Зловещий миттельшпиль

Глава шестнадцатая Плохая репутация

Бабуля, после того, как я зажёг в людях правильные эмоции, верно всё уловила и не стала добавлять чего-то агитационно-пропагандистского, а озвучила конкретику: оружие выдаём, в отряды собираем, где, когда и на сколько. Люди, готовые хоть сейчас идти и рубить любых врагов, вприпрыжку пошли туда, куда их отправила Агата Петровна. В итоге, у сломанной трибуны остались только мы с Арией.

— Чего все на меня так странно пялятся? — спросил я у неё. — Подумаешь — жестоко убил пару-тройку человек. За дело же всё.

— А тех, которых на кладбище сегодня — тоже за дело? — серьёзно спросила курдянка вместо ответа. — Особенно того араба, которого ты сжёг на костре…

— А ты о них откуда знаешь? — искренне удивился я.

— О них теперь весь город знает, — вздохнула Ария.

Вот это новость. Но как?

— Как весь город узнал об этом? — спросил я.

— В Телеге появилось видео, — пожала плечами Ария. — Ты ведь наша знаменитость, есть тематический канал, посвящённый, исключительно, тебе. Ты можешь о них не знать, но у тебя уже есть очень много фанатов.

— Какое видео? Там ведь никого не было! — возмутился я.

— С дрона, скорее всего, — Ария, на всякий случай, тревожным взглядом оглядела небо над нами. — Да ты сам посмотри.

— Как канал называется? — спросил я.

— «Псих в маске», — ответила Ария. — Ты не обижайся, это не я придумала.

— Да какие обиды-то? — криво усмехнулся я, доставая смартфон.

Канал был найден быстро, причём были также фэйковые каналы, о которых предупреждал админ реального канала. Идиоты, блин…

Последнее видео было залито полтора часа назад, но уже собрало восемнадцать тысяч просмотров — в нынешних реалиях это, наверное, очень много. На канале «Псих в маске» девять тысяч подписчиков, а на его низкокачественных клонах, максимум, по паре тысяч.

Видео начиналось с того, что дрон снимал панораму города, откуда-то со стороны артиллерийского острова. Он медленно крутился вокруг своей оси, а затем оператор увидел облако густого дыма — это я разбирался с французиками. К месту действия он сильно близко приближаться не стал, где-то на километр ближе, а затем поднялся в небеса, после чего сфокусировал камеру на поле боя и применил мощный зум. Видно, что дорогая штука, раз настолько издалека стало видно, как я врываюсь в дым, броневички вскидывают карабины, боясь достать своих, постреливают неуверенно, хотя мне тогда казалось, что они херачат напропалую, а потом из дыма стреляю я, убиваю одного, а второй сбегает, роняя кал.

Дальше я притащил выживших к открытой площадке у служебного помещения. А потом произошла сценка жертвоприношения, не оставляющая сомнений в том, что я психопат, кайфующий от причинения людям страданий. Сожжение мулата вообще заставило руку оператора дрогнуть и дрон слегка вильнул.

М-да…

— Зачем ты сжёг его? — спросила Ария весьма озабоченным тоном.

— Совсем не потому, что я получаю от этого удовольствие, — произнёс я. — Эта тварь посмела стрелять по надгробиям. В лица портретов на могильных плитах. Меня это сильно взбесило. Никто не должен позволять себе такое. Не при мне, во всяком случае.

Рассказывать о том, что я принёс жертву — это неуместно. В чём-то это ведь даже хуже, чем просто псих, сжигающий своих врагов. Культистов и сатанистов никто не любит…

Иронично, что я приношу эти жертвы фактически против Сатаны. Ха-ха! Сатана бы не хотел, чтобы я жертвовал этих людей Аиду и Стикс…

— Но в видео ничего этого нет! — возмутилась Ария. — Оно вырвано из контекста!

— Теперь ты меня понимаешь, — усмехнулся я.

— Я бы этого урода… — на лице курдянки проступил гнев.

— Я так и сделал, — вздохнул я. — И мне плевать, что подумают люди. Ещё раз будет такая ситуация — решения не изменю. Моральных уродов не терплю и выходки их просто так спускать не намерен.

— Ты поступил правильно, — заверила меня Ария. — Жестоко, но правильно.

Киваю ей признательно и достаю сигареты. Курдянка смотрит на них неодобрительно.

— Только не говори мне, что они меня погубят, — попросил я. — Мне уже целых две очень уважаемых личности это сказали, поэтому я уже знаю.

— Будешь помогать нам отражать нападение бригадников? — решила сменить тему Ария.

— У меня особо-то и нет выбора, — вздохнул я. — Я что, зря спасал вас?

— Тебе надо будет поговорить с майором Краснодубовым, — сообщила курдянка.

— Его что, понизили? — усмехнулся я.

— Кого? — не поняла Ария.

— Когда я был в ополчении, нами командовал полковник Краснодубов, — ответил я. — Однофамильцы, скорее всего.

— Наверное, — вздохнула Ария. — Поговори с ним, он скажет, где больше всего нуждаются в твоей помощи.

— Думаю, мне нужен небольшой отряд добровольцев, — произнёс я. — Мобильная группа, чтобы бить во фланги или в тыл. Образ Наполеона хорошо помогает с тактикой.

В стратегию он тоже умеет, но пока рано о таком задумываться.

— Где его искать? — поинтересовался я.

— Штаб рядом с плацем, — ответила Ария.

Вроде как, больше говорить не о чем, поэтому повисла пауза.

— Хочешь посмотреть на сферы? — нашёлся я. — У меня их теперь порядочно.

— Есть хорошие? — заинтересовалась курдянка.

— Не могу так сказать, но интересные есть, — ответил я и полез в подсумок. — Смотри.

Ария приняла сферы сверхспособностей и начала вчитываться в их описание.

— Ой, это, наверное, ужасно… — нашла она «Рентгеновское зрение». — Лишить себя нормального зрения ради могущества… Я бы на такое не пошла.

— Вам придётся найти такого человека, — произнёс я.

— Эй, а ведь есть Геннадий Палыч! — озарило вдруг Арию. — Ветеран сирийской войны, лишился зрения из-за разорвавшейся рядом бомбы! Я ему помогаю по хозяйству иногда!

— Ну, думаю, тебе надо обсудить это с Агатой Петровной, — я принял у девушки уже изученные ею сферы. — Сам я не горю желанием с ней что-то обсуждать.

— Понимаю… — вздохнула Ария. — Но это плохо, когда человек в разладе с родными.

— Остальные что? Нашла что-нибудь интересное для себя? — поинтересовался я.

— Эх, нет, я сферу принимать не собираюсь, — замотала головой Ария. — Слишком сложно для простой меня.

— Не буду спорить, — грустно усмехнулся я.

Сам, до сих пор, не сильно-то уверен, что сделал правильный выбор, когда не сдох в театре. С прагматической точки зрения, я поступил максимально правильно, это бесспорно. Но сколько людей уже умерло и будет убито, пока я не напорюсь на что-то выше моих сил и способностей? Я ведь не могу сказать, что все мои жертвы были безусловно плохими… Опять захотелось надеть маску, чтобы эти рефлексивные мысли развеялись и больше не тревожили мой разум. Надо держаться, потому что я не зависим от них, как бы ни казалось на первый взгляд. Я владелец масок, а не наоборот. Хочу верить.

— Слушай, как смотришь на то, чтобы сегодня вечерком посмотреть кино какое-нибудь? — спросил я вдруг.

— К сожалению, ночью заступаю в дежурство, — покачала головой Ария. — Завтра?

— Хорошо, — кивнул я.

— Слышала я, у соседей есть «Бес», — улыбнулась курдянка. — Никогда не видела.

— Не очень много потеряла, — вздохнул я. — Ладно, пойду я, наверное, сначала в медпункт, а потом уже к плацу.

— Я тоже пойду, мне как раз надо в медпункт, — кивнула мне Ария.

Бросаю окурок в урну у подъезда, после чего следую за девушкой.

Симпатичная она, внешность необычная, ну и огонь в глазах — мне такие нравятся. В иной ситуации, в прошлом, наверное, начал бы с дорогих цветов с конфетами, потом ресторан на пароходе на Неве или тот корабль-ресторан, встречи, прогулки, может, что-то бы и получилось…

Хотя, скорее всего, просто не имели бы шансов встретиться и не имели бы тем для завязывания разговора. Нет ведь никаких линий судьбы, предполагающих, что ты с кем-то обязательно встретишься и будешь общаться. Случай. Только случай.

— Здравствуй-здравствуй! — увидел меня курящий у входа в медпункт Роман Хитров. — И ты здравствуй, Ария.

Девушка улыбнулась и кивнула ему.

— И тебе здоровья богатырского, — произнёс я. — Мне бы подлатать рану…

— Проходи, сейчас докурю и посмотрим, — указал целитель на дверь.

Ария прошла в соседнюю от медпункта дверь, ведущую к палатам, а я вошёл в процедурную. Хитрова ждать долго не пришлось, он отворил дверь, выдохнул сигаретный дым и вошёл, на ходу поправляя халат.

— Как получил эту рану? — спросил он, садясь за стол.

— Стреляли, — ответил я, снимая китель. — Оружие высокотехнологичное, бронебойно-осколочное, как я понял. Наконечник пролетел насквозь, а вот хвостовик был снабжён пучком стрелок — разрывная, если одним словом.

— Сейчас посмотрим, — целитель разрезал грязный бинт, посмотрел на рану и зацокал осуждающе. — Кто ж так дезинфицирует? Кто ж так перевязывает?

— Как сумел, — оправдался я.

— Плохо, — недовольно произнёс Хитров. — Ложись на кушетку, посмотрим, что можно сделать…

Покинул процедурную только через час с чем-то. Хитрову пришлось привлекать свою жену, чтобы она ассистировала при операции, потому что девять маленьких стрелок у меня в мясе остались, причём некоторые из них остановились прямо впритык к костям.

Операция по извлечению стрелок прошла успешно, но целитель сомневался, что я смогу полноценно восстановить функциональность руки, хотя запущенная им регенерация должна восстановить всё полноценно, поэтому шансы на благоприятный исход есть. Это только конечности она регенерировать не в состоянии, а просто мясо — есть, всё-таки, надежда. Повезло, что руку не оторвало…

На плаце опять было построение тренируемых бойцов, но ещё присутствовала группа добровольцев у штаба — мужчины и женщины, многих из которых я видел недавно на митинге. Руководила добровольцами бабушка, размахивающая руками и что-то втолковывающая нескольким недоумевающим парням.

Штаб размещался в помещении № 7, где раньше располагалось социально-досуговое отделение граждан пожилого возраста. Это сооружение я никогда не посещал, но знаю, что бабулю там уважали и побаивались. Впрочем, её много где, в радиусе пяти километров вокруг дома, уважали и побаивались.

Вхожу в штаб, где меня, сразу же за подъездной дверью, останавливает вооружённый дневальный по штабу.

— Дневальный по штабу, красноармеец Сергеев! — представился боец. — Назовитесь и обозначьте цель прибытия!

— Дмитрий Ибрагимович Верещагин, — вздохнул я. — Мне к майору Краснодубову.

Красноармеец Сергеев, облачённый в форму РККА, дополненную общевойсковым бронежилетом 6Б23 и неизвестным мне шлемом, взял со стола планшет с листом А4 и начал изучать записи.

— Проходите, — разрешил красноармеец. — Второй этаж, двадцать третий кабинет.

Умом понимаю, что это вообще чужой для этого мира человек, даже отдалённо не знакомый с нашими реалиями, но стоит он у этой парты настолько уместно, что в душе не возникает никакого противоречия.

— Откуда родом будешь, воин? — поинтересовался я.

— Орджоникидзе, Кустанайская область, — ответил Сергеев. — Сам откуда?

— Не поверишь — тоже из Казахстана, — усмехнулся я. — Какими судьбами в Пит… в Ленинграде?

— Война, — ответил Сергеев. — Откуда именно?

— Названий таких в вашем мире ещё не было… — вздохнул я. — Деревня моя во времена Целины фактически образовалась.

— Что за «Целина»? — не понял красноармеец.

— Долго объяснять, — покачал я головой. — Есть тут люди, которые всё объяснят — сам чего не спрашиваешь?

— Командир запретил вступать в контакты с подозрительными гражданами, — ответил дневальный.

— А я — не подозрительный? — с усмешкой спросил я.

— В списке значишься, — ответил на это красноармеец.

— Как звать? — поинтересовался я.

— Иваном зови, но лучше красноармейцем Сергеевым, — представился дневальный.

— Рад знакомству, — кивнул я ему. — Ещё увидимся. А, держи.

Передаю ему пачку сигарет «Лаки Страйк». Сам ещё найду, а тут непонятно, как у них со снабжением — не обеднею, короче. Красноармеец благодарно кивнул и спрятал бело-синюю пачку под бронежилет.

По лестнице поднимаюсь на второй этаж и сразу вижу, что тут кипит своя работа — наши гражданские и иномирные военные таскают мебель, ящики, оружие, какие-то документы и электронику из одного кабинета в другой. Как понимаю, с наружной стороны дома вероятны попадания из тяжёлого оружия, но этого не предусмотрели заранее. Значит, готовятся к тому, что периметр на Карташихина может стать последней линией обороны.

В указанном дневальным кабинете сидел суховатого телосложения майор в форме РККА. На голове его были наушники, взгляд его был направлен в монитор стационарного компьютера и смотрел там что-то неприятное.

— Дмитрий Верещагин? — оторвал он глаза от экрана. — Майор Евгений Игоревич Краснодубов. Можешь обращаться просто по имени-отчеству.

— Я, — кивнул я. — Можешь обращаться по имени.

— Присаживайся, — указал майор на кресло напротив.

Сажусь в китайское кресло с обшивкой из кожзама, достаю из нагрудного кармана кителя сигарету с зажигалкой и закуриваю.

— Тебе должны были передать, зачем я тебя позвал, — заговорил майор.

— В общих чертах обрисовали, — пожал я плечами. — Но и так понятно, что вам нужно готовиться встречать бригадников, а это требует не только обороны, но ещё и атаки. И вот тут я могу вам немного помочь.

— Я разговаривал о тебе с Агатой Петровной, — сообщил Краснодубов. — Она сказала, что ты хлюзда…

— Ожидал от неё такого.

— … но хлюзда способный и исполнительный. А ещё у тебя есть эта спецспособность, которая будет очень полезна в нашей обороне.

Всматриваюсь в лицо Краснодубова. Глаза серые, под ними сизые мешки с многодневной усталостью, волосы русые, коротко острижены, нос прямой, под носом густые усы, губы узкие, будто поджаты, подбородок квадратный, выбрит образцово гладко. Определённо, есть отдалённое сходство с Григорием Васильевичем… Только вот отличает его совершенно не кабинетная комплекция тела, широкие плечи, а также взгляд. Видно, что он мало спит, много работает, но усталости во взгляде не видно, он предельно сконцентрирован — ясно, что умеет работать и держать себя в тонусе, когда это действительно надо. Лицо компетентного офицера, уже слегка подержанного в неравных боях, но всё ещё в полной мере эффективного.

— У тебя дети есть? — спрашиваю я.

— Две дочери и один сын, — после небольшого промедления, ответил Краснодубов.

— Сына как звать? — задал я следующий вопрос.

— Василием, — ответил Евгений Игоревич.

— Х-м-м… — почесал я подбородок задумчиво.

— С чего такие вопросы? — нахмурил брови майор.

— Ты, наверное, слышал, что я был в ополчении, — произнёс я. — Исторически недавно, но, по ощущениям, вечность назад. И командовал нами полковник Краснодубов Григорий Васильевич…

У майора на лице заиграли желваки, а взгляд его стал предельно хмурым. Родные его остались там, в другом мире. Он их больше никогда не увидит. Зря я заговорил об этом.

— Это всё неважно, — произнёс он, стиснув край стола правой рукой. — Перейдём к сути.

— У меня есть, как ты сказал, «спецспособность», которая позволяет применять образ театрального персонажа, закреплённого на маске, — сказал я. — Агата Петровна должна была сказать, что под этим понимается.

— По данным разведки, против нас выступят такие, как ты, — Краснодубов повернул ко мне монитор. — Наш оператор-вычислитель сделал «подборку».

Опустив неуверенный взгляд на клавиатуру, майор, так же неуверенно, нажал на пробел.

Дроны повсюду, частной жизни больше нет. На кадрах показан некий мальчуган лет пятнадцати, одетый в прикид в стиле современной молодёжи, то есть в чёрное худи на пару размеров больше и зауженные серые джинсы. Волосы синие и длинные, слегка прикрыты здоровенной кепкой, надетой набекрень. Он махал руками как шаолиньский монах, меча в прущих на него зомби белые шипы, вылетающие из его ладоней. Шипы летели очень быстро, но с меткостью были проблемы, потому что большая часть шипов вязла в туловищах мертвецов, почти не влияя на их намерения и скорость приближения.

Потом что-то произошло, потому что шипы начали стремительно белеть, а затем взорвались белым светом, испортившим картинку на видео. Когда засвет прошёл, перед синеволосым остались лишь обжаренные ошмётки плоти и обугленные кости.

Очень опасная способность…

После того, как мальчуган показал дрону средний палец, кадр сменился на заставку с чёрным фоном и белым словом «Блейзер».

Какой-то тип, возрастом примерно лет в двадцать, одетый в клетчатый чёрно-белый блейзер с такого же тона брюками, с выражением усталой брезгливости, движением руки поднимал зомби в воздух и сжимал кулак, что вызывало переламывание зомби пополам. Массово он поднимать их, судя по всему, не мог, поэтому выдёргивал из толпы по одному. Причём видно, что он совершенно не напрягается и может продолжать это очень долго. Сильная сверхспособность, если он может проворачивать такое с живыми. Очень опасный противник.

Следующий фрагмент видео был о некоем «Маньяке», который орудовал двумя длинными шеф-ножами и носил броню из фрагментов аккуратно нарезанного стального листа. Сомнительный выбор оружия, в Питере сейчас можно найти или сделать самому что-то намного лучше, но в ходе ролика быстро становится ясно, что Маньяк берёт очень высокой скоростью и навыками фехтования не владеет. Видно по способу нанесения ударов, что его никто не учил, но это и не надо, когда ты врезаешься в толпу зомби и начинаешь их закалывать со скоростью швейной машинки. Он вошёл в толпу зомби, насчитывающую, примерно, тридцать особей, начал колоть и закончил где-то за полторы минуты.

— Что думаешь об этих двоих? — спросил майор Краснодубов.

— Видывал и покруче, — хмыкнул я. — Убивал и не таких. Пока что ничего особенного.

— Тогда посмотри на этого, — произнёс Евгений Игоревич и положил руку на мышь.

Рваными движениями, как человек, не до конца освоившийся с концептуально новой техникой, он сумел перевести курсор ко всплывающей строке перемотки видео и перевёл её почти в самый конец подборки.

Надпись «Шаман». Дрон показывает нам какого-то парня лет тридцати, может, двадцати пяти, одетого в обычную синюю рубашку и синие джинсы, стоящего перед приближающимся скоплением зомби, квалифицируемым не иначе, как толпа, то есть до пяти тысяч, но больше тысячи.

Шаман вообще ничего не делал, просто в один момент, когда зомби были достаточно близко, вокруг него образовалось нечто эфемерное, красноватого цвета. Камера не передавала никаких подробностей, толком ничего не разобрать, но я решил для себя, что буду называть это ореолом. Супер начал движение и просто пошёл ко спешащим к нему зомби. Среди них были и шмыгуны — они погибли первыми, среди них были токсики — их убили другие суперы, что скрывались до этого на крышах близлежащих зданий, были ещё и рамы — они тоже погибли, стоило им приблизиться достаточно близко к Шаману.

Красноватый ореол истреблял всех зомби, без разделения их на категории: они просто падали, оказавшись в зоне действия сверхспособности. Никаких внешних повреждений, никаких особых спецэффектов, просто падали и Шаман их переступал.

Видео закончилось далеко до завершения работы этого супера, но было ясно, что если он не имеет каких-то весомых ограничений продолжительности действия сверхспособности, то от толпы скоро ничего не останется.

— Вот таких я ещё не видел, — признался я. — Такого надо бить из чего-то автоматического и дальнобойного.

— Тут ты прав, — согласился Краснодубов.

— Это всё Бригада? — задал я очень важный вопрос.

— Да, это члены одного бандформирования, — кивнул майор. — Сможешь чем-нибудь помочь нам?

— Есть у меня в грузовике оружие и боеприпасы к нему — дарю просто так, — сообщил я. — Но лучше вам с ним разобраться и побыстрее, потому что они из другого мира, в котором уже состоялось «светлое будущее», в котором французы штурмуют Питер или Ленинград.

— Ничему не удивляюсь, — произнёс майор безэмоционально, а затем посмотрел мне прямо в глаза. — У тебя есть сферы?

— Только хотел об этом заговорить, — усмехнулся я и вытащил из подсумка свёрток с самыми важными в наших реалиях шариками. — Изучай, думай, выбирай.

— Твоя бабушка говорит, что ты капиталист ещё тот, — произнёс Краснодубов, развернув свёрток. — Что ты хочешь за них?

— Сущую ерунду, — усмехнулся я. — Вампир Олег ещё живой?

— Кто? — не понял меня красный офицер.

— Был там один парень — вот он мне нужен для быстрого судопроизводства и казни, — ответил я. — За это получите три необычных шарика или один редкий.

— Зачем ты хочешь его казнить? — поинтересовался майор.

— Во-первых, он сволочь, фактически поработившая и обрёкшая на смерть несколько десятков человек, — начал аргументировать я. — Во-вторых, это вообще не твоё дело, зачем я хочу его казнить. Законы больше не работают. Слышал о Диком Западе?

— Слышал, — ответил Краснодубов.

— Нет больше никаких судов, никакого правосудия, — вздохнул я. — Собственно, исходя из этой логики я и хочу забрать себе вампира Олега, если он ещё жив.

Пусть лучше все думают, что я просто убиваю людей из собственных пристрастий, а не потому, что приношу их в жертву полумёртвым богам…

— Если я получу убедительные доказательства того, что он действительно преступник и заслуживает смертной казни, то так тому и быть, — произнёс майор Краснодубов. — Что хочешь за остальное?

— А вам надо всё? — спросил я. — Там же некоторые сферы — галимая ерунда…

— Это решат более компетентные люди, я не разбираюсь, — ответил на это майор. — Так что ты хочешь за остальное?

— Если сумеете взять в плен кого-то из бригадников, то мне нужны они все, — выдвинул я своё требование. — Можете не переживать об их дальнейшей судьбе, они обязательно умрут.

— С военнопленными мы так не поступаем, — отрезал майор. — Попадут в плен — для них война закончится.

— Ты живёшь мерами своей прошлой жизни, — посетовал я. — Здесь они неприменимы. Ни для кого никакая война не закончится.

— Пусть так, — не стал спорить Евгений Игоревич. — Но справедливого суда заслуживает каждый.

— Ты вообще знаешь, что делают с людьми сферы? — поинтересовался я.

— Слышал, — ответил он. — Ещё я видел, что они сделали с тобой.

— Это ещё цветочки, — покачал я головой. — У меня есть веские причины, чтобы этим заниматься и я не убиваю невинных. Намеренно, во всяком случае. А среди суперов встречаются такие…

— Дима! — без стука ворвалась в кабинет Ария.

Оборачиваюсь и вижу, что за ней ещё два человека. Один, явно, слепой, глаза его смотрят в никуда, он седой, осунувшийся, лицо в осколочных шрамах, а второй чем-то похож на него, но моложе лет на двадцать.

— Здравствуйте, — произнёс седой. — Я не вижу вас, но рад знакомству, Дмитрий. Меня все зовут Геннадием Павловичем.

— Кирилл, племянник, — представился молодой.

— Рад знакомству, — встал я, а затем посмотрел на майора. — У тебя тут бардак, как я посмотрю…

— Кто разрешил врываться без стука?! — резко встал из-за стола Краснодубов. — Ария Бриндаровна! Где субординация?!

— Прошу прощения! — опомнилась девушка. — Просто, я думала… срочно…

— Ладно, ребята, — я взял со стола редкую сферу и вручил Арии. — Это предоплата за вампира Олега. Теперь мне нужно отдохнуть. Завтра поговорим.

Утро обозначилось для меня прохладой и розовым солнцем, ярко освещающим двор.

Вышел из подъезда и потянулся. Левая рука отдалась незначительной болью, но сейчас, даже без обезболивающих, ощущения значительно лучше, чем вчера. Сажусь на приподъездную лавочку и закуриваю.

— С праздником! — поздравил меня проходящий мимо мужичок, несущий две банки импортной краски.

— И тебя с праздником, — ответил я автоматически.

А что за праздник? Точно! День международной солидарности трудящихся.

Ночевал я дома у Арии, самой её не было, потому что ночное дежурство. Ужинал я по-походному, разогретой тушёнкой и швейцарской шоколадкой с чаем.

На часах уже девять утра, поэтому на плаце построение увеличенного отряда ополченцев. Майор Краснодубов с уже виденным мной старлеем и каким-то новым офицером, отличающимся кожаной курткой и кобурой с Наганом на ремне. Вероятно, тот самый замполит, которого раскатала в диспуте бабуля.

Сержанты проводили утренний осмотр, проверяли подворотнички, изыскивали небритость, неисправность внешнего вида, наличие военных билетов и прочей атрибутики — типичная армейская тема, свойственная всем армиям мира…

Майор, молча ожидавший окончания осмотра, увидел меня, сказал что-то старлею и твёрдым шагом направился ко мне.

— Доброе утро, — приветствовал я его, когда он подошёл.

— Доброе, — ответил он, садясь рядом.

— Куришь? — спросил я, вытаскивая из кармана кителя пачку.

Майор молча принял сигарету и подкурил её своими спичками. Сидим, молчим, курим.

— Не интересно, что стало с редкой спецсферой? — решил нарушить молчание Краснодубов.

— Ты сам расскажешь, если захочешь, — пожал я плечами.

— Успех, — ответил Евгений Игоревич. — Теперь он снова видит, но не так, как раньше. Говорит, что теперь не узнаёт людей, но видит, что внутри у человека. Жутко.

— Но крайне полезно, — усмехнулся я.

— Да, — кивнул майор. — Ему нужно время, чтобы освоиться. Он жалуется, что видит всё, что происходит перед ним, на расстояние около километра. Сразу всё. Это быстро утомляет его.

— Чем не видеть никак, лучше видеть хоть так, — пожал я плечами.

— Согласен, — кивнул майор. — Выяснил всё о твоём Олеге.

— Он не мой, — дёрнул я головой. — И что «всё» ты выяснил?

— Действительно, он ещё живой, сидит в клетке в подвале, — ответил Краснодубов. — Суд уже прошёл, он приговорён народным судом к смерти за убийство свыше пяти десятков людей. Он признался во всём, лишь бы его больше не пытали. Я посовещался с Агатой Петровной и решил, что да, надо его казнить. Когда будешь готов?

— Да хоть сейчас, — встал я с лавки. — Веди.