Храм

16

Охотники выбрались из норы и продолжили путь. До Запретного дворца, оставалось совсем немного. Даже охотники–ветераны обходили стороной эти места. Чем дальше они продвигались, тем пустынней казался лес – не щебетали птицы в плешивых кронах, не шуршал палой листвой мелкий зверь. Тишина стояла мертвая.

Всю дорогу, без малого три дня, Свист думал о том, что сказал ему Ведун. Конечно, предводитель общины говорил со всеми, но обращался‑то он лично к Свисту. Охотник раз за разом вспоминал сказанное Ведуном, крутил услышанные слова и так и эдак все стараясь понять, как вдруг случилось, что страх грядущих опасностей оставил его. Наверное, дело был в том, что вышагивая по заброшенной тропе, Свист точно знал, зачем идет.

Свист тряхнул головой, отгоняя навязчивые мысли. Сейчас не то время, и уж точно не то место, чтобы предаваться размышлениям и самокопанию.

Пластун шел впереди, осторожно перекатываясь с пятки на носок. Он тут никогда не бывал, но зловещая атмосфера этого места угнетала даже его.

Лес помалу редел, все больше встречалось мертвых, сухих стволов, тянущихся вверх, словно руки мертвеца. За это сравнение Свист обругал себя последними словами и строго–настрого запретил себе думать в подобном ключе.

Им пришлось сделать небольшой крюк, обходя бурелом, но наконец среди переплетения сухих ветвей стали видны серые камни древнего строения. Охотники прошли еще немного и залегли у корней некогда могучего дерева, что высилось на самой опушке.

Там, впереди, возвышалась семиступенчатая пирамида. Очень похожая на то место, в котором жил сам Свист. Только внешние стены Дома были покрыты мхом и ползучими растениями, делая его похожим на естественную скалу. Здесь же, безжизненный камень оказался нетронутым. Даже вблизи самой пирамиды ничего не росло. Земля походила на пепел, покрывавший все пространство между пирамидой и лесом.

Люди пролежали так около часа, изучая пирамиду, и ее окрестности, через окуляры своих биноклей.

— Ну, пошли, — шепнул Пластун, словно кто‑то мог их услышать.

Он указал стволом новенькой винтовки на зияющий портал высокий ворот. Свист попытался всмотреться в сочный мрак, что копился там внутри – но тщетно.

Расстояние от леса к пирамиде преодолели одним рывком, и только привалившись спинами к холодному камню, перевели дух. От деревьев к подножию пирамиды тянулась цепочка их следов. Оставлять столь явные свидетельства их присутствия Свисту было не по душе.

Пластун скользнул в тень арки. Свист на мгновение замешкался у входа, но все же, последовал за старшим товарищем.

Внутри оказалось сухо и прохладно. Воздух, лишенный каких бы то ни было запахов, казался настолько безжизненным, что царапал горло и сушил глаза. Свист часто заморгал. Пластун вынул лампу, подкрутил медную ручку и коридор озарился желтым светом – стало возможным рассмотреть фрески на стенах и многолетнюю пыль в углах.

Коридор резко расширился, превратившись в большой зал, от которого, в разные стороны, убегали, четыре прохода, и две широкие лестницы: одна вверх друга вниз. На полу лежали остатки разбитой мебели, куски полуистлевшей ткани и какой‑то другой мусор.

— Проверим все направления, — тихо сказал Пластун.

Лестница, ведущая вверх, оказалась разрушенной, и насчитывала меньше пяти степеней, обрываясь куда‑то в непроглядную темноту. Два коридора были завалены разным мусором, каменными блоками, какими‑то ящиками и прочим хламом – никак не пробраться.

Самый левый коридор, тоже некогда был завален. Но заграждающая проход препона была порядком растаскана, так, что пройти за нее не составило труда. Охотники начали осторожное продвижение.

Если в их родном Доме вездесущие сквозняки, играя эхом, разносили звуки по всему Дому, то здесь же, наоборот – казалось, что шорохи их шагов растворяются в вязком мраке, едва успев родиться.

Пластун держал винтовку у плеча, поводя стволом, тихо шепча себе под нос:

— Да прибудет со мной Свет, — едва слышно произнес охотник.

Помимо желания, даже как‑то само собой, Свист повторил эти слова. Легче не стало.

Они миновали два перекрестка, но решив, первым делом разведать, что там впереди, миновали их, едва заглянув за угол.

— Смотри! – изумленно прошептал Пластун.

Под стеной, в древней пыли, лежало большое мерцало. Но, в отличии от виденных ими много раз, это имело неправильную, изломанную форму и было глянцево–черным. Вместо того, что бы светиться оно поглощало свет, рассеивая и преломляя свечение лампы.

— Ничего себе, какое оно здоровое! Да и цвет необычный, — сказал завороженный Свист, и по старой охотничьей привычке протянул руку, что бы забрать добычу.

Пластун не успел перехватить его.

Едва только коснувшись необычного мерцала, Свист почувствовал, как сотня иголок впились ему в руку. Пластун, мерцало и темнота вокруг куда‑то исчезли. Свист пронесся галереями и залами мертвой пирамиды. Всюду ходили люди в ладной камуфлированной форме, с оружием в руках, они разговаривали, смеялись, ели и пили. Они уходили и возвращались, принося мерцала, которые потом исчезали в комнате на вершине здания. Но вот в пирамиду пришел человек, высокий и статный, с коротким ежиком седеющих волос. По реакции других людей, Свист понял, что человек уважаем, к нему прислушивались, ему подчинялись. Но никто не видел зыбкого шлейфа, маслянистого мрака тянущегося за ним, сочащегося из глаз, носа и пор. Человек разговаривал с охотниками, что‑то рассказывал им, и вот уже иные из них оставляли по себе следы жидкой темноты. Иногда эти следы, подобно капелькам ртути, собирались в темных углах, превращаясь в черные мерцала.

Наконец тьмы стало так много, что ей уже не хватало места в пирамиде. Люди, ее не принявшие, мешали ей, раздражали и злили ее. Свист чувствовал напряжение мерзкой, нечеловеческой воли. Воли, разом погнавшей тех, кто носил темноту в себе, убивать бывших товарищей. Сделать это было легко, темнота уже изменила давших ей приют, и они в считанные минуты уничтожили немногих оставшихся, кто и не подозревал о заговоре. Свист видел вспышки выстрелов, короткие росчерки очередей, большой взрыв, превративший в руины обширный зал где‑то в глубине пирамиды.

Вдруг все исчезло, остался только грязный каменный пол, слабый свет лампы и Пластун, тормошащий Свиста за плечи.

— Очнулся! Хвала Светоносцу! – он зарядил Свисту пощечину. – Ну ты и дурак, прямо как Орех. Живо вставай!

Пошатываясь, Свист поднялся на ноги и чуть не упал, пришлось опереться о стену.

— Что‑то случилось? – голос отказал ему, и Свист дал петуха. – То есть, что случилось?

— Ничего, — Пластун посмотрел на черное мерцало. – Свет уберег.

— Я что‑то видел. Тут были какие‑то люди, потом они передрались и…

— Обязательно расскажешь, но потом. Давай пройдем еще немного, а потом будем проваливать. Еще до темноты нужно в нору успеть.

И добавил, критично оглядывая Свиста:

— Ты идти‑то можешь?

Охотник на удивление быстро приходил в себя. Слабость отступила, и голова перестала кружиться.

— Могу, — уверенно кивнул Свист.

Чем дальше они продвигались, тем больше встречалось черных мерцал: на стенах, в углах, иногда целые гроздья черных сгустков свешивались с потолка. Люди старательно избегали опасных предметов, тщательно обходя их стороной.

Спустя четверть часа блужданий, они вышли на галерею, опоясывающую большой, как в их трапезной, зал. На стенах, в железных клетках тускло мерцали невиданные лампы, длинные и тонкие, дающие холодный белый свет.

Пол в зале оказался провален, а глубоко внизу, среди каменного лома и остатков колонн, почти засыпанный землей, сиял большой, не меньше трех метров в диаметре, диск. В оправе из потемневшего железа и толстых, словно лианы, кабелей, он походил на гигантское мерцало.

Воздух наполнился приглушенным, едва слышным гудением.

Охотники заворожено уставились на сверкающее чудо.

Свист мучился навязчивым дежавю, ему казалось, что он видел этот зал, лампы и вот этот непонятный реликт, что светился там внизу.

— Здесь нет ни одного черного мерцала, — заметил Пластун.

Свист огляделся.

Стены и потолок зала были чисты.

— Там! – крикнул Пластун, указывая куда‑то вверх.

Охотник проследил, куда указывал его наставник. Но обнаружил лишь ряд темных окно под сводом потолка.

— Что там было? – Свист испуганно озирался.

Обессиливающий страх норовил усадить его на пол, вырвать оружие из дрожащих пальцев.

— Уходим. Быстро! – Пластун потянул напарника к выходу. Ноги того не слушались, он несколько раз чуть не упал.

Добравшись до коридора, ведущего в зал, где они первый раз нашли злосчастное мерцало, Пластун поднял лампу повыше, старясь подсветить путь. Тут же что‑то темное ринулось обратно в глубокую тень.

По залам Запретного Дворца разнесся протяжный, утробный вой. Звук, который не раз слышали охотники сразу после заката – голос ночи.

В отличие от других звуков, этот зов разнесся по пирамиде с потрясающим проворством.

Тело вновь слушалось Свиста и он, обгоняя Пластуна, понесся по направлению к выходу. Молодой и легконогий охотник быстро оторвался от медлительного учителя, на короткий миг, оказавшись в темноте. Что‑то пронеслось перед глазами. Что‑то еще более темное, нежели мрак подземелья.

Обжигающая боль была последним что он запомнил.