Зодчий. Книга III

Глава 6

— Всё в порядке, Мишенька? — появился в проходе Павлов. Брови его вопросительно изогнулись.

— Ещё одну минутку, Александр Сергеевич, — очень ровным голосом проговорил я. Да, пока у меня процессы не налажены совсем, раз требуют непосредственного участия. На один день покинул свои земли, и здравствуйте.

— Дела не ждут, понимаю. Удивлён, что ты вообще смог выбраться с фронтира так быстро. Строить в таких отвратительных условиях непросто. Но ты справился! Я наслышан об успехах! — он вдруг поднял ладони. — Ладно, Мишенька, умолкаю и более не мешаю!

— Простите, Александр Сергеевич. Очень неудобно, но сейчас на самом деле вопрос жизни и смерти.

И это ведь, к сожалению, не фигура речи. Я снова взялся за телефон, пару секунд размышлял, а затем выбрал номер из контактов. Вот только мне позвонить не дали. Мобильный затрезвонил за миг до того, как я успел нажать на кнопку. Номер снова незнакомый, но не тот, с которого звонил Шибанов.

— Хозяин! — проревело в трубке. — Слышите ли вы мой глас?

— Как раз про тебя думал, Черномор, — выдохнул я с облегчением. — Значит так, друг мой. Во-первых снизь громкость. Во-вторых, мне нужна вся информация по происходящему в трактире «Логово Друга» прямо сейчас…

— Я как раз хотел вам всё-всё рассказать, Хозяин! Мои алгоритмы не были готовы к анализу подобных мероприятий, и я не рискнул взять на себя ответственность за решение. В трактире творилось насилие, Хозяин!

— Что с Паулиной?

— Паулиной? Ах! Вы про Паулину! Но ведь я хотел поделиться с вами взаимоотношениями сержанта имперской гвардии Милеева Максима и сотрудницы Антонины Варламовой. Это ненормально, Хозяин! Так не поступают с людьми! Я возмущён, я не приемлю…

— Что с Паулиной, Черномор! — рявкнул я.

— Госпожа Паулина отдыхает. У неё был небольшой конфликт с представителем Специальной Имперской Комиссии, однако сейчас всё разрешено, и она лежит в подвале. Все показатели в норме. Вам не о чем беспокоится. Нам сто́ит озаботиться ситуацией с Милеевым Максимом, потому что здесь на самом деле…

— Господи, да оставь ты его. Кто ещё с ней?

— С Антониной?

— Я тебя отформатирую, Черномор, — пообещал я.

— Хозяин. Простите. Я не считываю ваших мимических эмоций, возможно, мой модуль аналитики барахлит. Вероятно, вы имеете в виду Паулину Князеву, хозяйку трактира «Логово Друга», верно?

Я скрипнул зубами:

— Верно.

— С ней в помещении находится Смирнов Илья Владимирович, служащий специальной…

— Он вооружён?

— Да, но он не очень внимателен, как мне кажется. Хотите, я появлюсь перед ним с помощью…

— Не хочу, — мало ли как этот ублюдок отреагирует. — Где Хаиров и Шибанов?

— Отдыхают в общем зале. Вас интересует, что они заказали?

Я бросил трубку и выбрал в списке контактов тот номер, который пытался набрать сначала. Вот только Черномор перезвонил снова. Я скинул вызов, затем ещё раз. ИскИн упрямо дозванивался мешая. Однако мне удалось вклиниться между его попытками.

— Хэллоу! — послышался голос Дигриаза. — Миша, олл ночь я думать о своя ошибка. Я очень извиняться. Я хочу погладить свою вину…

— Сейчас погладишь, подожди, — прервал я его. — У меня неприятности, и мне нужна кровь из носу твоя помощь.

— В Петербурге? — тон американца стал максимально деловым, но голос напрягся.

— Нет. В Томашовке.

Пип-пип. Черномор всё пытался дозвониться. Я заблокировал номер.

— Чем могу? — спросил барон, заметно расслабившись.

— Паулина в беде, надо вытаскивать. Но действовать нужно осторожно.

— Дэм… — выругался американец. — Нужны детали.

— Она в заложниках. Держат её в «Логове Друга». В подвале. С ней один человек. Не одарённый. В зале ещё двое. Фамилии Шибанов и Хаиров. Они все работают на специальную императорскую комиссию, но ни у кого нет дара. Но все вооружены. Задача несложная, вот только им нечего терять и потом они опасны.

— Тебе они нужны? Или можно их… литл бит убить?

— У меня есть на них планы. Но если жизни Паулине что-то будет угрожать — то пусть твоя рука не дрогнет.

— Я тебя понял, — сказал Дигриаз. — Айл би бак…

— Подожди, — остановил я приятеля. — Если нужна помощь, обратись к охотникам. Но, прошу, сделай так, чтобы Паулина не пострадала.

— Шэйм он ю, Миша! Столь вондерфул леди не должна страдать, если сама того не хотеть! Я нид ту го! Бай!

— Билли! Погоди. Всё серьёзно, понимаешь?

— Понимаю. Донт ворри, май друг. Я всё сделаю.

Связь разорвалась. Я глубоко вдохнул. Поручать такие действия кому-то всегда сложнее, чем всё сделать самостоятельно. Но иногда выбора нет.

Я прошёл в узкий ход потайного коридора и вскоре оказался в огромном помещении с потолком как будто купол планетария. Бо́льшая часть оборудования в моём мире показалась бы допотопной, особенно масштабизатор включённых схем, однако для нынешнего пристанища более чем достойно.

— Вот, — сказал Павлов. — Святая святых, Мишенька. Я мало кому её показываю. Давай, что там у тебя за схема по энергетике!

Он провёл меня к анализатору, уступил место:

— Я в нетерпении!

В отличие от Конструкта, здесь перенос схем из памяти проходил иначе. Так что пришлось чуть поднапрячься, перекачивая информацию. Данные о Фокус-Столбах, правда, в некоторой упрощённой модификации, залились в анализатор.

— Вот… — сказал я.

Проректор, потирая руки, подошёл к столу.

— Ты был тем, на кого я всегда возлагал свои надежды, Миша. Я так волнуюсь.

— Не волнуйтесь, — чуть натянуто улыбнулся я. Потому что иначе в комнате будет слишком много тревоги. Я ведь сам едва сдерживался. Справится ли Дигриаз? Он человек непростой, это видно, но пока что в бою проявлял себя не очень успешно. Впрочем, в моей кампании и витязь за месяц второй раз в лазарет отправился. Не показатель. Может, дело во мне.

Александр Сергеевич прикрыл глаза и коснулся анализатора. На потолке зажёгся свет, и по нему поползли энергетические линии схем. Под движением пальцев проректора они становились больше, поворачивались, складывались в узоры.

— Ого… Принцип Буркина задействовал, и как изящно вплёл, Миша! Так, погоди…

Он нахмурился, вышел из системы анализа и посмотрел на меня с изумлением.

— Этого не может быть.

Проректор ринулся к одному из столов, раскидал бумаги с него, вытащил какой-то прибор, вернулся к столу. Посмотрел показатели.

— Священный Гранит, Миша… — протянул он. — Это же…

Павлов снова нырнул в анализатор, на лбу у него появилась испарина. Я терпеливо ждал. Шли минуты. Проректор будто и забыл про меня. Он прогонял схему на различном оборудовании, подключил её к компьютеру и запустил несколько симуляций. Александр Сергеевич что-то бормотал себе под нос.

Когда зазвонил телефон, то Павлов вздрогнул, повернулся ко мне с раздражением и удивлением.

— Миша?

Он действительно забыл, что я здесь.

— Миша, выключи, пожалуйста, — прищурился Павлов.

Звонил Дигриаз.

— Простите, Александр Сергеевич, — прижал я руку к груди и ответил на звонок. — Да?

— Скукота, — ответственно заверил американец.

— Ты вытащил её?

— Йеп. Больше слов, чем делов, май друг.

— Потом расскажешь, как.

— Плиз, Миша! У Билли свои секреты, ю ноу! — я прямо услышал, как он закатил глаза. От сердца отлегло.

— Что с ними?

— Они… Немножечко… Исчезрились, испарели… О май гад. Этот русский языка! Они ар гоне, Миша!

— Билли, они живы?

— Ну… Они есть хулиганы Шредингера, ю ноу. Надо, чтобы жили?

— Если есть возможность.

— Окей, май друг! Организуем. Скажи место и… время, ха-ха!

— Михаил, вы слишком увлечены телефоном! — повысил голос проректор. — И вы очень отвлекаете меня этим!

Я почувствовал себя так, словно опять оказался на одной из его лекций и вытянулся по струнке, облегчённо улыбаясь.

— Перезвоню, — шепнул я Дигриазу. Павлов отвернулся, но лишь чтобы выпрямиться и вытереть пот со лба рукавом. Всё раздражение схлынуло с проректора, оставив блаженный восторг.

— Ошибки нет. Ошибки нет! А значит… Это… Это гениально! Миша… Я в тебе не ошибся. Это революция. Немедленно начинай работу над документацией по патенту! Боже мой… Я дожил до чего-то такого.

Он без сил упал на стул.

— Миша… Ты… Ты просто поразил меня. У тебя ведь уже есть что-нибудь для бюро? Ты ведь не приехал с пустыми руками? Скажи, что у тебя есть хоть что-то!

— Александр Сергеевич, — осторожно проговорил я. — Тут есть проблема.

— Я так и знал! — всплеснул руками Павлов. — Нет, так не пойдёт. Я помогу тебе с оформлением. Ты ведь уже использовал это? Оно работает, верно? Да что я говорю, конечно, работает.

Он выпучил глаза и протараторил:

— Твой Конструкт защищён? Не будет никаких утечек⁈

Проректор вскочил и возбуждённо ринулся к компьютеру.

— Так, шаблоны, где мои шаблоны. Господи, всё то, что я прежде патентовал, такой мусор, Миша! Ты… Ты такой молодец! Я всегда в тебя верил. Как ты догадался до такого совмещения, а⁈ И формула материала идеальная! Священный Гранит, как изящно и просто получилось.

— Ваше благородие, — сказал я ему в спину. — Выслушайте меня, пожалуйста.

— Да-да, конечно! — Павлов обернулся, но всё равно не знал, куда деть руки. — Что ты хотел?

— Я хотел бы предложить вам соавторство, ваше благородие. На этот патент.

— Что, прости? — Александр Сергеевич опешил ещё больше. — Мне?

— Вы единственный человек, который в меня верил.

— Но ты этого добился сам! Нет-нет, я не могу! Ты не хочешь заниматься бумажками? Я всё возьму на себя! Просто ради помощи тебе. Миша, это прорыв, понимаешь? Прорыв! Это изменит совершенно всё! Господи, ты вообще понимаешь, что мне принёс?

Я покачал головой:

— Догадываюсь, Александр Сергеевич, но вы меня не поняли. Я хочу, чтобы вы были именно соавтором. Полноценным. Разве что было бы неплохо оставить принятие окончательных решений по договорам за мной. Прибыль же от доходов поделим пополам.

Павлов подошёл ко мне вплотную, глядя в глаза.

— Нет, Миша. Так нельзя. Это твой успех, не мой, — сказал он. — Мне несказанно приятно, что мой долг как учителя выплачен Империи сполна, раз она обрела такого сына. Но ты должен сам нести свою ношу. Я старый человек, и эта дорога уже твоя.

— Я делаю это не из-за щедрости, Александр Сергеевич. И не только ради благодарности за вашу поддержку все эти годы. Мне нужно ваше имя. Потому что имена открывают двери. И имена закрывают вопросы. Да и кто лучше вас разбирается во всех этих закулисных патентных вещах?

Он улыбнулся, заметно успокоившись и переключившись на деловой лад:

— Десять процентов, Миша. И право на получение вознаграждения по наследству.

— Идёт, — я протянул ему руку.

— Это открывает много дверей, Миша. Хотя, наверное, теперь уже заслужено: Михаил Иванович, — сказал Павлов, пожимая мою ладонь. — И кстати, насчёт них. Я разузнал про этого Блиновского и задал пару вопросов нужным людям. Нынче там поднимается страшная буря, скажу я вам. Так что Конструкт в Приборово скоро останется без Зодчего. Блиновского оттуда выпишут в ближайшие дни. Но, по-хорошему, Михаил Иванович, вам бы взять помощника. Ведь вы, возможно, отправите Российскую Империю в новую эпоху. В техномагическую революцию!

Я хмыкнул с максимальным скепсисом.

— И в свете того, что я вижу сейчас, ваше сомнение мне понятно, — продолжил проректор. — Пока мы разбираемся с заявками и защитой патента, никому лучше не видеть ваших схем. Я попробую продавить передачу Колодца. Сошлюсь на ваше изобретение и важность наработок. Однако больше никому не показывайте это… Как вы его назвали? Усилитель Баженова?

— Фокус-Столб.

— Скромно, но верно. Так вот, Михаил Иванович, не забывайте: мир Зодчих жесток. Жажда славы или же богатства сводит с ума даже уважаемых членов общества.

— Александр Сергеевич, — прервал я его. — Вы не могли бы вернуться к прежнему обращению? Меня от вашего «вы» током бьёт.

— Привыкай. Священный Гранит! Ты понимаешь, что мы, два выходца из простого народа, утрём нос всем этим аристократам в десятом поколении? Ну, конечно, это сделаешь ты, но раз моя фамилия будет там стоять, то в глазах общества это будет знатная оплеуха!

Он потёр ладони с довольным видом.

— Так, а теперь я бы хотел сесть работать. Позволь, я провожу тебя… Можешь подождать свою подружку внизу, там есть изумительная комната отдыха, а я должен работать. Да-да. Работать.

Мы прошли по узкому ходу обратно на лестницу, после чего задумчивый Павлов указал мне пальцем вниз:

— Туда спустись, потом налево. Потом направо. Затем через зал. Пролёт, на ним сразу вниз и влево. Третья дверь, чёрная.

Протараторив это, проректор нырнул в своё убежище, и жирной точкой за ним закрылась потаённая стена.

Так… Налево-направо-зал-лестница-вниз-влево. Влево? Или вправо? И какая дверь? Чёрная, но после того, как направо?

Пуф…