Глава 20. Ближе не подходите

Когда на принятие решения у вас остаётся пара секунд, то за него отвечает не разум, а рефлексы. Привычки, выработанные многократными тренировками или ежедневной рутиной. Или даже те, что запрограммированы в генах. Наследие тысяч поколений ваших предков.

И какие рефлексы срабатывают, когда вы видите несущихся на вас кровожадных хищников, обезумевших от злобы и полностью поддавшихся настроению толпы? Когда они уже полностью поверили в то, что жертва обречена.

Бей или беги — вот два возможных варианта действий в такой ситуации. И мои не вполне здоровые рефлексы выбрали оба варианта одновременно.

Взобравшись из глубины на отмель, с которой только что сползла яхта, я двинулся к берегу широкими шагами. С каждым движением уровень воды понижался и идти было легче. И когда ко мне приблизились первые противники, река была уже почти по колено.

Оружие, размашисто опущенное на меня сверху, представляло собой черенок с прибитой к концу цепью. На конце цепи была примотана проволокой какая-то ржавая шестерня, размером с блюдце.

Увернуться или отскочить в воде было нереально. И я просто повалился под удар вперёд, приняв на спину середину деревяшки, а не импровизированный кистень.

Увидев под водой ноги атакующего, я схватился за них и оттолкнулся руками вправо, чтобы придвинуться ближе ко второму противнику, подобравшемуся сбоку. И в итоге удар колуна плюхнулся в воду рядом со мной. По спине ударило только топорище.

Вынырнув между двумя пацанами, я схватил их за глотки и, пользуясь существенным преимуществом в весе — опрокинул в воду.

Выронив оружие из мокрых рук, они начали рефлекторно дубасить меня по плечам. Но, быстро осознав, что это не даёт никого эффекта, они забулькали и попытались отталкиваться от топкого дна всеми конечностями. Правильно, покричите. Теперь вы гораздо быстрее захотите сделать вздох.

— Дышите глубже, ребята... — Вжимая их головы в ил, я сидел в воде по плечи, наблюдая, как ко мне подбегают их товарищи, разбрызгивая вокруг себя мутную воду. Десять метров. Семь. Пять. Конвульсии утопленников, наконец, затихли.

— Стоять! — Сдёрнув с плеча оружие, я рявкнул на пацанов и взвёл затвор. Но стрелять не спешил. Вода всё ещё вытекала из щелей механизма. И стрельба в данный момент — лотерея. «Калашников», конечно, славится своей неприхотливостью. Но даже небольшая водная пробка в стволе может сделать первый же выстрел последним.

Но вот на яхте сухое оружие ещё было. Отрикошетив от поверхности воды, промах первого выстрела, долетевшего с паруника, ушёл далеко в пустой берег. Однако, даже неудачный выстрел смог то, что не получилось у меня — «ордынцы» всё-таки остановились и оглянулись на стрелка, стоя по пояс в воде. Коротко оглянулся и я.

Альфа спешно разматывала парус одной рукой, а второй вцепилась в рацию, крича в неё что-то неразборчивое. Её подопечные сели на вёсла и изо всех сил боролись с течением. А Алина улеглась на носу, удерживая свой карабин именно так, как я показывал. И несколькими короткими движениями она выбросила гильзу и задвинула новый патрон в казённик, сделав ещё один выстрел после пары секунд прицеливания.

Снова промах. Но он окончательно лишил пацанов решительности. На отмели укрытий не было, и им оставалось только растеряно пятиться, отчаянно преодолевая сопротивление воды.

Шагнув к ним, я ускорил этот процесс. А Алина сделала третий выстрел — и, наконец, ранила одного из атакующих. Споткнувшись от удара пули в бедро, пацан плюхнулся вводу. Но его приятели и не думали бросаться на помощь, спеша найти укрытие на берегу. Нагнав подранка, я навсегда успокоил его ударом приклада в затылок. И, пока остальные не опомнились, поспешил выбраться на берег. Со стороны реки прогремела ещё пара выстрелов, удерживая пацанов на месте, пока я не зашагал по твёрдой земле. Теперь тебе нужно перезарядиться, Алина. Постарайся побыстрее...

Глянув на реку, я увидел как яхта, подняв парус примерно наполовину, стоит почти на одном месте, метрах в двадцати от берега, уравняв скорость течения и силу давления ветра. Если не рвутся меня спасать, значит ждут подкрепления с минуты на минуту. И тоже сушат стволы.

Телеги с пленниками остановились почти сразу после того, как приманки для жор вернулись в герметичную упаковку. И большинство «ордынцев» скрылось от обстрела со стороны яхты за ними. Со стороны телег на меня уставились сотни глаз, горящих чистой ненавистью. Похоже, что мясорубка степных пустошей оставила в живых только таких же психов, как и я. Жалеть своих поверженных врагов они не собирались ни при каких условиях. Судьба марксовской коммуны не даст соврать.

Но чем дольше я стою и бездействую, тем больше я буду похож на жертву. Тем меньше они будут меня бояться. И тем выше вероятность того, что ненависть победит страх. Страх попасть под обстрел. И страх передо мной. Ведь я же грёбанная легенда, в конце концов...

— Вы все уже мертвы... — Я решил не использовать дешёвых угроз, а просто уверенно констатировал факт. И медленно зашагал вперёд.

Толпа, прячущаяся за клетками, попятилась. Да-а-а... Первобытное сознание, как оно есть. Вы верите в то, что я не просто человек. Что я сама смерть во плоти. Вы месяцами пересказывали друг другу истории о том, что я делаю с такими как вы. Вы видели меня в своих страшных снах. И вот теперь я иду прямо к вам. Чёрный Жора, собственной персоной.

А вот пленники в клетках, кажется, оживились. Одетые в какие-то трухлявые рубища и замызганные куртки, измождённые рабы и малолетние ходячие консервы, очевидно, видели во мне нечто совершенно иное. Должно быть, среди них тоже ходили истории о моих подвигах. Но совсем другого толка. Для них я тоже был чудовищем. Призраком. Демоном. Который готов разорвать их поработителей и скормить им их собственное дерьмо.

Для них я был надеждой на спасение.

— Чёрный Жора малышей в обиду не даёт!!! Это все знают!!! — Многоголосый пронзительный крик раздался над клетками то тут то там. — Вам конец, гады!!!

Вопли пленников добавили нервозности толпе сельских гопников. Они начали озадаченно переглядываться. Над головами, одетыми в треухи и монтажки полетел тревожный ропот. И пацаны снова немного отступили.

А я продолжал медленно идти вперёд, перехватив автомат поудобней. Если я и погибну сегодня, то как легенда, а не загнанная в угол жертва... Раньше я о таком даже не мечтал.

Далёкий нарастающий гул. Грохот. Скрежет металла. Откуда-то справа. Знакомый натужный рёв разгоняющегося дизельного двигателя. Похоже, Рохан, наконец-то, пришёл на помощь Гондору.

Разбрасывая в стороны пыльные легковушки, припаркованные у дачных домиков, по дороге вдоль пустыря нёсся широкий многотонный тягач. Внутри одной полосы исполинскому вездеходу было тесно. Ну или Юрок так и не привык к габаритам могучего ракетовоза.

Между парой кабин угадывалась целая гроздь силуэтов, одетых в чёрные бушлаты. Сидящие «на броне» кадеты выставили свои стволы в сторону толпы гопников как только оказались на расстоянии прицельного выстрела.

Развернувшись к нам боком, тягач резко затормозил. И притороченную к его корме пушку немного протащило вперёд по инерции. Соскочивший с кузова десяток бойцов в чёрно-белых хитонах, отстегнул станины и быстро развернул за них орудие в сторону толпы.

А слева — со стороны реки — почти одновременно с этим разнеслось жужжание скользящих по воде моторок. Коротко глянув в ту сторону, я заметил три лодки, вдоль бортов которых сидели ряды щуплых бойцов в армейском камуфляже. Примерно по десятку на каждой лодке. У некоторых из-под надвинутых на глаза касок выбивались криво постриженные длинные волосы. И у каждого солдата в руках было огнестрельное оружие. Вольский гарнизон батальона «Амазония» прибыл к сражению в полном составе.

Увидев такие явления, толпа сельских гопников окончательно струхнула. Продолжив движение вперёд, я уже не замечал в их взглядах ненависти. Постепенно на её место приходил страх. Обречённость. Желание забиться под одеяло и позвать маму. Ведь прямо сейчас сбывались их худшие кошмары.

Чего совсем нельзя было сказать о тех, кто сидел в клетках. Пленников, наоборот, охватила настоящая фанатичная жажда мщения. Под яростные визги, писклявые грозные вопли и хор, скандирующий моё имя, кто-то начал совместными ударами ног выламывать деревянные решётки. Кто-то принялся раскачивать клетку из стороны в сторону вместе с телегой.

И в итоге, когда шаткие конструкции упали на бок и развалились, группы оборванных рабов похватали обломки досок и начали от души дубасить ими растерянных поработителей. И к ним быстро присоединились те, кто смог проломить решётки. Попрыгав на землю, пацаны и девчонки тоже вооружились обломками или ринулись на опешившую толпу с голыми руками, раздавая тумаки и царапая лица. Острые концы сломанных деревяшек ткнулись в голые шеи, торчащие из них гвозди воткнулись в плечи и руки.

Явно не ожидав такого напора со стороны собственного тыла, «ордынцы» инстинктивно попытались сопротивляться. Несколько рабов немедленно получила неловкую обратку в виде ударов кистенями, топорами или кольями. Кто-то заработал перелом ключицы, кто-то словил шестерню на цепи в висок. И одному отчаянному парню кол вонзился прямо в голое пузо, заставив того блевануть кровью прямо в лицо своему убийце. Топоры тюкали по плечам, головам и рукам, оставляя кровавые порезы.

Но тут до толпы дошагал я.

Перехватив автомат за дуло левой рукой, правой я вытащил из-за сапога любимый обоюдоострый нож. И врубился в ряды испуганных подростков.

Первый словил от меня удар прикладом по темечку — даже во всей этой сутолоке я услышал, как хрустнули кости его черепа.

Следующим движением я вонзил нож в почку пацана, который неаккуратно повернулся ко мне боком, пытаясь ткнуть своим колом одного из рабов. И, вынимая нож обратно, боднул его лбом в переносицу, когда он обернул ко мне свой взгляд, полный паники и боли. Уронив своё оружие, гопник осел на землю, схватившись руками за сломанный нос и пронзённый бок.

Отступив на шаг, я как следует размахнулся автоматом и опустил его сверху на шапку ближайшего противника. Содрогнувшись, он обернулся, подняв руки в неловкой попытке защититься. И тут же получил удар ножом в глаз.

Не успев выдернуть нож обратно, я заработал удар кистенём по правой руке и выронил рукоять финки. Выпустив из левой руки ствол автомата, я развернулся к обидчику и вонзил ему свободную ладонь в горло, ухватив кадык. И, подтянув его к себе, я впечатал ему колено в пах, завершив дело ударом локтя в затылок, который оказался прямо передо мной, как только пацан согнулся от боли.

Отскочив назад, я оценил обстановку. Рабы и будущий корм продолжали напирать на хозяев без оглядки на потери — ответное сопротивление то и дело пробивало какую-нибудь несчастную голову или протыкало тонкое измождённое тело. Но когда кадеты открыли огонь, а дивизионная пушка грохнула по каннибалам прямой наводкой, гопники окончательно поддались панике.

Те, кто не успел словить пули из кадетских «укоротов» и те, кого не раскидало по сторонам разрывом 85-мм снаряда, явно начали что-то подозревать, когда их забрызгало ошмётками павших товарищей. Попадав на колени, те ряды «ордынцев», что были ближе всего к тягачу, слёзно запросили пощады.

А ту сотню, которая всё ещё сопротивлялась отчаянному напору пленников, быстро привел в чувство десант амазонок. Успев высадиться с лодок и повскакивав на перевёрнутые телеги, боевитые девчонки пару раз пальнули над головами бунтующих рабов в центр скопления противника.

Десятки степняков осыпались на землю. А остальные, мгновенно сообразив расклад, тоже рухнули на колени, крича что-то о пощаде.

И если альянс кадетов, «копейцев» и амазонок был вполне готов к тому, чтобы предоставить пощаду и брать пленных, то те, кого орда обрекала на съедение, совсем не желали останавливаться. Доски и острые щепки продолжали протыкать пацанские шеи и разбивать головы под гневные вопли корма, получившего свободу.

Набрав в лёгкие воздуха, я завопил во всю силу собственного голоса:

— СТОЯ-А-А-АТЬ!!!

Сработало. Бывшие рабы замерли и уставились на меня. А уцелевшая сотня «ордынцев» съёжилась и обхватила голову руками в инстинктивном защитном порыве.

— Стопэ, блядь... Всё... Хватит. Наубивались по самые гланды. В себя придите уже, детишки...

— На колени! Руки за голову!!! Бросай оружие!!! — Среди кадетов, амазонок и «копейцев», обступивших сдавшуюся толпу, я начал замечать знакомые лица. Егор. Михаил. Юрок. Белый. Шотган. Пух. Дельта-пятнадцать. Ульяна. Бета-два. Гамма-три. Болт. Морж. Лейт. Атос. Пегий. Лань. Почти полный сбор. И куча новичков вместе с ними. Те трое, которые всё пялились на меня в столовой кадетской твердыни, тоже тут. До сих пор держатся вместе. Повезло им. Начинают карьеру сразу с крупной победы. Но ничего. На вашу долю ещё хватит жестокой детской войнушки...

Помогая подняться раненым, бывшие рабы тоже с любопытством уставились на сводную армию Альянса. Кажется, кто-то кого-то тоже узнал. Пошли перешёптывания и указующие жесты. Должно быть, народная молва уже распространяла истории не только о моих подвигах. Но тут почти все освобождённые рабы уставились в одну сторону — куда-то мне за спину.

Обернувшись, я увидел, что пока снайперша и её напарница привязывают яхту к небольшому деревцу, с берега ко мне спешат Альфа-один и Алина.

— Вот тебе и первая задачка по управлению вверенным недогосударством. — Подобрав свой нож, я отёр с него грязь и кровь и указал им на командира амазонок. — Попробуй решить, что прямо сейчас делать с сотней пленных. Или их тут больше... Подсказка: геноцид популярности тебе не прибавит. Но особо дерзких казнить придётся.

Но всеобщее внимание было приковано вовсе не к ней, а к светлоголовой девочке. Снова началось перешёптывание:

— Вдова... Белая вдова... Красивая... Ага...

— Чего они... — Заметив это, Алина засмущалась, ссутулилась, надвинула на глаза каску и шагнула мне за спину.

А Альфа тут же принялась раздавать приказы - кому срочно оказывать первую помощь, кого согнать в кучу с поднятыми руками. Дёрнув рацию, она спешно протараторила:

— Бета-один! Операция «Разгром» завершена. Спасибо за службу!

— Не прячься. — Я повернулся к Алине и мягко подтолкнул за плечо вперёд. — Знаешь... Если ты когда-нибудь сможешь опубликовать свои хроники, у тебя будет очень много читателей.

Оставив руку у неё на плече, я оглядел чумазые лица побеждённых, опустившихся на колени, задрав руки вверх. Я тоже хотел найти среди них одно знакомое лицо, но не видел никого похожего. Может всё-таки сдох на острове при обстреле? Или сегодня под полёт шмеля попал... Жаль.

— Ты не ранен? — Девочка отвлекла меня от поисков.

— По хребтине схлопотал пару раз. Ничего страшного. Но уже начинаю мерзнуть. Холодная тут вода ещё. — Так и не увидев в толпе знакомого лягушачьего лица, я махнул рукой в сторону плотины. — Ладно. Пойдём. Донесём хорошие новости до жителей станции. Скажем, что второй Чернобыль отменяется. Достань-ка бинт.

— Всё-таки ранен, да? — Девочка тревожно начала осматривать меня со всех сторон.

— Да нет, успокойся. Сделаем из него белый флаг, чтобы нас на подходе не покрошили. Если уж они этих к себе подпустили, — я кивнул на растерянных сельских гопников, — то уж нас-то должны хотя бы выслушать. Нам же есть что им предложить.

Наскоро намотав бинт на приклад, я отомкнул магазин и закинул оружие на плечо, держа его за ствол — так, чтобы белые обрывки развевались у меня над головой по ветру.

— Смотри, Альма! — Когда мы неторопясь пошли к плотине вдоль перевёрнутых телег, возле одной из них обнаружилась знакомая собака. Овчарка сидела на короткой привязи, облизывая окровавленную морду. Никто не решался приближаться к ней — труп жоры с перегрызенным горлом, валявшийся рядом с ней, красноречиво говорил о том, почему этого лучше не делать. Значит, хозяин всё-таки где-то тут...

За закрытой решёткой, нас встречали два взрослых силуэта. Один из них — высокий худощавый парень в лётной куртке, с жидкой щетиной на усталом лице, целился в нас из уже знакомого мне револьвера.

— Ближе не подходите!

Загрузка...