Звёздная дорога

2377 год

Эллипсоидный световолновой челнок тихонько скользил над холмистой равниной, которая когда-то была восхитительным парком. Сегодня кусты и деревья с восьми разных планет, изначально выбранные за элегантный декоративный вид, вели обреченное сражение с туземной растительностью Нового Монако, которая намеревалась отнять эту землю у экзотических чужаков. Похоже, они утопали в волнах плюща и длинной и тонкой синей флок-траве.

Подчиненное нейронное сплетение Анджелы приказало челноку облететь по кругу руины в центре парка. Она была удивлена и опечалена тем, до какой степени пришел в упадок громадный особняк. Прошло уже больше четверти тысячелетия с того дня, когда она в последний раз взглянула на великолепный дворец Девойалов из иллюминатора в хвосте самолета Бантри, несшего её в новую жизнь, и всё-таки…

Большая часть крыши прогнила и упала внутрь, сквозь разбитые панели дождь столетиями хлестал по изысканному полированному паркету, превращая лестницы в замысловатый изогнутый водопад, пока они не пали жертвами ржавчины и гнили. На этой стадии разложения здесь укоренились растения, и в рассыпающихся остовах брошенной мебели с плюшевой обивкой выросли кусты и даже небольшие деревья.

Каменные стены центрального здания в форме двойной «Н» сохранились чуть лучше, но они были в метр толщиной, с усиленной сердцевиной из бетона с арматурой из углеродистой сетки. Из узких трещин выглядывали тонкие стебельки флок-травы. Плющ, захвативший парк, здесь брал вертикальный редут, и его назойливые, настойчивые побеги атаковали камень, пока тот не начал трескаться и осыпаться, из-за чего среди первоначальных горгулий и желобков появились случайные природные фигуры. Внушительные, величественные фасады, которые когда-то знавали королевский золотой свет, лившийся из тысячи окон каждую ночь, теперь превратились в бледные тени самих себя. Сверкающие окна стали пустыми нишами, в которых не осталось стекла.

Челнок приземлился в сотне метров от края западного крыла. Анджела была готова тут же поднять его обратно в воздух; она тревожилась, что любое движение вынудит все обветшавшее от времени здание рассыпаться, спровоцировав тем самым финальный катаклизм. Но снаружи ничто не шевельнулось, потрескавшиеся стены не дрогнули. Старый дворец мог прожить ещё несколько лет.

– Я же вам говорила – он настоящий, – сказала Анджела, обращаясь к прильнувшим к ней троим детям. – Ну-ка идём, посмотрим поближе.

Они выбежали на лужайку, которая когда-то была плоской и гладкой, пригодной даже для гольфа. Пронзительные радостные крики детей огласили спокойную летнюю тишину. Анджела, как ни старалась, не смогла припомнить, есть ли на Новом Монако опасные дикие звери. Её естественная память теперь была полностью отключена – все важное хранилось во вспомогательной нейронной сети, и она все время обещала себе однажды заняться индексированием. Но у всех детей были Dn-браслеты на запястьях, так что это не имело значения.

Она надела темные очки, оберегая глаза от ослепительно сиявшего в фиолетовом небе солнца.

– Ты правда тут жила, бабуля? – спросила маленькая Холлин, и её золотые кудряшки подскакивали, пока она перепрыгивала с ноги на ногу. Холлин не могла стоять спокойно, прямо как её мать Скайрита.

Анджела окинула взглядом стену и увидела глубокий провал в зарослях плюща, который, видимо, раньше был арочным проходом во внутренний двор.

– Да, сладкая моя. Я жила в одной из внутренних частей.

– Так ты в самом деле принцесса? – спросил Октавио с неизменной дерзкой улыбкой.

– Я ею была, милый, очень давно.

– Наверное, это здорово.

– Вселенная была тогда другой, но нет, не особенно. Я развлекалась, только и всего.

Она позволила им бежать впереди, играя в исследователей, пока пробиралась к рощице из восьми древних дубов. Чтобы отыскать это место, ей не нужно было посылать запрос во вспомогательную нейронную сеть. Когда Анджела стояла здесь в последний раз, дубы едва достигали её плеча. Теперь они приближались к последним десятилетиям своей жизни, у них были громадные узловатые стволы, гниющая кора и мёртвые сломанные ветки, устремленные в спокойное фиолетовое небо.

Прямо в центре рощицы стояла простая восьмиугольная колонна из черного мрамора. Её постамент давно исчез под мхом и плющом.

Анджела положила на изъеденный временем мрамор единственную красную розу.

– Привет, папа, – сказала она. – Извини, что я так долго. Но ты бы видел, какую жизнь я прожила. Думаю, ты бы мной гордился. Я правда так думаю. Наша семья теперь такая большая и известная. Это все благодаря тебе, папа. Ты породил меня, и я тебе за это очень благодарна. Спасибо.

Она смахнула слезу, выкатившуюся из-под солнечных очков. Потом повернулась и пошла обратно к детям, которые обнаружили большой бассейн с фонтанами. Они со смехом скатились по крутому склону, поросшему мхом.

Холлин ухмыльнулась, когда Анджела присоединилась к ним. Её маленькая рука махнула в сторону огромного дворца.

– Сколько людей там жили, бабушка? Наша семья тогда была такой же большой, как сейчас?

Анджела улыбнулась и заправила непокорную прядь волос за ухо.

– Нет, здесь жили только мы двое – я и мой отец.

Дети вытаращили глаза, не понимая, шутит она или нет.

– Двое? – пискнула Шаванна. Малышка перевела взгляд со своей прабабки на массивные руины, потом обратно. На её лице было написано абсолютное неверие.

– И великое множество слуг – людей, которые за нами присматривали, – поспешно объяснила Анджела.

– Что ты делала весь день?

– Хороший вопрос, – признала Анджела. – Я посещала множество вечеринок, побывала на всех планетах, которые были тогда открыты. Это помогало мне не скучать. Я даже влюбилась в первый раз.

– В принца? – с надеждой спросила Холлин.

– Да, в принца.

– Он тоже наш предок?

– Нет, милая. Я была глупа, я позволила ему уйти. Но он однажды мне помог, когда я очень-очень в этом нуждалась. Благодаря этому половина из вас сегодня существует. Понимаете, он был настоящим принцем.

– Где он сейчас?

– Я не знаю.

Она снова посмотрела на дворец и увидела его таким, каким он был в те славные дни. Его сказочные комнаты, заполненные блестящими и пустыми людьми, чьи праздники, полные декадентского великолепия, продолжались неделями и годами, потому что больше они ничего не знали. Было мило сохранить эти воспоминания, но они больше не имели никакого значения. Просто золотые летние деньки из детства, о которых можно вспоминать с нежностью.

– Почему ты больше не принцесса? – настойчиво спросил Октавио.

– Я выросла, милый. Все выросли.

Она знала, что это неправда. Столь многие из тех лиц, что целую вечность танцевали и смеялись, ушли навсегда. Сейчас они будто пролетели мимо, эти дымные призраки: Шаста, Матифф, Хьюсден… такие красивые люди, которыми правило их бессмысленное, пустое существование. Кого-то ждало искупление и спасение, кто-то был потерян. И другие – те отчаянные, пылкие души, которые светили так ярко, пересекая пространство-время с присущей им решительностью: милый Эльстон, Рави, Конифф. Каризма. любимый Пареш, даже чудесный старина Сид… все, кого она медленно теряла за эти века, пролетали мимо, невидимые, но улыбающиеся, а она раскинула руки и вертелась, как танцующая фея. Они теперь по-своему счастливы. Анджела пожелала им добра, где бы они ни были. Это место подходило для того, чтобы попрощаться с ними, отбросить все притаившиеся печали.

– Идём, – сказала она с сияющей улыбкой, довольная, что удалось показать дворец, где все началось, милым негодникам, которых ей повезло иметь в числе своих потомков. – Надо возвращаться, иначе у нас будут большие неприятности.

На геостационарной орбите их ожидал Нуйи-Зант – сфера квантовой материи третьего состояния, более ста пятидесяти километров в поперечнике, пристанище для восьмидесяти тысяч существ, которые собирались впервые отправиться к ядру Галактики. Капитан Лулу Макнамара с пониманием отнеслась к сентиментальному пристрастию Анджелы ради памяти о старых добрых временах, но она стремилась поскорее начать это великое путешествие. Негоже было заставлять её ждать.