Звёздная дорога

Среда, 3 апреля 2143 года

Анджелу разбудила рука, которая, крепко вцепившись в плечо, яростно её трясла. Даже тогда она с трудом пришла в сознание. Когда Анджеле удалось открыть глаза, оказалось, что от боли у нее раскатывается голова.

– Что? – прохрипела она.

Мадлен стояла на коленях рядом с её кушеткой, лицо у девушки было бледное, и она втягивала воздух так, словно находилась на вершине гор Затмения.

– Воздух, – простонала в ответ Мадлен. – Угарный газ. Убивает нас.

«Дерьмо!» Анджела окинула взглядом купол, увидела Омара, который лежал лицом вниз рядом с инфракрасным обогревателем. Ветер и гром все ещё грохотали снаружи. Она ценой немалых усилий выбралась из спального мешка. Мадлен ползла к двери, каждое движение давалось ей с огромным трудом. Она не один раз упала. Анджела поползла следом и чуть было не отключилась снова. Они вдвоём оказались возле вибрирующего полога и сумели приоткрыть печать в его нижней части. Герметичную печать, чтобы не проникли ледяной ветер и снег.

Анджела тяжело задышала, глотая чистый воздух, который сохранился в небольшом пространстве между внутренним и наружным пологами. На мгновение у нее в голове прояснилось. Она знала, что ясность и сила долго не продлятся. Качаясь, встала на колени, схватила наружный полог и потянула.

Порыв леденящего воздуха с щедрой примесью снега повалил её на спину. Снег, собравшийся возле наружной двери, лавиной проник в купол, поглотив её ноги. Он был холодный до боли. Фонари пришли в неистовое движение, ударяясь о раскачивающиеся вещмешки. Все незакрепленное взлетело. Занавеска вокруг химического туалета сорвалась и присоединилась к маленькому циклону. Странные вспышки света среди снежного потопа на миг озарили купол, потом исчезли.

– Транслируй общую тревогу! – закричала Анджела своей элке. – Буди всех!

Она высвободила ноги из снега. Пареш и Лулу дёргались в своих спальных мешках на полу куда их сбросило ветром. Обогреватель перевернулся на Омара, который был в полубессознательном состоянии. Легионер взвыл, когда светящаяся красная поверхность припечатала его щеку и ухо. Зашипела плоть, выбрасывая струйки дыма. Он инстинктивно дёрнулся в сторону. Новая вспышка света снаружи добавила к происходящему макабрическую иллюминацию.

– Что происходит? – требовательно спросил Эльстон.

Анджела с трудом поднялась на ноги. Мадлен уже пыталась закрепить наружный полог, но снега на полу было так много, что ей удалось опустить только верхнюю половину. Опять вспыхнул ослепительный свет, и сине-белые лучи пробились сквозь щели.

– Накопление угарного газа. – Анджела уставилась вверх, сквозь неверный свет и раскачивающиеся под крышей купола вещмешки. На верхних панелях крепились три решетки, задуманные таким образом, чтобы впускать воздух и не впускать дождь. Их покрывал иней, как все прочие панели, но это не должно было их заблокировать. – Решетки не работают. Тебе надо предупредить всех.

Пареш выкарабкался из спального мешка; он шатался, боролся с ошеломляющей головной болью, но сумел поставить обогреватель вертикально и выключил его. Розовое свечение погасло. Фонари включили в режиме полной яркости. Лулу все ещё лежала в спальном мешке на полу и плакала как ребенок, её рыдания были такими же громкими, как ветер и гром.

Анджела помогла Мадлен закрыть наружный полог и запечатать его до верхушки полуметрового сугроба. К тому моменту, когда они взялись за внутренний полог, её пальцы почти потеряли чувствительность. Плоть побелела, а сама Анджела сильно тряслась.

– Спасибо, – сказала она Мадлен, стуча зубами. – Как ты узнала?

– Смартклетки предупредили, – ответила девушка, задыхаясь. – Медицинский набор следит за моим дыханием.

– Точно.

Анджела не знала, что ещё сказать, – может, что-нибудь о том, какой же хороший этот набор. Но ни одна джорди-официантка с минимальной зарплатой ни за что бы не смогла позволить себе такие смартклетки. Так что она промолчала и крепко сжала плечо девушки; в первый раз коснулась её. Глаза Анджелы увлажнились.

– Мы живы, – сказала она с безнадёжной улыбкой.

– И такими останемся, – ответила Мадлен.

Долгое мгновение они смотрели друг на друга.

– Мне нужна помощь, – сказал Пареш. – Кто-нибудь, найдите аптечку первой помощи.

– Поняла, – сказала Анджела. Поднялась на неверных ногах и велела элке отыскать смартпылевую метку аптечки. В куполе царил полнейший беспорядок. Сетка показала ей схему, на которой пурпурная иконка пульсировала поверх койки Лулу. Анджела оттолкнула девушку и взяла аптечку первой помощи.

С одной стороной лица Омара все было плохо. Кожа обуглилась и треснула, показалась кроваво-красная плоть. Пареш вдавил ему в шею капсулу с обезболивающим и принялся обрызгивать поверхность ожога пеной нюплоти.

Анджела начала отслеживать соединения по всему лагерю. Четыре из пяти других куполов ответили; все они страдали от накопления угарного газа; все сообщали, что вентиляционные решетки заблокированы; некоторые обитатели куполов потеряли сознание. После сигнала тревоги наружные пологи открыли, и шквалистый ветер принес внутрь свежий воздух. Поскольку от шестого купола не было ответа, Леора Фоукс, которая дежурила в биолаборатории-1, отправилась наружу с Рорком Кулвиндером – они вдвоём, держась друг за друга, пробрались к куполу сквозь вьюгу и распечатали полог. Они нашли пятерых людей: Джоша Джустика, пилотов Лорелею и Хуана-Фернандо, Бастиана Норта-2 и Олрга Дорчева; все без сознания, но живы.

К тому моменту Атьео и Офелия Трой выбрались наружу, чтобы осмотреть свой купол и выяснить, что пошло не так. Они сообщили, что в защитные клапаны на верхушке купола ветром нанесло снежную пыль и они заблокировались. Теперь через вентиляционные решетки не мог поступать воздух. Очистить их было нетрудно, но это следовало делать вручную – снаружи.

Медицинские отчеты не были такими ободряющими. Лорелея, Олрг, Винн Мелиа, Крис Фиадейро, сержант Раддон и Форстер Варделе страдали от сильного отравления СО; затем Омар с его изувеченным лицом. Доктор Конифф хотела, чтобы её медбратья осмотрели тех, кто отравился. Она попросила, чтобы Омара принесли в клинику, где она смогла бы взяться за лечение его ожогов и убедиться, что глаз не пострадал. Эльстон и Ботин договорились с Антринеллом и Дарвином Своровски, чтобы те, протащив носилки как сани, доставили Омара в клинику. Их должны были сопровождать Ботин и Джиллиан Ковальски, которым надлежало вернуться с Читти и Сакуром. Двум медбратьям поручили обойти купола и осмотреть тех, кто в самом тяжелом состоянии.

Оставалась только проблема заблокированных отдушин. Эльстон не хотел, чтобы двери-пологи открывали; так все оказывались беззащитны перед суровой вьюгой, а монстр мог объявиться почти без предупреждения. Вэнс приказал, чтобы в каждом куполе составили пары из легионера и кого-то ещё; вместе им предстояло выйти наружу и прочистить вентиляцию. Они должны были проследить, как быстро снег соберется опять, и чистить решетки каждые несколько часов. Это было неприятно, но лучше, чем отравиться угарным газом или терпеть суровые погодные условия до самого окончания вьюги.

Анджеле предстояло работать с Парешем. Она натянула парку в ледяном воздухе, который теперь заполнял купол; онемевшим рукам понадобилось много времени, чтобы застегнуть молнию спереди. Потом она принялась искать свои ботинки, пока Мадлен утешала плачущую Лулу. Перчатки, которые Анджела носила накануне, были все ещё влажными и начали затвердевать от мороза. Она поправила обогреватель, включила и простерла над ним руки. Влага начала оттаивать, капая на оранжевые круги, где она шипела и пузырилась, а обмороженные пальцы глодала боль. Пока Анджела готовилась снова выйти наружу, Мадлен помогала зарёванной Лулу надеть парку. Пареш увеличил Омару дозу обезболивающего и завернул его в свой спальный мешок.

Кто-то потянул за нижнюю часть наружного полога.

– Кто там? – закричала Анджела.

Пареш одним плавным движением поднял карабин «Хеклер» и направил на вход.

– Антринелл, – заорали в ответ сквозь шум ветра.

Печать на пологе разделилась, и ветер снова ворвался в купол. Анджела схватила опору обогревателя, не давая ему перевернуться, и для уверенности выключила его. Короткая вспышка света озарила фигуру, которая стояла на коленях на вершине сугроба.

Антринелл пробрался в купол сквозь дыру. Его парка и брюки были облеплены полосами и комьями клейкого снега. Из налобного фонаря бил жёлтый луч света.

– Извините, что испугал вас, – сказал он. – Эта проклятая электрическая буря портит наши соединения. Никто больше не может ничего передавать.

– Я никогда не видела ничего подобного, – сказала Анджела.

Громоздкая фигура выдача намек на пожатие плечами. Позади Антринелла сквозь дыру пробирался Дарвин. Вчетвером они сумели вытащить полубессознательного, стонущего Омара наружу и положить на поджидавшие там носилки. Над половиной носилок был навес, чтобы защитить его голову и торс от непогоды. Анджела подумала, что в таких условиях это почти бесполезно. Но они должны как-то доставить парня к доку, и это лучше, чем ничего.

Джиллиан слабо помахала им, когда Антринелл и Дарвин подобрали ремни, привязанные к носилкам, и, наклонившись лицом к ветру, маленькими шажками двинулись вперёд. Молнии сверкали постоянно – не простые зубцы, но громадные ослепительные шары, которые неслись с невидимых туч, словно шел артобстрел, как в старые времена. Столкнувшись с землёй, они взрывались, выпуская длинные отростки, которые дёргались, прежде чем исчезнуть.

– Да ну на хрен! – заорал Пареш.

– Нам все равно придется копать снег, – заорала в ответ Анджела. По её прикидкам, на земле собрался по меньшей мере метр, а возле некоторых поверхностей выросли сугробы в два-три метра высотой. При вспышках шаровых молний было видно, что все машины превратились в снежные холмы.

– Ладно, – согласился Пареш. – Достань что-то, чем можно копать.

Анджела присела и снова проползла через дыру. В куполе было лишь самую малость спокойнее, в воздухе кружились крупицы льда. Лулу с опаской уставилась на нее, перепуганная и обессиленная из-за последствий отравления угарным газом.

– Надо раскопать вход, – крикнула Анджела сквозь шум. – Мы не сможем закрыть и запечатать пологи, пока не сделаем этого.

– Конечно, – кивнула Мадлен.

Она остановила качание своего вещмешка, открыла карман и вытащила охотничий нож смертоносного вида. Лезвие с алмазным покрытием быстро прикончило койку, превратив её в большие пластиковые квадраты.

– Спасибо.

Анджела надела солнечные очки для защиты от летящего с ветром снега и схватила один квадрат. Снова выбралась в метель. Мадлен осталась внутри, выбрасывая через зазор большие порции снега, половина которого немедленно залетала обратно. Анджела трудилась снаружи, пытаясь расчистить наклонную плоскость, ведущую к входу. «Если это продлится ещё пару дней, купол будет полностью погребен», – подумала она.

Мадлен опустила полог, насколько могла, уменьшив зазор, чтобы меньше снега задувало обратно в купол. Выкинув четыре-пять полных самодельных лопат наружу, она должна была опустить печать ещё на пару сантиметров.

Снег, летящий на большой скорости, жалил незащищенные щеки Анджелы, пока она копала. Приходилось все время вытирать снег, прилипающий к очкам, но она была благодарна за то, как они защищали её глаза. Чувствительность в пальцах снова начала убывать. Стало так же трудно крепко держать изношенный пластик, как и выбрасывать его содержимое в воздух. Пугающие взрывы шаровых молний продолжались. Одна, наверное, упала близко; Анджела дёрнулась, насколько это было возможно в такой тяжелой одежде, когда яркий поток света промчался прямо над её головой и ушел в землю сквозь одну из погребенных под снегом машин.

Анджела понятия не имела, сколько времени прошло, прежде чем Мадлен закрыла печать вдоль нижней части полога. Она не ощущала рук; её щеки онемели до полной бесчувственности. С каждым вздохом гортань обжигало холодом. По всему лагерю взрывались шаровые молнии.

Пареш соприкоснулся с ней головами.

– Давай прочистим вентиляцию.

– Я рук не чувствую, – прокричала она в ответ.

– Держи.

Он сунул ей «Хеклер», взял кусок пластика от разбитой койки. Потом пополз по стене купола. В череде молний наступила пауза, и сгустилась тьма. Как только молнии прекратились, её элка сообщила об установлении соединения.

– Как вы там? – спросил Эльстон.

– Расчистили дверь. Теперь разблокируем вентиляцию. – Не стоило сообщать ему, что, вопреки почти всем приказам, которыми руководствовалась экспедиция, у нее в руках оружие. – Омара доставили в клинику?

– Он там. Конифф говорит, все будет в порядке. Глаз не поврежден, только ткани вокруг. Видимо, он уже не будет таким смазливым без реконструктивных процедур.

– Ты молнии видел?

– Да.

Словно чтобы подчеркнуть сказанное, фиолетовый плазменный шар рухнул на просевшую под грузом ледяной корки столовую, разбросав во все стороны электрические лепестки, точно вопли баньши. Удар оказался слишком сильным для центра общего пользования, его словно молотом раздавило, вызвав взрыв потревоженного снега. Анджела пригнулась от ледяной крошки, которую ветром понесло в её сторону, покачнулась от ударной волны. Соединение оборвалось, потом восстановилось.

– Да пошло все к черту! – простонала она. Посмотрела вверх, увидела Пареша, который оправился после молнии и продолжил старательно вычищать вентиляцию. Снова сгустилась ночная тьма. – Эльстон, если одна из этих шаровых молний попадет в резервуары с горючим, нам точно кранты.

– Знаю. Но сейчас мы ничего с этим не можем поделать. И вообще-то Олрг сказал мне, что они устойчивы к попаданию молний.

– Эта дрянь не молния, мы как будто под обстрелом. Как долго это будет продолжаться?

– Не знаю. Мы потеряли связь с н-лучевиком несколько часов назад. До того метеорологический радар показывал облачный фронт, тянущийся на очень большое расстояние. Команда АВА предполагает, ещё десять часов.

– Ещё десять часов этой дряни? Охренеть!

– Я знаю. Ты видишь Сакура и Ковальски? Они вышли из купола Джустика пять минут назад. Направлялись к куполу Атьео, чтобы проверить Раддона и Форстера.

– Я и собственных рук почти не вижу.

– Ладно, тогда…

Двойной сигнал тревоги выбросил на сетку Анджелы красные иконки. Одна была от Мохаммеда и означала вторжение чужака. Другая…

– Дерьмо! – рявкнула Анджела.

Телотрал Торка Эриксона звал на помощь. Медицинские данные свидетельствовали о быстром снижении его жизненных показателей, кровяное давление падало, сердце бешено колотилось. Она сосредоточилась на данных о сердце: если оно все ещё билось…

– Ты это видишь? – спросила она.

– Он здесь, – сказал Эльстон. – Он атакует нас.

– Ты что-нибудь видишь? – крикнул Пареш, соскользнув вниз по стене купола.

Анджела повернулась в ту сторону, откуда шел сигнал от телотрала Мохаммеда, совмещая то немногое, что удавалось видеть, с показаниями сетки. Она сорвала солнечные очки. Ещё одна шаровая молния упала позади нее, и вспышка цвета индиго превратила снег в искрящуюся кометную пыль. Краткий миг иллюминации позволил ей увидеть все купола. Возле некоторых были люди – громоздкие, покрытые снегом фигуры, как она сама и Пареш. Все они выглядели одинаково. Пока цепные молнии хлестали по воздуху, она увидела, что одна из фигур лежит на земле. Навигационный профиль сетки указал, что это Торк. Торк, пятнавший снег темной кровью из разорванного горла. Торк, над которым стоял Мохаммед и кричал от шока и боли при виде такого зверства. А позади них была ещё одна фигура, такая же высокая и безликая, как все остальные, но код её телотрала не отражался на сетке. Она уходила прочь, в метель. Ужасный ветер и снег её не беспокоили.

– Мохаммед, – заорала Анджела, – сзади!

Проклиная неуклюжие пальцы под бесполезными слоями ткани, она попыталась снять «Хеклер» с предохранителя. Паутина молний с шипением погасла, снова погрузив лагерь во тьму. Анджела каким-то образом сумела угодить твердыми заледенелыми перчатками по предохранителю, и тот переключился. Она вскинула карабин, с помощью сетки направила его в ту точку, где видела монстра в последний раз. Она ждала, держа замёрзший палец на спусковом крючке. Она ждала, ругаясь, что элке запрещён доступ к системам наведения «Хеклера», потому что у нее нет нужных кодов. Она ждала…

– Пареш, дай мне коды досту…

Буря выплюнула клокочущий шар ярко-фиолетовой плазмы прямо рядом с административными квик-кабинами. Анджела знала, что у нее всего одна секунда, когда шар расцвел, превратившись в венец клубящегося электричества. Панорама снова ожила. Торк, распростертый на снегу, Мохаммед над ним, неуверенно размахивающий карабином в поисках убийцы, тонкий и плотный лазерный луч, разрезающий густой снег. И сам монстр, едва видимый посреди воющей белизны, куда он удалялся без колебаний.

Анджела спустила курок. Приготовилась к отдаче, прицелилась как следует. Услышала рык и увидела вспышки, когда пули покидали дуло. Молния иссякла и умерла. И она поняла, что промахнулась. Он, как прежде, уходил прочь, не задетый пулями, которые рассекли воздух вокруг.

– Ублюдок!

Мохаммед теперь тоже стрелял. Она слышала треск его карабина сквозь завывания ветра. Напрягая зрение, видела сине-белые вспышки дульного пламени. Даже лазер системы наведения, который пытался пронзить снег.

Бесполезно, поняла Анджела, все бесполезно. Он ушел. Ускользнул туда же, где так безупречно прятался от них. До следующего раза.

Метель продлилась ещё семь часов. Анджела и Пареш трижды выходили наружу, чтобы прочистить вентиляцию в верхней части купола. Каждый раз снег возле стен оказывался выше, так что им приходилось разгребать выход, чтобы выбраться.

– Это станет настоящей проблемой, – сказала Мадлен после их второй вылазки. – На нас снаружи давит большой вес.

Она окинула заледеневшие стены задумчивым взглядом. Даже с постоянно включённым обогревателем иней не исчезал. Груда снега, который нанесло ветром, когда они открыли полог, чтобы проветрить жилище, все ещё громоздилась на полу, похожая на маленький ледяной вулкан из-за подтаявших ручейков, которые текли по её бокам. Снег медленно таял, но на панелях пола вода замерзала, создавая слой льда, из-за которого передвигаться внутри следовало с осторожностью.

Офелия Трой придумала новые вентиляционные решетки, которые не должны были забиваться снегом. Теперь они с Каризмой Вадхай работали над чертежом входного туннеля, который защитил бы купола от новых метелей, превратив их в настоящие иглу.

– Сначала надо раскопать микрофактурную мастерскую, – проворчал Пареш, когда новость пришла по кольцевому соединению.

После убийства Торка Эльстон постоянно рассылал информацию, которая, как он считал, годилась для поднятия боевого духа. Статус и местонахождение каждого человека проверялись раз в десять минут.

– Для этого им придется разработать и напечатать лопату, – сказала Анджела.

Мадлен ухмыльнулась.

– Но чтобы напечатать лопату, они должны попасть в мастерскую.

Все трое одобрительно чокнулись чайными чашками.

– Разве бульдозеры не смогут расчистить снег? – смятенно спросила Лулу. Бедняжка совсем отчаялась после убийства Торка, свернулась клубочком в своем спальном мешке и почти ничего не говорила. Остальные частенько слышали, как она всхлипывает, повернувшись лицом к стене купола.

– Да, – добродушно подтвердил Пареш. – Они нам очень помогут. Не волнуйся. Если мы переживем такую ночь, то сможем пережить что угодно.

Где-то снаружи о землю ударилась ещё одна шаровая молния. Строго говоря, наступил рассвет, и интенсивность атмосферной бомбардировки определенно снижалась.

– А мы не можем, ну, использовать вертолёты, чтобы улететь отсюда? – спросила Лулу.

– Дальности их полета не хватит, чтобы добраться до Сарвара, – сочувственно сказала Анджела.

– Но взлётно-посадочная полоса покрыта снегом… самолет не сможет сесть.

– Есть версии «Дедалов», у которых имеются полозья, – сказал Пареш. – Я их видел, когда пару лет назад мы были на учениях в северной части России.

– А-а. – Лулу снова повернулась лицом к стене.

Ветер полностью улегся к середине утра, разогнав последние лохмотья туч. Сквозь собравшиеся в вышине обрывки перисто-слоистых облаков терпящий бедствие лагерь озарял розовый свет Сириуса. Двери-пологи куполов открылись, и вышедшие наружу люди увидели румяный арктический пейзаж. Снег, выпадавший в первые дни, оставался на деревьях, кустах и лозах, укрывая их пупырчатым белым одеялом. Это выглядело необычно, даже странно, и все равно можно было безошибочно определить, что их окружают джунгли. Теперь же роскошная растительность оказалась погребена под массивными сугробами. Деревья повыше – кнутовники, вамп-шпили и метакойи – непоколебимо возвышались над волнистым белым ковром, но на них нарос слой удивительно чистого льда толщиной от пяти до десяти сантиметров. Под волнистой хрустальной поверхностью виднелись заточённые внутри мёртвые листья, которые не успели опасть, – ветхая серо-зелёная бахрома вдоль ветвей.

Над заледеневшим, разрушенным зимним краем вновь развернулись в полную силу авроральные вымпелы. Извилистые фосфоресцентные реки лениво змеились в высоком небе Сент-Либры, отбрасывая на землю зловещие цветные отблески.

Анджела стояла возле купола, который дал ей убежище и чуть не убил. Только верхняя половина осталась на поверхности, но даже её затянуло белой коркой. Вокруг нее снежные равнины излучали фиолетовое свечение, словно заряжённые электричеством, и цвет переходил в светящийся аквамариновый Карибского моря, прежде чем плавно превратиться в зелёный столь же густого оттенка, как джунгли, что прятались под снегом. Цвета менялись в ритме того, как молчаливые ленты света случайным образом колыхались в небесах. Но радужный блеск не исчезал, все время добавляя собственные спектральные искры к сверкающему снегу.

Обитатели Вуканга вели себя словно накачанные токсом жертвы травм, бормочащие друг другу бессмыслицу. Анджела впервые оценила Эльстона. Он всех воодушевлял, повсюду ходил сам, чтобы все увидели, что ему есть дело до каждого, кто вынес все тяготы и выжил. Он отдавал приказы и объяснял, как они будут дальше справляться с этим испытанием.

Бульдозеры стали первостепенной задачей инженерной команды по наземному транспорту. Им определенно следовало что-то предпринять по поводу ошеломляющего количества выпавшего снега. Тем утром Эльстон провел несколько часов, совещаясь с вышестоящими начальниками и планируя следующие шаги.

Тело Торка Эриксона отнесли в клинику, где доктор Конифф выполнила быструю аутопсию. Причину смерти установить было нетрудно. Пучок из пяти необыкновенно острых ножей рассек его незащищенное горло, почти отделив голову от тела.

– Это всё-таки даёт нам небольшое преимущество, – сказал Эльстон, когда Конифф поместила труп в холодильник-морг.

– Преимущество? – изумилась доктор.

– Эриксон был в бронежилете, как я и приказывал, – сказал Эльстон. – Тварь обычно целится прямо в сердце. На этот раз не вышло, броня его защитила.

– Защитила его грудную клетку, – уточнила доктор Конифф.

– Значит, нам надо создать полную броню для каждого, – сказал Эльстон. – В ней будет тяжело двигаться, но это лучше, чем оказаться мёртвым.

– Скажите-ка мне вот что, – проговорила доктор. Она указала на лежавшую в раковине большую кучу одежды, которую сняла с трупа Торка. Снег, облепивший его парку, таял, вымачивая остальные вещи. – Откуда монстр знал, что на Торке бронежилет? Сверху была парка. Брони не видно.

Эльстон перевел взгляд с кучи промокшей одежды на прямоугольную дверцу морга, потом – обратно на одежду.

– Не знаю, – признался он.

Как только бульдозеры раскопали топливные элементы, первостепенной задачей стало разгрести снег вокруг микрофактурной мастерской. Когда образовался ведущий ко входу уклон, большие жёлтые машины тяжело двинулись к остальному транспорту, припаркованному вокруг куполов. Через час были расчищены подъезды к каждому из них, и бульдозеры поехали к куполам.

Следующими очистили от снега и запустили два автопогрузчика. Эльстон и Офелия Трой решили, что нельзя рисковать жилыми куполами. Если случится ещё одна метель такой же продолжительности и силы, как та, которую они только что пережили, снег накроет купола. Офелия уже сообщила о своих опасениях по поводу воздействия зимних условий на панели – композит, который они выбрали, не предназначался для использования в таком холоде, и она переживала, что он потеряет прочность и начнет трескаться, если нагрузки при температурах ниже нуля окажутся слишком большими.

И потому бульдозеры выкопали траншеи вокруг каждого купола и сделали два наклонных съезда с противоположных сторон. Автопогрузчики осторожно съехали к первому подготовленному куполу, медленно просунули длинные вильчатые захваты под него. Синхронизируя работу подъемных силовых приводов с помощью соединения между автопилотами, они оторвали купол от земли и медленно перенесли его на новую площадку из спрессованного снега, расположенную куда ближе к клинике. Офелия и Каризма изучили результат, убедились, что панели выдержали и не потрескались, после чего дали отмашку на перемещение оставшихся пяти куполов.

После этого бульдозерам и грузовикам поручили передвинуть поддоны ближе к куполам. Биолаборатории завели и переместили. Принтеры наштамповали новые клапаны для вентиляционных решеток, потом перешли к производству шестиугольных панелей меньшего размера, из которых предстояло собрать входные туннели для каждого купола, завершив их мимикрию под иглу. Силовые кабели и линии передачи данных проложили заново. Все следили, не появятся ли опять тучи в небесах, кроме легионеров, – их взгляды были обращены к окружающим снежным полям, готовые засечь любое шевеление.

После полудня команда АВА подготовила «сову» для запуска при помощи ракеты. Дополнительные системы входили в стандартный набор, которых в Ву-канге было три. Они предназначались для использования без короткой взлётной полосы или хотя бы чистого поля. Хотя обширные заснеженные пространства вокруг лагеря были свободны от препятствий, Кен Шмитт, глава авашников, сомневался, что «сова» возьмёт разбег для взлёта. Она могла скользнуть и взлететь, как обычно, но, если снег окажется мягким, она могла в нем увязнуть. При поддержке Эльстона Кен Шмитт решил не рисковать. Его люди прикрепили твердотопливные ракетные ускорители по обе стороны фюзеляжа, и «Лендровер» отбуксировал всю сборку подальше от куполов. В двухстах метрах от административных квик-кабин самолет-дрон установили хвостом в снег и носом в небо.

Никто особо не удивился, когда метель закончилась и они не смогли связаться с н-лучевиком, который провел последние два месяца, летая кругами в трехстах пятидесяти километрах к югу. авашники надеялись запустить «сову» достаточно высоко, чтобы она смогла засечь следующий н-лучевик в релейной цепи и связаться с ним – если, конечно, он уцелел.

Остальной лагерь прекратил подготовку жилищ к неизбежному возвращению непогоды и собрался посмотреть на фейерверк. Элка Кена дала «сове» команду включить двойные топливные элементы eDyne. Как только сеть под-твердила завершение предполетной подготовки систем, Кен включил режим полного автопилота и отошел, чтобы проследить за обратным отсчетом.

– …семь, шесть, пять, четыре… – хором нараспев считали зрители посреди тихой зимней пустыни.

Оба ракетных ускорителя зажглись, что сопровождалось вспышкой оранжевого света и облачками дыма. Пар с шипением вырвался вокруг горячего пламени, которое обожгло снег, и «сова» взмыла в переливчатое небо. Две колонны пламени и дыма переплелись друг с другом, когда нос «совы» изменил направление согласно заданному курсу, который пролегал к серым, глянцевито блестящим лентам колец, занимавшим южную часть неба. Треск и рев прокатились над обрадованными зрителями. Через семьдесят пять секунд ракеты истощились. Они отделились от фюзеляжа «совы» и кувырком попадали на землю. Дрон выровнялся и закрутил длинную неглубокую спираль, поднимаясь сквозь искрящиеся ионные потоки, проносившиеся в небесах вокруг него, блестя соосными пропеллерами в хвостовой части.

Через сорок пять минут, все ещё летая по спирали над Вукангом, он установил контакт с н-лучевиком. Два из четырех в релейной цепи между Вукангом и Сарваром упали во время метели. Оставшиеся два были в плохом состоянии, но ещё держались в воздухе, хотя постепенно снижались, теряя гелий и энергию. Даже в этот спокойный день после метели красного света было слишком мало, чтобы зарядить их регенерирующие топливные элементы. Но двух хватило для непрочной линии связи.

– Оно убило Эриксона прошлой ночью, – сообщил Вэнс Вермекии. – Мы едва пережили метель, и она была всего лишь первой из тех, что обрушатся на лагерь. Или вытаскивай нас отсюда, или дай подкрепление.

– Это нелегкие варианты, – сказал Вермекия. – У тебя есть доказательства?

– Да! Наконец-то они у нас есть.

Он послал визуальный файл Анджелы и вместе с Вермекией смотрел на вспышку молнии, Эриксона на снегу, стоящего над ним Мохаммеда. В умирающем свете можно было разглядеть человекоподобную фигуру, которая тащилась прочь сквозь бурю. Потом последовала новая вспышка – взрыв шаровой молнии, – и дуло карабина «Хеклер» несколько раз выстрелило в серую тень.

– Это был визуальный лог Трамело? – спросил Вермекия.

– Да.

– Почему ей выдали карабин?

– Шутишь? Ты видел, что там происходило? Она стояла на часах, пока Пареш прочищал вентиляционные клапаны в их куполе.

– Ладно, я понимаю, что вам сейчас приходится нелегко. Но, Вэнс, запись не очень-то убедительна. А происхождение означает, что её немедленно поставят под сомнение. Как могло случиться, что каждый раз его замечает только Трамело?

– Я не верю своим ушам, о чем ты говоришь? Эриксону разорвали горло оружием с пятью лезвиями, мы увидели человекоподобное существо, которое сбежало, и этого мало?

– Где была Трамело во время убийства?

– Визуал заснят через несколько секунд после него. Секунд!

– Я просто спрашиваю у тебя то, о чем спросят меня. Это хорошо, но я не думаю, что этого достаточно. Расследование в Ньюкасле завершилось.

– Недостаточно хорошо? Убит ещё один человек. Убит! Рукой с пятью лезвиями.

– Знаю. Согласно бытующему здесь мнению, нам следует подождать и посмотреть, что за корпоративная битва происходит. Как только Рейнерту предъявят обвинение, это позволит бюро ГЕ по финансовому регулированию войти в сеть первого уровня «Нортумберленд Интерстеллар» и узнать, во что они замешаны. Скрупсис уверен, что они найдут доказательства тайных операций.

– Скрупсис! Что случилось с сопутствующим расследованием Ральфа?

– Пока ничего. Хёрст все ещё собирает данные.

– Нас преследует пришелец. Ты должен выбить подкрепление. Поговори с генералом. Покажи ему запись, объясни, что тут происходит.

– Вэнс… Он знает. Он и есть тот, кто хочет увидеть, как разрешится ситуация в Ньюкасле. Запуск спутников ему навредил; политики недовольны случившимся.

– Но мы должны были узнать, связаны ли солнечные пятна с Зантом.

– Знаю. А теперь, задним числом, все стонут по поводу того, как дорого это стоило. Пассам выдернула у экспедиции коврик из-под ног и теперь защищается, утверждая, что миссия выполнена.

– Один рейс «Дедала». Один, с достаточным количеством легионеров, чтобы у меня появился достойный шанс поймать эту тварь. Вот все, что мне нужно.

– Вэнс, одним рейсом дело не обойдется. Уже поздно для одного. «Дедал» не сможет приземлиться в Вуканге теперь, когда там столько снега. И ты сам сказал, дальше будет хуже. Чтобы прорваться к вам сейчас, нужно открывать новый портал. Даже АЗЧ не может такое устроить.

– Существуют «Дедалы» с лыжными шасси для арктических условий, я это знаю, они есть в реестре. Сбрось сюда один из них. Он сможет приземлиться и долететь до Абеллии.

– Я сообщу генералу. Объясню, насколько все срочно. Даю тебе слово.

– А если он скажет «нет»? Как быть с нами? Ситуация здесь нехорошая. Релейная цепь н-лучевиков долго не продержится. Что нам делать?

– Мой офис разработал для вас процедуру наземной эвакуации. Посылаю файлы сейчас, на случай, если релейная связь в самом деле отключится.

– Наземная эвакуация?

– Она возможна – её изначально включили в профиль миссии. Если сможете добраться до Сарвара, перезимуете без проблем. Теперь, когда там осталась неукомплектованная бригада, припасов и горючего хватит больше чем на год. И для вас так безопаснее. Пришельцу нелегко будет угнаться за движущейся автоколонной.

– Только если тварь передвигается пешком. Она без особых затруднений настигла нас здесь, посреди пустоши. Как она сюда попала? Кто-то в твоем офисе это анализировал?

– Вэнс, я понимаю, в каком положении вы находитесь, я действительно понимаю. Но никто не мог предугадать, что случится красное смещение Сириуса. Должен заметить, не ты один на Сент-Либре оказался в трудных обстоятельствах. Ещё одна неделя в таком режиме – и нам придется иметь дело с матерью всех гуманитарных кризисов. Независимые государства уже перешли на резервные запасы продовольствия, которых надолго не хватит. Водорослевые поля не переживут продолжительного охлаждения, поставки биойля в ГЕ сократятся на десять процентов. Большая часть Хайкасла уже расположилась лагерем возле портала, требуя разрешения вернуться. И никто не принимает никаких решений, уж точно не в ГЕ. Все комиссары боятся решений как огня. Прямо сейчас они проводят саммиты о том, как провести саммиты в связи с тем, как быть. Я никогда не видел столь жалкого зрелища. Даже лицензированные новостные шоу над ними издеваются.

Вэнс тяжело вздохнул.

– Ладно. Однако все это покажется пустяками, если выяснится, что на Сент-Либре обитает ещё одна враждебная раса.

Вэнс позвал Антринелла и Джея Чомика в свой кабинет, чтобы посовещаться. Во время метели отопление было отключено, и водяной пар замёрз на всех поверхностях; теперь его снова включили, и конденсат тек по стенам и капал с потолка. Одинокий стенной экран показывал трансляцию с метеорологического радара «совы»: ещё один внушительный облачный фронт надвигался с северо-запада.

Вэнс знал, что должен приказать вернуть «сову» в течение часа, иначе она будет потеряна для них, уничтожена такой же свирепой метелью, как и предыдущая. Но Вермекия ещё не связался с ним, чтобы сообщить ответ генерала. Вэнс и сам не понимал, почему держит «сову» в воздухе, – он отлично знал, каким будет ответ.

Вермекия был хорошим человеком, собратом – Воином Евангелия, посвятившим себя избавлению Вселенной от зла и свободным от предрассудков, но это не означало, что он перестал быть человеком. Вынужденный проводить под австралийской пустыней много месяцев кряду, он стад частью верховного командования АЗЧ и перенял довлеющую среди них культуру. Он не оставил Иисуса, но точно начал следовать бюрократическим заповедям. Каждое слово оценивалось на предмет политической важности, постепенно накапливались связи на высшем уровне и союзники. Вэнс был уверен, что Вермекия стал бы спорить, что ему лучше всего удастся служить цели Воинов Евангелия, внедрившись в высшие эшелоны АЗЧ. И с учетом картины в целом он, возможно, прав. Но прямо сейчас, застряв посреди новообразованной полярной пустоши и отрезанный от всего прочего человечества, Вэнс обнаружил, что ему трудно следовать заветам Иисуса о прощении; было очевидно, что Вермекия пал жертвой старейшего из всех грехов – тщеславия.

– Не думаю, что мы можем рассчитывать на помощь извне, – сказал Вэнс двум своим главным коллегам. – Мы должны встретить предначертанное, полагаясь на собственную силу духа и содействие Иисуса, если Он ниспошлет его нам в мудрости Своей.

– Вермекия поможет, – сказал Джей.

– Не думаю, что это в его силах, – возразил Вэнс. – Он пленник политики и бюрократии АЗЧ в той же степени, в какой мы – пленники погоды. Помощь, разумеется, была бы благословением, но нам нужна стратегия на самый худший случай. Кабинет Вермекии прислал план путешествия колонной в Сарвар. Должен признаться, этот вариант сейчас мне кажется привлекательным.

– Да ты что? – воскликнул Антринелл. – Это же две тысячи километров. И мы совершенно не готовы для такой местности. Никто и никогда не путешествовал по джунглям в снегу.

– Придется стать реалистами, – сказал Вэнс. – Если ещё одно солнечное пятно возникнет завтра, то все равно пройдет месяц или больше, прежде чем оно рассеется вместе с остальными… а ведь пока что ни одно не исчезло. И сколько времени понадобится, чтобы после этого растаял весь снег, можно только гадать. У всей планеты изменилось альбедо. Но я точно знаю, что для нас будет лучше ехать по замёрзшей снежной равнине, чем пытаться преодолеть тающую снежную равнину. Мы можем это сделать, джентльмены. Я просмотрел предварительные расчеты – ресурсов нам хватит. Впритык. Чем дольше будем ждать, тем ниже наши шансы на успех.

– Логично, – сказал Джей с растущей тревогой. Взгляд у него был отрешенный, что свидетельствовало о том, что он читает данные на сетке. – Но как быть с тварью? Или тварями?

– Вермекия считает, у нас будет преимущество перед ней, если мы окажемся в движении.

– Глупости, – заявил Антринелл. – Монстр догнал нас здесь, верно?

Расстроенный Джей сжат кулаки.

– Если бы мы хоть знали, что он собой представляет… Только поглядите на нас: мы – вид, который освоил межзвёздные путешествия, мы явились сюда с самыми изощрёнными из существующих научных инструментов, с лучшими сенсорами, с чертовски хорошими солдатами и не добились ничегошеньки. Боимся чудища в ночи, словно какие-нибудь средневековые крестьяне. Как такое могло случиться?

– Совсем наоборот, – сказал Антринелл. – Нам очень многое известно о нем. – Он вскинул руку, упреждая возражения Джея. – Помимо его физиологии, которая, соглашусь с тобой, странная. Но во-первых, мы знаем, что он не из этого мира. У местных растений нет изменчивости, их генетическое устройство слишком ригидное. Здесь нет разнообразия, которое могло бы сойти за животный мир. Так что монстр, как и мы, чужак. Во-вторых, я убежден, что он один. Окажись их много, мы были бы покойниками. Все очень просто. Мы можем не понимать его мотивацию, но очень хорошо осведомлены о его цели: убить всех нас. Если бы их было больше одного, они бы нас одолели числом. Они быстрее, сильнее и владеют нашей технологией в такой степени, которая позволяет обманывать сенсоры.

– Думаешь, это защитник, которого послали биоформаторы? – спросил Вэнс.

– Это наиболее логичный вывод. Я думал и о другом. Возможно, он охотник, а мы его дичь. Или он какой-то изгой. Но версия с защитником самая сильная. Я не очень-то понимаю, зачем он убил всех в особняке Бартрама, – может, это как-то связано с тем, что Норты загрязнили его мир. Но мы точно знаем, почему он выделил Вуканг среди прочих передовых лагерей и баз снабжения. Только у нас есть оружие, способное уничтожить Сент-Либру.

– И как ты объяснишь его гуманоидную форму? Эволюция, как мы её понимаем, не воспроизвела бы двуногую структуру; слишком много случайных факторов вовлечено. Рукой с пятью пальцами она бы его тем более не наделила.

– У него такая форма, чтобы находиться среди нас.

– Но я его видел, – возразил Вэнс. – Дважды; я смотрел на то, что мыслесканер вытащил из разума Анджелы, и я видел запись её радужковых смартклеток, сделанную прошлой ночью. Он человекоподобный, но не человек.

– Я об этом подумал, – сказал Антринелл. – Это беспокоило меня с того момента, как мы начали экспедицию, и это единственный зияющий пробел во всех теориях, какие политические оппоненты вроде Скрупсиса и Пассам могут использовать против нас. В данном случае простейшее объяснение – самое вероятное. Оно человекоподобное, когда находится в режиме атаки. Это объяснило бы почти все случившееся. Мы уже решили, что имеем дело с посланцем цивилизации, весьма продвинутой в технологическом смысле.

Джей ощущал себя не в своей тарелке. Его разум метался в поисках объяснения, которое исключило бы подобную идею. Но он путешествовал среди жутких чудес Зант-мира, видел по-настоящему чуждые вещи и знал их потенциал. Когда что угодно, любую возможность, пусть даже самую невероятную, следовало принимать во внимание, оборотень выглядел разумным вариантом.

– Но кто?

– Кто тот единственный, побывавший на всех местах преступления? – спросил Антринелл.

– Это не может быть Трамело, – сказал Вэнс. – Я такое попросту не приму. Мы её просканировали, взяли образцы ДНК. А истинное доказательство того, что её там не было, – убийство в Ньюкасле.

– Откуда она взялась? Почему её облик не изменился за двадцать лет? И знаем ли мы, где в точности она находилась в момент каждого убийства? Насколько быстрое это существо? Насколько незаметное? Его ни разу не засёк ни один сенсор. У нас есть только её свидетельства о его появлении.

– Она человек, – сказал Вэнс, чувствуя отвращение к себе за то, что скатился до простого упрямства, чтобы обосновать свою позицию в споре.

– Уверен, что так и есть – когда ей так удобнее. Или, может быть, она сама не знает, чем является. Что, если оно появляется из нее только в те моменты, когда для этого есть повод?

– Джей? – спросил Вэнс.

– Ты знаешь, что я никогда ей не доверял.

– Дай-ка я спрошу вот что, – сказал Антринелл. – Если не она, то кто?

На этот вопрос Вэнс ответить не мог. Подобный анализ и интерпретация представляли собой фундамент разведывательных операций на протяжении веков, и значительная часть его базовой подготовки опиралась на них. Если ответ и существовал, он лежал где-то в личных делах членов экспедиции. Придется ему просмотреть их повнимательней, выискивая несоответствия, след чьей-то легенды.

Подумав об этом, Вэнс изумлённо застыл. Позволив Анджеле помочь им с простыми административными заданиями после смерти Муллена, он загрузил кое-какие тайные следящие программы, чтобы поглядеть на историю её доступа. Одним из первых её действий был просмотр личных дел персонала. Неужели она все это предусмотрела месяц назад?

– Ладно, – сказал он. – Начнем с предположения, что он не один из нас троих. Если тварь здесь, чтобы получить доступ к боеголовкам, – что ж, мы трое им обладаем.

Джей и Антринелл с неохотой кивнули.

– Пометь Анджелу опять, – сказал Вэнс Антринеллу. – У нее есть умные программы, которые в состоянии засечь исходящие сигналы обычной смарт-пыли, так что на этот раз используй наших смартмикробов-жучков.

Джей ухмыльнулся.

– Я могу этим заняться.

– Я попрошу Вермекию пропустить личные файлы нашего персонала через процедуру подтверждения с участием ИИ. Если существуют какие-то аномалии, их должны обнаружить. А пока что… – он махнул рукой в сторону экрана с ярким жёлто-пурпурным пятном приближающейся тучи, – я хочу, чтобы на этот раз мы подготовились к метели как следует.

– А эвакуация? – спросил Антринелл.

– Думаю, она неизбежна. Используем вынужденное безделье во время метели, чтобы подготовить снаряжение.

Двадцать минут спустя он снова разговаривал с Вермекией.

– Прости, Вэнс, но генерал сказал «нет». Мы пропустили визуальный файл, который ты нам дал, через аналитический ИИ. Пропорции существа человеческие, как и походка. Кого бы ни видела Трамело, это человек. Мы думаем, у вас в лагере психопат, не пришелец. Предположительно, он и есть её сообщник.

Вэнс немного поразмыслил над анализом ИИ, взволнованный тем, сколько факторов сходились.

– Трамело в него стреляла.

– Но не попала, верно?

Вэнс чуть не рассмеялся. Так смеются, чтобы не зарычать от ярости.

– Ну ладно, тогда я бы хотел, чтобы ты отдал ИИ для анализа личные файлы всего персонала Вуканга. Ищи легенду – того, кого внедрили в наши ряды.

– Это я могу сделать.

– Мы примемся за подготовку к эвакуации. Я не рассчитываю, что н-лучевики переживут новую метель, но у меня есть пять аварийных коммуникационных ракет; надеюсь, они сумеют достичь нужной высоты, чтобы ненадолго установить релейную связь с сетью Абеллии. Если я использую одну, это будет означать, что существо реально. Так что не мог бы ты по крайней мере держать наготове «Дедал» с лыжными шасси?

– Я попрошу кое-кого об услуге. В тактическом командовании есть наш собрат. Это оформят как отработку боевой готовности.

– Благодарю.

– Береги себя, Вэнс. Я знаю, этой миссией Иисус тебя испытывает. Я буду молиться за твое спасение.

Детектив Йен Лэнагин вернулся на четвертый этаж, приписанный к городскому командному центру, помогать руководить полицейским откликом на блокаду портала – это указывало на изменение его статуса в глазах О’Рука. Это было хорошее дежурство после напряженного дела Норта; последние два дня он не знал, чем заняться. Солдаты пограничного директората ГЕ были крутыми ребятами; никто с Сент-Либры не смог пробиться, несмотря на почти каждодневные попытки прорвать оцепление. Но каждый раз жители Хайкасла были лучше организованы и более склонны к насилию. В это время комиссары ГЕ сидели за своими прекрасными овальными столами в Брюсселе, попивая минеральную воду и избегая всего, что походило на решение проблемы с населением Сент-Либры. Другие руководители государств начали оказывать давление, делать заявления по поводу их озабоченности в связи с неспособностью ГЕ добиться какого-нибудь результата.

А биойль все продолжал течь из резервных хранилищ Сент-Либры. Йен отлично знал, что только это и интересовало Брюссель. Но это предоставило ему время, чтобы расслабиться, попить чаю и посплетничать с коллегами. Городской командный центр был круглым, с двумя кольцами столов, за ними сидели двадцать детективов и констеблей, прошедших тактическую подготовку, которые подчинялись руководившему дежурством детективу шестого ранга. У Йена был стол во внутреннем кольце, где ему надлежало командовать размещением резервов. В его распоряжении было двадцать три больших «Граундкинга», припаркованных вокруг Данстон-хилл и вдоль А 1, укомплектованных агентскими констеблями и готовых к развертыванию, если что-то на Последней Миле пойдет не так. Судя по данным, которые текли по его сетке и в консольной зоне, подключенной к гражданским сетям, не толпа с Сент-Либры обещала стать их главной проблемой. В Ньюкасл прибывало все больше потенциальных беженцев. Они преодолели континенты и океаны, чтобы добраться до портала; некоторые даже явились из других миров. Йен никогда к ним не прислушивался, они были фоновым шумом, с которым он вырос, такой же частью Ньюкасла, как Тайнский мост. Но теперь, выискивая, чем бы занять свои скучные дни, он смотрел транснетовые новости, чьи репортеры освещали закрытие портала. Доведённые до нищеты беженцы рассказывали истории о перенесенных невзгодах, о том, как потратили все, что имели, ради бегства от преследования, насилия, нетерпимости и деспотической идеологии, как им пришлось все бросить, включая любимых и семью в некоторых случаях. Страны и правительства, которые они называли и так рьяно осуждали, удивили Йена – он не считал их такими уж коррумпированными или склонными к репрессиям. Впрочем, у него никогда не было тех твердых убеждений, с которыми директораты, народные комитеты, агентства безопасности или религиозная полиция могли бы не согласиться.

А вот беженцев вели гнев и страх, они решительно настроились достичь гавани Независимых государств, где можно было бы начать новую жизнь, радуясь свободе и наконец-то отбросив прошлое. Теперь, благодаря диктату невидимых и никем не избранных бюрократов, солнечные пятна и погода стали поводом, чтобы воспрепятствовать им присоединиться к товарищам, единомышленникам и собратьям по вере. Они вырвались из тюрем или мест похуже; они определенно не были теми людьми, кого пластиковые барьеры поперек дороги могут задержать на очень долгий срок. Красный Крест воздвиг для них временные убежища, но возмущение нарастало быстро.

Йен поставил тридцать еврофранков на то, что первый бунт случится в пятницу. Констебль Меркрул, которому принадлежала букмекерская книга Маркет-стрит, сказал, что на большой выигрыш рассчитывать не стоит.

В девять часов, когда Йен пил вторую чашку чая из столовой, его элка сообщила, что следящая программа в сети участка засекла какую-то активность. Йен аккуратно приостановил свой официальный лог и вывел данные слежки на сетку.

Борис Аттенсон садился на экспресс в Лондон. Йен мрачно улыбнулся, наблюдая через трансляцию вокзального трала, как Борис и двое его коллег идут вдоль длинной изогнутой платформы к вагонам первого класса в начале поезда. Он ненавидел высокомерие этого обряженного в костюм мужчины, небрежное богатство, демонстрируемое посредством туфель ручной работы и длинного, сшитого на заказ пальто из верблюжьей шерсти. Ненавидел то, как Борис громко и резко рассмеялся во время разговора. Ненавидел его лицо.

Йен переключился на другую следящую программу. Сегодня на Таллуле была плиссированная юбка аметистового цвета и темно-оранжевая блуза под белым жакетом с золотыми пуговицами и широким воротником. Он решил, что она хорошо выглядит в таком сочетании цветов; оно красиво подчеркивало её рыжевато-каштановые волосы. Она села в вагон метро в обычное для себя время, доехала до станции «Гейтсхед», потом пешком дошла до своего офиса на Беншем-роуд, прибыв туда как раз к половине девятого. Он смотрел на нее через гражданские тралы, распыленные на зданиях вдоль улицы, и был доволен тем, как она приветливо заулыбалась, встретив коллегу за двадцать метров до офиса, – дальше они шли вдвоём, оживленно болтая.

Его наблюдение закончилось у дверей здания. Получить доступ к внутренним тралам не так-то просто; это можно сделать, но авторизацию на наблюдение в реальном времени за происходящим внутри частного здания зарегистри-ровала бы сеть Маркет-стрит; даже добытые обманом коды Эльстона не позволяли это обойти.

Йен не возражал. Он мог снова её увидеть в двенадцать сорок, когда она выйдет на обед. Таллула обычно ездила на метро обратно в центр города с друзьями. Они посещали кафе и рестораны из сетей поменьше. В понедельник, когда было солнечно, она прошла через поворотный мост с целой группой сотрудников из офиса и посидела в саду при пабе возле Гилд-холл, с видом на реку. В тот день на ней было платье с цветочным узором и темно-синий жакет, застёгнутый на все пуговицы из-за прохладного ветерка, который дул со стороны Тайна. Тот наряд ему понравился больше сегодняшнего; впрочем, она всегда одевалась шикарно и стильно.

Убедившись, что Таллула в безопасности на работе, а Борис мчится по железнодорожной линии к восточному побережью со скоростью триста двадцать километров в час, Йен позвонил Митчеллу Роуче – детективу из лондонской столичной полиции. Они работали вместе пару раз по делам, которые касались обоих городов, и в процессе несколько раз вместе ходили выпить пива. Они с Митчеллом нашли общий язык, у них было одинаковое мнение о мире и людях, которые представляли разные слои общества.

– Возможно, сегодня мне понадобится услуга, – сказал Йен.

– Ладно, – ответил Митчелл. – Надеюсь, ничего слишком роскошного.

– Нет, дружище, к тебе в поезде направляется кое-кто. Он мне не нравится. И он искренне убежден, что зуд в его заднице означает, что оттуда бьют солнечные лучи. Надо, чтобы он понял: все дело в моем ботинке, который там застрял.

– И что должно случиться?

– То же самое, что случается с каждым правонарушителем: его надо арестовать. Это наша работа, друг.

– Насколько серьезно правонарушение?

– В этом-то вся прелесть. Он сегодня пойдет по клубам, как делает всегда. Я отслеживаю его вторичный счет. Когда он купит то, что не должен покупать, я тебе сообщу.

– Ладно. Придется передвинуть дежурство, но я с этим разберусь.

– Спасибо, дружище, я у тебя в долгу.

– Ещё бы!

Вот почему в одиннадцать тридцать пять Йен, подключившись к визуальной трансляции радужковых смартклеток Митчелла, смотрел, как детектив в сопровождении двух агентских констеблей пришел в отель «Темз Европиана» на южном берегу. В стеклянной кабине наружного лифта они поднялись на тридцать третий этаж, где Борис Аттенсон снял люкс на ночь. Митчелл устремил взгляд на древний Купол тысячелетия в полукилометре от отеля, чью третью пластиковую крышу наконец-то заменяли покрытием из кольцевых молекулярных цепей, которое прямо на месте печатали большие роботы, похожие на пауков.

– Я послал платежное поручение в сеть Скотленд-Ярда, – сообщил Йен. – Так у тебя будет основание подвергнуть сомнению его личность.

– Ладно, – сказал Митчелл. – Как мне поступить с девушкой?

– Никак. Ты просто проверяешь совершённый платеж, это часть продолжающегося расследования деятельности клуба на предмет запрещённой торговли. Аттенсон все остальное сделает сам, в особенности если ты не окажешь ему должного уважения.

– Ты хоть объяснишь, что он натворил?

– Он банкир.

– Этим все сказано.

Митчелл активировал свой значок на пиджаке, пока шел по короткому коридору. Велел элке открыть дверь люкса, воспользовавшись обходным кодом, предоставленным службой безопасности отеля. Его элка включила всеобщее оповещение, когда он крикнул:

– Полиция, не двигаться, всем оставаться на местах!

Два констебля выхватили шокеры и ворвались в комнату, где загорелся свет. Митчелл вошёл следом, двигаясь медленнее. Из спальни раздался визг.

Йен ухмыльнулся при виде шаблонной сцены, открывшейся ему посредством трансляции радужковых смартклеток Митчелла. Танцовщица из клуба сидела на кровати, по шею закрывшись шелковой простыней, словно та была чем-то вроде непреодолимого щита. На полу валялось короткое платье в пурпурных блёстках. Её алые трусики-танга свисали с головы Бориса Аттенсона. Других предметов одежды на нем не было.

Он попытался схватить капсулу токса с тумбочки и сунуть за изголовье кровати. Констебли скрутили его и швырнули на пол. Он оказался на коленях, с руками за головой и шокером, прижатым к груди.

– Да что ж такое, офицер! – взорвался он. – Нет никакой нужды в применении силы. Я не тот, кто вам нужен.

– Правда? – изумлённо спросил Митчелл. Борис шевельнулся, пытаясь снять с головы танга. Констебль хлопнул его по руке. – Вы мистер Сун Ли Хок?

Борис скривился, услышав имя, на которое зарегистрирован его вторичный счет.

– Это не я. Я могу объяснить.

– Надеюсь. Мы отслеживаем счета «Розового абрикоса». – Митчелл многозначительно посмотрел на девушку. – Против них идёт расследование по подозрению в торговле людьми. Этим вечером мистер Сун Ли Хок совершил в их адрес большой платеж со своего счета в Северной Корее, и вот вы здесь, с работницей клуба.

– Что? Нет-нет. Все это ошибка. Послушайте, офицер, прошу вас. Может быть, мы можем это обсудить вне лога?

– Простите, мистер Хок, я не понимаю.

– Я не Сун Ли Хок, – сказал Борис, багровея лицом. – Это нелепость. Вы отлично знаете, что происходит. – Он попытался встать. Констебль ударил его сзади по коленям раздвижной полицейской дубинкой. Борис вскрикнул и упал. – Идите на хрен, идиоты! Мой адвокат вас распнет, ублюдки фашистские!

– Сопротивление аресту и угрозы офицеру полиции, – сказал Митчелл. – Я думаю, вам лучше пройти в участок.

– О боже, не надо этого делать. Нет. Пожалуйста. Прошу вас. Не надо.

– Вот что я вам скажу, мистер Хок. Поскольку я сейчас настроен великодушно, то позволю вам надеть штаны, прежде чем мы проведем вас через вестибюль к патрульной машине. – Митчелл указал на танга. – Это ваши?

Через час Таллулу Пакер разбудил звонок из лондонской столичной полиции. Её элка подтвердила подлинность звонка.

– Мне очень жаль, что приходится беспокоить вас в такой час, мэм, – сказал детектив Роуче. – Но мы арестовали человека вследствие инцидента в отеле «Темз Европиана». Анализ крови показал, что он накачался изрядным количеством бодрящего токса, и есть нестыковка по поводу его личности. Данные, которые мы извлекли из его элки, свидетельствуют, что вы знакомы. Не могли бы вы идентифицировать его для нас по визуальному изображению?

Сонная и растерянная Таллула ответила после паузы:

– Я… могу.

На изображении, которое прислали ей на сетку, Таллула увидела своего жениха на коленях возле отельной кровати; рядом прикрывалась простыней голая шлюха. На голове у него были красные трусики-танга.

– Вы можете подтвердить, что это мистер Борис Аттенсон? – спросил детектив Роуче.

– Да. Подтверждаю.

– Спасибо, мэм. Ещё раз извините за беспокойство.

Звонок завершился.