Храм

40

— Теперь они знают, что мы здесь, — констатировал Орех. – Скрываться больше нет никакого смысла.

Будто стремясь подчеркнуть его слова, где‑то в деревне забили в барабаны.

Воевода огляделся, словно желал удостовериться, что никто не покинул войско в решающий момент.

— Теперь все решит скорость. Мы должны первыми напасть на городище, если позволим дикарям застать нас в лесу, то наверняка все до единого погибнем, — он повысил голос. – Десятники, стройте своих людей! Мы выступаем немедленно. И прикажите примкнуть штыки, у кого есть! Дело наверняка закончится в рукопашной.

Пластун шагнул вперед.

— И еще: постарайтесь захватить Великого Жреца живым.

— Зачем? – возмутился Светолюб. – Пускай же подохнет вместе со своей нечестивой породой.

— Нет, он нужен нам, — поддержал идею Орех. – Увижу, что кто‑то саботировал мой приказ – пожалеете о том, что дикари вам кишки не выпустили.

Воевода быстро отдал последние распоряжения и жестом отпустил тех, кому выпало вести своих людей в последний бой, а сам принялся шептаться о чем‑то с Пластуном.

Не успел Свист и пары шагов ступить, как кто‑то тронул его за плечо. Перед ним стоял паладин.

— Спасибо тебе, что не дал мне наделать глупостей там, у стоянки, — Светляк исподлобья поглядел на десятника. – Как вспомню, так меня в дрожь бросает. В тот момент мне казалось, что кругом одна нечисть. Еще немного и я б на наших ребят бросился с топором, а если бы… в общем, не представляю, как бы тогда жить смог.

— Все в порядке, с кем не бывает, — Свист хлопнул паладина по плечу, а сам подумал, что такого ну вот ни с кем не бывало.

Светляк неловко кивнул, и еще раз буркнув слова благодарности, бросился по тропе, собирать своих людей.

— Да пребудет с нами Свет, — прошептал Свист, и виновато покосился на утреннее солнце.

Впереди его ждал бой, где у смерти найдется сотня разных способов, как прибрать к рукам одного конкретного охотника. Посему Свисту показалось, что даже самая иллюзорная возможность помощи и покровительства лишней не будет. Близость возможной смерти заставила его забыть все те опровергающие существование Светоносца доводы, что он слышал.

— И Отец тоже пускай будет с нами, — сказал он, делая вид, что кашляет в кулак.

Все слова были сказаны, все решения приняты.

Свист вел за собой шестерых охотников, продираясь через густые заросли и молясь всем, кому только можно, чтобы не угодить в скрытую палой листвой топь и не наступить на змею. Сейчас как никогда, он чувствовал незримое присутствие Ореха, точно зная, куда нужно идти и с какой скоростью.

Успели как раз вовремя.

Свист, а следом за ним и весь его отряд, выскочили на берег речушки немногим ниже моста, по бревнам которого во весь опор неслись вопящие дикари.

— Огонь, — прокричал десятник, вскидывая оружие.

Залп охотников перерезал путь двум дюжинам змеепоклонников, сбросив нескольких в воду. Река медленно уносила их мертвые тела. Остальные же приникли к деревянному настилу, спасаясь от шквального огня.

Магазин Свиста опустел, и он полез в карман, что бы перезарядить оружие. С противоположного берега реки грохнул выстрел, а затем еще один. Над головой десятника засвистела черная от копоти шрапнель – это дикари успели приготовить свои самопалы. Позади него кто‑то вскрикнул.

— Держите мост! – приказал он, рванув затвор винтовки.

Первый же выстрел Свиста нашел свою цель, и дикарь, выронив примитивное ружье, упал в речной песок, зажимая руками дыру в животе.

Еще один магазин полетел ему под ноги, и Свист успел подумать, что если так и дальше пойдет, то патроны у них закончатся намного быстрее, чем дикари. Но оголтелая стрельба имела свою пользу – противоположный берег опустел, лишь несколько мертвецов остались в лужах собственной крови.

Десятник оглянулся, желая отдать следующий приказ, и вдруг понял, что никто из его подчиненных не стреляет. Он посмотрел в сторону к мосту и поперхнулся неотданным приказом: размытые, словно он смотрел на них из‑под воды, силуэты дикарей не торопясь, с опаской пересекали мост. Свист прижал винтовку к плечу и прицелился. Глаза нещадно слезились, как будто в лицо ему бросили пригоршню пыли. Приземистые фигуры то появлялись, то вновь исчезали, растворяясь в пахнущем пороховым дымом воздухе.

«Проклятые шаманы», — быстро догадался Свист, и призвал на вражьи головы всех ночных демонов вместе взятых. Десятник принялся стрелять наудачу, загодя жалея каждый выпущенный патрон.

Тем временем из лесу появился авангард, ведомый Светляком. Размахивая над головой топорами и тяжелыми тесаками, они накинулись на оторопевших дикарей. Целую секунду Свист восторженно любовался тем яростным вихрем, в который превратился Светляк, оставляющим за собой кровавый след. Кто бы ни оказался на пути воющего как дикий зверь паладина, оказывался разрубленным его топором. Сейчас как никогда Свист готов был поверить, что руку Светляка ведет незримый покровитель.

Время для созерцания подошло к концу и десятник, махнув рукой, побежал к реке. Они залегли у самой кромки воды, прячась за непонятными конструкциями из жердей, камыша и дырявой рогожи. К этому времени Светляк покончил с первой волной дикарей и добрался до противоположного берега. Несколько силуэтов мелькнули между охранных камней и тут же попрятались, когда выпущенные Свистом пули высекли искры и каменную крошку совсем рядом с чьей‑то головой.

Где‑то севернее моста послышались звуки выстрелов и крики – главный отряд нанес удар, воспользовавшись замешательством, вызванным первой атакой.

— Быстрее на ту сторону! – закричал Свист и бросился к переправе.

Простучав сапогами по мосту, Свист присоединился к Светляку и его людям.

— Почти три десятка положили, — тяжело дыша, сказал паладин. – Вовремя ты.

Свист кивнул.

— Я вдоль камней на восток, зайду с той стороны, — он перезарядил винтовку.

— Встретимся на площади, — кровожадно осклабился Светляк.

Десятник повел немного поредевший отряд дальше, пригибаясь и прячась за охранными валунами. Где‑то за хижинами прогремел взрыв, подняв в небо тучу песка и щепы.

Они бежали практически не таясь вдоль каменного кольца, опоясывавшего деревню. По сухому треску выстрелов и яростным крикам Свист понял, что его соплеменники прорвались к центру деревни и алтарной пирамиде. Но его путь вел дальше, и Свист поторапливался.

Когда пирамида осталась слева и немного позади, десятник отдал приказ:

— Здесь, — Свист огляделся, а затем легко перемахнул на другую сторону.

Он держался позади пирамиды, подальше от кипевшей битвы, но и не слишком далеко.

— Укрепиться!

Десятник винтовкой указал своим людям подходящие места, сам же спрятался за большим камнем, скорее всего оставшимся от некой постройки. Не прошло и минуты как из‑за пирамиды выскочили перепуганные дикари и помчались прямо на засаду. Свист успел выстрелить несколько раз, убив троих, прежде чем разглядел, что среди беглецов нет ни единого мужчины – сплошь женщины и дети.

— Прекратить огонь, — закричал Свист, но было поздно.

За считанные мгновения все, кто неосторожно выбежал на открытый участок, оказались мертвы. Свист от досады до крови закусил губу, глядя на два десятка мертвых тел.

От внезапно грохнувшего взрыва заложило уши, и Свист помимо воли, спрятался за укрытие.

— Бегут! — крикнул кто‑то из его отряда.

— Не стреляйте, это не воины.

Невысокий и щуплый паренек, бежавший одним из первых, с разбегу запрыгнул на камень, за которым прятался Свист. Без единого звука он бросился прямо на охотника, цепко обхватив его шею тонкими руками, и попытался укусить за плечо. От неожиданной и настолько яростной атаки Свист выронил оружие, и сам рухнул в песок, пытаясь оторвать от себя мелкого хищника. Пока десятник боролся с оказавшимся не по размеру сильным мальчишкой, кто‑то из его отряда все же начал пальбу.

Наконец Свист сбросил с себя нападавшего, и более не желая милосердствовать, выхватил нож. Он успел нанести последний удар, прежде чем рядом оказался новый враг.

Орудуя винтовкой с примкнутым штыком как короткой рогатиной, Свист убил двух перемазанных кровью дикарок, удачно подобравшись к ним со спины, пока они рвали зубами тело одного из охотников. Воины Света кричали, ругались и рычали от ярости, но идущие на убой женщины и дети дрались молча, не проронив ни звука, только хлопья кровавой пены летели с их губ.

Свист на миг вырвался из боя, желая перевести дыхание и вставить в винтовку свой последний магазин. Только благодаря короткому мигу передышки он смог заметить, как высокий седобородый мужчина в сопровождении двух шаманов, стороной обходит кипевшую битву. Шаманы бережно поддерживали третьего под руки, в то время как он, закрыв глаза, едва заметно шевелил губами.

«Великий Жрец», — понял Свист, внезапно преисполнившись к повелителю дикарей черной, всепоглощающей ненавистью. Десятник понял: это воля Говорившего с Богами лишила разума женщин, бросив их под пули захватчиков. Сам же вождь змеепоклонников не торопясь покидал поле битвы.

Он вскинул винтовку и задержал дыхание. В тот самый миг, когда Свист мягко нажал на спуск, прямо на него налетел дряхлый старик с ужасной раной в тощем боку. Пуля, предназначавшаяся Жрецу, угодила ближайшему шаману в спину. Говорящий с Богами в испуге отшатнулся, и в эту самую секунду все те, кто штурмовал позиции Свиста и его товарищей опустили руки, непонимающе оглядываясь по сторонам.

Верховный Жрец, мгновенно вышедший из транса, понял, что легко ему уйти уже не суждено. Он сорвал с плеча оружие, и не целясь, от бедра полоснул по людям грохочущей очередью, не разбираясь где кто.

Свист упал на землю, спасаясь от свистящих в воздухе пуль. Никогда он не видел оружия, которое бы стреляло с такой скоростью; раны же оставляемые его зарядами, оказывались никак не меньше кулака. От страха десятник закрыл голову руками, вжавшись в теплый песок.

Опустошив изогнутый магазин, жрец сноровисто заменил его другим и, пальнув еще пару раз, уже бегом бросился прочь. Со стороны северной границы, там, где стояли приземистые хибары, служившие местным жителям за зернохранилища, грянул дружный залп, отсекая Верховному Жрецу путь к бегству. Припав на одно колено, жрец поднял странное оружие. Тяжелые заряды проделывали в хлипких деревянных стенах чудовищные дыры, и кто‑то из охотников, прятавшихся за ними лишился головы, начисто снесенной выстрелом. Говорящий с Богами прихватил стоявшего рядом шамана за длинную бороду и, прикрываясь им как щитом, стал пятиться обратно к пирамиде. Острые пули охотничьих винтовок дырявили тело змеепоклонника, но жрец остался невредим.

Свист, справившись с испугом, трясущимися руками поднял свое оружие и выпустил последнюю пулю. Нестерпимо долгое мгновение он молил Светоносца, обращаясь к божеству со всей верой, на которую только был способен: «Пускай этот выстрел достигнет цели».

Диковинное оружие вождя змеепоклонников упало на песок, и жрец зашипел от боли в простреленном плече. Бросив бездыханное тело своего слуги, Говорящий с Богами, со всех ног помчался обратно к центру деревни. Свист еще несколько раз жал на спусковой крючок, но винтовка отвечала сокрушенным щелчком – стрелять было нечем.

— Цельтесь в ноги! – закричал кто‑то пробегавший мимо. – Стреляйте по ногам!

Пластун бежал первым, возглавляя погоню и стреляя прямо на ходу.

Но удача Великого Жреца была ему верна. Пули взбивали фонтанчики рыхлой земли, на волосок позади мягких мокасин Говорившего с Богами, опаздывая на миг, на полмига. Кто‑то из светлого войска выскочил из‑за хижины и бросился ему наперерез. Жрец не сбавляя темпа вскинул руку, что‑то тускло сверкнуло, и поимщик рухнул в пыль, захлебываясь собственной кровью.

Жрец метнулся в сторону приземистого строения, сложенного из тяжелых каменных блоков.

— Не дайте ему добраться до его убежища! – перекрывая грохот побоища, закричал Пластун.

Жрец перепрыгнул чье‑то мертвое тело: до спасительного входа в приземистое каменное строение – то самое, где Пластун впервые увидел Говорившего с Богами, оставалось немногим больше трех метров. В это самое мгновение незримый заступник отвернулся от вождя дикарей – охотничья пуля клюнула жреца пониже колена, раздробив кость. Приземлившись на раненую ногу, тот кубарем покатился по песку, по инерции достигнув входа в собственное обиталище. С металлическим звуком тяжелые створки сомкнулись, брызнула кровь – голова и плечи Великого Жреца оказались по ту сторону дверей.

Подбежавшие охотники застыли в растерянности, сипло переводя дыхание после сумасшедшей погони. Пластун от досады пихнул сапогом все еще бьющиеся в судорогах ноги жреца.

Сукоруб стукнул прикладом по стальной створке и покачал головой.

— Гиблое дело ее ломать, — он оперся рукой о стену, сплевывая на песок.

— Быстро, обойдите кругом, может быть еще вход есть, или окно, — приказал Пластун, сам не надеясь на такую удачу.

Они обшарили все стены в поисках неприметного лаза, но вход в жилище Великого Жреца был только один.

— Слышишь? – спросил Пластун, обращаясь к Свисту.

Десятник остановился и прислушался: стихли все звуки битвы, в наступившей тишине громовым раскатом зазвучал Галархорн.

— Победа, — почти буднично сказал низкорослый охотник, и расплылся в счастливой улыбке.

Рог запел снова, на этот раз ближе.