Злоба 2

Глава 25. Сны

— Хол, ты сможешь вытащить меня из сна в случае чего?

— Постараюсь… — в голосе субличности слышались сомнения.

— Есть мысли, что может пойти не так?

— Да полно. Если я правильно поняла, то Абигейл придет к тебе в сон. Она может тебя там запереть, может повлиять на твою личность, а то и вовсе, сделать закладки в подсознание.

— Тогда запомни, каким я был и, если будут резкие изменения, то расскажешь мне об этом.

— Удачи, Эрик. Постараюсь быть рядом.

Я закрыл глаза, поерзал и устроился поудобнее. Никогда мне сны не казались чем-то значимым. Тем волнительнее то, что должно произойти. Перед тем, как уснуть, поймал себя на мысли, что не знаю, чего больше хочу. Чтобы получилось, или чтобы не получилось. Если Аби не выполнит обещания, я расстроюсь.

***

Я оказался в том самом зале. Холодный, пустой, окруженный зловещими тенями. Я не сразу понял, что нахожусь во сне. Он мне казался реальным. Я куда-то бежал, спасался, пытался драться.

Так продолжалось, пока одна тень не вышла из темноты. Я замер, разглядывая её и наблюдая, как постепенно тень обретает очертания.

— Ну и мрачно у тебя тут! — заявила тень женским голосом.

Настоящим голосом юной девушки. А не девушки, которая пытается косить под мальчика.

— Аби, это ты? — не узнал я её.

— Есть сомнения?

— Здесь ты… другая.

В девушке, что встала передо мной и разглядывала окружающее пространство, Аби угадывалась с трудом. Не, если Аби откормить килограмм на десять, убрать болезненную худобу, отрастить волосы до плеч, как следует вымыть, нанести косметику, добавить объема в груди, то… Да, может из Аби и получится та, кого я сейчас видел.

— Это моё внутреннее отражение, — заявила она.

— Так это и правда ты? — не поверил я.

— Удивлен? Мир снов пластичен. Здесь можно принять любой облик. Если умеешь, конечно.

— Ага, интересно… Но может расскажешь, что происходит и что мы тут делаем? И что это за место такое, мир снов? — взял я себя в руки и задал правильные вопросы.

— Тебе эзотерическое или научное объяснение? — хмыкнула эта… довольно красивая девушка.

— Давай понятное. Для тупых.

— Есть легенда, что один из святых владел мастерством снов. Он и создал этот пласт… Так, попробую проще выразить мысль… Есть земной или физический мир. Есть пространство магии — это вся та магия, что частично пронизывает земной мир. В этом пространстве магии и создан пласт снов.

— Создан? То есть он искусственный?

— Ага. В моём роду так считают, — критично заметила девушка, — На самом деле не важно, откуда это место взялось. Важно то, что оно может нам дать.

— И что же?

— Например, здесь можно работать с эмоциями, что, как понимаешь, способствует возвышению. Здесь можно отрабатывать опасные навыки, которые чревато применять в жизни без подготовки. Это достаточно интересно, чтобы посвятить время изучению этого мира? — улыбнулась Аби.

— Трудно не согласиться, — ответил я улыбкой на улыбку.

— Кстати, ты в курсе, что выглядишь, как маленький злой ребенок?

— Эм… Нет, — замялся я, пытаясь рассмотреть свои руки. Они и правда оказались меньше, чем я привык видеть, — Почему так?

— Мы это называем аватаром. Отражением твоего психологического состояния. Почему так — это к тебе вопрос. Почему-то ты подсознательно воспринимаешь себя как очень хмурого, но при этом маленького ребенка. Возможно это связано с тем, что ты не принимаешь прощание с детством. Какая-то несбыточная иллюзия, тяга вернуться туда, что ушло.

— Воу, Аби, полегче, — стушевался я под её напором, — У нас сеанс возвышения или копания во мне?

— Часто это одно и тоже, — одарила она меня очередной улыбкой.

Здесь девушка выглядела в сотню раз расслабленнее и увереннее.

— Жаль, ты не знаком с моей матерью. Вот кто умел ходить по снам и помогать побеждать внутренних демонов. Ты видишь, сколько их у тебя?

— Вижу?

Как бы реалистично не выглядело это место, я замечал, что это не настоящая реальность. Пространство плавилось и текло, как податливый воск.

— Тени, темнота, монстры, что там скрываются.

— Я думал, это отражение опасностей, что меня окружают.

— Ты уже бывал в этом месте? — удивилась она.

— Да, последние дни оно мне часто снится. А что тебя удивило?

— Обычно мало кто без инициации и помощи извне может попасть в осознанный сон. Это ведь не просто сон, здесь участвует магия. Древняя и сильная… Ну или не очень древняя, если считать, что её создал один из святых.

— Загрузила ты меня, если честно. Что делать то будем?

— Я думала вместе потренироваться. Но у тебя тут бардак, — сморщилась Аби, разглядывая тени. — Надо бы с ними разобраться.

— Как?

— Так иди к ним. Изучи, а там посмотрим.

— Я пытался их догнать, не получилось.

— Да? Давай ещё раз попробуем.

Попробовали. Не получилось. Тени остались прятаться в темноте.

— Интересненько… — пробормотала Аби, — А если… Что тебя больше всего сдерживает?

— Не знаю…

— А тебе и не надо знать.

Аби щелкнула пальцами и прямо перед нами возникла дверь.

— Идем, — девушка уверенно потянула за ручку и пригласила меня.

— Что там?

— То, что больше всего тебя сдерживает. Готов увидеть это?

— Не уверен. — сказал я, но при этом шагнул вперед.

Мы снова оказались в зале. Почти в таком же, как и предыдущий. Но в этот раз здесь был кое-кто ещё. Одна из теней проявилась. С удивлением я обнаружил себя. Мои руки были в крови, я рассматривал их, стоя на коленях. От образа одновременно веяло ужасом, болью, виной и опустошением.

— Так-так-так, — проговорила Аби, от чего я вздрогнул, забыв про девушку, — И что это значит?

— Я это хотел спросить у тебя. Это же ты мастер снов.

— До мастера мне далеко. Что чувствуешь? Какие мысли навевает образ?

— Не самые приятные. Очевидно, что я кого-то убил.

— Ты боишься убивать?

— Скорее испытываю к этому стойкое неприятие.

Память подкинула воспоминание, как я без раздумий проткнул Рика копьем, когда мы были в лабиринте. Сердце кольнуло чувство вины. В тот же миг фигура меня в крови ожила и посмотрела с осуждением. Как же ты так низко пал, Эрик?

— Эрик… — позвала Аби, — Ты, главное, держи себя в руках. Соберись, успокойся и не дай злобе захватить тебя.

— Хорошо. Что делать с собою? — кивнул я на окровавленную фигуру.

— Хороший вопрос…

— Погоди, ты что, не знаешь? — это догадка настолько обескуражила меня, что я обернулся, забыв про образ себя.

— Да откуда мне знать?! Мать успела рассказать общие принципы!

— И ты, не зная, что к чему, полезла сюда?!

— Так а как мне ещё учиться? — пожала она плечами, словно ничего такого не сделала, — Держи в руках себя! Ты сейчас легко возбудим!

— Да ты…!

Мне хотелось накричать, наброситься, ударить. Но при этом я сдерживал себя, потому что боялся агрессии, раскаяния и последующего стыда. А ещё осуждения. Не тех людей, что живут на кольцевой, им как раз плевать будет. Осуждения рода, семьи, отца и матери — вот чьего мнения я опасался.

На фоне этой амбивалентности, двух противоречащих друг другу желаний, напасть и остаться хорошим, я почувствовал, как закипаю. Ещё немного и разорвет на части.

— Успокойся! — крикнула испуганно Аби, — Эрик! Прошу! Успокойся!

Я закрыл глаза и сосредоточился на дыхание, автоматически поглощая злобу и расщепляя её в источники. Спокойно, Эрик… Дыши… Это всего лишь глупый сон и не особо умная девчонка.

Минут через десять… Или около того, я взял себя в руки и смог посмотреть на Аби без гнева. Та моего успокоения ждать не стала и нашлась в совсем другом месте. Мне пришлось оглядеться, чтобы найти её и обнаружить среди теней. Она там ковырялась и что-то изучали.

— Аби?

— Ты всё? Успокоился? — спросила она так, будто ничего не было.

Я и я окровавленный синхронно посмотрели на неё осуждающе.

— Да, — тем не менее голос мой звучал спокойно.

— Тогда разберись с ним, — кивнула она на второго меня, — Тебе надо победить внутреннего демона, чтобы стать сильнее.

Победить демона — это решить внутренний конфликт? По всей видимости да.

— Слушай, я давно пытаюсь с этим разобраться. Пока не получилось. Мы можем отсюда уйти?

— Да, конечно… Но я думала, ты сначала наведешь порядок, хотя бы минимальный. Тогда проще будет заниматься.

— Обещаю подумать над этим. А пока давай приступи к тому, зачем… эм… собрались здесь.

— Как скажешь… Но если демонов внутри много, они рано или поздно возьмут верх над тобой.

— Я знаю.

Как не знать, если она озвучила ключевую проблему возвышения, да и всего человечества разом.

Тем временем Аби снова щёлкнула пальцами. Я ждал, что появится дверь, но не появилась. Девушка щелкнула пальцами ещё раз. Снова ноль результата. С каждым последующим щелчком она хмурилась всё больше.

— Аби?

— Что?!

— Ты чем занята?

— Пытаюсь вывести нас отсюда!

— И не получается?

— Не получается!

— А насколько это плохо?

— Насколько плоха перспектива застрять здесь навсегда?! — раздражение из неё так и сыпалось.

— Теперь тебе нужно успокоиться и взять себя в руки.

Девушка скривилась, но совету вняла. Спустя пару минут и ещё десяток попыток, она сдалась и опустила руку.

— У нас проблемы.

— Какие? — напрягся я.

— Твои демоны не отпускают нас.

— Это как так?

— Сложно объяснить.

— А ты попробуй.

— Если бы это был обычный сон, то достаточно проснуться. Но это необычный сон. Магический. Мы напрямую подключены к магическом плану, к особой зоне снов, что создавалась для возвышения. Так мне говорила мама… Я не думала, что здесь могут возникнуть проблемы.

— Как нам проснуться? — выделил я главное.

— Вернуться в стартовую зону. Мы же сейчас углубились в тебя. Застряли, можно сказать.

— Ага, прекрасно, — сложил я руки на груди и уставился на девушку, — А раньше ты не могла сказать о… рисках?

Хотел добавить, что ещё неплохо предупредить о своих сомнительных навыках, но промолчал. Обвинять — это провоцировать разлад и злобу. Нам сейчас не до этого. На всякий случай я позвал Хол, но та не отреагировала.

Неожиданно прямо над окровавленным образом меня вспыхнула надпись: всему своё время. Она мигнула так быстро, что я не был уверен, что и правда её видел.

Что за дела? Подсознание намекает мне, что надо разобраться с внутренним конфликтом и для этого настало время? Как будто это так просто.

— Есть идеи, что делать? — обратился я за помощью к Аби.

— Сразиться? — предложила она, — Мама всегда говорила, что демонов надо побеждать.

На эту мысль кровавый я оскалился и напрягся, готовый броситься в бой.

— Не. Сама природа конфликта отменяет насилие. Слушай, — обратился я непосредственно к образу, — Чего тебе надо?

Тот в ответ нахмурился и промолчал.

— Ты не разговариваешь? Молчать будешь?

— Эрик, я не уверена, что с ним можно говорить, — заметила Аби.

— Попробовать то стоит. Мама ещё тебе что-то рассказывала?

— Ну… Она говорила, что во снах важны символы. В них заключена либо проблема, либо мудрость.

— Понятнее не стало.

— Прости, — смутилась Аби, — С моей стороны было опрометчиво затянуть тебя сюда. Когда я с матерью ходила по снам, было проще.

— Я тебя не виню. Ладно, дай подумать… Сейчас что-нибудь придумаем.

Думай, голова. Что я знаю о решение проблем такого характера? Не так много, как хотелось бы. Знаю, что проблема в противоречие. Одна часть меня не приемлет насилия, а другая вынуждена прибегать к нему. Чем сильнее конфликт, чем больше сторон участвуют в противоречие, тем меньше устойчивости. Устойчивость следствие целостности. Хол несколько раз приводила пример дома. Если в нем перекорежены стены, пол, фундамент, потолок и прочее, то ни о какой устойчивости и целостности речи быть не может.

Так, ага… Если конфликт зашёл в тупик, то надо разобрать его на части и разбираться с каждой по отдельности. Идеи лучше я не придумал, поэтому взялся за эту. И следующая же мысль поставила меня в ступор. А сколько сторон то участвует в конфликте?

— Эй, парень, — обратился я к себе, — А ты можешь показать всё и всех, кто стоит за тобой?

Парень кивнул, пошёл дымкой и превратился… Срань… Да тут целое нагромождение. Аби вскрикнула и отбежала в сторону.

— Что ты сделал?!

— Всего лишь развернул конфликт. А теперь давай разбираться…

— Это и есть символы!

— Ага… — протянул я.

Да хоть табуреткой назови, мне без разницы. Я перед собой видел… Да много чего видел. С одной стороны находился сгусток крови, вперемешку со сломанными костями, кусками органов и торчащим ножом. Когда я сосредоточился на этой мерзкой, неприятной и липкой штуке, то понял, что оно олицетворяет насилие, как таковое.

И снова история повторилась. Следующее открытие усугубило ступор и перевело его в шок. Стоило присмотреться, как шар разделился на две части. Нож и кровавый сгусток. Нож сверкал, манил ощущением силы, которое исходило от него. Кровь вызывало неприятие, сожаление, чувство безысходности.

Да уж… Что это значит, я понял. А если быть точным, то понимание просто раскрылось внутри меня. Здесь, в этом мире снов, этот процесс протекал совсем иначе.

Шар крови символизировал моё отвращение и неприятие насилия. При желание я мог этот сгусток разделить на составляющие. Страх насилия… Отвращение от, так сказать, побочных эффектов в виде пота, крови, боли, страданий, сломанных костей, травм и прочего. Чувство безысходности от вынужденности прибегать к насилию. Чувство вины, что я делаю это. Стыд, что я пачкаюсь в этом.

Да чтоб вас всех… Это была малая часть внутреннего конфликта, но она содержала в себе столько, что остается лишь удивляться, почему злоба не пожрала меня. А может и пожрала? Насколько я изменился и в ту ли сторону, куда нужно?

Нож оказался ещё «интереснее». Он символизировал то, что мне нравилось насилие. Нравилось побеждать, ставить подонков на место, быть сильным, защищать и защищаться. Что-то внутри меня, злое, дикое и звериное смаковало это чувство.

И как же было неприятно признать это… До тошноты, комка в горле и головокружения.

Самое дерьмовое, что я знал, что с этим делать. Но где бы найти сил… Усевшись в позу для медитации, я скользнул внутрь себя и принялся за работу. Деваться то некуда. А то, что это больно, неприятно, меня всего ломает и крутит — это так, мелочи. Цена за то, чтобы навести в себе порядок.

Отголоски эмоций я нашёл в теле и очистил их вместе с вкраплениями злобы. Надо ещё будет как следует осмыслить первопричины и возвыситься над ними, но, уверен, до этого мне ещё предстоит сегодня добраться.

С ножом было сложнее. Чтобы разобраться с ним, требовалось принять эту часть себя. Ту часть, которой я опасался.

— Аби, у меня проблема, — обратился я за помощью, когда понял, что мне нужна поддержка.

— Какая? — встрепенулась девушка, что разглядывала мой «внутренний мир».

— Видишь ножик? Это моё упоение насилием. Мне нравится быть сильным и причинять людям боль. Не могу это в себе принять.

— Почему?

— Опасаюсь, что если приму, эта часть станет сильнее внутри меня.

— Мама говорила, что страх кормит демонов. А если их ещё отрицать, то демоны вырастут и сожрут тебя, а ты и не заметишь.

— Спасибо.

— Помогло?

— Да.

Я и так это знал. Мне нужен был не рецепт, а поддержка. Потому что это как шагнуть в омут с головой. Пойти против всего, чему тебя учили. Пойти против знакомых ценностей, догм и правил. Очень трудно.

Что же… Привет, меня зовут Эрик. Я тот, кто любит крепко бить, доминировать и причинять боль. Особенно любит причинять страдания засранцам. В каком-то роде я высокомерная, возгордившаяся сволочь, убежденная, что его мнение верное.

Странно, но от признания этого полегчало. А ещё сразу активизировалось чувство вины и страх наказания. Замечательно… Тугой комок психологической хрени, где одна нить тянет за собой десяток других.

Я по второму кругу почистил откликнувшиеся эмоции. Распробовал на вкус, что да, мне нравится быть сильным. Честно себе признался, что не хочу этому потакать, но и подавлять больше не буду.

Какой-то толк от моих капаний имелся. Шар посерел и стал просто… комком крови. Да и нож тоже изменился, перестал манить силой. Рабочий инструмент, не больше. Хм… а мне это нравится. Относиться к насилию, как к инструменту. Не самому лучшему, не самому приятному, но иногда необходимому.

Осталось разобраться с остальными составляющими конфликта. Я уже рассмотрел, что там, но не рискнул сразу туда лезть, потому что… Тяжело, святые мне свидетели.

С другой стороны ближе всех стоял отец. Он смотрел тяжелым, серьезным и строгим взглядом. Бесконечно понимающим, мудрым, но строгим. Осуждающим… Как это так, его сын! Опустился до тупого насилия! Я поежился под его взглядом. Спасала мысль, что это не настоящий отец, а всего лишь мой глубинных страх перед его осуждением.

За спиной отца стояла мать. Со своей фирменной насмешкой, вызовом в глазах. Я не боялся, что она осудит. Я боялся, что окажусь слишком слабым и не оправдаю её надежд. Что не выдержу бремя насилия и тех испытаний, что выпали на меня.

Дальше, за родителями, виднелись школьные учителя и воспитатели. Мои старые друзья тоже там были. Как и весь Эдем, что маячил расплывчатой рябью. Я не самый умный, но хорошо понимал, что это значит.

Стоило оформить это понимание, как собравшиеся расступились и на сцену вышел… Я. О как… появление себя-хорошего я не ожидал. Он был чистым, в хорошей одежде, причесанный. Он так и светился чистотой. Отец тепло ему улыбался, как и мама. Остальные тоже его принимали и признавали.

— Странная картинка, — голос Аби разрушил мою концентрацию, — Кто этот парень? Он такой смазливый, что аж тошно.

— Это я.

— Ты?! — в голосе слышалось откровенное неверие.

Я промолчал. Слишком уж удивил образ. Как символично то… Картина отражала моё жгучее желание быть хорошим для родителей, учителей, друзей и всего эдемовского общества. Да-да, то, что родители мертвы, друзья мертвы, да и учителя тоже, а Эдем захвачен — моей психике видимо было плевать на это. Я очень желал быть хорошим, чтобы меня приняли, не осудили и не отвергли.

Настолько наглядно, что хочется плюнуть в себя хорошего.

Картинка продержалась несколько секунд, после чего разрушилась. Исчезли символы, исчез я окровавленный.

— Попробуй дверь создать, — сказал я устало.

Аби щелкнула пальцами и дверь появилась. Мы вышли в первый зал, и ничего нам не мешало.

— Ты справился? — тихо спросила она.

— Как видишь, — ответил я равнодушно, чувствуя внутри пустоту.

Я просто осознал, что не смогу быть хорошим. Особенно для тех, кто погиб. Это горькая, но правда. Я это смог признать и принять. Что прошлая жизнь кончилась, что я изменился, что мир не такой, как мне казалось. Я смог отпустить прошлое, что оказывало на меня влияние. Другие инсайты только укрепились.

Я обычный парень. Мне трудно и сложно. Я не знаю, как быть в большинстве ситуаций и мне приходится быть плохим, чтобы выжить. Я дерусь, сражаюсь, выживаю, как могу. Может я свихнусь, может обращаюсь, может погибну. Я не знаю. Мне лишь остается жить, поменьше париться и делать то, что могу. Вот и всё.

Что касается насилия… Оно теперь всего лишь инструмент. Не плохой, не хороший.

— Просыпаемся, — сказал я Аби, — На сегодня хватит.