Зловещий миттельшпиль

Глава двадцатая Титановое сердце

— А чего это ты вдруг решила переехать-то? — поинтересовался я у Арии, хватая третью сумку.

— Агата Петровна позвала, — пожала плечами девушка. — Сказала, что по хозяйству не справляется, нужны дополнительные руки.

— Понятно.

Вещей у Арии, по женским меркам, немного: она забрала из своей квартиры личные вещи, одежду, электрогитару, набор музыкальных дисков, а также ноутбук. Если личных вещей было немного, то вот одежда занимала целых пять сумок.

Бывает и хуже, конечно, сильно хуже. Одна моя бывшая девушка, из актёрской тусовки, как-то надумала переезжать и попросила подмоги. Это было очень душное и потное мероприятие, в ходе которого я перевёз около тридцати клетчатых сумок со всяким барахлом, разобрал и собрал два шкафа, демонтировал телевизор, после чего установил его на новом месте — заманался за день и вечер так, что просто уснул прямо на своей бывшей, чем она была очень недовольна. Это было до того, как я стал знаменитым и высокооплачиваемым, а то бы я просто нанял фирму по переездам и совершенно не парился.

— Ты же не в обиде за то, что я заняла твою комнату? — с выражением неловкости на лице спросила Ария, идущая рядом.

— Какие обиды-то? — спросил я. — Квартира бабушкина, что хочет, то и делает. Вообще, я подумываю перебираться куда-нибудь на острова.

— На какие острова? — удивлённо спросила Ария.

— Ну, можно рассмотреть Кронштадт, — пожал я плечами. — Ещё есть остров Мощный, что в ста тридцати километрах от Питера. Зомби дотуда могут добраться только если их течением принесёт, но уж точно не в промышленных количествах. Можно поставить небольшой домик или поселиться в маяке. Только для всего этого нужно хорошее судно.

— Совсем не веришь в Коммуну? — спросила девушка.

— Не знаю, — вздохнул я. — Вообще, это всё моё прожектёрство. Лихорадочный поиск лёгких путей. Думаю, я в любом случае останусь в Питере.

Когда валялся сегодня на диване в гостиной, гуглил информацию об островах в Финском заливе. Ничего путного из этого не выйдет, поэтому военные даже не рассматривали эти острова как возможные места для размещения гражданских. Зимой залив замёрзнет, встанет лёд, а по нему легко могут пойти мертвецы. Малая дорога жизни — это путь, по которому с Мощного снабжали Ленинград, ледовая дорога. То есть транспорт этот лёд держал, а значит мертвецы точно пройдут. Могут и не пойти, конечно же, но если пойдут пять-десять тысяч? В одиночку с ними ничего не поделаю.

Готланд был единственным приемлемым вариантом для военных, которые прекрасно знали, что залив замерзает на зиму, а я не знал.

Вообще, думаю, зима даст нам отличную перспективу избавиться от мертвецов. Даже если они не околеют от мороза, можно, под начало весны, завлекать их на лёд Финского залива, держать там до потепления, а потом пусть куда хотят… Залив способен забрать миллионы мертвецов…

Внутри меня борются две индивидуальности: одна — трусливенький актёришка, который хочет смыться с родных земель на какой-нибудь безопасный остров и прожить там всю жизнь, хоть как, лишь бы выжить, другая — выкованная проклятыми масками персона, которая желает остаться в этом городе, убивать, побеждать и становиться сильнее, во славу имени себя. Наполеон хочет побед и величия, но он был слаб, до недавних пор, Тесей хочет насилия и воинской славы, они в чём-то схожи.

С каждым днём трусливенький актёришка будет становиться слабее, он уже гораздо слабее, чем был в первые дни. Он должен был умереть первого апреля, но Мойры[19] недоглядели и он выжил.

— Я свой хлам соберу в течение часа, потом можешь занимать освободившиеся пространства, — сказал я, ставя сумки у входа в бывшую мою комнату.

Перекантовал свои шмотки в бывшую квартиру Арии — где-то жить мне, всё же, надо. А тут бытовая техника рабочая, есть двуспальная кровать, санузел не отключён, а ещё в наличии ЖК-телевизор и DVD. Последний, к слову, обрёл второе дыхание в наши скорбные времена…

Конечно, пришлось заморочиться с компьютером, который очень дорог мне как память и как штука, обошедшаяся мне почти в миллион рублей. Интернет в доме есть, его поддерживают изо всех сил, но скорость находится глубоко в заднице, большей части контента уже нет, ибо серваки падают каждый день, поэтому люди относятся к нему как к тающей на глазах роскоши. Нет, кто-то занимается проработкой вопроса создания локальной сети, искатели тащат сервера, по возможности, а ещё научный отдел занимается сохранением ценнейшей информации из умирающего интернета, пока ещё сохраняется. Основная масса притаскиваемых серверов уходит именно на это, ведь стратегически, завтра, в отдалённой перспективе, решать будут знания человечества. Если это перспективное завтра вообще будет.

Я тоже сохраняю много чего. Возможно, у меня самое большое в этом городе собрание различных пьес и постановок, с видеозаписями. Пока туплю перед сном, копаюсь в телефоне, нахожу, сохраняю…

Квартира Арии имеет три комнаты, комп я поставил в гостиной, рядом с дореволюционного облика комодом. Всё заработало, как надо, интернет есть, свет есть, вода есть, простыня постелена, наволочки на подушки, а пододеяльник на одеяло надеты — быт налажен.

— Эх… — вздохнул я, усаживаясь на старый диван и извлекая пачку сигарет. — Отоспаться бы пару дней, но нельзя…

Запер квартиру, хотя мне говорят, что в Коммуне это необязательно, после чего направился в мастерскую.

Кузнец Антон Борисович Пронин, когда-то вечность назад игравший Корифея в нашей первой совместной постановке, работал на пневматическом ковочном молоте, меняя форму раскалённой заготовки частыми ударами средней силы. При внимательном рассмотрении заготовки, становится понятно, что это будущий наконечник для копья.

— Здравствуйте, — приветствовал я его.

Но Пронин не отвлекался от работы, продолжая обколачивать будущий наконечник, не отрывая от него глаз. Я решил выждать.

Лишь когда заготовка обрела легко узнаваемую форму, кузнец довёл её на наковальне молоточком и начал обрабатывать на точильном ленточном станке. Закончив с этим, он вооружился болгаркой и довёл наконечник до характерной листовидной формы. Потом дело дошло до напильника. Эх. Отвлекать человека от работы не хотелось, но он ведь делает перерывы?

Перерыв он сделал лишь тогда, когда закалил повторно нагретый наконечник в масле.

— Здравствуй, — подкурил папиросу от горелки Антон Борисович. — Чего хотел?

— Бабуля дала добро на то, чтобы вы выполнили для меня один заказ, — сказал я ему. — Вот я и хотел.

— А самому договориться? — усмехнулся кузнец.

Знаю я эти «самому договориться». Всем чего-то надо, поэтому этот «договор» будет означать какой-то долбанутый квест, как в ролевых играх. Или отстегни каких-нибудь ценностей или найди чего-нибудь. Никогда не понимал, почему некоторые возмущались банальностью квестов во всяких ММО-РПГ — в жизни ведь точно так же! Если не хуже. Хм-м… Может, поэтому и возмущались.

— Не хочу тратить на это время, — вздохнул я. — Мертвецы за стенами не ждут. И контры тоже.

— Тоже верно, — кузнец стряхнул пепел в гранёный стакан с некой коричневой жидкостью. — Так что сделать надо?

— Есть информация, что у вас в наличии титановые пластины для бронежилетов, — произнёс я. — Вот их надо нарезать так, чтобы сложить из них средневековую кирасу. Но чтобы с петлями и крепежами, будто настоящая.

— Нахрена оно тебе надо? — удивился Пронин.

— Сверхспособность позволяет кое-чего добиться от этой поделки, — ответил я. — Подробности только после исполнения заказа.

— Чтобы прям кираса была? — уточнил кузнец. — Сварить не получится, титан, сам понимать должен…

— Не надо варить, — вздохнул я. — Хоть на клей посадите! Мне важно, чтобы в момент времени я мог надеть её на себя, а потом снять.

— Ну… — почесал подбородок Антон Борисович. — Ладно, сделаю сейчас. Но выглядит как напрасный перевод материала.

— Не жалейте, надо будет — ещё принесу, — заверил я его.

— Принеси-принеси, — покивал кузнец. — Если стальные пластины найдёшь — неси быстро, решительно. Хорошая противопульная сталь сейчас дороже денег.

Всё сейчас дороже денег… Особенно в Коммуне.

— Когда могу зайти? — спросил я.

— Завтра с утра, — ответил Антон Борисович, вытаскивая из-под одного из верстаков ящик с пластинами. — Болгаркой пилить титан — тупая затея, а это значит, что надо резать как-то иначе… Гидрореза, будь оно неладно, нету… Кислород? Ох, фейерверк будет… Всё, иди давай, мне работать надо!

Спать так спать. Но, перед этим, обязательно почистить АК74М.

Как и договаривались, прямо с раннего утра, как только начался рабочий день, я прибыл в мастерскую.

— Ну? — спросил я, прислоняя к стене у двери свой рюкзак.

— Баранки гну! — недовольно огрызнулся Антон Борисович. — Готово.

Он поднял с верстака нечто, выглядящее плохо и неправильно. Но, в то же время, это походило на кирасу. Кузнец скрепил обрезанные фрагменты титановых пластин с помощью стальной проволоки, подойдя к вопросу творчески. Времени, наверное, потратил уйму, потому и не особо рад сейчас.

— Заказ странный и тупой, — недовольно проворчал невыспавшийся кузнец. — Только попробуй сказать, что не так что-то!

— Да так всё! — заверил я его, берясь за очень тяжёлую «кирасу».

В нынешнем виде её защитные свойства так себе, точнее, вообще никак себе, но это не важно. Сейчас узнаем всё наверняка.

Водружаю на себя эту тяжёленькую кирасу, весящую где-то около пятнадцати килограмм, застёгиваю все крепежи, сделанные по-взрослому, без шуток и уловок, после чего надеваю маску Тесея.

Обувь превратилась в древнегреческое непотребство, к которому я уже почти привык, китель и штаны обратились в хитон и короткий гиматий, а вот кираса позволила себе промедление. Я уже было собирался горестно вздыхать, как вдруг самодельная броня начала поспешно метаморфировать, превращаясь в античную анатомическую кирасу. Чувствовалось лёгкое сосущее чувство где-то в груди, но не сказать, чтобы прямо нестерпимое.

Характерный серебристо-белый цвет, анатомические подробности, представленные выраженными кубиками пресса, стилизованный крепёж, полное покрытие фронта, тыла и боков, а также не предусмотренные изначальной конструкцией короткие наплечники с чеканкой в стиле рыбьей чешуи. Никаких орнаментов, и иных художественных изысков, помимо упомянутых наплечников, не наблюдается.

— Я его @#$%, и ещё ~#@, $%@ мать! — поражённо изрёк Антон Борисович.

Он зачем-то дал себе пощёчину и проморгался. Но морок, по-видимому, не сошёл, поэтому он дал себе по лицу ещё разок и снова проморгался.

— Не исчезнет, старче, как ты ни старайся, — усмехнулся я. — Ох, как хотелось бы мне, чтобы бронь моя всегда была со мной…

Вот тут-то меня и скрутило по-настоящему серьёзно. От наплыва слабости я упал на бетонный пол мастерской и страдальчески там скорчился, пытаясь вдохнуть.

— Димка, ты как? — обеспокоился кузнец.

Единственное, на что меня хватило — сложить рукой знак «ОК».

— Ну, если всё нормально, тогда я это… — Антон Борисович засуетился. — Тебе воды, может? Аспиринчик у меня ещё есть, а аптечка где-то… Ай, сейчас!

Кузнец покинул мастерскую и убыл в неизвестном направлении.

Но корёжило меня лишь несколько минут, а потом окончательно отпустило.

— Ух… — вздохнул я и поднялся на ноги.

Кираса на месте и теперь я знаю, что она со мною навсегда. То есть до тех пор, пока не будет прострелена или смята.

— О, оклемался? — вернулся в цех Пронин. — А я тебе аптечку принёс и спирт нашатырный.

— Не надо было, — махнул я рукой. — Ну, как?

Антон Борисович скрупулёзным взглядом оглядел мою новую кирасу, обходя меня со всех сторон, чтобы не пропустить ни единой детали.

— Безукоризненная работа, — констатировал он. — Я так не умею даже из стали, а тут аж титан! Такое если только на принтере по металлу из порошка можно сделать, но не тот будет состав. Здесь же, как я понимаю, свойства пластин сохранены?

— Скорее да, чем нет, — не очень уверенно ответил я.

— Тогда вообще замечательно! — довольно улыбнулся кузнец Пронин. — Я же использовал пластины Бр5, самые тяжёлые из тех, что у меня были. Жалко было резать, ох, жалко. Но теперь понимаю, что дело-то стоящее!

Снимаю маску и чувствую субъективно увеличившийся вес. Ходить и бегать можно, но без маски Тесея шибко не порезвишься.

— Она всё так же тяжела, — произнёс я.

— Зато из СВД бронебойно-зажигательную пулю можешь смело принимать! — отринул контраргумент кузнец. — Только поддоспешник какой надеть не забудь, а то рёбрышки переломает будь здоров!

— И кровью не харкай, — усмехнулся я.

— А можешь ещё кое-чего так «переделать»? — с затаённой надеждой спросил Антон Борисович.

— Наверное, — осторожно ответил я. — Но сегодня что-то неохота.

— Чисто по-дружески, за услугу, — попросил кузнец.

— Не-е-ет, за услугу у меня другое, — прошёл я к прислонённому к стенке рюкзаку и вытащил бакшиш.

Ставлю на стол бутылку водки и пять консервных банок с тушёнкой.

— Вот нутром чуял, нормальный ты мужик! — обрадовался кузнец. — Ну, по рюмашечке, чтобы руки не дрожали?!

— Несите рюмки, Антон Борисович, — решительно заявляю я.

— А мне и не надо далеко ходить! — кузнец вытащил два складных стаканчика из внутреннего кармана своей спецовки.

— Надо бы мне тоже портативной тарой обзавестись, — произнёс я задумчиво.

Умелыми движениями разбирающегося человека Пронин разлил водку по стаканчикам.

— Ну?! За успех! — поднял рюмку кузнец.

— За успех.

Если хорошо побегать после возлияния, естественно, не ограничившегося одной рюмкой, то могут случиться две вещи: либо сердечный приступ, либо алкоголь быстро выветрится из организма ввиду частого дыхания.

Не знаю, правда или нет, но смотрел как-то один ролик, где говорилось, что пары спирта испаряются из лёгких, поэтому гипервентиляция лёгких помогает быстро протрезветь. Что-то там насчёт удаления углекислого газа, цепляющего с собой этиловый спирт… Не помню точно.

Где-то на втором километре бега я понял, что уже абсолютно трезв, хотя залил в себя пять рюмок. Но вообще, синька — зло. Потому что в голову дало сильно и я, пока проходил врата, имел сильное желание всё бросить и пойти домой, чтобы отлежаться и оклематься. В итоге пересилил себя, всё же пошёл и протрезвел от бега.

Я тут пробегал мимо хинкальной, которая стоит вместо ветклиники, хотя на карте обозначено иначе. Ну, это та ветклиника, где сидел тот забавный парень, считавший, что зомби-апокалипсис — это первоапрельская шутка или правительственный заговор. И мне стало интересно, а сидит ли он там до сих пор.

Заглянул — нет, не сидел. Выломанная дверь раскрыта настежь, кто-то уже ограбил клинику, попутно опрокинув шкафчики и повырывав выдвижные ящики из столов. Лекарства искали, судя по всему. Нашли, скорее всего. Мог бы и я её грабануть, но в ту пору у меня ещё сохранялись остатки совести и я не пошёл бы на такое.

Но не суть.

Важнее было то, что меня «спалили» некие неизвестные, гоняющие по этой части острова разведывательные дроны.

Можно было свалить обратно, потому что по направлению моего движения вполне вероятны засады, но я решил действовать иначе.

Рассмотрев и изучив дроны, я понял, что это не сверхдорогие военные образчики, обладающие мощными камерами с великолепным зумом, а какие-то представители дешёвого китайского говна с Алика. Они обречены летать невысоко, поэтому отлично наблюдались даже невооружённым глазом. Для наглядности разницы приведу в пример ту хреновину, которая «срисовала» меня на Смоленском кладбище: та штука находилась на высоте что-то около четырёх-пяти километров и с отличной картинкой записала все манипуляции, которые я совершал с французиками. Я не имел шанса её засечь, потому что даже реактивный самолёт на такой высоте можно быстро определить только по звуку. Тут же орудовала маленькая штучка, снабжённая очень мощной камерой — специально интересовался, способные на такое дроны стоят от восьми тысяч баксов. Любопытно, что смотрела эта хреновина именно на Васильевский остров, хотя могла глядеть куда угодно, потому что я не думаю, что у нас особо интересно. Не-е-ет, это контра разведывает, отслеживает у нас любые подозрительные движения… И кто-то у них решил хайпануть дёшево, залив видео в Телегу.

Всего лично меня отслеживают аж три дрона, все три китайщина завзятая, но меня такая хрень сильно беспокоит. Да, я был актёром, но всё равно не люблю, когда за мной следят в любое время вне сцены.

Прекращаю движение к Тучкову мосту, оглядываюсь по сторонам и выбираю жилое здание напротив Детской больницы № 2, которая имени какой-то святой. Ксении? Марии? Не помню.

Забираюсь по удобному фигурному фасаду на крышу трёхэтажного здания, сажусь на дымоход и готовлю подаренную мне сигару к раскуриванию.

— Сейчас бы бутылочку вискаря… — прошептал я, фыркая сигарным дымком.

Выбрал один из дронов, внимательно следящих за мной, показал ему невежливый невербальный знак и просто сидел, курил.

Можно долго ругать или хвалить китайские дроны, но одна вещь будет верна для них всегда — батареи редко хватает больше, чем на полчаса. Только предполагаю, что информация обо мне пришла к этим любительским дроноводам от более серьёзного юзера, пасущего наш остров с серьёзной машинки, а там они подняли свои дрончики и начали с интересом наблюдать за тем, что же я буду делать. А я сижу, курю.

Где-то минут через двадцать, один из дронов, следящих за мной, дёрнулся, после чего развернулся и полетел куда-то в сторону Артиллерийского острова. А это уже интересно.

Исчез дрон за корпусом некоего недостроенного здания, что малоинформативно, ведь я не знаю, какой у него был заряд, сколько оставил батареи неизвестный дроновод и так далее, но направление интересное.

Ещё один дрон отвалился через пять минут, но это уже было не особо важно, потому что со стороны корпуса здания прибыл дрон на замену убывшему.

Следить за мной они решили плотно. И не учли, суки, что я за ними тоже слежу.

Осматриваю крышу в поисках чего-нибудь метательно-вандальского. Ничего. Хотя…

Кровельное ограждение тут хорошее, с основательными прутьями.

Вырываю прутья из объятий качественной сварки, нарабатывая большой запас. Когда кровельная ограда на моём участке крыши прекратила своё существование, прицениваюсь к ближайшему дрону, отстоящему от меня в семидесяти метрах по горизонтали и двадцати по вертикали, после чего хватаю прут и от всей души метаю его в сторону дрона.

Естественно, не попал. Зато жопа у оператора точно дрогнула, потому что дрон вильнул.

Начал метать прутья в режиме нон-стоп, буквально спамя ими дроноводов, но без толку.

Я не собирался сбивать дроны, но мне лень было сидеть и ждать, пока они израсходуют батареи на пассивное висение в воздухе. А так, пальчики им напряг, сам размялся, ну и батареи неплохо подсадил. Наверное, увлекательно им было уворачиваться от снарядов…

В итоге, они были вынуждены отправить целых два дрона в сторону КГТУ, а вот потом я снял с плеча отжатый у Александра АК74М и одной очередью снёс третий дрон, оператор которого осознал, что надо экономить заряд до прибытия подкрепления. Когда кусок китайского дерьмеца рухнул на асфальт, я начал спускаться.

Нужно сильно торопиться, чтобы они нашли меня не так быстро.

К новой кирасе я почти привык, не тёрла, не жала, хотя я надел под неё набитый полиэстером кевларовый жилет, одолженный у того же Антона Борисовича. Несколько слоёв кевлара могут слегка замедлить пробившую кирасу пулю, а полиэстер погасит часть запреградной ударной волны.

Пересекаю Малую Неву через Тучков мост, по пути не встретив никакого достойного сопротивления. Так, пара десятков зомби попыталась мною полакомиться, но я даже времени на них тратить не стал, срубив лишь пятерых, вставших у меня на пути.

Сразу после моста сворачиваю направо, пробегаю мимо пенькового склада, что есть историческая достопримечательность. Здание стоит прикольное, из старого кирпича, но сейчас не до экскурсий.

Через небольшой участок травы добегаю до строительного заграждения, перепрыгиваю через него и оказываюсь на территории грандиозной стройки. Слышал раньше, что тут что-то строили, но в детали не вдавался. Ну, видно, что это уже не просто строительное пятно, а нечто капитальное, с серьёзными намерениями. Увы, эта стройка больше не будет возобновлена, апокалипсис, мать его ети…

Бегу по уже сцепившемуся бетонному фундаменту, пересекаю всю стройплощадку, укрываясь за многочисленными контейнерами. А ведь у этого места есть легендарный потенциал! Тут готового стройматериала навезли столько, что за годы не растаскаешь! Захватить, обезопасить, наладить логистику — можно превратить половину Васильевского острова в крепость. Аппаратура для заливки бетона на месте, в контейнерах хранится неизвестно сколько материала, сами контейнеры тоже материал! Определённо, Тучков буян надо отметить как зону живейшего интереса. Надо только окончательно разобраться с Бригадой.

Перемахиваю через заграждение с северной стороны и вижу, что к стене приколочен паспорт объекта. А-а-а, это они административные здания Верховного Суда сооружали… Значит, тут самые высококачественные материалы, без кидалова, ведь строители точно знали, кому здания строили. Хотя даже это не шибко надёжная гарантия в наше смутное время. А то не раз бывало, что писялись, какались, плакались, а всё равно воровали. С дрожащими от ужаса ногами ночами волокли мешки с цементом и на ходу утирали слёзы отчаяния от осознания неотвратимой кары.

Сфотографировал паспорт объекта и отправил бабушке. Пусть подумает.

По проспекту Добролюбова выбегаю к Кронверкскому мосту и сразу вижу на стенах Петропавловской крепости жизнь. Какие-то безусловные сволочи облюбовали крытые металлическими навесами бастионы и шастали там, а потом увидели меня и начали стрелять. Ух, суки!

Скрываюсь на территории Ленинградского зоопарка, пересекаю её насквозь и бегу вдоль Кронверкского протока, огибая Музей артиллерии. Что за твари посмели занять крепость? Охамели совсем?!

Мельком вижу батарею «Коалиций-СВ», всё также стоящих на месте, где мы её оставили. Больше не пострелять, снаряды к этой штуке найти сложнее, чем к чему-либо другому. Новая артиллерия, не на каждом РАВ-складе к ней боеприпасы хранят.

Быстро достигаю Иоанновского моста и пулей мчу по нему. На бастионах никого не замечено, что есть грубейший просчёт обороняющихся. А, нет, кто-то появился, даже начал стрелять, но я бросал себя из стороны в сторону, ну и был уже слишком близко к концу моста, чтобы меня можно было просто так достать.

Что мне нравится в бастионных крепостях — не надо карабкаться на десятки метров. Тут метров десять-двенадцать всего, а ещё имеется некоторый незначительный наклон.

Первые метров шесть буквально пробегаю по стене, а затем цепляюсь за белокаменный выступ, после чего рву жилы и бросаю себя наверх, где цепляюсь за жестяной навес и вскарабкиваюсь на него.

Защитники крепости начали стрелять в потолок сразу же, как я побежал, гремя жестью. Шансов достать меня таким образом очень мало, но задерживаться наверху я не стал, спрыгнув на равелин и сразу же открыв огонь из АК74М по попавшемуся на глаза типу с иностранной штурмовой винтовкой в руках. Попал красиво — две в грудь, одна в лицо. Последняя пуля пришлась не специально, просто отдача.

Разворачиваюсь и стреляю по противникам, только начавшим опускать взгляды с потолка. Четверо, каждому по очереди. Нет больше никого.

Одеты все в гражданское, вооружены различным оружием, от исконно-отечественных Калашей, до загнивающе-западных М4. Где только взяли?

Всех, кроме первого, «контролирую» палашом, не забыв произнести заветную формулу жертвоприношения. Один был уже мёртв, поэтому две жертвы достались Стикс, а Аиду всего одна.

Обыскивать некогда, но уже ясно, что личных оберегов у них не было.

— Эй, сучёныш! Нас тут много! — донеслось до меня, когда я уже собрался спускаться с равелина. — Сдавайся, пока мы тебя не взорвали!