Хлад 2

Глава 3

3.

Створки разошлись, открывая ворота из кованного железа. Шины прошуршали по асфальту, въезжая на подъездную дорожку. Кортеж растянулся, поэтому привратникам пришлось подождать, пока последний внедорожник втянется внутрь.

У парадного входа выстроилась линия местной прислуги. Не часто хозяева баловали столичную резиденцию своими визитами.

— Что-то их слишком много для представительства, в котором никто не живет, — заметил я, выходя из машины, не дожидаясь, пока подскочивший охранник откроет дверь.

— Здесь бывают не только Бельские, гостевыми покоями разрешено пользоваться чиновникам Удела и высшему корпоративному менеджменту, когда они посещают столицу, — пояснила Юлия, выбираясь с другой стороны лимузина.

— То есть, клановое представительство используется в качестве гостиницы, — хмыкнул я. — Неудивительно, что к правящему роду даже обычные бюрократы относятся с пренебрежением.

Княжна наградила меня пронзительным взглядом.

— Никто не относится к нам с пренебрежением, — отчеканила она, сделав вид, что не заметила, как у части прислуги отвисла челюсть, услышав, о чем спорят приехавшие аристо.

А вот главный управляющий схлынул с лица. В отличие от рядовых слуг, он моментально просчитал куда может привести подобный разговор, и даже спрогнозировал чем все это может в итоге закончиться.

По морде сразу видно — хитрая бестия. Исполнительная, но ограниченная. Слишком умных на подобной работе держать нельзя, иначе рано или поздно начнут подгребать под себя, служа в первую очередь своим интересам. Как в ситуации с Советниками и Уделом, но только в меньших масштабах.

— Спорим, половина местных приходится друг другу родственниками, — я предложил пари. Практика пристроить родню на теплое место являлась в таких случаях классикой.

Однако Юлия на провокацию не повелась, и просто промолчала.

— А еще наверняка штат раздут сверх меры. И у всех зарплаты огромные, даже по столичным меркам, — продолжил я, чисто из вредности.

Тут княжна не выдержала, обведя быстрым взглядом шеренгу слуг. Их действительно оказалось чересчур много для вместительного, но явно не гигантского дома.

— Половина скорее всего прячется, чтобы многочисленность не бросалась в глаза, но если выгнать всех во двор, то можно оценить количество нахлебников, привыкших жить за счет Бельских в столице, ничего не делая, получая щедрый оклад, — сказал я.

По лицу кузины пробежала тень. Она осознала правдивость услышанных заявлений. Легко смотреть со стороны, замечая недостатки, невидимые вблизи.

Последовал властный взмах рукой, подзывая главного управляющего. Мужик просеменил, заранее склонившись в угодливом поклоне. Расплывшаяся фигура, дряблые щеки, старомодный сюртук с выглядывающей из кармашка золотой цепочкой для глупых понтов. Ничего особенного, типичный жирдяй, задержавшийся на средней начальственной должности, из тех, что думают о себе слишком много.

Не глядя на него, Юлия сухо обронила:

— Сколько всего слуг в доме?

Пузан запнулся, зачем-то оглянулся назад, но шеренга прислуги ответила ему угрюмым молчанием. Даже до самого тупого дошло, что на светлом горизонте халявной жизни возникли грозовые тучи в виде двух неожиданно свалившихся на голову хозяев. У каждого на физиономии буквально читалось: лучше бы сидели в своем Северном Уделе и не лезли к «несчастным», подобно пиявкам, присосавшимся к деньгам из клановой казны.

А что творилось в эмоциональном фоне, вообще мрак. Некоторые на полном серьезе возмущались, что кто-то посмел сомневаться в необходимости их нахождения здесь.

Считав последние эмоции, я удивленно качнул головой. Это-ж надо какая невообразимая уверенность в собственной правоте. В другом месте и при других обстоятельствах такой наглости можно лишь позавидовать.

— Ну? Я жду, — Юлия притопнула ножкой, разыгрывая из себя взбалмошную аристократку, потом передумала и свистящим шепотом пообещала: — На воротах повешу.

Резкие качели эмоций помогли, управляющий вздрогнул, суетливым движением протер невесть откуда возникшим платком вспотевший лоб. Очень тихо прозвучало:

— Девяносто шесть.

— Сколько? — брови княжны скакнул вверх.

Даже она не ожидала такой цифры. Я, честно говоря, тоже обалдел, снова оглядев не такое уж и большое здание клановой резиденции. Два крыла в классическом исполнении, центральный корпус под старину, вот собственное и все. Не загородный коттедж, но и не гигантский дворцовый комплекс.

— По-моему этот слизняк врет, — задумчиво обронил я. — Не может здесь жить сотня слуг. Даже если всех расселить по хозяйским комнатам все равно места не хватит.

Мужик протестующе вскинул руки.

— Мы никогда… все гостевые помещения и хозяйские покои находятся в режиме постоянного ожидания, никто в них не живет, — торопливо проговорил он.

И столько убежденности было в его словах, что я на секунду поверил. Потом проверил через эмо-фон, и удивленно хмыкнул. Действительно правда, в хозяйских комнатах никто не живет, по крайней мере он в это искреннее верит. Другое дело обычные слуги могли нарушить приказ, но это уже на уровне индивидуальной проверки каждого.

— Все равно, девяносто шесть человек слишком много. Где они все живут? Здесь столько не поместится, — строго спросила Юлия.

Я снова оглядел хмурые физиономии выстроившихся в шеренге, некоторые уныло смотрели на ворота, догадываясь, что последует дальше.

Правильно кстати. Если это не сделает Юлия, то сделаю я. Держать столько нахлебников, платя бешенную зарплату, слишком расточительно даже для богатого клана. Не хрен сидеть на заднице ровно, пусть ищут работу.

— Дело в том, ваше сиятельство, что прислуга работает в несколько смен, чтобы быть готовыми в любой час дня и ночи принять гостей, — пробормотал управляющий, видя по глазам молодой хозяйки, что нет — не сработало. Объяснение надуманное, и он сам это понимал.

— И все равно, это слишком много. Даже для трех смен, не считая водителей, охранников и поваров, хватит в три раза меньше.

Я с трудом подавил зевок, мазнул рассеянным взглядом по управляющему, затем оглядел строй, среди которых попались вполне симпатичные служаночки.

— Спорим, он еще и трахал некоторых из них, шантажируя увольнением, — я подлил масла в огонь.

Толстяк побледнел, покачнулся, в унисон тревожно качнулась золотая цепочка на сюртуке. Я мысленно ухмыльнулся. Сделал гадость — сердцу радость.

— Нет-нет, у меня жена, я никогда ей не изменял! — управляющий умоляюще взглянул на княжну, на меня он старался больше не смотреть. Что-то не понравилось ему во взгляде юного господина.

— А вот эмоции вон той и той девчонки говорят обратное, — я указал на двух тощих девиц с дальнего края, видимо новеньких, и злорадно добавил: — Толстячок явно любит зажимать горничных в темных углах, принуждая удовлетворять свою похоть.

И вот тут дурак совершил ошибку — поднял на меня полный ненависти взгляд. Я поймал его, словно протягивая между нами невидимую нить.

Секунду ничего не происходило. Управляющий застыл, как изваяние. Затем его обрюзгшее тело напряглось, вытянулось, по дряблой коже прошла волна дрожи, глаза закатились и вдруг из носа густым потоком пошла кровь.

Ноги любителя молоденьких служанок подкосились, он тяжело осел на землю, теряя сознание.

— Медиков сюда, — хмуро приказала Юлия, наблюдая, как грузная туша опускается вниз.

— Кажется ему поплохело от жары, солнечный удар и все такое, — протянула я, подставляя лицо прохладе наступавшего вечера, одновременно поднимая голову к уходящему в закат солнцу.

Княжна ничего не ответила, взглядом подозвав ближайшего слугу.

— Кто у него заместитель?

— Ааа… эммм…

— Ладно, неважно, будешь ты. Штат прислуги сократить на две трети, всех лишних уволить, но выплатить двухмесячное жалование в качестве компенсации. Больше никого не нанимать без разрешения из Удела, только на замену ушедшим. Понял? Что будет в случае неисполнения полагаю говорить не надо.

Мужичек быстро кивнул, скользнул взглядом по лежащему на земле. предшественнику и снова закивал, напоминая болванчика.

— Конечно, ваше сиятельство, все понял, ваше сиятельство, все будет исполнено в лучшем виде, ваше сиятельство, не извольте беспокоится, ваше сиятельство, я не подведу, — затараторил он и вновь согнулся в глубоком поклоне, одновременно вытягивая руку в сторону парадного входа, приглашая пройти внутрь дома. Мы с Юлией проследовали в указанном направлении.

Мы вошли в просторный холл. Выложенный камнем пол отдавал холодом, на стенах в противовес располагались деревянные панели, придавая интерьеру тепло. Странное сочетание, вызывающее неоднозначные впечатление.

— Зачем ты это сделал? — мрачно поинтересовалась она.

— А зачем он принуждал к сексу двух едва достигших совершеннолетия девиц? Они, конечно, дурехи и могли найти другую работу, но согласись, как-то это неправильно.

Княжна на меня покосилась,

— Откуда такое стремление к справедливости? Не ты ли часом ранее говорил в самолете, что не собираешься становится всеобщим благодетелем.

— Все мы должны творить добро в меру своих сил, — ответил я рассеяно, разглядывая лестницы, ведущие на второй этаж, и добавил. — А кто усомнится в нашей доброте, тот умоется кровью.

Юлия поморщилась.

— Оно и видно, — и оглянулась на открытые двери, там продолжали возиться с не приходившим в сознании экс-управляющим. Кто-то велел вызвать скорую помощь.

Никаких угрызений совести я не испытывал. Толстяк сам нарвался, и тем что раздул чрезмерно штат прислуги (наверняка с каждого имел копеечку) и тем что возомнил себя феодалом с правом первой брачной ночи. В конечном итоге, хренов извращенец получил свое.

А вообще, чувствовал я себя отлично. Мысли работают четко, никакой неуверенности, сомнений или других подобных чувств. Наоборот, все кажется кристально ясным. Мозг работает на все сто, охватывая картину событий со всех ракурсов. И я четко знаю, что раньше ничего похожего не испытывал, значит дело в проникшей внутрь стихии. Хлад все больше изменял меня, и мне это нравилось. Если так будет продолжаться и впредь, то я не против.

Утро встретило осторожным стуком в дверь и приглушенным голосом, зовущим от лица ее сиятельства на завтрак. Но внутрь никто не зашел. После вчерашнего прислуга старалась избегать меня, если что-то и говорили, то уперев взгляд в пол, не встречаясь глазами.

Я сокрушенно покачал головой, по лицу скользнула мрачная усмешка. Вот она, людская благодарность, их спасают от тирана-начальника, а они боятся спасителя.

Хотя, справедливости ради, радуются скорее всего только те милашки, кому больше не придется обслуживать жирного урода в сюртуке, остальным изменения пошли поперек горла. Если уволили остальных, то в любой момент могут погнать и их.

— И еще не факт, что тем девицам не нравилось их положение. По крайней мере, они вполне могли рассуждать так, что проще пять минут потерпеть сальные прикосновения жиртреса, чем весь день стоят за кассой в супермаркете, — подумал вслух и зевнул.

Подняться с постели, принять контрастный душ (в последнее время мне особенно нравилось стоять под холодной водой), одеться, и в сопровождении слуги отправиться на поиски веранды, где приказала накрыть Юлия.

— Доброе утро, — приветствовали меня, на секунду оторвавшись от газеты.

В отличие от меня княжна не утруждала себя переодеванием, явившись на завтрак в махровом халате белого цвета с золотистой монограммой на левой груди.

— Из отеля что ли стащила? — спросил я, усаживаясь за стол. И тем сбил с мысли княжну, явно нацелившуюся прочитать лекцию по поводу вчерашних событий.

— Что? В смысле?

Я кивнул на халат, она почти утопала в нем, явно не по размеру, и вышитые золотом буквы совсем не в стиле Бельских.

— Не слишком тебе подходит.

Княжна оглядела свое одеяние, нахмурилась, поняла на что намекаю и проворчала:

— Это подарок друга.

— Близкого друга? — продолжил провоцировать я.

Секундная пауза, внимательный взгляд и холодный вердикт.

— Не твое дело.

Какие мы грозные.

Быстро позабывав о короткой стычке, я оглядел блюда на столе. Весьма недурно, и разнообразно. Веранда, где накрыли завтрак, находилась сбоку от западного крыла. Справа увитая плющом стена и створчатые двери, слева деревья с пышными кронами и запахом леса. Сверху кожу ласкает утреннее солнце. Сказка, а не жизнь.

— Кстати, если тебе интересно, управляющий выжил, — бесстрастно сообщила Юлия, глядя, как я наливаю себе кофе из начищенного кофейника причудливой формы, отделено напоминающего восточную лампу, в которой живут джины. Интересно, где такую штуку достали, неужели трофей из дальних походов?

— Не интересно, — беззаботно откликнулся я с удовольствием делая первый глоток. Плевать я хотел на судьбу любителя молоденьких девочек.

Княжна по достоинству оценила равнодушие в прозвучавшем ответе.

— Ты ведь понимаешь, что такое отношение к людям, делает тебя первым среди подозреваемых на одержимость. Мог хотя бы изобразить сочувствие.

Сказала и осеклась, наткнувшись на насмешливый взгляд поверх фарфоровой чашки.

— Только не говори, что тебе жалко этого извращенца, — размеренным тоном произнес я, аккуратно ставя чашку на блюдце. — И вообще, почему мы разговариваем об этом тупом ублюдке? Разве нет более приятных тем для беседы за завтраком?

Риторический вопрос повис в воздухе. Она чувствовала происходящие во мне изменения, видела своими глазами, но продолжала удивляться.

На ум пришли бывшие соученики из школы-интерната Серебряный ручей. Ставлю медную копейку против рубля в золотом номинале, что никто из них не узнает теперь в Андрее Ковалевском нынешнего Андрея Бельского. Хотя с последней нашей встречи прошло не так уж и много времени. Хлад в буквально смысле сделал из меня другого человека. Холодного, безжалостного, любившего рисковать, не боявшегося смерти, как раньше.

— И тем не менее, чем чаще ты себя так ведешь, тем сильнее вызываешь подозрение, — размеренным тоном сказала Юлия.

Спорить не хотелось, да и вообще говорить, но прояснить ситуацию стоило. Однако мне не дали этого сделать, лежащий на краю стола телефон прозвучал сигналом. Девушка покосилась на устройство без всякого энтузиазма.

— Может наконец возьмешь эту дрянь? — любезно спросил я, намазывая масло на тост.

Смартфон пиликал не переставая. Юлия наконец мазнула пальчиком по дисплею, подняла трубку к уху.

— Да.

Следующие несколько секунд она только слушала. Я успел сжевать тост, отпить треть чашки кофе, и приняться за какой-то экзотический фрукт с начинкой из ярко-розовой мякоти.

— Только не говори, что куда-то срочно надо ехать, я еще не доел, — попросил я, увидев чересчур спокойное лицо княжны, после законченного разговора. На меня обратился задумчивый взгляд.

— Не буду, — пауза. — Но ехать придется. В центре города произошел теракт, расстреляли несколько десятков человек.

Я непонимающе нахмурился.

— Новость, конечно, плохая, но при чем здесь мы? Разве этим не должны заниматься полицейские и спецслужбы?

— Среди пострадавших наша общая знакомая — Арина Дашкова. Правила этикета требуют, что бы мы ее навестили.

— Она же целитель, наверняка уже сама себя вылечила, — я сделал последнюю попытку увильнуть от поездки. В самом деле, что за дурость ехать непонятно куда, непонятно зачем. А в больницу можно и позже. Однако Юлия осталась непреклонна.

— Мы едем, — решительно заявила она, поднимаясь со стула.

Проводив взглядом закутанную в махровый халат фигуру, я вздохнул. Забавно все-таки, иногда она на меня смотрит, как на истинного властителя и безропотно исполняет приказы, а иногда сама начинает командовать, словно князь.

— Может ей сесть на трон и все противоречия исчезнут? — проворчал я, но отправился следом, переодеваться.