуку — всё тот же гладкоствол и охотничьи карабины. Точно ленинские. Юрок, не тупи... Ты же видишь пламя точно так же как и я... Гаси их!

Юрок не тупил. Следующие его выстрелы явно срубили чью-то подававшую надежду жизнь — из кустов сначала донесся сдавленный стон. А после второй короткой очереди из ПКМ — истерический визг. Больно, должно быть... Наверное, в лицо попал. Или кишки разворотил.

Пули и картечь толкали дверь мне в плечо. Но пробить её были не в состоянии. Стрелки, которые залегли на фланге Пуха молчали — то ли граната Егора накрыла их всех, то ли контуженные уцелевшие бандиты благоразумно не рисковали высовываться из канавы, рискуя словить от упитанного ефрейтора пару пуль из то и дело плюющегося в их сторону «укорота».

Очень скоро подобная мысль посетила и тех, кто сейчас залёг прямо передо мной. Выстрелы из кустов прекратились, и я снова смог понемногу продвигаться вперёд. Теперь вам пора начинать бояться. Ведь рядом с теми, кто ещё уцелел, сейчас должна лежать пара обезображенных раненых товарищей, которые всё ещё визжали в тех кустах — как макаки в брачный сезон. А если вы боитесь, вы либо паникуете и отступаете, либо сдаётесь.

— Сдаёмся!!! — Когда я подобрался к кустам поближе, из зарослей донёсся мальчишеский вопль, приглушённый масками. — Не стреляйте!

Разглядев среди полуголых веток две пары испуганных глаз над тёмными респираторами, я немедленно выцелил одну из них и пустил туда пулю из старика «Винчестера». Второй пацан испуганно обернулся на опрокинувшееся рядом с ним тело товарища и заскулил:

— Пожалуйста! Не убивайте! Меня заставили!

Отшвырнув дверь, я прыгнул на него ногами вперёд, крутанув обрез для перезарядки. Повалив пацана на спину, я прижал его шею к земле коленом и уткнул ствол обреза между фильтрами маски:

— Хули вы тут забыли?! Чё ловите?

— Ве... Вертолёт... — Хныкающий пацан уставился на меня испуганным взглядом. — Он сюда постоянно летает...

— И чё? Сбить захотели? Даже доходяг не забоялись? — Малолетний бандит немного онемел от такого количества вопросов. — Говори, сука! Зубы отстрелю!

— Да они тупые... Главное близко не подпускать и к грибнице не соваться...

— Чё, бля? Какой грибнице? — Похоже, что пацаны с окраин Ленинского района обладали гораздо большим набором сведений об этом виде жор. Я не упустил шанса выведать что-нибудь полезное.

— Вокруг тополя сгоревшего... Тут недалеко, ближе к Светлому... Издалека только видел... Оттуда не возвращаются!

— Хуль ты несёшь? Какого ещё тополя?!

— «Тополь-М»... С-сгорел тут з-зимой... — От страха пацан начал заикаться.

— Много вас тут? — В ответ на мой вопрос бандит снова растеряно заморгал и я решил его немного простимулировать, переставив ствол с маски на его ширинку. — Второй раз не спрашиваю!

— По п-периметру вокруг аэродрома ещё п-пацанов д-двадцать... — По сторонам от глаз, видневшихся за помутневшим стеклом маски потекли слёзы. — Хотели в-вертушку з-захватить...

— И чё не захватили?

— Отстреливаются пока...

— Из чего? Вас же до хуя...

— У них там пулемёты по двум бортам... Не знаю, какие... Рвут насквозь...

А Петров говорил, что «Ансат» был без вооружения... Ну, может, не выставляли наружу просто...

— Кир, ты в порядке? — Со стороны перевёрнутой «буханки» долетел крик Егора.

— В полном! — Рявкнув ответ в сторону, я снова обратился к пленному. — Молодец, чувак. Сдохнешь быстро. До встречи в Вальгалле...

И отправил ему пулю промеж глаз:

— Егор, двигайте сюда!

Пригибаясь, отряд кадетов, одетых в белые костюмы биологической защиты, вскоре перебежал участок поля между подбитым транспортом и ложбиной, постоянно обстреливая левый фланг.

Приземлившись рядом со мной, командир отряда оглядел укрытие ленинских:

— Походу больше зарядов у них и не было... — Он кивнул на пустую шайтан-трубу рядом с одним из трупов.

— Может, у них ещё такие есть. Их тут вокруг координат посадки ещё человек двадцать, если верить вот этому. — Я кивнул на пацана с аккуратной дыркой в стекле маски. — У них тут патовая ситуация, походу. Эти утырки дали вертолёту понять, что он не сможет взлететь под их прицелом. А они пока что не могут к нему подобраться — у того с двух сторон какие-то крупнокалиберные машинки. Кроют подступы на триста шестьдесят градусов.

— А нахера он сюда вообще прилетел, интересно... — Егор оглядел окружавшие нас поля, в которых виднелись одинокие фигуры кашляющих жор, бесцельно бродившие в разных направлениях. — Гиблый райончик-то.

— А вот как раз поэтому и повадился он сюда, как я понимаю. Потому что гиблый райончик. Без людей. Не в первый раз на северо-запад же летает. Судя по всему, тут такой пиздец с самой зимы. И до этого аэродрома детишки из Татищева и Светлого так и не добрались. Потому что сдохли все ещё на подступах. А может и тоже стали вот такими же доходягами. — Я кивнул в сторону ближайшей парочки жор, неуклюже ковылявших по оттаявшей пашне. И заходившихся в тяжёлом кашле через каждые пару секунд. — А значит в резервуарах этой площадки всё ещё есть топливо. Нетронутое никем. Дозаправка у него тут после вылетов.

— Значит... Если мы снимем окружение... То они улетят? — Задавая вопрос, Егор продолжал непрестанно оглядывать окрестности. Хотя его бойцы распределились по ложбинке и крыли все направления согласно предыдущим приказам.

— Может быть. Но если даже улетят - амазонки в Энгельсе всё ещё сидят за радарами. И всё отследят.

— А если не снимем... То ленинские рано или поздно либо приведут машину в негодность, либо захватят?

— Скорее первое. Если у них есть ещё такие ракетницы, то скоро нервы не выдержат. Долго тут среди доходяг они сидеть не будут. И если вертушка не достанется им — она не достанется никому. Может, уже бы не досталась. Да только мы вот некстати приехали. И отвлекли их хотя бы с этого края.

— Я правильно понимаю, что здесь мы их кольцо окружения прорвали?

— Не факт. Но, скорее всего. Сейчас проверим. — Достав бинокль из ранца, я всмотрелся сквозь кусты в сторону Татищевского аэродрома. — Вон она, синяя птица... Вроде никого между нами не видно, укрытий нет. Всё как на ладони. Только доходяги бродят. О, а вон тот «Тополь», о котором этот пацан говорил.

— Тополь?

Я передал Егору бинокль:

— Вон туда глянь. Чуть западнее. Я не могу пока это описать... Но когда ты увидишь, ты это узнаешь...

Кадет направил бинокль в указанном направлении:

— Ебическая сила...

— Точнее не скажешь.

Почерневший остов тягача, перевозившего межконтинентальную ракету, остановился где-то на полпути от аэродрома к расположению ракетной дивизии. Что стало причиной возгорания — уже никто не выяснит. Но вот последствия... Боеголовка ракеты, к счастью, не рванула. Я не был особо силён в принципах и механизмах срабатывания ядерных боеприпасов, но что-то мне подсказывало, что простого пожара вокруг боевой части ракеты было явно недостаточно для активации цепной реакции. Но его точно хватило для того, чтобы какая-то часть радиоактивных материалов проникла наружу. И, судя по всему, осела на небольшой площади вокруг сгоревшего грузовика, перевозившего заряд для одной из ракетных шахт где-то в позиционном районе Таманской ракетной дивизии. На это намекали весьма странного вида наросты, окружавшие сгоревшую машину. Больше всего они были похожи на те грибы, что прорастают по весне первыми, прямо сквозь снег. Сморчки или дождевики... Как то так они называются, не помню. Вот только эти грибы были величиной с новогоднюю ёлку, которую обычно устанавливали на центральной площади Саратова.

Частично поглотив своими телами корпус боевой машины и цилиндр ракеты, гигантские грибы густо проросли вокруг тягача на площади, примерно равной размеру хоккейной коробки. И на ещё большей площади сквозь сырую землю пробивались молодые грибы — ростом всего лишь с собаку.

А вокруг этого биологическо-технологического ансамбля водили хороводы десятки тощих жор, то и дело сотрясающихся от сильного кашля. Пока Егор вглядывался в это необычное зрелище, парочка заражённых подошла к грибнице поближе. И, когда они натолкнулись на молодые поросли, их тут же обдало облако серых спор, выброшенных парой грибов в направлении контакта. Оказавшись внутри пылевого облака, жоры буквально задохнулись от кашля, упав на колени. Но остальные их сородичи тут же устремились в этом направлении. Проковыляв мимо надрывающихся от кашля товарищей, они опустились на четвереньки и припали к тем росткам, которые только что выкинули в воздух заряд спор. И начали спешно их пожирать.

Сожрав молодые грибы от шляпки до корня, жоры снова медленно поднялись на ноги, не спеша огляделись вокруг и снова начали разбредаться по округе, постепенно увеличивая радиус маршрутов, которыми они обходили гигантские грибы по периметру зарослей. Не переставая при этом то и дело заходиться в приступах кашля. А те двое, что приняли на себя заряд спор, наконец-то, перестали задыхаться. И улеглись на месте только что сожранной поросли, не совершая более никаких движений. Очевидно — давая этим начало новому урожаю грибов-мутантов, прорастающих по краям от сгоревшего тягача.

— Ну, по крайней мере с этой стороны выстрелов можно не ждать. — Я забрал у кадета бинокль и осмотрел другой фланг. — А вот там укрытий хватает... Вон, тоже какие-то брошенки, типа той, в которой мы схоронились сначала. Тут какие-то фермы вокруг раньше были, что ли... Причём в то состояние, в котором мы их видим, они пришли задолго до катастрофы. Тут ещё в девяностые локальный постапокалипсис наступил, наверное...

— Так что делать будем? — Пользуясь случаем, Егор поменял магазин в своём автомате на целый. — Пойдём снимать окружение или будем рваться к вертушке?

— Ребята в вертолёте изрешетят нас так же бодро, как и этих. — Я кивнул на трупы ленинских. — Надо дать им понять, что мы на одной стороне. Что их враг — и наш тоже. А, как говорится, враг моего врага — мой друг.

— Ну не знаю... — Егор закончил с перезарядкой и ткнул в плечи своих подчинённых, указывая им на необходимость того же самого действия. — Отец мне как-то рассказал народную африканскую поговорку. Если крокодил сожрал леопарда — то это ещё не делает его твоим другом.

— Вообще, толково, конечно... — Не зря я давно уже проникся к этому парнишке искренним уважением. Из всех кадетов он меньше всего вызывал у меня желание лишний раз поиронизировать над их стараниями. — Это ты к чему?

— Это я к тому, что... А мы точно с ними на одной стороне? Кто знает, кто там на борту? Может вообще такие же каннибалы, как в этой самой «орде», с которой вы на левом берегу столкнулись? — Юный командир отряда снова высказал вполне рациональное предположение.

— Может и так. Но в любом случае - они не бандитские кореша. И пока мы не попытаемся с ними подружиться — не узнаем. А там — видно будет. — Я присмотрелся в бинокль к ближайшим развалинам и, кажется, заметил движение. — А пока в любом случае, наш враг здесь — ленинские. Значит, их нужно уничтожить. Делаем так...